Осень сорок третьего года выдалась под Брянском сухая, погожая. На порыжевшей, поникшей траве тончайшими нитями поблескивали на солнце кольца паутины. Заметно поредевшие Брянские леса поражали глаз буйством красок: оранжевых, коричневато-охристых, бледно-оливковых. И когда эта смесь цветов и оттенков вместе с бирюзовым простором неба отражалась в каком-нибудь лесном озерке, то дух захватывало от такой щедрой красоты. Стояла удивительная тишина. Даже обычного приглушенного гула канонады не было слышно. И как-то не верилось, что еще несколько дней назад здесь шли тяжелые бои. Шум боя сменился глухим шепотом вековых могучих деревьев, И только торчавшие по обе стороны дорог расщепленные и обгоревшие деревья да видневшиеся то тут, то там присыпанные опавшими листьями края воронок напоминали о том, что совсем недавно по этим лесным дорогам прогромыхала война.
Таким мне, в то время начальнику штаба Брянского, фронта, запомнился этот погожий октябрьский день 1943 года, когда я возвращался на «виллисе» из войск первого эшелона фронта в свое временное пристанище — чудом уцелевшую бревенчатую избушку. Я намеревался привести себя в порядок перед заседанием Военного совета. Времени было еще вполне достаточно, и можно было особенно не торопиться. Вот и почерневший от дождей и ветров сруб. Своими очертаниями он напоминает вылезший из земли гриб-боровик. Толкаю скрипучую дверь. В помещении приятная прохлада, пахнет сушеными травами. Я не спеша разделся, достал бритвенный прибор, но едва пристроил на подоконнике зеркальце и начал намыливать щеки, как раздался стук в дверь и в комнату вошел ординарец командующего фронтом. Он сообщил, что генерал армии М. М. Попов просит срочно прибыть к нему.
Стерев с лица мыльную пену, выхожу из избы и сажусь в машину, стараясь угадать, зачем так срочно понадобился командующему.
До заседания Военного совета еще часа три. Стало быть, что-то другое, тоже, видимо, важное и срочное. Это предположение превратилось в уверенность, когда я переступил порог хорошо знакомого сборного деревянного домика и увидел Маркиана Михайловича, мрачно шагавшего из угла в угол.
— Вот почитайте! — Попов ткнул рукой в бумагу, лежавшую на просторном столе, покрытом картой с нанесенной на ней обстановкой в полосе фронта.
Это была телеграмма из Ставки Верховного Главнокомандования. Я торопливо пробежал взглядом по строчкам. Нам предписывалось большую часть войск передать соседнему слева Центральному фронту генерала армии К. К. Рокоссовского, а фронтовому управлению Брянского фронта с 11-й гвардейской армией генерал-полковника И. X. Баграмяна, 15-й воздушной армией генерал-лейтенанта авиации Н. Ф. Науменко, фронтовыми танковым и артиллерийским корпусами, а также со значительной частью артиллерийских, танковых, инженерных и других специальных соединений, частей и учреждений срочно передислоцироваться в район севернее Великих Лук.
— Ну как вам это нравится? — спросил Попов.
— Пока понимаю мало, — озадаченно ответил я.
— Я тоже, — сказал Маркиан Михайлович.
Мы молча смотрели на карту, стараясь вникнуть в причины решения, принятого Ставкой. Оно поступило к нам в те дни, когда войска Брянского фронта неожиданным для противника фланговым ударом из района Кирова разгромили оборонявшуюся в Брянских лесах сильную немецкую группировку и освободили Брянск. Знаменитые, раскинувшиеся на сотни километров леса, свидетели легендарной двухлетней героической партизанской войны, были целиком очищены от фашистов. Из искусно замаскированных лесных убежищ вышли и соединились с войсками многочисленные партизанские отряды. Наши войска пробились на открытую ровную местность и, используя солнечную, сухую погоду, безостановочно погнали врага на запад, к Днепру. В первых числах октября 1943 года армии Брянского фронта овладели городами Унеча, Кричев, Новозыбков и подошли к рекам Проня и Сож. Командующий фронтом уже готовил прорыв вражеской обороны на Соже и нацеливал удар на Рогачев. Штаб фронта планировал сроки выхода войск к Днепру.
Конечно, все наши мысли были об этом, и смысл решения Ставки мы как следует поняли несколько позже.
— Ну что ж... Приказ есть приказ. Приступим к его выполнению, — произнес после долгого молчания Маркиан Михайлович. — По-видимому, у Ставки есть веские основания для переброски нашего фронта на север...
Слушая командующего, я размышлял о том, что следовало немедля предпринять штабу фронта. Работа предстояла большая и сложная. Требовалось, прежде всего, спланировать переброску большого количества людей и техники, произвести расчеты потребных транспортных средств, времени, составить четкие графики движения, дать необходимые заявки и организовать контроль их выполнения. Кроме того, мы должны были в самые сжатые сроки передать часть войск Центральному фронту.
Времени терять было нельзя, поэтому, согласовав с командующим необходимые распоряжения, я направился в помещение штаба. Должен сказать, что личный состав штаба сумел быстро переключиться на выполнение новой для него задачи, и напряженная работа закипела.
Через некоторое время представитель Ставки генерал Н. Н. Воронов разъяснил нам то, чего не было в полученных нами распоряжениях.
— Намечается крупная наступательная операция нескольких фронтов на северо-западе, — сказал Николай Николаевич. — В этой операции вашему фронту отводится важная роль...
Первыми с фронтовым управлением отправились к новому месту командующий М. М. Попов, член Военного совета Л. З. Мехлис, начальник политуправления А. П. Пигурнов. Только мы вместе с начальником штаба тыла генерал-майором И. И. Левушкиным, начальником военных сообщений фронта генерал-майором П. И. Румянцевым и группой офицеров остались на месте руководить отправкой из Брянска войск и грузов.
Один за другим от погрузочных площадок потянулись длинные составы: теплушки с пехотой, пассажирские пульманы со штабами, платформы с танками и артиллерией. По шоссе и грунтовым дорогам двинулись длинные автоколонны. С аэродромов поднимались и растворялись в небесной синеве эскадрильи бомбардировщиков и истребителей. Перебросить такую массу людей и боевой техники, «протолкнуть» около 600 эшелонов на расстояние свыше 500 километров — дело нешуточное. К тому же маршруты войск нашего фронта проходили через тылы Западного и Калининского фронтов. Нам стоило немалого труда перевезти войска и грузы Брянского фронта на север. Этот маневр, проводимый нами впервые, прошел успешно. Когда большая часть эшелонов и транспортов была отправлена из Брянского района на север, я доложил об этом в Генеральный штаб и отправился самолетом У-2 на только что организованный в районе Великих Лук фронтовой КП.
