Репетиция ностальгии скачать fb2

Когда ему делалось не по себе, когда беспричинно накатывало отчаяние, он доставал большой конверт со старыми фотографиями, но одну, самую старую, вероятно, первую из запечатлевших его – с неровными краями, с тускло-сереньким, будто бы размазанным пальцем грифельным изображением, – рассматривал с особой пристальностью и, бывало, испытывал необъяснимое облегчение: из тумана проступали пухлый сугроб, накрытый еловой лапой, и он, четырёхлетний, в коротком пальтеце с кушаком, в башлыке, с деревянной...

История, начавшаяся с шумного, всполошившего горожан ночного обрушения жилой башни, которую спроектировал Илья Соснин, неожиданным для него образом выходит за границы расследования локальной катастрофы, разветвляется, укрупняет масштаб событий, превращаясь при этом в историю сугубо личную. Личную, однако – не замкнутую. После подробного (детство-отрочество-юность) знакомства с Ильей Сосниным – зорким и отрешённым, одержимым потусторонними тайнами искусства и завиральными художественными...

История, начавшаяся с шумного, всполошившего горожан ночного обрушения жилой башни, которую спроектировал Илья Соснин, неожиданным для него образом выходит за границы расследования локальной катастрофы, разветвляется, укрупняет масштаб событий, превращаясь при этом в историю сугубо личную. Личную, однако – не замкнутую. После подробного (детство-отрочество-юность) знакомства с Ильей Сосниным – зорким и отрешённым, одержимым потусторонними тайнами искусства и завиральными художественными...

Когда ему делалось не по себе, когда беспричинно накатывало отчаяние, он доставал большой конверт со старыми фотографиями, но одну, самую старую, вероятно, первую из запечатлевших его – с неровными краями, с тускло-сереньким, будто бы размазанным пальцем грифельным изображением, – рассматривал с особой пристальностью и, бывало, испытывал необъяснимое облегчение: из тумана проступали пухлый сугроб, накрытый еловой лапой, и он, четырёхлетний, в коротком пальтеце с кушаком, в башлыке, с деревянной...

…Когда-то автор хотел написать три книжки. Одну про детство – ну, какой же русский писатель без своего «Детства»? Вторую – про людей, без которых он бы ни за что не вырос тем, кем вырос, и никогда бы не стал тем, кем стал. Ну и третью, само собой – про московский «Спартак». Потом он немного подумал и понял, что на самом-то деле – это всё об одном и том же, просто разными словами. А иногда и одинаковыми. Поэтому книжка получилась одна, зато большая…

«Вот, скажем…» – грустные, веселые, безумные, отчаянные истории о людях и их обстоятельствах, отчасти перекликающиеся со знаменитой книгой Линор Горалик «Недетская еда». В разные годы фрагменты этого текста публиковались в «Снобе», «Букнике», на «Ленте. ру» и. Colta.ru

«Однажды папа привёз большую сумку, раздёрнул молнию… Я разочарованно воскликнула:– Папа, зачем ты купил столько мелкой картошки?! Потрогала пальцем:– Да они же твёрдые, высохли и все сморщились! Это были грецкие орехи. Так что я из того поколения, про которое говорят: «Слаще мороженой картошки ничего не ели».

Иногда бывает так, что несколько дней, месяцев, лет настолько круто меняют человеческую жизнь, что потом трудно поверить, как он (или она) могли существовать до этого. Потеря или смена работы, кардинальные изменения в личной жизни, обретение себя, личностный рост – все это, как правило, сопровождается не только банальными волнениями и переживаниями, но и самыми настоящими трагедиями или комедиями – кому уж как повезет… А начинается все обычно с малого, с какого-нибудь пустяка. Но это на первый...