Юз Алешковский

Этот человек, (Ю. Алешковский) слышащий русский язык, как Моцарт, думается, первым – и с радостью – признает первенство материала, с голоса которого он работает вот уже три с лишним десятилетия. Он пишет не «о» и не «про», ибо он пишет музыку языка, содержащую в себе все существующие «о», «про», «за», «против» и «во имя»; сказать точнее – русский язык записывает себя рукою Алешковского, направляющей безграничную энергию языка в русло внятного для читателя содержания. Алешковский первым – и с...

Щедрость Юзова дара выразилась в количестве написанного и сочиненного им, в количестве осчастливленных им читателей и почитателей. Благодаря известным событиям творчество Юза вышло из подполья, и к ардисовским томикам добавились скромные и роскошные издания на исторической родине. Его прочли новые поколения, и, может быть, кто-то сумел преуспеть в бизнесе, руководствуясь знаниями о механизмах, управляющих процессами, происходящими в нашем славном отечестве, почерпнутыми из его книг. О. Шамборант

Шестой том – это современный Алешковский. «Маленький тюремный роман» который в 2011 году в номинации «Крупная проза» стал лауреатом «Русской премии». Совершенно удивительное произведение «Шляпа», эссе Алешковского о Бродском и Мандельштаме, а также – «Чтения» по случаю его 80-летия, в которых лучшие представители мировой культуры рассказывают о своём друге и писателе – Юзе Алешковском Книга содержит нецензурную брань.

Произведения Юза Алешковского, представленные в этом томе, – признанная классика, золотой фонд русской литературы: «Николай Николаевич», «Кенгуру», «Маскировка», «Рука». Они написаны ещё в прошлом веке, но не утратили своей актуальности. Цитаты из них можно использовать как к происходящим вокруг событиям, так и к тем, которые в России ещё будут происходить…

Во второй том собрания сочинений вошли повесть «Синенький скромный платочек», «Книга последних слов» и «Сочинение на свободную тему». Лев Лосев: «Больше всего я люблю „Синенький скромный платочек“ (1982). Помню, как начал читать в первый раз и почти сразу перешел на чтение вслух – невозможно было отказать языку, гортани в таком празднике». …И написал автору: «Я начал читать, и мне очень понравился тон и необыкновенное мастерство языка…».

В лице Юза Алешковского русская литературная традиция остается верной себе и отстаивает прежние ценности с той же страстью, с тем же воистину религиозным пафосом, что и во времена Достоевского и Толстого. «И тогда я начал носить повязку на глазах, чтобы оскверненные слова моего великого и могучего языка не кололи мне глаза, чтобы они не оскорбляли моего зрения и не плевали мне в сердце и в душу». Присцилла Майер. Профессор русского языка и литературы Уэслианского университета. США, Коннектикут.

О «Карусели»: «Временами читать было больно. Однако есть у Алешковского что-то такое… какая-то неистребимая любовь к жизни и здоровая романтика, что ли… что-то такое, что делает то, что он написал, очень настоящим. Не просто читаешь и прикидываешь, верить/не верить, может/не может, как-то даже вопрос не встает, веришь безоговорочно. Вот что, наверное, мне в авторе, в его личности, очень важно, – это когда понимаешь, что вопроса о доверии уже не стоит вообще» sparrow_grass.

Два новых стихотворения Юза Алешковского в переводе на китайский Ли Ялань

«Щедрость Юзова дара выразилась в количестве написанного и сочиненного им, в количестве осчастливленных им читателей и почитателей. Благодаря известным событиям творчество Юза вышло из подполья, и к ардисовским томикам добавились скромные и роскошные издания на исторической родине. Его прочли новые поколения, и, может быть, кто-то сумел преуспеть в бизнесе, руководствуясь знаниями о механизмах, управляющих процессами, происходящими в нашем славном отечестве, почерпнутыми из его книг. А может...

В 2004 году российский прозаик и поэт Юз Алешковский отметил двойной юбилей: 75-летие со дня рождения и 25-летие прибытия в Америку. Wesleyan University в Коннектикуте, где живет писатель, организовал по этому случаю Чтения – цикл лекций о творчестве Ю.Алешковского. Гостями празднования стали друзья писателя – известные литераторы России, прибывшие из разных стран мира. 80-летие Алешковский отметил в Болгарии, где вышел перевод его романа «Предпоследняя жизнь». За пять лет – от юбилея до юбилея...

Чтения по случаю 80-летия Юза Алешковского Под редакцией Присциллы Майер и Александры Свиридовой Wesleyan University, Middletown, Connecticut. 2010 Юз! Чтения по случаю 80-летия Юза Алешковского Под редакцией – Присциллы Майер и Александры Свиридовой Издание второе, дополненное Книга издана благодаря гранту Уэслиан Университета, Коннетикут Автор проекта – Александра Свиридова Рисунки – Резо Габриадзе Фотографии – Владимир Козловский, Тофик Шахвердиев, Ирина Алешковская (Архив Юза...

Настоящий художник может всё. Копию Веласкеса, Рембрандта, Сальвадора Дали – пожалуйста! Он всё это знает, всё умеет. Но свои картины пишет по-своему. Для того он и работал долгие годы, изучал почерки и стили других мастеров, чтобы потом заговорить своим, ни на кого не похожим, голосом. Но в нём, в этом голосе – весь опыт его великих предшественников. «Шляпа» написана будто бы и не Алешковским. Перед нами рассказ современного, ещё русского, американца. Этакое магическое перевоплощение, как у...

Предисловие к книге Марины Глазовой «Разбойник небесного клира. О поэзии Осипа Мандельштама»

Могу поклясться: сваливая, разумеется вместе с семьей и надеждой не быть покинутым Музой прозы, из «кафки, сделанной былью» (как сказал Вагрич Бахчанян), в ошеломительную цивилизацию Нового Света, я и не мечтал о встрече с первой из трех моих Муз; приход ее, всегда невидимой, но прекрасной, буквально бросил меня в Новой Англии за дисплей «Яблока», и из-под клавиш сами собой вырвались строки подражания любимым поэтам древнего Китая. Наша провинция – тихая заводь цапле лень за лягушкой...

Я перечитываю Строки Гусиного Пера и, как прежде, испытываю недоумение. Вдумываюсь в эту прелестную прозу (если это проза), наслаждаюсь музыкальным стихом (если это стихи) и не знаю, как их оценить. Старая, въевшаяся привычка искать за текстом нечто скрытое и подразумеваемое, нечто требующее истолкования, привычка «интепретации», комментаторский зуд – мешают мне воспринять эти маленькие шедевры просто и прямо, такими, каковы они есть.