Современные процессы глобализации стирают разницу между людьми, живущими на разных континентах, в разных странах, разных регионах и городах. Однако «своё» остаётся всё равно и становится от этого еще дороже. Есть ли у ярославцев какой-то особенный характер, образ жизни и мыслей, отличный, скажем, от рязанцев или москвичей? В XVIII, XIX, начале XX века сказали бы точно: есть. Ярославский расторопный мужик, ушедший на заработки в столицы, был известен в России всем. О нем слагали пословицы,...
«Исторический Рыбинск удивителен, неповторим и невозвратим. В нем случилась важная и значительная кульминация человеческого бытия на русском просторе. Как замечательно выразился мыслитель начала ХХ века Василий Розанов, Рыбинск – узел волжской жизни, отмеченной огромною деятельностью, которая несравненно изящнее, красивее и одухотвореннее, чем в низовьях великой реки…»
Эта книга для читателя и для писателя. Она о том, что происходит с литературным субстратом.Литература становится литературностью, поэзия становится поэзо, но авторское слово остается последним прибежищем мыслящей личности в мороке визуализаций.Актуальное литературное высказывание мыслится как иероглиф: ответ на вызов спонтанной эпохи, повод для непредсказуемого интерактива. Писатель – номад, дервиш, бродяга, интуит. Его метод – прикладная флюидоскопия, ловля черной кошки в темной комнате.
Книга о том, как засыпанный пеплом истории писатель-отщепенец, почти потерявший читателя, сходит с книжной полки и журнальной страницы и находит для себя отчасти странные новую землю и новое небо, создавая литературную родину текучей флентой в социальной сети.
