Инна Фидянина-Зубкова

Не помнила я войну, забывала и помнить не хотела, скучала по дому родному. Вернулась, там боли целая каша! И мать чужая, не наша с глазами печальными. А перезвоны венчальные, как бой похоронный. Не вольно! Не помнила я войну, забывала, да мать на ушко мне что-то шептала…

Я напишу вам книгу каменных веков, в ней мало кто будет жить без оков, в ней день на день ложится. Кто спит, тому ничего не снится; кто не спит, тот в оковы влезает. В этой книге даже господь страдает. Жалость помноженная на участие – вот те маленькое твоё счастье (пей его воду – нет в ней броду).

Соловей, Соловей, ты не пой, ты не пей больше положенного, ты не делай нашу жизнь, без того сложную, ещё хуже, ещё сложнее, не свисти над головой, бери левее. Вот поедет на тебя Илья Муромец да зарубит он тебя, яко курицу, привезёт до нас он твою голову и отдаст на съедение злому борову!Слушал, слушал Соловей да ухмылялся, как народец глупый бахвалялся. Посидел, подумал да как дунет, свистнет, крикнет, ноздрища раздует и сметёт полсвета – полдеревни! Сдует мужиков, те скажут: «Верно!».

Съешь блинок, касатик, будешь мне, как братик; стану я тебе сестрой. Рот пошире открой, рот открой, не закрывай, может, влезет каравай! Ну а если влезет два, то замуж за тебя б пошла! И не смотри сердито, я те не Лолита, а как дам промеж глаз, сразу женишься на нас! Ой, касатик-косец, пойдёшь аль нет под венец? Я те не сестрёнка, ты тоже не мальчонка: сорок лет – уже большой, почти дед. Молчу родной! Ты ешь блинок да слушай: будем жить получше, как замуж за меня пойдёшь. Напутала, ядрёна вошь!

Вольная вольница по полю гуляла, вольная вольница что смогла, украла: дом сгорел, в чужой нежданна. Гуляй нищенкой, Иванна! Ивановна, Иванна в жизнь твою незвана голяком припёрлась, мочалочкой обтёрлась, развалилась и лежу: много ль деток нарожу? Рожу, нарожаю и век весь не узнаю, что такое вольница, вольница-привольница – то ли жизнь, то ли смерть, и доколь её терпеть?

1. Какая я девочка хваткая.2. Запуталась девка я.Не было берегов у берега. Я бегала по бескраю. Что-то да я не знаю: ни солнце, ни траву и ни море, я не знаю горькое горе. Я знаю песню, которая плачет. А это значит, глаза мои бесконечны, в них плавает вечность и Охотское море. Охота на волю!

Ай вы, гусельники развесёлые, слушайте сказы печальные, сказы веские, о том, как не жена, не невестка я, а бедняжка и мухи садовой не забидела, человека не убила, не обидела, тихо, мирно жила, никого не трогала, ходила лишь огородами, ни с кем никогда не ругалась, в руки врагам не давалась, имя своё не позорила и соседей не бранила, не корила…

Какову печаль сбирать нам сильным и смелым? И где бы воин умелый ни шастал, пред какими полями ни хвастал своей победой, ему покоя всё нету! На челе не расправит брови: «Нет на Руси больше воли. Татар, монгол, печенег – за набегом набег! Дитё мрёт не родившись. Я в степи заблудившись, не видел б всё это…

То не крепости турецкие разгорались, то святая Русь в огне, дыму. Русь крестьянская, деревянная, самим царём Грозным оболганная. А у князя москвича рать в опричнину пошла, рать в опричнину пошла да у Владимира. Ей-ей не робей, не кем Москву защищати, от татара злага оберегати. Гори не горюй, князья наши не воюй: князья наши по губерниям сидят, воевати и не могут, не хотят.

Сборник сказок о нежити, тёмных славянских богах, богатырях, поляницах удалых, а также о колдуне Егоре Берендеевиче и славном Китеж-граде. Написаны в старорусском стиле, сюжет новый – авторский. На некоторые старые мифы написано остросюжетное продолжение.

Ну дык слухайте сюды, рассказывать два раза не буду: вернулся, значит, Емеля не из-за моря-воды, а откуда-то там оттуда. Собрал всё село и гутарит очень строго да по-нерусски: – Видел я во Франции шар высокий, но и не узкий, очень большой, колеса поболее, по небу плывёт, по воле. И надо бы нам, содруги, от зависти, а не от скуки, такую же смастерить шарину. Ну, смогём головою двинуть?

Лесные нимфы – будущие звёзды, ходят они осторожно берегами левыми, левыми по рекам, горстями целыми блики с воды собирают. Лесные нимфы ныряют в потоки горные, быстрые и шалаши себе выстроят из лопуха да веток. На деревах пометок нимф лесных вы не встречали?

Задорные авторские былинки в стихах про богатырей. Плюс дословный перевод поэмы Сергея Есенина «Сказание о Евпатии Коловрате».

Место действия: 1960—65-е годы где-то в СССР, в деревне.Как-то зимой дух пурги Карачун отогрел заблудившуюся в лесу девочку Машу, подарил ей самовар и отправил домой. И Маша заболела ненормальной привязанностью к самовару. Затем она влюбляется в Васю, который мечтает стать космонавтом. Вася тоже подсаживается на самовар, и теперь они любят гонять чаи вместе. А местная знахарка отвораживает злую посудину и переманивает детей к себе в ученики…Это реальная повесть со сказочными элементами.

Воспоминания о семье и детстве автора. Все имена и фамилии в точности соответствуют реальным людям. Короткими и забавными миниатюрами рассказывается о детстве маленькой девочки, рождённой в 1970 году в СССР, на далёком острове Сахалине в посёлке Мгачи.

Сказочные поэмы писательницы, воплощённые в пьесы: 1) О том, как богатыри на Москву ходили; 2) Баба Яга на Луне и Илья Муромец; 3) Забава Путятична и змей Горыныч; 4) Богатырь Бова в будущем неведомом; 5) Чудо-лесенка для бабки; 6) Пьеса о нас, дураках.