Владимир Савчик

Он и Она, охваченные порывом любви, не заметили, что оторвались от Земли и летают, как птицы. «А лебеди белоснежные В небе осеннем кружили, Озера дали безбрежные Крыльями заворожили. И их у озера синего Ветрами крыльев обняли, И их порывами сильными В синее небо подняли» (4701, 4708, 4709). Глаза Его говорили: «Слава Богу, Что сквозь вешнюю безбрежность Тянется ко мне Нежная душа любимой». А Её глаза отвечали: «Вешний день неповторимый Я спешу встречать. Знаю, ждёт меня Нежная душа его» (4748).

«О, как же радостно слышать гимны любви и весны, И как таинственно дышит Сердце любимой сквозь сны, И то, как руки певучи, И то, как нежно, игрив, Голос Её – перелив, И то, как тоненький лучик, Запах Её захватив, Чертит прозрачный мотив В Сердце» (4901). «Лучезарный Паганини На крылах витал по грёзам И лучом играл межзвёздным. Получив, тот луч от Бога, Он им струны сердца трогал. Вот опять сквозь тяжесть тучи Из просторов неба синих Проскользнул весёлый лучик – То играет Паганини» (4905).

Случилось, забрёл я в один зоосад и немало удивился этому «государству в государстве», где Лев Львович абсолютный хозяин всего, что движется и не только. А ещё, рассказывали, что в заморском лесу объявился Гаврила Гаврилыч – депутат с напором, обещающий народу, щедро и много от имени Бога, а что в итоге? Несомненно, каждый вправе быть довольным тем, что дышит, тем, что мыслит, тем, что идёт по жизни куда-то туда, где, расступаясь, даль открывает радужную вечность.

Какое искусство нужно сердцам нашим? На этот вопрос много разных ответов, но в конечном итоге только сердце определяет, что необходимо ему, что и как создавать на пути от сердца к сердцу, «Соединив в качество иное, Возвышенное, сердцу дорогое». Не стоит брызгать грязью в Очи Божии: В ручей и речку, в море или озеро, Их называя «музыкой вторичною» – Они запомнить могут ваше «личико». И здесь я неожиданно осознал необходимость единения сонета, басни и афоризма.

Представляю вашему вниманию сонеты-басни. Архаичная форма сонета и сейчас оказывается весьма гибкой и ёмкой, вбирающей в себя всё: от лирики до сатиры. Поскольку и ныне соседствуют любовь и ненависть, добро и зло, простодушие и снобизм, сердечность и бессердечие. «И ныне повсюду хватает дурмана, Зла, мерзости, жадности, пьянства, обмана, Не розы, а жабы заполнили свет. Но чистое Сердце по-прежнему чисто, И росы на розах, как звёздные искры, И каждый душою своею Поэт». (17019)

А может ли Орёл Орлович каркать, как Карл Карлович? Если да, то кто же он после этого? Погружаясь в себя, замечаю, что помимо воли, веду удивительный нескончаемый диалог с кем-то незримым, беспредельно мудрым, ведающим сокровенное, знающем о начале и конце пути. Испытываю перед Ним священный трепет. Но нередко вторгается кто-то всё отрицающий и осуждающий. Но счастлив я, что на стихотворных улицах моих всё ещё встречается Поэзия – Надежда и Душа! Я рад, что ты меня не покидаешь.

Иду я однажды по лесу и встречаю Муравья. Он и рассказал мне эту историю о рухнувшем бревне и муравьях, напомнившую нас, людей. А тут ещё был случай. Увидел я твоего соседа Алика. Он очень изменился. Одежда, шикарное авто. Спрашиваю – откуда? А он отвечает: «Да я взял к своему имени прибавил ещё три буквы – „арх“ – и внезапно разбогател. Так что зови меня теперь Алик-арх». Или вот ещё был случай: открываю дверь в кабинет Мышки, а оттуда раздаётся рык Львицы. Чудеса!

Жил-был Гусар. Любил свои забавы. А Забавы любили Гусара. Потому, что Он исполнял их любые желания, даже самые фантастические. Но одна, самая гордая из них, решила – зачем мне исполнение одного или двух моих желаний. Я хочу большего. Если я завладею самим Гусаром, то тогда станут исполняться все мои желания. Сначала я буду милой рыбкой и, прежде чем превратиться в старуху, стану дворянкой столбовою и даже царицей дворцов и небоскрёбов, решила Она и, как видим, в итоге своего добилась. Или нет?

Прохожу я однажды мимо булочной. Смотрю, а на витрине румяный Батон словно поглядывает на Булочку ароматную. А она на него. С чего бы это? Тут и родилась история про Булочку с изюмом. А в другой раз еду я на работу в шумном качающемся трамвае. Вдруг все замолчали, разглядывая «гламурную стаю», резвящихся Полкана, Таксу, Жучек и целого гарема разных штучек, из ресторана выходящих и весело лающих и визжащих. Трамвай поехал дальше, но заволновался: «Почему у одних есть всё, а у других ничего?»

В творчестве красоты нет ни высокого, ни низкого – есть одна Любовь. С интересом вчитываюсь в Книгу Души Человека, вслушиваюсь в Её нескончаемую Музыку, всматриваюсь в Её необозримую Даль, невыразимо яркую и красочную, и понимаю – передо мной Мир. Мир, творимый Богом совместно с Человеком, ради какой-то необыкновенно прекрасной Высшей цели. Но в так называемом «современном искусстве» свои приоритеты.И отнюдь не случайно, символ его – суть, спрятавшаяся в чёрном квадрате. Что несёт она людям?

Всё яснее осознаю себя в роли Буратино в грандиозном шоу капитала на мистическом Поле чудес, где всем управляют кот Базилий, лиса Алиса и ещё кто-то с бородой, весьма довольные собой и тем, что их неукротимое изобретательство направленно не на общее благо, а исключительно, на себя любимых, таких особенных и неповторимых. Вот почему все участники игры вольно или невольно, первой называют букву «А». Это они словно понимают, что обмануты, но всё равно возобновляют игру, всё ещё на что-то надеясь.

Все любят новогодний праздник. Особенно дети. Люблю и я наблюдать за «маленьким человечеством». Их увлекают сказочные персонажи в своё действо, игры, хороводы по придуманным кем-то сценариям. И вдруг осознал – мы, взрослые, такие же дети, дающие себя увлечь сценаристам, режиссёрам и актёрам, и увести туда или сюда, позволяя манипулировать собой, целиком доверяясь их воле, ради наслаждения от игры, и от ожидания чего-то чудесного, прекрасного, волшебного, пускай и иллюзорного.