«Ненавижу… хаоситов!»
Высказывание приписывается участнику Тонни Асмодею. Прославился тем, что продолжительное время пребывал на вершине топа убийств, совершённых в ближнем бою (нередко с особой жестокостью), а также анекдотически отыгрывал роль персонажа из культовой игровой вселенной Warhammer40000. Якобы именно эти слова он произнёс при первой встрече с основными антагонистами.
По альтернативным сведениям, на самом деле Тонни Асмодей выкрикнул: «Во славу императора!»
Кто прав, судить сложно, обе версии одинаково неправдоподобны, и обе сходятся в одном: эти же слова являются и последними.
Пространство Ксай. Ярус 2. Команда 2. Локация Низина возле Золотых холмов.
Грешник не знал, на сколько километров в час способен разогнаться человек в свободном падении. К тому же он до последнего пытался снизить скорость. Но, не будучи профессиональным парашютистом, рассчитывать на великие успехи в уменьшении наивно.
Зато нет сомнений в том, что скорость эта немаленькая.
Так что приземление вышло жестоким.
Точнее, не приземление, потому что поначалу Грешник столкнулся не с землёй. Как ни быстро падал, как ни мельтешила картинка при вращении, глаза под напором встречного потока воздуха успели разглядеть, что первым делом столкнуться придётся с высоким деревом.
В кинематографе такие моменты частенько выставляют спасительными. На самом деле всё сложнее. Дерево – это ствол, способный сыграть роль громадного кола для жестокой средневековой казни, а также крепкие сучья, которые можно стремительно пересчитать, растеряв все щиты. Надо влететь в его крону подальше от серьёзных веток, но как прикажете «отодвинуться», если времени меньше секунды осталось, а навыки управляемого планирования оставляют желать лучшего?
Удар вышел знатным. Отражение защищало лишь от повреждений, причём полная гарантия предоставлялась только для тела. При этом изрядно ошеломить может даже под действием навыка. Вещи способны в той или иной мере пострадать, тут дело случая.
Треск сокрушаемой древесины. Стремительное зелёное мельтешение, заметное даже при рефлекторно закрывшихся глазах.
Ещё удар.
И ещё.
Очередная ветка не просто выдержала вес свалившегося на неё тела, она упруго изогнулась, окончательно погасив скорость. Вот только на этом всё не закончилось. Распрямившись будто освободившейся рычаг катапульты, ветвь отправила Грешника в новый полёт: вверх и куда-то в сторону.
Несмотря на изрядное ошеломление, осознал, что щитов больше нет. Энергия тела закончилась, активировать новые Отражения нечем. Всё, что ему оставалось – сгруппироваться и молиться, чтобы приземление вышло мягким.
И оно действительно оказалось мягким. А ещё мокрым. Грешник шумно влетел в воду, густо покрытую плавучей растительностью. Да, шлёпнулся знатно, но не смертельно. Тут же ушёл на глубину, зарылся в водоросли и чувствительно врезался плечом в податливое илистое дно.
Наконец-то остановился.
От удара мало того, что весь воздух из лёгких выбило, ещё и мутной воды изрядно хлебнул. Организм на это отреагировал предсказуемо панически. Грешник непроизвольно замолотил конечностями, наматывая на них водную растительность. Но тут же взял себя в руки, замер, сориентировался, подался наверх.
Пара секунд, и голова оказалась на поверхности. Может водоём неглубокий, может шлёпнулся под берегом, на мелководье.
Пока не понять.
До дна ногами Грешник всё же не доставал. Не такая уж мель, пара метров точно будет. И вся толща воды пронизана жёсткими стеблями, на которых удерживаются огромные листья, плавающие на поверхности. Походили на те, что у водяных лилий и кубышек, только гораздо крупнее и края кверху загнуты. А ещё они дико мешали. Чуть пошевелишь ногой или рукой, так и норовят обвиться.
