Пошли с Людочкой в кино в шесть вечера, и вот…

На улице стучал дождь. Он пошел, может быть, с полчаса назад. По темным стеклам окон ползли ручейки.

Валентина Васильевна выключила свет и, прижавшись лбом к прохладному стеклу, долго смотрела на улицу.

Где же Наталка? Все тревожней становилось на душе у Валентины Васильевны. Она уже несколько раз подходила к телефону, но так поздно звонить…

И все же нервы сдали. Валентина Васильевна набрала номер телефона Скуратовых.

— Да-а… — послышался сонный голос.

— Извините. Это Дарья Константиновна?

— Да, — снова ответил тот же тихий и равнодушный голос.

— Вас беспокоит Измайлова. Людочка домой уже вернулась?

— Да. А что? — в голосе прозвучала тревога.

— Понимаете… Наталки до сих пор нет. Они ведь были вместе.

— Да, да, я знаю! Но Люда вернулась рано, где-то около девяти. Я сейчас ее позову.

Пауза показалась вечностью. Наконец трубка ожила:

— Я вас слушаю, тетя Валя!

— Людочка, куда могла пропасть Наташка? Я вся извелась.

— Да что вы волнуетесь? Где-то гуляет.

— Но где? С кем? Посмотри, какой дождь на улице.

Трубка немного помолчала. Люда, видно, уснула давно и не знала, что пошел дождь. Сказала успокоительно:

— Что им дождь? Где-то в подъезде с Женей стоят.

— С Женей Виленским?.. Он тоже был с вами в кино? — Валентина Васильевна почувствовала, что от сердца немного отлегло.

— Да. Они проводили меня до остановки и пошли прогуляться.

Звонить Виленским Валентина Васильевна не решилась. Что Наташа снова встречается с Женей, ее обрадовало. Они встречались раньше, но поссорились. Женька паренек неплохой, хотя немного взбалмошный. Впрочем, как и Наталка. Семья Виленских видная. Отец — прокурор. Мать — врач. В свое время Виленский-старший ухаживал за ней, Валентиной Васильевной. Но вышла она замуж за его друга, тоже юриста, Павла Измайлова. Десять лет назад попал Павел в автомобильную катастрофу, и остались они с Наташей вдвоем.

А Виленский по ней до сих пор вздыхает. Женился он на Екатерине Андреевне не по большой любви. К Валентине Васильевне Катерина ревновала. Даже истерики не раз закатывала. И только гораздо позже, когда стали встречаться их дети, Катерина немного притихла.

И тем не менее звонить сейчас, ночью, Виленским Валентина Васильевна не решалась. Может быть, в самом деле стоят где-то с Женей в подъезде? Влюбленные времени не замечают.

Женька был на полгода старше Наташи. Лицом больше похож на мать: голубоглазый, румянощекий, с родинкой у левого глаза. А ростом пошел в отца. Оба высокие, плечистые.

Любовь у них со школьной скамьи. Сейчас Женя учится в юридическом, а Наташа работает кассиром в районо.

Наташка не вернулась домой ни в три, ни в четыре, ни в шесть… Где-то около семи, когда на улице рассвело, Валентина Васильевна наконец решилась позвонить Виленским. Трубку снял хозяин.

— Аркадий Игнатьевич, Женя дома?

— Да. А кто его спрашивает?

— Это я. Измайлова!

— Валюша?.. А я и не узнал. Что случилось?

— Наталка пропала.

— Как пропала? — голос у Виленского обеспокоенно дрогнул.

— Вечером пошла с Женей и подружкой в кино и вот…

— И Женя ходил?.. Извини, но мы с Катей только от тещи приехали. А Евгений спит. Сейчас разбужу.

От волнения Валентину Васильевну забила мелкая дрожь. Женька спит, а Наташи нет. Она еле дождалась, пока Женя взял трубку.

— Тетя Валя, это Женя! Что случилось?

— Женечка, пропала Наташа.

— Да вы что?! — взволнованно вскрикнул Женька.

— Да, да! Люда сказала, что после кино вы остались вдвоем.

— Да. Это точно. Мы с Наталочкой посидели немного в парке, а где-то около десяти я хотел ее проводить, но она отказалась.

— Вы что, опять поссорились?

— Нет, нет. Наоборот… Нам было очень хорошо.

— Так в чем же дело?

— Видите ли, мне в институте поручили реферат подготовить. Ну, а я эти дни проволынил. Наталочка узнала и прогнала меня домой. Запретила даже ее провожать.

…В комнате оперуполномоченных уголовного розыска сидели хозяева: временно исполняющий обязанности начальника угрозыска капитан Виктор Ильич Нетребо и лейтенант Иван Карпович Сайко. Настроение у обоих — хуже не придумаешь. Одно за другим — оба ограбления.

В первый раз деньги для сотрудников детсада получала растяпа-завхоз. Она нарушила все и вся, поехала за авансом без охраны. Три тысячи двести рублей положила в сумочку и везла в троллейбусе. На остановке взяла мороженое. Только за угол, в сторону детского садика, свернула, как навстречу три парня. Выбили мороженое, выхватили сумку… и поминай как звали. Запомнила, что за пятиэтажный дом грабители завернули. Добежала до угла — никого. Багажник легковой автомашины, правда, увидела. Кажется, была «Волга». За противоположную сторону дома поворачивала. Цвет дымчатый. Номер не заметила. Видно, на той «Волге» они и укатили. В лицо никого из грабителей не запомнила. И людей рядом не было.

А 4-го октября — новое ограбление. Ограбили сотрудниц 43-й школы: завхоза Нину Владимировну Мороз и ее сопровождающую — учительницу Веру Александровну Мартынову. Они получили зарплату для сотрудников школы; сумма — 5830 рублей.

С деньгами «домой» Мороз всегда добиралась на такси. Мартынова предложила, что сходит за такси, а Мороз подождет пока в помещении. А такси тут как тут: вынырнуло из-за угла и шло мимо них. Мартынова подняла руку. «Волга» с клеточками остановилась. Впереди сидело двое: таксист и какой-то парень. Вера Александровна хотела извиниться: дескать, простите, я думала — свободное, но таксист опередил:

— Вам куда?

— На Фрунзе. 43-я школа.

— По пути. Садитесь!

До их школы езды минут двадцать. Вначале оба ехали молча, потом заговорили о хозяйственных делах школы. Так доехали до Фрунзе. Надо было свернуть налево, а водитель вдруг свернул направо.

— Не в эту сторону, — подсказала Мартынова.

— Знаю, — буркнул шофер. — Сначала этого пассажира подброшу.

А тот, видимо, жил на самой окраине. Но и у последнего дома не остановились. Не успела Вера Александровна возмутиться, как пассажир резко вскочил и повернулся к ним. Вместо лица — чулок, в руке — пистолет.

— Тихо, стервы! — крикнул Чулок и приказал отдать сумки.

Попробуй не отдай. От испуга и слова вымолвить не смогли. А Чулок спросил:

— Жить хотите?

Они только закивали головами.

— Тогда повернуться назад и ша! Усвоили? — рявкнул Чулок.

Остановились где-то в поле. С одной стороны дороги пожухлые подсолнухи, с другой — стерня и кое-где копны соломы.

— Вон из машины! — приказал Чулок. Когда стали выходить, добавил: — Мордами к подсолнухам! Кто повернется — пристрелю!

Так и стояли. А «Волга» ушла снова в город. Разревелись. Сколько ни «голосовали» — никто не останавливается. Наконец их подобрали. Председатель какого-то колхоза на «Ниве» ехал. Привез сюда.

Женщины рассказывали сбивчиво, плакали…

Иван Сайко, круглолицый, кареглазый крепыш, в уголовный розыск пришел чуть больше года назад.

Женщины писали, а Сайко анализировал услышанное. И первое, и второе ограбление были схожи. И тогда, и сейчас фигурировала «Волга». Тогда, правда, обычная, сейчас такси. Ограбления были спланированы. Преступники знали, когда и каким путем «зарплатоносители» добираются к своим учреждениям, и продуманно выбирали места, где их встретить. Деньги, как для школы, так и для детсада, получались во Фрунзенском районо. Это тоже немаловажно.

— Показания подписывать? — прервала размышления Мартынова.

— Да, пожалуйста, — рассеянно ответил Иван.

Цвет такси Мартынова назвала, а вот на номер не обратила внимания. Последние цифры, кажется, «29».

Не запомнили женщины в лицо ни водителя, ни его напарника. Когда Мартынова остановила такси, таксист как-то прикрыл лицо ладонью, а второй отвернулся к дверному окошку и по-хамски сплюнул.

Сайко спросил:

— Может, заметили тогда, какие были чехлы на сиденьях, обивку салона? Лучше, если какую-нибудь особую деталь?

Женщины мучительно вспоминали. Первой заговорила Мартынова:

— Обивка, вроде, серая. Чехлы из декоративной ткани в каких-то разводах. Цвет?.. Собственно, там все цвета. Я не присматривалась. Вот по голосу… По голосу я его, наверное, узнала бы.

— А вы что скажете? — спросил Иван у Нины Владимировны.

— Пожалуй, Вера Александровна правильно сказала. Только чехлы показались мне красно-оранжевыми. Да… Вы насчет особых примет?.. Понимаете, когда «Чулок» заставил нас в машине отвернуться, я машинально прямо перед глазами на обивке салона пятнышко увидела. По-моему, кто-то горящей папиросой приложился.

— Вы точно это помните?

— А как же, — обиделась Мороз.

— Будь так, — согласился Сайко. — Пятнышко с какой стороны сидения? Слева или справа?

— Я сидела за водителем. Значит, слева, если по ходу машины.

Сайко повеселел. Прожог от папиросы — уже кое-что… Это не чехлы, которые можно заменить. Если прибавить, что машина серого цвета, да «Волга», да еще такси… Впрочем, на такую дерзость вряд ли решатся преступники. И все ж 5 и 6-го октября Иван излазил таксомоторный парк вдоль и поперек. С последними цифрами «29» оказалась только одна «Волга». Но она была цветом «белой ночи». Дефекта от папиросы в ее салоне не было.

И вот среда, 8-е октября. Сайко поглядывает на часы. К девяти вызвал кассира из Фрунзенского районного отделения народного образования, уже десятый час, а ее все нет.

…С той девчонкой Сайко познакомился еще в субботу. Сразу, как отпустил пострадавших Мартынову и Мороз, он поехал во Фрунзенское районо. Потерпевшие получали деньги в кассе этого учреждения. Но уже был шестой час, и в районо почти никого не оказалось. К счастью, он застал девушку-кассира.