Название этой книги не обманывает читателя. Действительно, все повести тут - весёлые. Многое в них заставит читателя улыбнуться. Над некоторыми страницами он похохочет от души. Но кое над чем ему предстоит и задуматься всерьёз.
И вот здесь мне хочется сказать читателю несколько слов о том смешном и серьёзном, что встретится ему в этой книге и что часто соседствует в жизни -одно рядом с другим: весёлое и печальное…
Вообще-то говоря, рассмешить некоторых людей - дело не очень хитрое.
Есть такие, что им лишь бы похихикать. Покажи им палец- они сразу начинают фыркать. Споткнулся человек на улице и упал - они хохочут чуть не до упаду… И находятся любители потешать таких охотников до смеха по любому поводу. Нагромоздят всякую чепуху, ни слова в простоте, каждое как-нибудь переиначат, напридумают маловероятные приключения- и радуются, что невзыскательные хохотуны скалят зубы.
Нет, не для таких читателей написана эта книга! И автор «Пяти весёлых повестей», писатель Анатолий Алексин, никогда не принадлежал к тем, кто любой ценой старается рассмешить читателя.
Анатолий Алексин обладает даром и уменьем говорить весело о вещах и событиях, подчас далеко не шуточных.
Это верно, что в повестях у него много смешного, забавного, озорного.
Но в то же время перед читателем раскрываются и многие очень важные, серьёзные стороны жизни. Автор и не думает избегать разговора с читателем на трудные, сложные темы. Но говорит он обо всём без уныния. Говорит с каким-то дружеским внутренним сочувствием и весёлой уверенностью в том, что всё исправится, всё будет хорошо, если только взяться за дело дружно и с умом.
Уже в самой первой повести Анатолия Алексина, написанной в 1950 году книге «Тридцать один день», говорится о делах далеко не весёлых…
О первом послевоенном нелёгком годе. О жизни, ещё не оправившейся после тяжёлых потрясений. О городе, разрушенном врагами. О ребятах, детство и здоровье которых было искалечено беспощадным злом войны.
А в то же время вся повесть была как бы изнутри освещена огоньком хорошего обнадёживающего юмора, рассыпающего, словно искорки, весёлые смешинки. Книга была полна ясной веры в будущее.
Эта уверенность в том, что завтрашний день будет в нашей стране лучше сегодняшнего, помогает и в трудные минуты писателю вместе с его героями сохранять бодрость духа, хорошее настроение.
В «Пяти весёлых повестях» Алексина, собранных в этой книге, у главных героев тоже далеко не всё просто и гладко в жизни.
Им приходится не только улыбаться, но иной раз и хмурить брови, ломая голову над многими серьёзными делами, кое-что исправлять и в себе и со многим не мириться у окружающих.
Но они ребята весёлые, деятельные, всей душой рвущиеся к хорошему, - и закадычные друзья Саша и Шура, и организаторы таинственного БОДОПИШа (что это такое, я не скажу - прочтите сами повесть «Говорит седьмой этаж»), и неуёмный фантазёр и пылкий изобретатель Сева Котлов, о котором Анатолий Алексин написал уже много занимательных, полюбившихся ребятам страниц.
Хорошее настроение - это вовсе не готовность расхохотаться по любому подходящему или совсем уж никак не подходящему случаю… Это не ленивая беспечность человека, которому всё на свете трын-трава, всё хиханьки да хаханьки… Нет, настоящее хорошее настроение - это бодрая стойкость духа, твёрдая и ясная вера в то, что всё доброе, хорошее, разумное победит в борьбе с трудностями и тёмными сторонами жизни, преодолеет глупость, поборет трусость, не даст далеко и надолго распространиться злу.
Наша литература - литература хорошего настроения, бодрого, стойкого духа. Это понятно.
Её создают советские писатели, граждане советского общества, уверенно строящего такую жизнь, которая будет отвечать самым заветным мечтам человечества.
И отражает эта литература большую кипучую жизнь, которая движется к заветной цели.
«Весёлое время подходит», - так писал когда-то Аркадий Гайдар, подразумевая под «весёлым временем» справедливую и желанную революцию.
Коммунизм - это тоже, если понимать по-гайдаровски, «весёлое время».
И хорошо, что у нас в большой нашей литературе, созданной для ребят, много радостно-весёлых, по-хорошему смешных, бодрых и умных книг.
Достаточно сегодня где-нибудь в классе или в Доме пионеров назвать ребятам имя Анатолия Алексина, как в ответ слышишь дружное и радостное: «У! Здорово! Читали!»
Значит, повести Алексина хорошо известны подрастающим читателям и оценены ими по достоинству. Да, их с удовольствием читают ребята и в наших братских республиках и в зарубежных странах - книги переведены на многие языки.
Если вы уже читали повести, составляющие эту книгу, то сами знаете, что я говорю правду. И перечитаете повести ещё раз с удовольствием.
А если вы сейчас только впервые встретитесь с произведениями Анатолия Алексина, то с первых же страниц убедитесь, что ни название книги, ни мое предисловие вас не обманули.
У автора хорошее настроение.
Уверен, что оно передастся и вам, когда вы прочтёте эту весёлую, полную занятных событий книгу, заставляющую не только улыбаться, но и всерьёз задумываться.
Лев Кассиль
Всю свою сознательную жизнь я мечтал ездить и путешествовать.
Помню, например, когда я был ещё совсем маленьким, я каждый день ездил с бабушкой на трамвае в детский сад. Тогда я мечтал стать вагоновожатым. Дома я вытаскивал на середину комнаты старый деревянный чемодан и ставил его «на попа». Это был электромотор. Сам я усаживался на табуретке перед чемоданом и три часа подряд вертел ручку от мясорубки. На «поворотах» я постукивал чайной ложечкой по дну старой, закопчённой алюминиевой кастрюльки - давал звонки. «Лезут под самые колёса! Жизнь, что ли, надоела?» - бормотал я себе под нос. Я слышал, что так именно ругаются вагоновожатые.
За моей спиной были расставлены стулья. На самом последнем стуле всегда сидела бабушка с кожаной авоськой на груди (я приспособил к сумке верёвочные тесёмки). Бабушка была одновременно и кондуктором и контролёром. Но только иногда бабушка засыпала, уронив голову на авоську, - наверное, уставала от длинного пути. И тогда я вместо неё шёпотом объявлял остановки и шёпотом кричал на пассажиров: «Ну, что остановились? Проходите вперёд, там люди на подножке висят!»
Но на самом деле в моём вагоне был только один взаправдашний пассажир - чёрный кот, по имени «Паразит». Это бабушка его так назвала за то, что он однажды съел целую миску куриных котлет. Больше кот никогда ничего не таскал, а имя за ним так и осталось. Только называли мы его не как-нибудь грубо, а, наоборот, очень даже ласково: Паразитиком или даже Паразитушкой.
Наш чёрный кот не был знаком с правилами уличного движения - он то и дело выпрыгивал из вагона на полном ходу. Я резко тормозил, бабушка штрафовала Паразита. Но это на него нисколько не действовало, и он снова выпрыгивал на ходу, не понимая, что рискует жизнью.
Так продолжалось до тех пор, пока однажды, в воскресенье, мы с мамой не поехали в Химки. Там я первый раз увидел большие, какие-то очень важные и неторопливые пароходы - и сразу захотел стать капитаном дальнего плавания. Стулья расставлялись по-прежнему, но сам я залезал в перевёрнутую вверх ножками табуретку, которую ставил на обеденный стол. Это был капитанский мостик. Паразит даже в самые сильные штормы смело выпрыгивал за борт. А я с мостика бросал ему надутую велосипедную шину - это был спасательный круг.
