(Работа написана на основе тезисов доклада, сделанного 25 апреля 1998 года в клубе «Ультрафиолет» при комитете геополитики ГД РФ)
Сейчас в России о геополитике не говорят только ленивые. Однако почти все рассуждения крутятся вокруг некой геополитики вообще, и часто создаётся странное впечатление. Либо рассуждающие, вроде Петрушки из «Мёртвых душ», просто ухватились за возможность произносить модное и красиво звучащее слово, не понимая и не задаваясь желанием понять, что оно, собственно означает. Либо это настолько новое направление политической мысли, что в нём ещё не появились концепции, теории, идеи. Такое положение вещей прямо связано с текущим господством в стране сторонников идеологического либерализма, которые отрицают государства или ставят интересы индивидуума над интересами государства, и потому чужды геополитике как таковой, но стараются не чураться модных западных слов, особенно, когда речь идёт о словах, запретных в советские времена. Возможно, либералы и вовсе не касались бы этой темы, но их вынуждают обращаться к разговорам о геополитике представители среднего звена чиновно-полицейских учреждений нынешней власти, которые не отрицают и не могут отрицать государства, создавшего традицию таких учреждений, и у которых по этой причине нарождаются взгляды прагматического патриотизма. Однако циничный и невнятный либеральный патриотизм, под влиянием чиновных патриотов набирающий влияние в чиновно-полицейских учреждениях власти, сосредотачивается на поисках заумной, по большей части бессодержательной демагогии о государственной политике. Часто он лишь используется для оправдания права среднего звена представителей чиновно-полицейских учреждений на расширение своей доли власти и собственности внутри либерального режима диктатуры коммерческого интереса. Патологическая неспособность представителей чиновных и силовых учреждений власти и их пишущей обслуги разработать некую либерально-патриотическую «национальную идею», о необходимости которой они шумят столько лет, объясняет и их неспособность внести собственное, сколько-нибудь осмысленное понятийное содержание в слово геополитика.
Те немногие в России, кто всё же могут излагать геополитические концепции, находятся вне официозных учреждений действующей либеральной власти. Но они обсуждают концепции, как подобострастные ученики Запада, ограничиваясь лишь тем, что было разработано в Англии, в Германии и в США. Наиболее деятельными пропагандистами среди них оказываются патриоты евразийцы, – сторонники возрождения Российской империи в том или ином евразийском виде. А особенный восторг у евразийцев вызывает концепция англичанина Маккиндера, в которой первостепенное значение имеет хартленд: срединная территория Евразии или недавняя составная часть царской и Советской империй. Точнее сказать, евразийцы сосредотачиваются только на поверхностном обсуждении концепции Маккиндера, рассматривая её, как догму, как единственный стоящий источник геополитической премудрости, и представляют дело так, де, она обосновывает для всего мира изначальные, мистические права России на евразийское господство. На основе концепции Маккиндера евразийцы требуют, чтобы государственная власть России удерживала влияние в Средней Азии любой ценой, как бы дорого, каких бы жертв это не стоило русским. Евразийцы являются традиционными народными почвенниками, и их не интересует ни современная промышленная экономика, ни вопросы уровня жизни русского государствообразующего этноса, ни обусловленность государственной политики историческим развитием русских общественных и социально-производственных отношений. Они являются схоластами, не задумывающимися о практических проблемах и противоречиях, и откровенно не желающими об этом задумываться.
Чем все без исключения новоявленные российские геополитики объединены, так это неспособностью взглянуть на великодержавное могущество, которого достигла Российская империя, как на следствие самостоятельного геополитического проекта русского государства, в основании которого лежит выдающаяся, самостоятельная геополитическая концепция. Слепота в данном вопросе всех, кто рассуждает о геополитике, включая всевозможных народных патриотов, представляется уникальным, из ряда вон выходящим явлением. Ибо Петр Великий завершил создание чрезвычайно централизованной русской государственной власти и задал ей очень жёсткое и чёткое стратегическое целеполагание на сотни лет развития, – в чём согласны все серьёзные историки. Такое целеполагание невозможно и немыслимо без концептуального видения сверхзадач государственной политики, прямо обусловленного сложным и опасным географическим положением страны. Только концептуальное видение сверхзадач государственной политики передаётся от поколения к поколению внутри кругов, осуществляющих государственную власть, объединяет их для деятельного и преемственного управления страной. А именно такая особенность, такая преемственность целей и задач управления и наблюдалась в Российской империи со времени Петра Великого.
Чтобы в полной мере оценить значение Петра Великого, как геополитического концептуалиста, и суть его концепции, сначала разберёмся с основными геополитическими концепциями Запада, выясним причины их появления.
Геополитика это область исследований, которая ищет взаимосвязи и взаимообусловленности государственной политики и географического положения страны. Такое определение её познавательному содержанию дал немецкий мыслитель Ратцель.
Геополитика изначально предполагает, что в каждой стране государственная политика наиболее действенна тогда, когда она в полной мере учитывает особенности географического положения государства. А различия в географическом положении государств вынуждают каждое из них разрабатывать собственные представления о самой действенной государственной политике. Подавляющее большинство государств озабочены текущими и часто меняющимися отношениями с соседними государствами или некоторыми регионами, их государственная политика зависит главным образом от ситуационных союзов, от отношений с сильными державами, от текущих дипломатических решений, которые не позволяют взглянуть на собственную государственную политику, как на стратегическую концептуальную политику. Воззрения на геополитику в них ограничиваются задачами поиска наилучшего использования своего географического положения для достижения самых выгодных союзов, ситуационных успехов. Поднять представления о взаимосвязи и взаимообусловленности государственной политики и географического положения государства до уровня стратегических геополитических концепций удалось лишь в нескольких державах. Именно в тех, в которых унаследованы и сложились традиции великодержавного отношения ко всему миру, ко всему человечеству, традиции напряженного поиска способов и средств наивысшего усиления государственной политики для осуществления долгосрочных мировых целей.
На Западе целостные геополитические концепции были разработаны только в Англии, в США и в Германии.
Островная Англия создала огромную меркантильную капиталистическую империю до того, как у её правящих кругов возникла нужда в концептуализации государственной политики. Потребность в опоре на концепцию внешней политики появилась лишь после Крымской войны, войны союза Британии, Франции и Турции против России, а вызвала такую потребность проблема кризиса прежних способов взаимоотношений британской государственной власти с собственным населением, обусловленная становлением английского национального общественного сознания. Во время Крымской войны середины 19 века, под влиянием средств массовой информации Британии, которые освещали военные действия непосредственно с места событий, впервые проявилась необходимость считаться с самостоятельным мнением средних имущественных слоёв англичан о проводимой правительством внешней политике. А после Крымской войны без учёта английского национального общественного мнения, без опоры на него, британскому правящему классу уже нельзя было проводить целенаправленную мировую политику, удерживать многочисленные колонии и управлять ими. Для придания британской государственной политике долгосрочной устойчивости в обстоятельствах, когда стало очевидным значение общественного мнения и палаты представителей, их возрастающее влияние на принятие правительством внешнеполитических решений, понадобилась воздействующая на умы, объединяющая слои образованных англичан концептуализация стратегии во внешней политике. Такую концептуализацию стратегии государственной политики и разработал Маккиндер. Концепция Маккиндера призвана была защитить британскую мировую империю на вершине её могущества, и это отразилось в её содержании, в её ключевых положениях, в особом выделении географического положения не самой Англии, а средины Евразии, хартленда, в придании хартленду ключевого значения в мировой стратегической политике.
Достижение Англией мирового могущества было напрямую связано с длящейся века коммерческой капиталистической эксплуатацией Индии. За счёт этой эксплуатации происходило первичное накопление английского капитала, как очень крупного спекулятивно-коммерческого капитала с мировыми интересами, шло создание самого сильного в мире военного и торгового морского флота, завоевание колоний в разных частях света. Из вопроса первостепенной для Англии важности, как защитить торговые и военные морские пути в Индию, основные её колониальные завоевания совершались вдоль данных путей, в Африке, в южной Азии и Австралии, и эти завоевания оказались столь обширными, что превратили Британию в 18 веке в самую большую колониальную империю мировой истории. Хотя Британия стала крупнейшей глобальной империей, однако все основополагающие интересы её господствующих кругов сосредотачивались на Индии и крутились вокруг Индии. Индия являлась одновременно и главным сокровищем Англии, и её ахиллесовой пятой. Без Индии английское европейское и мировое могущество были бы невозможными, так как были бы невозможными огромные спекулятивно-коммерческие сверхприбыли, на которых держалось такое могущество. Это прекрасно понимали в правящих кругах самой Англии и все её противники. Поэтому в течение столетий у английского господствующего класса главной целью внешней политики было стремление любой ценой удержать индийские владения, защитить их от наиболее опасных врагов. А у врагов Британии главной задачей было изгнать англичан из Индии.
Если со стороны морей и океанов подступы к Индии были перекрыты мощным британским военным флотом, то сухопутные подходы оказывались открытыми. Уязвимость индийских владений Британии в случае использования её врагами сухопутных направлений перемещения войск и вооружений ясно показал после Великой французской революции генерал Бонапарт. Военная экспедиция Бонапарта в Египет предполагала создание базы для дальнейшего похода в Индию по пути Александра Македонского. Британии удалось уничтожить французский военный флот, который поддерживал данную экспедицию, и оказать Османской империи действенную помощь, чтобы остановить Бонапарта в Сирии. Но успех Британии объяснялся в первую очередь слабостью режима Директории, который тогда установился во Франции, режима либеральной диктатуры коммерческих интересов, и обусловленным данным обстоятельством отсутствием у Бонапарта средств и сил, необходимых для осуществления задуманного им предприятия. Когда же генерал Бонапарт стал первым консулом, сосредоточил в своих руках все рычаги власти во Франции, разгромил союз противников и перешёл в дипломатическое наступление, положение дел в корне изменилось. Бонапарту удалось сблизиться с русским императором Павлом III, увлечь его планом совместного военного похода в Индию через Среднюю Азию. И правящие круги Британии вдруг с ужасом увидели, что Средняя Азия им совершенно неподконтрольна. Чтобы остановить Бонапарта, им пришлось пойти на позорный и гнусный заговор: содействовать убийству русского императора. Именно с этого времени в Британии стали рассматривать Среднюю Азию, как самый опасный географический плацдарм, позволяющий врагам изгнать англичан из Индии. В этом смысле и поэтому Маккиндер придал хартленду ключевое геополитическое значение.
Из-за сосредоточенности основных интересов английских правящих кругов на Индии в Британии не возникало глобального мировосприятия, глобальной государственной политики. Это нашло отражение в концепции Маккиндера. Концепция Маккиндера не глобальная геополитическая концепция, она не нацелена на достижение глобального господства. Она сосредотачивается на мысли: кто контролирует хартленд, тот в конечном итоге контролирует Индию и становится главной Евразийской и мировой державой. Главной державой, но не единственной Сверхдержавой! Сердцевиной его концепции является именно Индия, и он показывал английскому обществу, что без достижения военно-стратегического господства в хартленде, в Средней Азии, Британия рискует потерять Индию и сразу же перестать быть мировой державой. Дальнейший ход мировой истории доказал его правоту. Завоевание царской Россией Средней Азии в конечном итоге привело к поддержке уже советской Россией подъёма освободительного движения в Индии и изгнанию англичан из всех индийских владей, после чего многовековая Британская империя развалилась, как карточный домик.
