Перевод с немецкого Б. Пастернака
Роберт Гискар[1], герцог Норманнский[2].
Роберт[3], его сын, норманнский принц.
Абеляр[4], его племянник, норманнский принц.
Цецилия[5], герцогиня Норманнская, супруга Гискара.
Елена, вдовствующая императрица Византийская[6], дочь Гискара и Абелярова невеста.
Старец, норманн.
Отряд выборных воинов, норманны.
Народ, норманны.
Сцена: кипарисы перед холмом, на котором стоит палатка Гискара, в норманнском лагере перед Константинополем. На переднем плане горят костры, питаемые время от времени ладаном и другими крепко пахнущими куреньями. Позади, в глубине, виднеется флот.
Показывается отряд норманнских выборных в праздничных военных нарядах. Их провожает толпа народа.
Народ (в беспокойном движении)
Отцы, с горячей жаждою спасенья
К Гискару мы сопровождаем вас.
Десницей божьей вы руководимы
И ангелами, если вам удастся
Поколебать упорную скалу,
Бесплодно омываемую пеной
Смятенных и волнующихся войск.
Стрелой громовой бейте, чтоб тропа
Открылась нам и вывела из стана
Ужасного. Когда из лап чумы,
Натравленной на лагерь жутким адом,
Он нас не вырвет тотчас, этот край
Всплывет средь моря гробовым курганом
Усопшего народа. Далеко
Распростирающимися шагами,
Отталкивая встречных по пути,
Бредет чума и чадно дышит в лица
Отравою зловонно-вспухших губ.
Куда ни ступит — пепел. Конь и всадник
Мгновенно рассылаются. Друзей
Пугает дружбой; жениха — невестой;
Родным ребенком любящую мать.
Ее слыхать — склонись к холму и слушай:
Она заводит плач по пустырям,
Где хищники над падалью ширяют
И тучами, затменьем дню грозя,
Бросаются, бушуя, на несчастных.
Чудовище настигнет и его,
Бесстрашно бросившего страху вызов,
И если не отступит, он возьмет
Тогда не кесарийскую столицу[7],
А только камень гробовой. На нем,
Взамен благословенья, взгромоздится
Когда-нибудь проклятье наших чад
И с громовой хулой из медной груди
На древнего губителя отцов,
Кощунственное, выроет когтями
Гискаровы останки из земли.
Те же и старец.
Воин
Поди сюда, Армин.
Другой
Толпа ревет
И пенится, бичуемая страхом,
Как океан.
Третий
Порядок наведи.
Того гляди, палатку опрокинут.
Старец (народу)
Долой все бесполезное! К чему
Здесь женщины и дети? Лишь двенадцать
Избранников, а остальные — вон.
Норманн (из народа)
Дай нам…
Женщина
Дай нашим воплям…
Старец
Вон, сказал я. Вы, кажется, не прочь явить ему
Личину мятежа? Хотите вы,
Чтоб я с Гискаром говорил, — хотите?
Норманн
Хотим, почтенный старец. Только ты
Один, ты заводи с ним речь. А если
Он будет глух, безжалостен — тогда
Приставь к его ушам железный рупор
Народного смятенья и греми
Ему о долге в уши. — Мы терпели
Все, что способен вытерпеть народ.
Первый воин
Глядите. Чу!
Второй воин
Палатка распахнулась.
Третий воин
Царица Византии.
Первый воин
Да, она.
Вот это случай кстати. Просьба тотчас
И выслушана будет.
Старец
Тише там!
Никто ни слова больше. Повторяю,
Моленью, не восстанью, отдаю
Свой голос. Подтверждаю это снова.
Те же и Елена.
Елена
Ответствуй, чадо лучшего отца,
Народ, ручьями льющийся с пригорков,
Какие вихри бурные влекут
Тебя к шатру Гискара, к кипарисам,
Порой, когда чуть брезжит юный день?
Знать, правило забыли, ночью строго
Предписывающее тишину,
И лагерный уклад настолько чужд вам,
Что женщина должна вас поучать
Тому, как надо приближаться к месту,
Где боевая мысль кует свой план?
Святые силы, это ли любовь
К отцу, которою вы похвалялись,
Что криком вы и лязганьем мечей
Насильно подымаете отца мне
Из кратковременных объятий сна?
Его, который, обливаясь потом,
Три ночи сплошь без отдыха провел
В открытом поле, в противленье буйству
Отвсюду напирающей чумы!
Но что-то неотложное, нет спору,
Вас подняло; шаги таких людей,
Как вы, всегда предмет для размышленья.
Так к делу же. Я знать его должна.
Старец
Прости нас, царственная дочь Гискара.
А если этот избранный отряд
Приблизился к шатру с излишним шумом,
То я их порицал. Сама суди:
Гискара спящим мы не полагали;
Воззрись-ка, солнце уж давно палит
Тебе затылок, а с тех нор, как помнит
Себя норманн, вставал он до зари.
Мы крайнею нуждой, невыносимой,
К Гискарову шатру приведены.
Пришли молить, обняв его колени,
Об избавленье. Если же еще,
Как ты сказала, сон его покоит
И неусыпный труд его свалил,
То подождем в почтительном безмолвье,
Пока пробудится. А этот час
Молитвой о Гискаре скоротаем.
Елена
Не воротиться ль лучше вам назад?
Народ в таком количестве всегда
Подобен морю, даже и в покое,
Всегда рокочет волн его прибой.
А лучше б разошлися вы по стану
И стали бы в порядке у знамен:
Лишь только герцог бровью шевельнет,
Пришлю вам с вестью собственного сына.
Старец
Бесценная, не отсылай нас прочь,
Когда на то нет важных оснований.
Об отдыхе отцовском не пекись.
Гляди, твой светлый облик умилил нас.
Мы будем тише моря в час, когда
В безветрии повиснет вымпел с мачты
И на буксире тащится корабль.
Позволь нам тут мгновения дождаться,
Когда от сна пробудится отец.
Елена
Пусть так, друзья. Когда не ошибаюсь,
В палатке слышатся его шаги.
(Уходит.)
Те же, без Елены.
Старец
Чудно!
Первый воин
Уже шаги в палатке слышит,
А только что сказала, крепко спит.
Второй воин
Она от нас отделаться хотела.
Третий воин
Ей-богу, так. Хотела даром сбыть.
Вот и юлила, языком виляя;
Я вспомнил поговорку про лису.
Старец
А то, бывало, ближе подзывала.
Те же и норманн.
Норманн (кивнув старику)
Армин!
Старец
Здорово, Франц! Ну что?
Норманн (с таким же кивком первому воину)
Мария!
Первый воин
Ты с новостями?
Норманн
Из дому привет. Приезжий из Калабрии явился.
Старец
Да что ты? Из Неаполя?
Первый воин
Зачем
Так странно смотришь ты кругом?
Норманн (быстро схватив обоих за руки)
Так странно?
Рехнулись, чай? Я весел и здоров.
Старец
Сын! Губы у тебя, как мел. Ты болен?
Да говори же.
Норманн (снова оглянувшись назад)
Ладно. Но зарок:
Не отвечать ни даже взглядом быстрым,
Тем паче вслух, на то, что расскажу.
Старец
Ты страшен, право. Что-нибудь случилось?
Норманн (громко, народу, который наблюдает за ним)
Ну как дела? А выйдет ли Гискар?
Некто из толпы
Надеемся.
Другой
Царица вызвать хочет.
Норманн (таинственно, отводя обоих собеседников в сторону)
Когда я нынче ночью на часах
Стоял перед Гискаровой палаткой,
Внутри послышался внезапный стон
И тяжкий присвист, как при издыханье
Больного льва. Там тотчас поднялась
Тревожная возня, и был служитель
Разбужен герцогиней. Второпях
Зажегши свет, он бросился наружу.
На зов его сбежалась вся родня
В ужасном замешательстве: царица
В ночном уборе, за руки влача
Обоих сыновей; его племянник
Под наскоро накинутым плащом;
Сын герцога почти в одной рубашке
И, наконец, слуга с какой-то тенью
Закутанной, которая на мой
Дежурный окрик воином сказалась.
Но дайте юбку мне, и я, как он, —
Нет, с большим сходством — в женщины зачислюсь.
Все вещи: плащ, шишак и сапоги
На шельме, как на вешалке, болтались.
Когда ж, добра не чая, эту тень
Я за руку беру и обращаю
На лунный свет, я узнаю в лицо
Гискарова врача, Иеронима.
Старец
Врача?
Первый воин
Святые силы!
Старец
Значит, он,
По-твоему, недужен, болен?
Первый воин
Болен?
Он заражен!
Старец (зажав ему рот)
О, лучше онемей.
Норманн (после паузы, полной ужаса)
Я этого не говорил. Самим
Понять и рассудить предоставляю.
Роберт и Абеляр, беседуя друг с другом, показываются у выхода из палатки.
Первый воин
Палатка распахнулась. К нам выходят.
Те же, Роберт и Абеляр.
Роберт (подошедши к самому краю холма)
Кто ставлен говорить от всей толпы?
Пусть выступит.
Старец
Я здесь.
Роберт
Ты здесь? Твой разум
Моложе головы твоей, а вся
Твоя премудрость в волосы впиталась.
Столетний век — твой щит, старик, а то б
Ты не ушел от нас без наказанья.
Ты слыл домашним другом, что стерег
Давно когда-то колыбель Гискара.
Теперь же оказался вожаком
Мятежной шайки, вынувшей оружье
И шляющейся, по словам сестры,
По стану, руганью будя умерших.
Вы звали полководца из шатра?
Что думать? Это правд»? Что ответишь?
