Если ловить рыбу, осушив поток, улов будет богатым, но на следующий год рыба исчезнет. Если охотиться, выжигая леса, добыча будет обильной, но на следующий год дичи не станет.
Долгие годы в городе Великий Гусляр был только один ресторан — при гостинице. Он пользовался сомнительной славой, потому что туда, как бывает в небольших провинциальных городах, никто не ходил питаться, а ходили гулять. Правда, порой белыми воронами возникали в нем гостиничные постояльцы. Они хотели кефира и яичницы — а получали бифштекс и сто граммов коньяка.
Два года назад положение изменилось, потому что открылся новый ресторан, ресторан-баржа, при общежитии для туристов. У ресторана было игривое название «Гусь лапчатый», и он был оформлен в русском стиле. На стенах трюма висели прялки, грабли и чеканенные по меди домашние животные. Здесь туристов кормили комплексными обедами, в днище баржи стучала вода, и если поднимался ветер, баржу слегка покачивало. За рекой начинались дремучие леса — место было романтическое, и там можно было проводить время, а не только гулять.
Сюда директор кожевенного завода пригласил милого, еще молодого, склонного к полноте и романтике Мирона Ивановича, городского архитектора, на обед. Обед должен быть приятным, но деловым, а дело было деликатным. Завод строил корпус заводоуправления, рядом положено быть проходной и стоянке для машин.
На месте стоянки и проходной торчала и всем мешала старая развалюха-часовня, которую занимала сапожная мастерская. Часовню надо было снести, но мешала общественность во главе с Еленой Сергеевной, директоршей городского музея. Сейчас директорша уехала в отпуск, и надо было снести развалюху, пока она не вернулась.
— Я же не против, — Мирон Иванович и не скрывал своей позиции. — Часовня вылезает на мостовую, мешает движению.
— Не только мешает, а нарушает, — говорил директор завода, сводя к переносице схожие с черными мохнатыми гусеницами брови. — Нарушает общий вид твоего проекта. Ну представь себе, ты же творческий человек, что останется от вида, если она будет высовываться? Ты кушай рыбку, Мирон, хорошая рыбка. Ничего, что я к тебе попросту?
Завод был намерен построить два типовых дома, Мирон Иванович их привязывал к местности и рассчитывал на квартиру в одном из них. Житейская история. И часовня была обречена, ничто ее уже не могло спасти. Есть маленький город, в нем относительно крупный завод, городу завод нужен. К тому же эстетический момент тоже играл роль — городу хотелось иметь новое здание из стекла и сборного железобетона.
— Спасибо, рыбка вкусная, — отвечал Мирон Иванович. — Архитектурной ценности часовня не представляет. Я осматривал.
— Видишь, даже осмотрел, — сказал заместитель директора, при первом же взгляде на которого было ясно, что он шалун и страстный рыбак. — Значит, проявил ответственность. А что ты завтра делаешь, в субботу?
— Не планировал, — ответил Мирон Иванович.
— Завтра нас Степанцев на рыбалку зовет. Присоединишься?
Мирону Ивановичу, человеку в городе сравнительно новому, было приятно общаться с городской элитой.
— Я, честно говоря, совсем не имею опыта, — сказал Мирон Иванович.
— А мы рыбку с собой возьмем, — засмеялся директор густым голосом. — Степанцев свиными шашлыками обеспечит.
Степанцев был заведующим свинофермой.
Мирон Иванович глядел на своих собеседников, и ему было приятно. И от несильного опьянения, и от забавных мыслей, которые неожиданно посещали его. Например, мысль о том, что Степанцев, директор свинофермы, который пригласил их на рыбалку, совсем не похож на заведующего свинофермой. А похож на писателя Гоголя и даже пишет стихи. А директора завода зовут в область, на новый пост, а он всем говорит: «Лучше первым парнем на деревне, понимаешь?»
Они выпили еще, за прогресс. Заместитель директора сказал, что, будь он архитектор, он бы половину города снес. Эти подслеповатые хибары, в которых жили купцы, только портят пейзаж. Директор не дал Мирону Ивановичу возразить, он сам ответил.