[Это хороший рассказ], а также замечательный фильм. Я посмотрел его недавно. Вышло всё… просто невероятно удачно. Двое «мертвецов» отправляются в могилу — такой вот хэппи-энд.
— Видишь вон того человека? — Миссис Римболл кивком указала на другую сторону улицы. — Который сидит на бочке из-под дёгтя перед заведением мистера Дженкинса? Это Чудак Мартин.
— Тот, который говорит, что он мёртвый? — громко спросил Артур.
Миссис Римболл кивнула.
— Безумен как мартовский заяц. Всё твердит, что он умер во время наводнения, а никто, дескать, этого не желает понимать.
— Я его каждый день тут вижу, — сказал Артур.
— Да уж, он всегда тут сидит, что верно, то верно. Сидит и таращится в никуда. По мне, так это просто стыд и позор, что он до сих пор не за решёткой.
Артур скорчил рожицу человеку, сидящему на бочке.
— Эй!
— Перестань, он тебя всё равно не видит. В жизни не встречала таких невеж. Ничто ему не в радость. — Миссис Римболл нетерпеливо потянула Артура за руку. — Идём, сынок. Пора за покупками.
И они двинулись дальше по улице. По пути они миновали парикмахерскую, за витриной которой стоял мистер Симпсон, щёлкая голубыми ножницами и жуя потерявшую вкус резинку. Парикмахер, задумчиво прищурившись, разглядывал сквозь засиженное мухами стекло человека, который сидел на бочке из-под дёгтя.
— По моему разумению, Чудаку Мартину хорошо б жениться. Это, пожалуй, лучшее, чего он может ждать от жизни, — высказался мистер Симпсон.
При этих словах глаза парикмахера хитро сверкнули, он обернулся и посмотрел на маникюршу, мисс Велдон, которая обрабатывала неухоженные ногти фермера по имени Гилпатрик. Услышав предложение Симпсона, мисс Велдон даже не подняла глаз. Она часто его слышала. Они всегда подтрунивали над ней насчёт Чудака Мартина.
Мистер Симпсон отошёл от окна и снова занялся пыльными волосами Гилпатрика. Гилпатрик тихонько хихикнул.
— Какая же женщина согласится выйти за Чудака? Я порой готов поверить, что он и вправду мёртвый. От него так мерзко воняет.
Мисс Велдон подняла глаза, посмотрела в лицо мистера Гилпатрика и аккуратно полоснула одним из своих маленьких ножичков по пальцу фермера.
— Чёрт побери!
— Смотри, что делаешь, женщина!
Мисс Велдон смотрела на него. У неё были холодные голубые глаза, маленькое бледное лицо и волосы мышиного цвета. Она не пользовалась косметикой и большую часть времени не открывала рта.
Мистер Симпсон хмыкнул, щёлкнул ножницами и рассмеялся кудахчущим смехом.
— Мисс Велдон знает, что делает, Гилпатрик. Только будь осторожнее. Она подарила Чудаку Мартину флакон одеколона на прошлое Рождество. Чтобы перебить его запах.
Мисс Велдон отложила инструменты.
— Прошу прощения, мисс Велдон, — извинился мистер Симпсон. — Больше я ничего не скажу.
Маникюрша неохотно вернулась к работе.
— Эй, он опять! — крикнул один из четырёх человек, которые ожидали своей очереди на стрижку.
Мистер Симпсон резко повернулся к окну, едва не отхватив ножницами краешек розового уха Гилпатрика.
— Парни, идите смотреть!
На другой стороне улице шериф как раз вышел на порог своего офиса и тоже увидел то, что так заинтересовало клиентов Симпсона. То, что делал Чудак Мартин.
Все, кто был в маленьких лавочках по соседству, выбежали посмотреть.
Шериф подошёл к сточной канаве, идущей вдоль улицы, и взглянул вниз.
— Брось, Мартин. Перестань, — окликнул он и поковырялся в канаве носком начищенного до блеска ботинка. — Вылезай оттуда. Вовсе ты не мёртв. Ты здоров, как я. А вот если будешь лежать там, среди мусора и окурков, непременно простудишься до смерти. Вставай!
К месту событий подоспел мистер Симпсон и уставился на Чудака Мартина, лежащего в канаве.
— А он и сам смахивает на пакет из-под молока.
— Он занимает место для парковки, — сказал шериф. — И это в утро пятницы. Он мешает куче людей. Слушай, Мартин… Гм. Ребята, помогите-ка мне.
Они вытащили тело из канавы и положили его на тротуар.
— Оставим его здесь, — заявил шериф, пнув Чудака носком ботинка. — Когда-нибудь ему надоест лежать. Он уже проделывал это миллион раз. Любит быть в центре внимания. Брысь, мелюзга!
Стайка детишек поспешно порскнула прочь.
Симпсон вернулся в парикмахерскую и огляделся.
— А где же мисс Велдон?
Он посмотрел в окно.
— А, вон она. Опять чистит Чудака Мартина щёткой. А он так и валяется. Поправила ему пиджак, теперь застёгивает на все пуговицы. Только не смейтесь над ней, а то она обижается.
Часы в парикмахерской пробили двенадцать. Потом час. Потом два. Три… Мистер Симпсон то и дело поглядывал на циферблат.
— Держу пари, что старина Мартин пролежит там до четырёх, — сказал он.
Кто-то откликнулся:
— А я спорю, что он не встанет до половины пятого!
— В прошлый раз… — Голос прервался, и стало слышно щёлканье ножниц. — В прошлый раз он пролежал четыре часа. А сегодня такой погожий денёк. Он может проваляться до пяти. Да, я поставлю на пять. Деньги на бочку, джентльмены, пока не поздно.
Деньги были собраны и положены на полку с бальзамами для волос.
Один из клиентов помоложе принялся остругивать палочку перочинным ножом.
— А забавно, как мы смеёмся над Чудаком. Мы ведь боимся его, в глубине-то души. Ну, то есть мы не хотим верить, что он на самом деле покойник. Боимся поверить. Вот если бы это наверняка выяснилось, мы б до смерти перепугались. Поэтому мы над ним и смеёмся. Мы говорим, пусть он себе валяется. Вреда-то от него никакого. Он просто есть, и точка. Но я заметил, что Док Хадсон никогда не пытается послушать сердце Мартина своим стетоскопом. Готов спорить, Док боится, что он может ничего не услышать.
— Боится, что может не услышать!
Смех. Симпсон хохотал, щёлкая ножницами. Двое бородачей смеялись нарочито громко. Смех скоро смолк.
— Ну ты и шутник! — сказали все, хлопая себя по костлявым коленям.
А мисс Велдон… Мисс Велдон продолжала обрабатывать ногти клиента.
— Он встаёт!
Все кинулись к широкой витрине, чтобы посмотреть, как Чудак Мартин поднимается на ноги.
— На одно колено встал, теперь на другое. А вон кто-то протянул ему руку…
— Это мисс Велдон. Эк она прытко добежала!
— Который час?
— Пять. Выигрыш мой, ребята.
— Эта мисс Велдон и сама малость не в себе. Это надо же, ходить за таким мужиком, как Чудак…
Мистер Симпсон щёлкнул ножницами.
— Она сирота и потому тихоня. Ей нравятся молчуны. А Чудак, он ведь почти ничего и не говорит. Ну просто прямая противоположность нам, грубым мужланам, верно, парни? Мы слишком много болтаем. Мисс Велдон наши разговоры не по нутру.
— Они уходят, оба, мисс Велдон и Чудак Мартин.
— Послушай, Симп, а может, стоит снять над ушами немного больше, а?
Малыш Чарли Биллоуз скакал по улице, пиная красный резиновый мяч. Золотая чёлка то и дело падала на его голубые глаза. Мальчик увлечённо гнал мяч, высунув кончик языка. Мяч укатился и остановился у ног Чудака Мартина, который уже снова занял своё место на дегтярной бочке. Мисс Велдон была поблизости, в бакалейной лавке, — делала покупки к ужину и складывала в корзину банки с консервированными овощами и супами.
— Можно, я заберу свой мячик? — спросил малыш Чарли Биллоуз.
Ему пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть в лицо Чудака Мартина, потому что Мартин был ростом шесть футов два дюйма. Поблизости не было никого, кто мог бы их слышать.
— Можешь ли ты забрать свой мячик? — с запинкой повторил Чудак Мартин.
Казалось, он вертит вопрос в голове так и эдак. Его невыразительные глаза оглядели Чарли, будто он был комком глины.
— Ты можешь забрать свой мячик. Да, бери его.
Чарли медленно наклонился, схватил ярко-красный резиновый шар и так же медленно распрямился, поглядывая на Мартина так, будто боялся выдать некий секрет. Мальчик поглядел налево, потом направо, потом — в худое пергаментно-желтоватое лицо Мартина.
— А я что-то знаю.
Чудак Мартин наклонил голову и посмотрел на него сверху вниз.
— Ты что-то знаешь?
Чарли заговорщицки подался вперёд.
— Вы — мёртвый.
Чудак Мартин не шелохнулся.
— Вы и в самом деле мёртвый, — прошептал Чарли Биллоуз. Но об этом знаю только я один. Я верю вам, мистер Чудак. Я как-то раз сам пробовал. Пробовал умереть. Это трудно. Надо очень стараться. Я целый час пролежал на полу. Но я моргнул, потом у меня живот зачесался, пришлось почесать. А потом я встал. Почему? — Он уставился на носки своих ботинок. — Потому что мне захотелось в туалет.
На мертвенно-бледном длинном и худом лице Чудака Мартина медленно проявилась понимающая улыбка.
— Надо очень стараться. Нелегко.
— Я иногда думаю о вас, — сказал Чарли. — Я вижу, как вы ходите мимо нашего дома, иногда в два часа ночи, иногда в четыре. Я просыпаюсь и знаю, что вы где-то поблизости. Я знаю, что надо выглянуть в окно. Я выглядываю и — опля! — вот и вы, шагаете себе и шагаете. Только вряд ли вы идёте куда-то.
