Преподаватель насмешничал, слегка покачиваясь с пяток на носки. Его «пн-те» — означало сокративше­еся от частого употребления присловье «понимаете», а «толкунцы» было неофициальным термином из кур­са лоции, где рассматривались штурманские задачи, связанные с приливо-отливными явлениями. Слово это, употребленное в переносном значении, не озадачи­ло никого из присутствующих. Все они умели опреде­лять время наступления и высоту полных и малых вод в любой точке Мирового океана, переменные направления и скорости возникающих при этом течений. Но таблицы и формулы давали только самоуверенную ил­люзию знаний. Надо было ещё почувствовать, как прилив, встречаясь с отливом, заставляет море кло­котать в полный штиль, как упомянутые «толкунцы» швыряют корабль, и корпус его будто скрежещет по камням, и рулевой не в силах выдержать назначен­ный курс. Понятно, что школяры не желали «разво­дить толкунцы» и смеялись, уже считая себя моря­ками.

Преподаватель военно-морской тактики Терский на лекциях упирал на хладнокровный расчет и грамот­ность решения. Ордена и медали на его тужурке кива­ли при этом с убедительным серебристым перезвоном. Много было боевых орденов, а больше всего бросалась в глаза лучистая звезда с якорьками и гордым нахи­мовским профилем и непривычного вида, большой крест Святого Улафа, который, по слухам, будто бы давал право бесплатной выпивки в норвежских каба­ках. Крест, это ясно, — награда за Киркенес. А остальные? Терский обычно отшучивался, не подо­зревая о том, что на выпускном курсе по рукам ходи­ла вырезка из газеты. Бумага была нехорошая, ломкая — как ни крути, на цыгарки уже не годилась, а текст начинался так:

«Один берег наш, другой занят врагом. На нашем морские пехотинцы с нетерпением ждали продовольст­вие и боезапас. Капитан второго ранга Терский, руко­водящий операцией, дал последние указания команди­рам четырех морских охотников, выделенных для со­провождения транспортных средств...»

Автор газетной статьи называл «малые охотники» за подводными лодками «морскими охотниками», как будто все остальные противолодочные корабли боль­шего водоизмещения предназначены для действий на реках. Конвой там именовался «караваном», бой мест­ного значения — «операцией», и это было смешно, особенно накануне государственного экзамена по военно- морской тактике. На консультации было бы вполне уместно поиронизировать по сему поводу, попутно подчеркнув собственную профессиональную эрудицию, и заодно уточнить вопрос о награде. Насчет награды сомнений не возникало, поскольку в конце статьи со­общалось: «Важные грузы были доставлены полностью и почти без потерь».

Однако консультация так и не состоялась.

— На экзамене действуйте, как в бою: расчет, нео­жиданность, натиск! — пошутил Терский, уже садясь за руль своего трофейного «оппеля».

Он отбыл в город по своим делам, а выпускники побежали в училищную швальню, где им подгоняли двубортные шинели, тужурки и примеряли форменные офицерские брюки. На фотографиях для документов все они выглядели непреклонно, значительно, с золо­тыми погонами. Китель у фотографа был один на всех, и он, снимая, ехидно посмеивался:

— Завалите сессию — карточки порвем. Вот и всё...

Артём Чеголин вспомнил об этом предупреждении на следующий день, едва вытащил экзаменационный билет.

— Вопросы понятны! — соврал он как можно бод­рей, понимая, впрочем, что это напрасные потуги. Но жалкая просьба заменить ему билет походила бы на капитуляцию. Нет уж, лучше идти ко дну с гордо под­нятым флагом.

Перечитав вопросы ещё раз, Артём сообразил, что способен кое-что сообщить по второму и третьему пунктам. Ему стало немного легче, хотя организация противолодочной обороны перемешалась в памяти немыс­лимой окрошкой параграфов. Он был способен воспро­извести только такой монолог: «Здесь, пн-те, интере­суются, где лучше начинать службу: на больших ко­раблях либо на малых. Балбесы! Разве можно срав­нивать? Катера — это инициатива, скорость и натиск! Летишь с волны на волну, и вдруг на тебя опускается трасса. Реакция мгновенна. Дерево — не броня. Про­моргаешь — прошьет навылет!..» К сожалению, всё это дословному цитированию не подлежало.

Капитан первого ранга Терский, поглядывая на Артёма из-за массивной спины адмирала, вдруг сжал кулаки и передвинул их вперед и вниз, как бы перево­дя рукояти машинного телеграфа на самый полный. Как будто не он отменил положенную консультацию. Артём озлился, и тут его осенило: в той газетной статье речь шла как раз об «охотниках» за подводны­ми лодками.