Колониальные интересы Англии и Франции в Египте столкнулись впервые на пороге XIX столетия. 1 июня 1798 г. сорокатысячная армия Наполеона высадилась в Александрии. Правившие страной мамлюкские феодалы[1] не смогли противостоять Наполеону. Французы утвердились в Каире, рассматривая Египет как плацдарм для проникновения на Ближний Восток и опорный пункт для захвата Индии. Непрерывные восстания египетского народа настолько подорвали силы оккупантов, что в 1801 г. английским войскам при поддержке Турции и остатков мамлюков не стоило особого труда вынудить французов к капитуляции. Но и Англия вскоре покинула Египет: рост народного сопротивления и желание сохранить союз с Турцией заставили ее в 1803 г. отозвать свои войска. Борьба египетского народа с иностранной оккупацией — сначала французской, а затем английской — вызвала к жизни новые прогрессивные силы. В 1805 г. к власти пришел Мухаммед Али — ставленник зарождающейся буржуазии и помещиков, сменивших мамлюкскую знать. Турецкий военачальник, албанец по происхождению, он прибыл в Египет во время войны с Францией, остался в стране, принял участие в борьбе против мамлюков и по настоянию городской знати Каира был назначен египетским пашой. В 1807 г. Мухаммед Али нанес поражение англичанам, пытавшимся вновь обосноваться в Египте, а в 1811 г. окончательно разгромил мамлюкских феодалов. Египет продолжал оставаться феодальной страной. Земли мамлюков перешли к новым феодалам-помещикам — турецким пашам и беям из окружения Мухаммеда Али. Однако страна все больше и больше втягивалась в мировую торговлю, а верхушечные реформы, проведенные Мухаммедом Али, предвещали начало буржуазного развития. Мухаммед Али реорганизовал египетскую армию, создал военный и торговый флот, основал министерства, расширил сеть учебных заведений, приступил к строительству ирригационной системы. В промышленности насаждалось мануфактурное производство; крестьянство принуждалось выращивать технические культуры, предназначенные на экспорт: хлопок, лен и др. Купцы стремились найти новые рынки; турецкая военно-феодальная верхушка ждала оплаты за свои «труды» — новых поместий. Правительство Мухаммеда Али нуждалось в солдатах, а также в золоте для покрытия возросших расходов. В Судане были золото, рабы, земли, новые рынки. Летом 1820 г. отборная армия под командованием сына Мухаммеда Али — Исмаила-паши — вторглась в Судан. Разрозненные отсталые племена Судана не смогли оказать серьезного сопротивления армии Исмаила, и вскоре египетские войска достигли Хартума. Подчинив смежные с Хартумом области, Исмаил направился в Сеннар, выделив пятитысячный отряд под командованием зятя Мухаммеда Али — Дефтердар-бея — для операций в Кордофане. Захватив Сеннар и Фазоглу, Исмаил вышел к побережью Красного моря. Тем временем Дефтердар-бей подчинил центральный Кордофан. Почти весь северный Судан стал владением египетского паши, перешел под власть турецкой военно-феодальной верхушки, правящей Египтом.
Первые годы ее владычества проходили в беспрерывных войнах. Непрерывные восстания племен заставляли завоевателей держать в городах многочисленные гарнизоны. Губернатор Судана Хуршид-бей (1826–1837 гг.) продолжал настойчиво расширять владения паши. Его отряды, двигаясь вверх по Белому Нилу и истребляя сопротивлявшиеся племена шиллуков, дошли в 1828 г. до Фашоды. В Кордофане египетские войска проникли на запад к границам Дарфура и на юг в экваториальные области. Осенью 1838 г. престарелый Мухаммед Али решил лично посетить Судан, чтобы организовать в больших размерах добычу золота и увеличить поступление рабов. Он посетил Хартум и, пробыв несколько месяцев в провинции Фазоглу. вернулся в Каир. Новые золотые месторождения не были обнаружены, но поисковые партии в сопровождении вооруженных отрядов исследовали район Белого и Голубого Нила. К владениям паши прибавились области Така и Кассала. В 1841 г. Судан впервые был разделен на семь областей: Фазоглу, Сеннар, Хартум, Така, Бербер, Донгола и Кордофан. Военные и гражданские власти были заняты главным образом сбором налогов, при этом нещадно грабя население. Из Кордофана «в течение нескольких лет в Каир ежегодно отправлялось 8000 голов рогатого скота, большая часть которого погибала в дороге».[2] За неуплату налогов население продавалось в рабство. «Если дёревня не имеет ничего для уплаты налогов, жители ее обязаны набрать определенное количество рабов, которых в качестве рекрутов сдают в армию или публично продают».[3]
В результате завоевания Судана в стране развилась работорговля. До 4850 г. она составляла государственную монополию. Охота за невольниками проводилась под непосредственным руководством властей.
По свидетельству путешественников, «вице-король Египта несколько раз в году устраивал настоящую охоту в горах Нуба и пограничных с ними областях, захватывая большое количество негров хитростью или силой».[4] «В 1825 г., через четыре года после вторжения, число негров, уведенных в рабство, равнялось 40 тыс., а в 1839 г. общее число доходило, по меньшей мере, до 200 тыс., не считая тысяч проданных баккара и купленных джеляби».[5] «В 1829 г. рабы продавались в губернаторском доме с аукциона…»[6]
Спрос на рабов вызывал активность не только со стороны военных властей, считавших своей прямой обязанностью поставку возможно большего количества невольников, но в этом опасном и выгодном промысле стала принимать участие и кочевая знать арабских племен Судана, особенно племен баккара.
Сплошной массив кочевых племен баккара заселял обширные равнины, лежащие к югу от тринадцатой параллели. Широкий пояс тучных пастбищ и плодородных земель занимал южную часть Кордофана и Дарфура, на востоке упираясь в Белый Нил, на западе переходя в пустынные степи султаната Вадаи, на юге гранича с зоной тропических лесов и болот экваториальных провинций. Близкое и длительное соседство с нуба и негрскими племенами отразилось на антропологическом типе баккара, который заметно отличается от антропологического типа арабских племен Северного Судана. Баккара стройны, мускулисты, с темной красноватой кожей, чуть заметным прогнатизмом и несколько приплюснутым носом. Баккара и по настоящее время делятся на следующие основные племена: на западном берегу Белого Нила, в близком соседстве с негрскими племенами шиллуков и динка, обитают бени-селим; юго-восточнее Эль-Обейда, вокруг возвышенности Тегали, — ветвь сильного дарфурского племени хаббанийя и авляд-хамад; между линией Эль-Обейд — Дилинг и Талоди — племя хавазва; к югу от Абу-Забада — массарийя и, наконец, между Эль-Одайя и Бахр-эль-Арабом — племя хомр. В южном Дарфуре, с востока на запад, расселены племена ризейкат, хаббанийя, тааиша, бени-хельба и дальше на север — массарийя, таальба, бени-хусейн и башир.[7]
Основное занятие баккара — кочевое скотоводство. Благоприятные климатические условия, обилие пастбищ и водных источников — все это способствовало разведению рогатого скота и лошадей. Земледелием занимаются немногие из племен, и оно, наряду с охотой и рыбной ловлей, играет подсобную роль. Баккара — искусные кузнецы и шорники; их изделия — копья, мечи, кинжалы, седла, переметные сумки и т. д. — отличаются изяществом отделки и добротностью. Согласно историческим данным, совпадающим с традиционными устными преданиями, баккара пришли в Судан с севера вслед за вторжением арабских племен бени-хиляль (1048 г. н. э.). Дарфура и Кордофана они достигли лишь в первой половине XIV столетия, причем часть племен, пройдя Нубию, поднялась вверх по течению Нила, другая же часть спустилась к югу из Туниса и Алжира. Процесс этот растянулся на несколько столетий, и некоторые из племен достигли Центрального Кордофана лишь в XVIII веке, выдержав жестокую борьбу с коренным населением, которое по силе и организованности не уступало пришельцам. В начале XIX века некоторые племена баккара все еще оставались данниками Дарфура, в то время независимого султаната.
Племенная организация баккара совпадала с племенной организацией других арабских кочевых племен Судана. Процесс разложения рода у баккара зашел так далеко, что род уже утратил экзогамию. Несколько таких родов, дробящихся на семьи, составляли колено племени. Племя состояло из некоторого числа колен и, наконец, ряд племен, объединенных общим названием, составлял союз племен. Во главе родов, колен и племен стояли старейшины-шейхи. Военная организация баккара отражала племенную структуру: племя, колено, род выставляли соответствующее число воинов, объединенных в одном отряде. Ко времени завоевания страны Мухаммедом Али многочисленные племена баккара представляли некоторое единство, обособляя себя от остальных арабских племен Судана и охватывая огромную территорию, пограничную с полосой тропических лесов, населенных народами негрской расы. Занимая промежуточное положение между экваториальными областями и городами центрального Судана — главными невольничьими рынками, кочевая знать племени баккара раньше других арабских племен была втянута в работорговлю. Первое время рассуа (походы за рабами)[8] организовывались военными властями.
В дальнейшем такие предприятия финансировались иностранными купцами — турками, коптами, сирийцами и, частично, европейцами, поселившимися в Судане. Во второй половине XIX века знать племен баккара могла уже обходиться без посредников, взяв на себя вместе с расходами по организации экспедиций и право на львиную долю доходов. Обычно во главе отряда, охотившегося за невольниками, стоял шейх рода или небольшого подразделения племени. Постепенно этот шейх все больше и больше превращался в купца-предпринимателя. Он арендовал у правительства территорию для «охоты на слонов», снабжая своих сородичей оружием, боеприпасами и продовольствием. Участники рассуа уже не претендовали на долю в добыче, как практиковалось раньше, получая помесячную оплату. Так, по свидетельству Бекера, «аскерам[9] выплачивалось по 45 пиастров в месяц, а в случае если срок похода превышал пять месяцев, то им дополнительно следовало 80 пиастров сверх обычной оплаты».[10]
Чайль Лонг также указывает на денежное вознаграждение данагла,[11] нанятых для поимки рабов.[12] Отряды арабов-работорговцев постепенно превращались в «дружины» профессионалов военных. Вожди таких дружин еще продолжали подчиняться законам племенной принадлежности, но у них постепенно вырабатывались качества, которые в дальнейшем легли в основу образования нового класса феодалов. Члены таких «дружин» часто переходили в дружину другого шейха, более далекого по племенному родству, но более опытного, богатого и щедрого. Границы родоплеменных связей постепенно стирались, и среди одноплеменников, ранее представлявших однородную массу, вырастало имущественное неравенство. Шейхи-работорговцы, получая от правительства в аренду огромные территории и делясь доходами с чиновниками, приобретали среди своих соплеменников все большую и большую власть, распоряжаясь водными источниками, пастбищами, охотничьими угодьями. Они несли ответственность перед властями за сбор налогов, причем произвольные поборы увеличивали их богатство. Родовые институты, сохранив старую форму но наполнившись новым содержанием, постепенно перерождались в орудие эксплуатации.
