Страна моя любимая Россия,
Серебреный сугроб и злато нив…
Моя невеста будет в ней красивей,
Мы сделаем счастливым целый мир!
Войны грохочут адские пожары,
В опале пух цветущих тополей!
Конфликт пылает с людоедским жаром,
Ревет фашистский рупор — всех убей!
До Подмосковья — вермахт злой прорвался,
Заставил изверг города пылать…
Пришло на Землю с преисподней царство,
Сам Сатана привел в Отчизну рать!
Рыдает мама — растерзали сына,
Убит герой — бессмертье обретя!
Такая цепь — тяжелая кручина,
Когда батыр — стал слабым как дитя!
Обуглились дома — льют слезы вдовы,
Слетелось трупы хапать воронье…
Боса, в лохмотьях — девы все обновы,
Бандит все забирает — не свое!
Господь Спаситель — губы призывают,
Скорей на Землю грешную приди!
Пусть обернется Тартар — сладким раем,
А пешка путь найдет себе в ферзи!
Настанет время — зло не будет вечно,
Советский штык пронзит нацизм–змею!
Знай если цели наши человечны,
Мы срубим Гадес–Вермахт на корню!
В Берлин войдем под звуки барабана,
Рейхстаг под флагом алым кумача!
На праздник мы съедим гроздь–две банана,
Ведь всю войну не знали калача!
Поймут ли дети ратный труд суровый,
За что мы воевали — вот вопрос?
Придет добра мир — знайте скоро новый,
Всех воскресит Всевышний Бог — Христос!
Девушка–демиург решила немного позабавиться над человеком. Тем более, что вновь появился друг тоже из числа Творцов мирозданий.
Он выглядел совсем юным, просто мальчишкой, но с очень рельефной мускулатурой. Этакий плакатный супермен–подросток, витязь–демиург в шортиках который в полете, чтобы не мается от безделья сражается с различного рода бойцами. Причем неземного происхождения. Особенно мальчишка–демиург любит лупить ногами, вот например, от хлесткого удара гибрид скорпиона и самовара разлетелся на множество обломков…
Богиня ухмыльнулась и предупредила Петра Дегтярева:
— Это могучий демиург–создатель Корсак! Обращайся с ним попроще, ему даже нравиться панибратство… Любит из себя строить маргинального подростка, хотя кое в чем даже сильнее меня!
Мальчик–Создатель крутился на огненном диске и одновременно дрался. Противники появлялись внезапно, как при компьютерном программировании, а вылетев в нокаут, таяли как, мороженое на палочке.
Корсак, не переставая драться, раздвоился и одна из его ипостасей, оказалась рядом с Петром Дегтяревым, заодно сменился пейзаж, под ними теперь пустыня с песчаными барханами. На небесах рыбки плавают…Шевелят золотыми с бриллиантовым орнаметном плавниками и насвистывают себе мелодии. Парочка залетевших на небо красавиц крутят разрисованными зонтиками, да так шустро, что вышитые самоцветами кисточки, молотят словно лопасти пропеллера. Опровергая тем самым поговорку — рыбе зонтик не нужен!
Мальчишка–демиург выглядел лет на четырнадцать, сильно загорелый блондин в одних коротеньких джинсовых шортиках. С развязным видом он пнул Петр Дегтярева пальцем в грудь и прогнусавил:
— Закурить не найдется папаша?
Теперь полковник–инженер выглядел как им на самом деле и был в момент гибели: подтянутый мужчина лет пятидесяти и в полной армейской форме.
Дегтярев просто, без затей и вывертов ответил, внешне юному нахалу:
— Я не курю и вам и не советую!
Мальчишка рассмеялся и бросил:
— А если так?!
В туже секунду Петр Дегтярев оказался на самом кончике огромной, вертикально стоящей сигарете размерами с Эверест. И это кончик сам по себе стал дымиться… Представьте себе круглую площадку размерами со стадион Лужники, которая превратилась пылающие угли. Да еще со змеями струйками, из которых ядовитый дым впивается в ноздри и начинает драть горло.
А ботинки уже плавятся, вспыхивают штаны…. А на высоте громадное как туча циклона смеющее лицо мальчишки–демиурга с белой шапочкой санитара на голове и с гавайской сигарой в зубах.
Корсак (И от чего у него такое земное имя?) шутя произносит:
— Курение как хитрый капкан, только его ставят не люди на лисиц, а лисицы на людей!
Девушка–демиург хлопнула всемогущего шалуна по плечу:
— Полегче с ним, а то сгорит дяденька полковник!
Корсак и Дегтярев снова оказались на песке, только теперь на побережье чудесного моря. Где–то в отдалении бегали чудесные девушки в нарядном бикини. Некоторые из них плыли по волнам, перебрасываясь разноцветными шариками с рисунками. Выглядели девчата красиво — словно в синхронном плавании. Да еще игрались, подбрасывая ножками мячики, или предметы похожие на елочные украшения.
Идиллия… А сам юный уже боекостюме, очень похожем, на те что создают талантливые художники рисуя комиксы. А на плечах крутятся гиперлазерные установки.
Мальчишка–демиург скалясь, спросил Дегтярева:
— Тебе нравится космическая опера?
Петр сострил в бульварном стиле:
— А что и космосе есть опер — которому пишут доносы?!
Оба крутых демиурга расхохоталось, и Дегтярев неожиданно оказался в большом городе Зрелище, представшее перед ним, было не для слабонервных людей.
Поначалу инженер–полковник подумал, что сходит с ума. Величественный город, столица галактики неизвестно как империи предстала во всей своей дичайшей красе. Роскошные многокилометровые небоскребы, исполинские храмы, невообразимо гигантские статуи, каскады садов и фонтанов, светящихся устройств, колоссальные рекламные щиты, на которых могло поместиться полсотни олимпийских стадионов и многое другое. Если добавить миллионы разнотипных красочно–экстравагантных летательных аппаратов, то для страстно увлекающегося наукой профессора–полковника начала ХХI века это было уже сверх всякого предела.
И все же страха ни капельки. Было лишь чрезвычайное возбуждение, и даже неописуемый восторг при виде такого невообразимо красочного великолепия, созданного руками разумных существ. Все в этом мегаполисе воспроизведено грандиозно и чарующе. На небе светились несколько звезд. Самая яркая розово–желтая звезда, две зеленые, одна синяя и две почти невидимые вишнево–сапфировые, что естественно при столь интенсивном освещении. Тем не менее, не смотря на сильный свет, глаза не резало и не было жарко. Температура очень приятная, дует легенький прохладный ветерок.
Петр вдруг ощутил, что он изменился, став ребенком максимум двенадцати лет, тоже шортиках, в легкой маячке с рисунком в виде Гарри Поттера с помощью упряжки управляющего драконом. Ну, что же менять воплощения ему не привыкать. Все же это лучше, чем оставаться крокодилом (причем не фигурально, а буквально!).
Мальчишка–полковник зашагал по семицветному тротуару, тротуару, обрамленному цветами, статуями, многоцветными мигалками, кристально полированной плиткой. Босые, детские подошвы ощущали очень гладкую, даже пожалуй скользкую как лед, дающую люминесценцию, но к счастью не слишком горячую поверхность.
