ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава 1
(Ночь первая)
Игнат
Время тянется, словно резина, пожарных до сих пор нет.
Как только мы с Иркой транспорт отгоняем за пределы территории, без раздумий бегу обратно к дому, но уже у ступеней останавливает окрик:
— Игнат, ты что задумал? — волнуется Сергей Николаевич. Сосед, как понимаю, мать оставил на попечении Юлии Степановны.
— Деньги, документы, ценности! Все, что у нас есть тут… — не успеваю договорить, сосед понятливо кивает и ступает на веранду. Быстро ныряю в дом, следом Сергей Николаевич.
На свое плевать! Конспекты, комп, шмотки — все будет, а вот у мамы в кабинете самое важное. Прикрывая рот и нос рукавом, бегу через зал к двери кабинета.
Перед тем как открыть, осторожно касаюсь ручки — холодная, значит, нормально. Распахиваю дверь и врываюсь в кабинет. В помещении уже начинают клубиться серые удушливые облака.
Спешу к сейфу. Он за картиной, прямо за маминым офисным креслом. Пока вожусь с кодом, сосед сдирает занавеску, раскладывает на полу и начинает сбор ценных вещей. Причем первым кладет на пол комп мамы. Я даже на миг перестаю цифры выставлять. Он, бля, шутит, что ли?! Но потом осознаю, что для матери нет ничего ценней «писулек». А они, мать их, как раз в этой гребаной жестянке!
Опустошаю ячейки, сгребая драгоценности, деньги, документы в общую свалку. Пробегаюсь взглядом по кабинету. Все остальное — ерунда. Быстро сворачиваю узел, перекидываю через плечо.
— Точно все? — уточняет Сергей Николаевич через надсадный кашель.
— Мгм, — кивок.
Бежим прочь, и очень вовремя: кабинет начинает все сильнее заволакивать таким едким дымом, что глаза слезятся.
Уже на выходе слышится вой сирен пожарных машин и скорой. Дом потрескивает, словно огромный костер. Везде клубятся коптильные облака…
Далее следуют муторные часы волнения и сражения людей со стихией огня. По итогам даже нельзя точно сказать, кто победил. Остановили — да, но обугленные стены большей части дома и отсутствие второго этажа — однозначно не победа!
Мамка к моменту прибытия доблестных врачей приходит в себя, но толком ничего сказать не может — сама упала или ударили. Сотрясение, плюс надышаться успевает. Ее увозят на скорой.
Я хотел с ней, но Сергей Николаевич вцепился и такими глазами на меня посмотрел, что пришлось отступиться.
Сижу на земле и стискиваю голову руками. Мысли, словно дятел долбят мозг. Что случилось? Откуда пожар? Голем?.. Шумахер? Босс? Проводка?.. Тогда откуда у матери кровь на волосах?
Твари!
Но я узнаю…
Лишь ближе к утру все расходятся и разъезжаются, оставляя меня на пепелище жизни. Поднимаюсь с земли. Бл***, нужно где-то перекантоваться. Варианты вроде найти можно, но что делать с домом… и мамой?
Пожарники напоследок сказали, что приедет эксперт, оценит случившееся, вручит заключение. Если что, подадим на возмещение ущерба по страховке. Хотя сомневаюсь. Вряд ли за поджог нам что-то перепадет.
Где жить и на что?
Пинаю воздух и вскидываю глаза к небесам — вот же гребаная полоса!
— Игнат, — раздается голос Юлии Степановны. Устало оборачиваюсь. Бабушка Ирки мнется на своей территории: — Ступай к нам, — кивает на дом.
— Да я в город, — неуверенно бормочу, но еще плана точного по дальнейшим действиям нет.
— Не глупи, — в разговор вклинивается Григорий Михайлович. Дед стоит на ступенях веранды, позади него замирает недовольная Ирка. Нахохлена, словно воробей. Глядит с мрачным подозрением. — Куда собрался? — по-отцовски строго и в то же время рассудительно продолжает сосед. — К нам давай. Мать поправится, вот тогда и решите, что да как. А пока у нас побудешь. Дом небольшой, но мы разместимся… как-нибудь.
— Спасибо, — уже было собираюсь отказаться, но вдруг, словно обухом по голове — Ирка же будет рядом! — Это так… мило с вашей стороны, — стараюсь не переигрывать, выражая алчную признательность. Нахожу глазами Королька, она краской заливается и затравленно отступает, а мне это сил придает. Криво улыбаюсь. — Вот что значит настоящая семья… Большая, дружная…
Девчонка театрально закатывает глаза. Тряхнув головой, порывисто скрывается в доме.
— Пойдем, — машет Юлия Степановна, — покушаешь, спать ляжешь…
— Спасибо, — улыбаюсь благодарно, когда передо мной на столе оказывается тарелка с бутербродами и чашка чая. Вот кого-кого, а бабулю и деда Ирки всегда очень уважал. Проскурины мне казались нереально красивой и правильной парой. Как в сказках. «И жили они долго и счастливо». Никогда не слышал ругани, брани. Милые, очаровательные, готовые помочь всем и каждому. А еще они мне нравились тем, что в отличие от других соседей не держали живности. Не уверен, но вроде аллергия у кого-то из них.
Жаль, что их дочь умерла…
— У нас три комнаты и зал, — начинает рассуждать бабушка, пока жую, что дали. Трапезничаю неторопливо, поглядывая по сторонам и слушая монотонную речь соседки. Королька не видно. Полагаю, у себя в комнате. — Наша с Григорием комната, Сергея, Ирины, ну и зал… Можно на диванчике… — прорезается сквозь мысли голос Проскуриной. Даже смешно становится. Я и на стандартном диванчике-книжке? Если только сложиться в три погибели… Да и… на кой хер мне диван, когда выше этажом постель… теплая, уютная, большая… с девушкой в придачу.
— Юлия Степановна, — хмыкаю, дожевывая последний кусок бутера. — Мы с Иркой ребята взрослые…
Проскурина затаивается, в глазах непонимание.
— Если вы не в курсе, мы с ней встречаемся, — на этой фразе делаю паузу с актерским ожиданием. — Она не говорила? — хмурюсь. — Вот же зараза. Я думал, вы ей самый близкий человек, уж вам-то она признается…
— Н-нет, — качает головой бабушка. — Но, — запинается, бросает взгляд на деда, Григорий Михайлович вообще мрачнее тучи. Губы поджаты, но, как человек воспитанный, не позволит себе грубости или скандала. — Это, конечно, ваше дело, молодое… Просто, — опять заминка, — как-то внезапно вот так…
— Простите, — натягиваю скромную улыбку. Отодвигаю тарелку, чашку. — Устал. Спасибо за кров, еду… Пойду помоюсь, если, конечно, вы не против… Если правда не стесню…
— Нет-нет, — потерянно мотает головой Юлия Степановна.
Встаю, плетусь к лестнице.
— Только Ириша не говорила, что… — летит вслед.
— Скажет, — киваю уверенно и поднимаюсь на второй этаж.
В комнате Королька глубоко втягиваю воздух. Приятный аромат. Женский, мягкий, нежный, с нотками цветочного парфюма.
Не знаю, что в этой козе такого, но один ее запах доводит до точки кипения. Я устал, как черт, но против воли улыбаюсь. По телу волнами бежит приятное тепло. На задний план отступает жуткий пожар… Я в вожделенной комнате, рядом с постелью!!!
Уже предвкушаю секс. Давненько не был на такой долгой охоте!
Я — хищник.
Так было всегда, вот только настолько желанной жертвы не припомню.
Несколько секунд прислушиваюсь. В душевой перестает литься вода.
Хм, свежая, мокрая… желанная до трясучки Ирка.
Бл***, сейчас бы завыть победно, да своей дикостью народ испугаю. И так шокировал признанием. Как бы теперь Королька подбить на игру, а там все сложится, как нельзя удобнее для меня. Ну, и дела в целом!
Вот удивления будет, когда Сергей Николаевич приедет домой.
Удовлетворенно улыбаюсь — знатно отравил жизнь соседям. Теперь у них будут распри. Даже если смогут перебороть тот яд, что я запустил, все равно семя недоверия уже зарождено.
Отец будет ругаться с дочерью, Ирка — тщетно оправдываться, только стариков жалко. Они — невинные жертвы нашей войны.
Аха-ха, я Зло!
Коварен, опасен, беспринципен!
Но моя цель — рассорить мать и отца Королька, а этого вряд ли быстрым планом добиться!
Мамка… нужно завтра обязательно к ней. Как проснусь, позвоню. Что подкупить, что привезти. Да и вообще, что дальше делать!
— Ты?! — из мыслей вырывает испуганный шик Ирки, застывшей у комода. — Ты… — натягивает сильнее полотенце на голое, чуть влажное тело. В глазах бешенство вкупе с недоумением.
— Я! — киваю самодовольно, начиная раздеваться и подступать к ванной комнате.
Если Королек вначале двигается синхронно мне, но от меня, то быстро смекнув, что вскоре окажется наедине со мной в узком пространстве, а там маневрировать сложнее, юркнула к шкафу, а потом к входной двери:
— Какого… ты у меня в комнате? — зло шипит, не скрывая негодования.
Неторопливо скидываю толстовку, футболку:
— Жить с тобой буду, — поясняю ровно, для идиотов. — Полотенце свежее принеси, — перед тем как скрыться в душе, подмигиваю впавшей в ступор Ирке: — Ну и от тебя не откажусь. Я хоть и устал, но на тебя силы найду!
— Дурак! — рявкает шепотом Королек.
На сердце цветет терновник — так хорошо, что прям давно не было настолько прекрасно. Скрываюсь в ванной, на миг оценив обстановку — смежная уборная, но приятного размера. Угловая ванная, мойка со столешницей и толчок, а еще приятно радует стиральная машинка. Во как! Здесь ни разу не бывал и даже не представлял, как выглядит столь интимная комната у соседки, но уже внутри скриплю зубами, до одури отравившись ароматом Ирки.
Бл***. Хочу! Хочу ее!
Переживаю очередной жуткий прилив возбуждения до тугой боли в паху. Пульсирующей, томящей. Забираюсь в широкую ванную, в очередной раз отметив, что габариты мне очень подходят, шаркаю шторкой. Врубаю вместо теплой воды ледяную и, упершись руками в кафель, тяну сквозь зубы:
