Чтобы попасть в отель «Звезда и полумесяц», находящийся в трехстах метрах от большой дороги, надо было пройти по маленькой дорожке, каждый поворот которой, как будто сулил неожиданные приключения…
А небольшой старый дом, похожий на замок, находился в конце очень тенистой аллеи с бордюром из рододендронов. Запущенный сад и парк создавали впечатление дикой природы, не лишенной, однако, красоты и таинственности.
Отель «Звезда и полумесяц» был мало известен, и это обстоятельство весьма радовало тех, кто находился под его кровом.
Миссис Меландер, владелица отеля, была приятной дамой, обладающей к тому же и некоторой фантазией. Бывали времена, когда отель был заполнен, но иногда в нем насчитывалось лишь два постояльца. В таких случаях миссис Меландер и две ее дочери – Сюзанна и Эмилия – составляли им компанию, если и не очень интересную, то во всяком, случае симпатичную.
В течение шести долгих часов без перерыва шел дождь. Огромные черные тучи покрывали небо в этот августовский вечер, больше похожий на ночь. Старая сова, обитательница соседнего дерева, жалобно кричала, как будто хотела внести свою долю в мрачную атмосферу вечера. Потоки воды лились с крыши, и маленький дворик отеля был совсем затоплен.
Нетвердой походкой Уедмир Николс подошел к стеклянной двери, ведущей на веранду. Он немного качался, и глаза его неестественно блестели. Он был «готов», и его заинтересовало, действительно ли он слышал крик совы.
Это был человек среднего роста, с широкими плечами и с животом, начавшим округляться. Он был из тех людей, которые всегда находят слишком тесным пояс своих брюк.
Он пошел по веранде, огибающей две стороны дома, и остановился у маленькой лестницы, спускающейся на лужок, за которым виднелся лес.
Сюзанна Меландер сидела на последней ступеньке лестницы, оперевшись подбородком на скрещенные руки. Она искоса посмотрела на Николса.
– Итак, – спросила она, – как дела?
Николс, прислонившись к окну, громко зевнул прежде чем ответить:
– У меня впечатление, беби, что вы влюблены в него!
– Допустим, – спокойно сказала она, пристально глядя на лес. – А что дальше?
– Что касается меня, – Ответил Николс, – я не вижу тому причины. Меня это просто удивляет! Что вы в нем все находите, хотел бы я знать!
Она улыбнулась:
– Тогда скажите, разве нет образчиков рода человеческого достаточно заметных, таких, как вы, например?
Николс икнул.
– Что вы мне приписываете? Я должен вам заметить, я такой парень, который стоит других. Я вспоминаю, как однажды, когда мне было шестнадцать лет, в Монктоне в Онтарио, одна старая дама, отличная гадалка, рассматривала линии моих рук. Она внимательно посмотрела на меня и сказала: «Вы знаете, что я прочитала на вашей руке?». Я ответил, что не знаю, и, чтобы узнать это, заплатил ей. Тогда она сказала: «Я вижу на вашей руке женщин!»
Он пошарил в кармане, достал сигарету и закурил.
– И что же, – насмешливо проговорила Сюзанна, – она оказалась права?
– Мне не нравится тон, которым вы говорите это, – ответил Николс – Вы, вероятно, думаете, что я не Казанова, но можете мне поверить, что у меня были чудесные минуты.
– Особенно прекрасными они были для вас!
– Так, так, девочка! Я понял. Вы здесь сидите, уткнувшись подбородком в руки, смотрите на лес и-мечтаете о том парне, что наверху! Все понятно. И все это потому, что он поцеловал вас вчера, когда вы выходили из кухни! Я скажу вам правду, беби! Если бы ему давали доллар каждый раз, как он целовал девушку, он мог бы уже сейчас купить все дела Рокфеллера и даже не заметил бы этой бреши в своем текущем счету.
Сюзанна прервала его:
– Мистер Николс, вы глубоко заблуждаетесь! Я только сказала себе, что Каллаган – парень, что надо! Против воли симпатизируешь ему.
– Это вы тоже заметили?
– Я могу попросить у вас сигарету?
Николс протянул ей пачку «Лаки Страйк», зажег спичку и сел рядом с нею на ступеньку.
– Вы знаете, – сказала она, – что телефон звонил весь вечер. Он прекратил звонить перед обедом и сразу же зазвонил после него.
– Почему никто не подошел к телефону?
– У нас только две девушки: у одной сегодня выходной день, а другая ушла проведать больную мать. В настоящий момент вы с мистером Каллаганом единственные постояльцы, и вы прекрасно знаете, кого вызывали. Я лично три раза подходила к телефону. Это мисс Томсон из бюро Каллагана. Она сказала, что ей совершенно необходимо поговорить с ним и что она очень сердита.
Николс сделал гримасу.
– Меня удивило бы обратное. Я вижу ее отсюда.
– Если я правильно поняла, мисс Томсон личная секретарша мистера Каллагана?
– Совершенно верно, красотка. Вы сразу попали в точку!
– Я представляю ее себе барышней в очках, очень чопорной и чрезмерно активной.
– Вот здесь, Сюзанна, вы ошиблись. Совсем не так, Эффи принадлежит к девушкам, ради которых я готов слагать элегии. У нее такая фигура… на которую смотришь, не отдавая себе отчета почему. Грациозная походка, красивый голос, рыжие волосы, зеленые глаза, и она очень умна.
Сюзанна Меландер с грустью вздохнула.
– Просто феникс! Девушки, живущие в деревне и обслуживающие отели, даже не понимают, что они теряют!
– Вы должны были бы стать личной секретаршей какого-нибудь частного детектива, вроде Слима…
– Это должно быть так интересно…
– Вы были бы в восторге! Было бы даже неплохо, если бы была небольшая конкуренция в бюро…
– Да, я понимаю. Это так… Мисс Томсон поклонница мистера Каллагана… Она испытывает к нему симпатию гораздо больше, чем обычно секретарь к своему шефу.
– Если вы хотите сказать, что она влюблена в него, го вы не ошиблись. Она по нему сходит с ума, и это меня бесит.
– Почему?
– Потому что я честный и разумный человек, хороший детектив, привыкший рассуждать, и кроме того, я могу рассказать вам про этого парня такие истории, что у вас волосы зашевелятся на голове!
– Я в этом не сомневаюсь!
Она погасила сигарету о ступеньку, на которой сидела, и бросила окурок в кусты.
– О чем вы думаете, прелестное дитя? – спросил Николс.
– Ни о чем… Ни о чем сенсационном. Я задаю себе вопрос: когда мистер Каллаган перестанет пить хоть на короткое время.
– И не думайте даже об этом! Он уж таков. Вы понимаете, мы только что закончили одно большое дело. Мы отлично провели его и получили такой чек, какого раньше нам не приходилось видеть.
– Он очень силен, не правда ли?
– Да, он достаточно силен, а кроме того за ним стою я.
– Это правда. Я забыла об этом.
– Между тем, это важно, так как он всегда рассчитывает на меня. Что бы там ни говорили, а дело было очень тяжелым, но мы все же довели его до конца. Тогда он подумал, что неплохо бы немного отдохнуть и приехать сюда провести курс лечения алкоголем. Ему это скоро надоест.
Где-то в доме зазвонил телефон.
– Этому кретину на станции никогда не надоест звонить? – спросил Николс после небольшой паузы.
– Нет, – ответила Сюзанна. – Он всегда так настойчив. Иногда мы бываем в другом конце дома. И он это делает из любезности.
– Вам не кажется, беби, что надо подойти к телефону? Только кто подойдет? Я, или, может, вы?
– Безусловно не я! Я не на службе. Следовательно, это будете вы!
Николс вздохнул.
– Эхо мне неприятно и совсем не по той причине, по какой вы думаете. Я с удовольствием подниму трубку, но я буду обманут. Я предпочел бы, чтоб подошли вы.
– Почему?
– Потому что мне нравится, как вы ходите. В вас что-то есть. Вы не ходите, а продвигаетесь с грациозным покачиванием, за что многие женщины заплатили бы кучу денег. Я мог бы целые дни смотреть, как вы ходите. Мне нравится, как ваши ножки ступают на пол. У вас божественные лодыжки. Я, может быть, вам не говорил, но я большой поклонник лодыжек. Это немного моя мания. Когда вы ходите, вы мне напоминаете богиню.
Сюзанна вздохнула.
– Я полагаю, что после всего сказанного мне придется подойти к телефону.
Николс, не отвечая, закурил новую сигарету. Девушка встала. Ее тонкая фигура исчезла в глубине дома. Звонок прекратился.
Сюзанна вернулась и уселась снова рядом с Николсом.
Надо думать, что Томсон повесила трубку или станции надоело звонить. Я пришла слишком поздно.
– Ну и что из этого? – ответил Николс. – Такие вещи направляются судьбой. Если бы вы подняли трубку, может, произошли бы какие-нибудь события.
С вами этого не случилось, и мы остались здесь и смотрим на дождь. Это напоминает мне русскую принцессу, которую я знал.
Она сделала вид, что зевает.
– Она была красива?
– Была ли она красива? – воскликнул Николс. – Она была очаровательна.
– И она сходила с ума по вас?
– Как вы догадались?
– За четыре дня историю с русской принцессой вы рассказали мне, по крайней мере, шесть раз и одиннадцать раз о крашеной блондинке из Оклахомы. Я начинаю смотреть на объекты ваших побед как на своих старых знакомых, мистер Николс.
– Почему вы не называете меня Уедмир?
Она искоса посмотрела на него.
– Хорошо. Я буду называть вас Уедмир. Имя идет к вам.
Николс почесал затылок и промолчал.
Вернувшись к себе в Ноубридж, Эффи Томсон громко хлопнула дверью и бросила сумку в один конец комнаты, шляпу – в другой. Она побледнела от злости. Стоя посредине комнаты, заложив за спину руки, она повторяла:
Черт… черт…
Затем достала из ящичка на полке камина сигарету и нервно зажгла ее, прошла на кухню, поставила на газ жаркое, после чего вернулась обратно в комнату.
Она была маленького роста, но очень красива, с рыжими волосами, отлично оттеняющими ее нежную кожу. Ее костюм – черная юбка и кремовая шелковая блузка – выглядели, как форменная одежда.
Зазвонил телефон. Она с неприязнью посмотрела на него, потом подошла и сняла трубку. Она узнала голос Уикки, ночного сторожа с Беркли-сквера, где у Каллагана были бюро и квартира.
– Прошу прощения, что побеспокоил вас, мисс Томсон, но ваш телефон, который вы мне поручили перед уходом, звонит без перерыва!
– Это опять миссис Денис?
– Опять она. Можно подумать, что ее что-то сильно беспокоит и она упорно хочет повидать мистера Каллагана.
– Я попробую с ним связаться отсюда. В следующий раз, когда она позвонит, вы ей скажите, что я у себя дома и постараюсь связаться с мистером Каллаганом. Если мне это удастся, я ей позвоню.
– Слушаю, мисс Томсон. Да, есть еще другое дело. Сразу же после вашего ухода из банка принесли конверт с надписью «неотложное».
– Спасибо, Уикки. Не откроете ли вы конверт и не прочтете ли мне его содержание?
– Конечно, мисс Томсон. Не отходите от телефона. – Через несколько секунд голос Уикки снова раздался в телефонной трубке.
– Вот содержание, мисс Томсон: «Дирекция выражает свое почтение мистеру Каллагану и с сожалением информирует, что чек на четыре тысячи долларов, представленный им сорок восемь часов назад для перевода его на текущий счет, был возвращен с пометкой «возвращен выдавшему»».
