Эта книга повествует о сравнительно коротком историческом отрезке времени существования китайской интеллигенции — ⅩⅩ веке. С надеждой вглядываясь в едва проступающие контуры третьего тысячелетия, китайская интеллигенция сегодня, как и всё человечество, пытается предугадать дальнейший ход истории, осмысливая опыт ушедших столетий, и в первую очередь века ⅩⅩ. Для китайского народа это был век двух революций, двух мировых войн, войны сопротивления японской агрессии и гражданской войны. Он был веком строительства социализма с китайской спецификой и веком крушения социализма в великой соседней стране. Как видим, в этом веке было много различного рода изломов. Но именно этот век принёс китайской творческой интеллигенции новое качество, связанное с коренным изменением общественного уклада Китая. Вынесенный в заглавие термин изломы взят из древней китайской поэзии. Образ «Девяти изломов» — названия взгорья в горах Цюнлай в провинции Сычуань — означал нечто почти непреодолимое, ужасающее. «Уже изнурив глаз свой тысячевёрстный, я снова пугаю душу „Девяткой изломов“»,— восклицал танский поэт Вэй Чжэн (580—643)[1]. Преодоление изломов связано с такими лишениями и трудностями, что мы решили обозначить жанр этой книги как очерки выживания. Выживания творческой интеллигенции, о которой, главным образом, речь пойдёт на последующих страницах.
Роль интеллигенции в истории Китая, такая же, какой она является в истории любой другой цивилизованной страны. Интеллигенция появляется лишь на определённом уровне развития национальной культуры. И именно интеллигенция несёт через тысячелетия тот культурный код, который определяет сущность цивилизации. Собственно, в этом и заключается основная функция творческой интеллигенции. В китайском феномене поражает как стойкость кода, так и живучесть его носителя. Объясняется это тем, что на протяжении всего извилистого пути китайской истории — сквозь смену династий, царствование иностранных властителей, вторжение европейских держав — интеллигенция видела главной своей задачей служение народу через упорядочение отношений в обществе, гармонизацию взаимосвязи общества и государства на патриотической основе.
Что же такое интеллигенция, и в частности китайская интеллигенция? В России понятие «интеллигенция» получило распространение в середине ⅩⅨ века. Как отмечает в своём блестящем эссе, посвящённом истории этого термина, С. О. Шмидт «под „интеллигенцией“ подразумевали совокупность лиц, служебное и общественное положение, а также материальная обеспеченность которых обусловлены, прежде всего, их образованностью или профессиональным опытом (предварённым зачастую соответствующей выучкой в учебных или специальных заведениях), т. е. работников умственного труда, людей искусства. В то же время под интеллигенцией сразу стали понимать вообще „разумную, образованную, умственно развитую часть жителей“ (определение „Толкового словаря живого великорусского языка“ В. И. Даля)»[2]. При этом изначально и по сей день в представлениях об «интеллигенции» и «интеллигентах» происходит смешение понятий разного толка: социального, профессионального, из сфер культуры, этики, психологии[3]. Пожалуй, в известном смысле точку поставил Д. С. Лихачёв своим афоризмом: «Можно притвориться кем угодно, но нельзя притвориться интеллигентом». Это же подразумевал и Г. Г. Шпет, когда говорил об интеллигентах, как об «аристократах духа».
Итак, интеллигент — обладатель знания, «разумности»[4], но этого недостаточно, он должен иметь и особый строй души, который отличает его поведение в обществе. Ещё в Ⅲ веке до н.э. китайский философ Сюнь-цзы сказал: «Благородный муж хранит постоянство пути, ничтожные людишки стремятся лишь к собственной выгоде»[5]. Что касается знаний, равно как и обеспеченного положения, то их можно приобрести упорным трудом, а вот душа, которая «обязана трудиться»,— это врождённое и развитое воспитанием качество индивидуума. Лишь человек высокой, светлой души хранит постоянство своих жизненных принципов, не поступаясь ими ради выгоды. А. Эйнштейн был глубоко прав, когда заметил, что «моральные качества выдающейся личности имеют, возможно, большее значение для данного поколения и всего хода истории, чем чисто интеллектуальные достоинства».
В современном определении интеллигент — человек, обладающий познаниями в области мировой культуры, не являющийся конформистом (т. е. не поступающий в угоду властям или сильным мира сего) и сострадающий своему народу, равно как и всем другим народам (т. е. исповедующий принципы прав человека и диалога цивилизаций). При этом свойства интеллигента не зависят от масштабов социума или проблем, которыми он занимается. Они выдерживают испытания и огнём, и водами, и медными трубами.
И последнее, о чём следует упомянуть, это о проблеме — интеллигент и окружающая среда. Интеллигент — нормальный человек, являясь антиподом «ничтожных людишек», как правило, вызывает у них отрицательные эмоции. По образу мыслей и поведению он не такой, как мы, рассуждают «ничтожные» (а имя им легион), значит, лучше всего расправиться с ним, чтобы он своим примером не мешал нам жить, как мы хотим. Такого рода конфликт интеллигента со средой многократно описан в художественной литературе от лермонтовского «На смерть поэта» до шукшинского «Срезал». Но парадокс интеллигента заключается в том, что он существует, творит даже ради этой враждебно настроенной к нему среды, ради бессмертной идеи преобразования, улучшения свойств рода человеческого. Служение интеллигента идее сродни христианскому подвижничеству. Точнейшая формула этого служения изложена в пушкинских строках:
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу,
И милость к падшим призывал…
Имена истинных интеллигентов выдерживают испытание временем, их хранит память народа — «высшего судии» истории.
Разумеется, понятие «интеллигенция» эволюционировало с течением времени. В России, например, первоначально к интеллигенции себя относила только дворянская аристократия, тесно связанная с европейской культурой. Затем появилась разночинная интеллигенция. Наконец, с началом революционного процесса образуется достаточно широкая прослойка революционной интеллигенции, которая включала в себя представителей различных слоёв общества — от дворянства до рабочих. Общественную функцию этой интеллигенции отражает один из зонгов в любимовской постановке «Десяти дней» в Театре на Таганке:
Сперва начали студенты,
Помогли интеллигенты,
Пособил народ…
Наконец, в век научно-технической революции вошло в употребление название «техническая интеллигенция». Кстати, в английский и французский языки термин «интеллигенция» пришёл из русского[6].
Общественные катаклизмы — войны, революции, расчленения государств,—обычно приводят к деинтеллигентизации страны. Это в своё время отметил И. М. Майский, который, находясь в годы Первой мировой войны в эмиграции в Англии, присоединился к специальному воззванию, требовавшему не отправлять представителей интеллигенции на фронт. Вот как в письме к Л. Мартову (Ю. О. Цедербауму), датированном 13 ноября 1916 г., он объяснял свою позицию:
«Видите ли, чем больше затягивается война, тем яснее вырисовывается перед воюющими нациями одна серьёзная опасность: на полях битв гибнет огромное количество интеллигенции — писателей, художников, учёных, инженеров и т. д. Страны оскудевают своей духовной аристократией, без которой ведь, что там ни говорите, а никакой умственный, социальный и политический прогресс невозможен. Если бы война продолжалась полгода, положение не было бы столь угрожающим, но война затянулась, она превратилась в войну на истощение, и количество павших интеллигентов достигло и ещё достигает размеров, которые могут заставить всякого призадуматься. Конечно, тяжелы всякие потери — потери крестьян, потери рабочих и т. д., но я всё-таки полагаю, что потери интеллигенции относительно тяжелее, ибо их труднее заместить. Интеллигенция — медленно растущий плод, и потребуется, быть может, целое поколение прежде, чем убыль в её рядах, принесённую войной, удастся хоть сколько-нибудь заполнить. Вот почему я думаю, что сейчас наступил уже такой период, когда в интересах самосохранения наций, необходимо беречь интеллигенцию, как берегут, например, искусных механиков, химиков, оружейных дел мастеров и т. п.»[7].
