Ее сердце вернулось к своему нормальному ритму, но нервы остались на пределе. Ее прикрытие было безупречным, и она в принципе не подвергалась риску. Однако полицейская проверка всегда представляла опасность, которую нельзя игнорировать.

Без сомнения, они задержались на допросе трактирщика. С этой стороны Мюриэль не боялась ... Чтобы лучше прислушаться, она перестала вязать. Из-за перенесенной на него нагрузки тепло, которое омывало комнату, несмотря на закрытые окна, стало для него более чувствительным. Она почувствовала, как капельки пота у нее на висках, медленно скатываясь по впадине груди.

Тяжелые шаги по скрипучей деревянной лестнице освободили ее от беспокойства, которое начало захватывать ее. Ее пальцы возобновили свою деятельность, она снова почувствовала себя совершенно непринужденно.

В коридоре по-прежнему резким эхом эхом разносились шаги. Она не ошиблась ... Несмотря на это, ее плоть ожесточилась, когда властный кулак ударил в дверь. Она глубоко вздохнула и игриво сказала:

- Заходите…

Прошло несколько секунд, и Мюриэль поняла, что «они» ожидали обнаружить дверь закрытой. Наконец, фарфоровая ручка повернулась, трещотка открылась ...

Улыбка, которую она показала, застыла, и она потеряла дар речи с правильным выражением удивления. Лейтенант, похоже, не меньше удивился представившемуся ему зрелищу ... Мюриэль воспользовалась возможностью, чтобы перехватить инициативу:

- Что ... Что ты хочешь?

Офицер пришел в себя, вежливо поклонился и сделал два шага, чтобы войти в комнату.

- Фернандо Рибера, лейтенант полиции ... Прошу прощения за беспокойство, мэм, но мне приказали проверить вашу ситуацию. Я постараюсь как можно меньше вас раздражать ...

Двое сопровождающих его мужчин остались в коридоре в ожидании приказа. Мюриэль все время осматривала офицера, который смотрел на нее с видимым восхищением.

Маленький, пухлый, он, тем не менее, носил форму с определенной элегантностью. Кожа ее смуглого, круглого, полного лица была тугой, как у сытого ребенка. Он был аккуратно выбрит, и его косметические усы выглядели великолепно. Изящным жестом Мюриэль положила вязание на прикроватную тумбочку, затем встала и сразу же сложила лоскуты своего легкого неглиже на свои красивые ножки.

С легкостью, которую может дать только чистая совесть, она подошла к белому деревянному столу, на котором держалась ее сумочка, открыла ее и достала паспорт.

Подошел Фернандо Рибера. С документом в руке он начал его листать. С закрытым лицом, он теперь избегал смотреть на нее. Через плечо он взглянул на своих подчиненных, которые не двинулись ни строчкой, затем спросил, вернув свое внимание к паспорту:

- Тебя зовут?

Красивые брови Мюриэль удивленно приподнялись, ее рот был полным, сочным и ухмыляющимся. Своим красивым хриплым голосом, с выученными интонациями, она ответила:- Мюриэль Солона…

Офицер продолжал тем же тоном:

- Дата и место рождения ?

Она засмеялась и подумала:

- Вы не умеете читать?

Он, не беспокоясь, повторил:

- Дата и место рождения? ... Ответьте, пожалуйста.

Она вздохнула, нежно покачала хорошенькой головой.

- Родилась 25 апреля 1919 года в Буэнос-Айресе, Аргентина… Хуан Солона и Мюриэль Алари. Если вы также хотите узнать цвет глаз моей бабушки ...

Безразличный полицейский перевернул несколько страниц паспорта и продолжил:

- В какой день вы въехали в Испанию?

Она была нетерпеливой и быстро сообщила ему:

- Прошлый 16 июня… Прилет в Мадрид самолетом.

Он закрыл паспорт, держал его в сложенных руках и медленно поднял взгляд на молодую женщину:

- Ваш вид на жительство был действителен в течение одного месяца ...

Она подняла свои прекрасные глаза к потолку, связала руки за спиной и нетерпеливо ответила:

- Вы, должно быть, факир! ... Если бы вы могли читать, вы могли бы увидеть в моем паспорте, что мой вид на жительство продлен до 31 октября. Причина, связанная со здоровьем… Профессор Аллес и Реза из Мадрида рекомендовал мне немедленно отдохнуть на высоте, и его справка находится в моем досье в Министерстве внутренних дел.

Лейтенант полиции скривился и сделал движение, чтобы передать паспорт молодой женщине. Она схватила его естественно, но он отказался отпускать.

- Почему вы приехали именно в Каваку?

Она убрала руку, отказываясь продолжать игру, и раздраженно ответила:

- Спросите профессора Аллеса и Реза. Это он послал меня сюда ...

Она высокомерно посмотрела на него.

- Вот и все ? Могу я возобновить вязание?

Офицеру вдруг показалось, что такое отношение оскорбило его. Он стиснул челюсти, его скулы покраснели. В плохом настроении бросил паспорт на стол:

- Я делаю свою работу, мадам. И я понимаю, что не ошибся ...

Она расслабилась, сделала примирительный жест и улыбнулась ему.

- Простите, лейтенант. Я немного нервничаю, и вы должны знать, что никому не нравится, когда полиция сует свой нос в его вещи ...

Он нахмурился, заколебался:

- Это пока формальность ... Мне приказали осмотреть ваш багаж.

Несколько секунд она оставалась парализованной. Потом, с комической гримасой, казалось, решила укрепить доброе сердце против неудач.

- Продолжайте, лейтенант, раз вам приказали. Однако предупреждаю, что категорически откажусь от обыска ...

Он сильно покраснел и пробормотал:

- Ни за что ... Я просто хочу посмотреть твой багаж ...

Она широко махнула рукой и вернулась, чтобы устроиться на кровати.

- Смотри, лейтенант ... Смотри ...

По знаку офицера в комнату вошли два офицера, ожидавшие в коридоре. Они открыли чемоданы Мюриэль Солоны, высыпали содержимое на стол. Мюриэль возобновила вязание и не смотрела на них ... Они поставили все на свои места, вошли в ванную, где не задержались ни на минуту. Двое офицеров вышли, а офицер остался в комнате. Фернандо Рибера уже открывал рот, собираясь попрощаться, когда заметил, прислонившись к стене, к прикроватной тумбочке, тяжелую трость из черного дерева, инкрустированную перламутром. Он подошел к нему, поднял и зашипел от удивления. Мюриэль избегала смотреть на него. Сердце ее бешено колотилось в красивой груди. Полицейский повернул трость в руках и спросил: