Серия "Книжная полка Вадима Левенталя"

Одни писатели мыслят рассказами, другие – романами. Павел Крусанов мыслит трилогиями. Читателям уже знакомы «Триада» и «О людях и ангелах». Новая трилогия «Флаги осени» включает в себя романы «Мертвый язык», «Железный пар» и «Яснослышащий». Нетрудно заметить, что все три романа объединяет тема неслышимой музыки, таинственного соотношения жизни и искусства. Но вот как одни и те же темы отражаются в каждом из романов, как разные мотивы из них вступают друг с другом во взаимодействие, как все они...

Кириллу Рябову дан удивительный дар, избегая традиционного и часто пустопорожнего многословия русской прозы, соединять в своих рассказах все болевые точки и лейтмотивы отечественной (да и мировой) гуманистической традиции, также известной как любовь и сострадание к ближнему. Выморочные пространства городских окраин, бесприютные квартиры многоэтажек в рассказах Рябова не повод для унылого бытописательства, но полный энергии абсурда и отчаяния пограничный мир между сном и явью, лимб без шанса на...

Кириллу Рябову дан удивительный дар, избегая традиционного и часто пустопорожнего многословия русской прозы, соединять в своих рассказах все болевые точки и лейтмотивы отечественной (да и мировой) гуманистической традиции, также известной как любовь и сострадание к ближнему. Выморочные пространства городских окраин, бесприютные квартиры многоэтажек в рассказах Рябова не повод для унылого бытописательства, но полный энергии абсурда и отчаяния пограничный мир между сном и явью, лимб без шанса на...

Книга продолжает исследование, начатое автором в «Союз и Довлатов. Подробно и приблизительно»: водоразделом становится эмиграция Довлатова в США. Сорокалетний писатель начинает жизнь заново: литературные связи, встречи и непростые взаимоотношения с Лимоновым, Аксёновым, Войновичем, новые тексты и новые публикации, издание газеты «Русский американец», срывы и возвращения к писательскому труду. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Если бы Линч и Пинчон вместе задумали написать роман, то получился бы «Музей „Калифорния“» — это одновременно и мрачный полицейский детектив, и путешествие в глубины бессознательного, и едва ли не наркотический трип. И однако же это русский роман молодого автора, написанный блестящим языком, на пределе эмоционального напряжения. Захватывающее и умное чтение.

В своих рассказах Герман Канабеев описывает Россию как страну, населенную ментами и колдунами, буддистами и алкоголиками, коучами и порноактрисами. Страну, в которой грусть, радость, одиночество и близость — одни и те же, что на заброшенном полустанке, что на просторах рунета. Любой читатель знает эту Россию. И узнавая ее на каждой странице, будет смеяться сквозь слезы.

В настоящей книге без изъятий и с минимальной редактурой представлена живая переписка, которая велась внутри группы петербургских писателей с марта по октябрь 2020 года. Уникальный документ эпохи. Содержит нецензурную брань.

Господство над миром и господство над человеческим телом – самые невероятные способы достижения и того и другого составляют главную интригу новой книги Романа Богословского, которая замаскирована под детектив с сексуально-экономическим сюжетом из жизни обычной российской семьи 1990-х. Книга содержит нецензурную лексику

Хронотоп рассказов Сергея Гребнева – Петербург девяностых; тот самый город «Улиц разбитых фонарей», «Бандитского Петербурга», «Окна в Париж» и балабановского «Брата». Герои этих рассказов – подростки, юноши; в другое время они сели бы за штурвалы самолетов, отправились бы в полярную экспедицию или строили бы новые города. Но на дворе девяностые – поэтому они пьют дешевый спирт, принимают наркотики и состоят в запрещенной на территории РФ партии. Приключения братьев Андрея и Сергея Гребневых,...

В дебютном романе Дениса Епифанцева стираются границы между участниками секс-вечеринки и научной конференции, развлечения столичной золотой молодежи плавно перетекают в радикальный, до уголовщины, перформанс, а на улицы Москвы выплескиваются возмущенные толпы.

Дебютный роман Германа Канабеева невелик по объему, но в нем, как в волшебном зеркальце, отражается и наша история последних двадцати лет, и образ целого поколения – полным сил и надежд вошедшего в XXI век и завязшего в глухом безвременье эпохи. Более всего главный герой книги жаждет любви – и неутомимо ищет ее.

Марат Басыров (1966–2016) был одним из лучших писателей своего поколения – чем дальше, тем яснее это видно. Скупая выразительность языка, беспредельная самоирония автора в сочетании с беззащитной искренностью рассказчика – все это возвращает читателю ясное понимание того, зачем вообще нужна художественная проза. Книга дополнена воспоминаниями о Марате Басырове его друзей и коллег.

Сюжет этой книги основан на реальных событиях, но не так уж важно, где именно они происходят, – важно, что на постсоветском пространстве. Поэтому дебютную книгу Александра Христофорова можно назвать постсоветским «Карточным домиком». Выборы, медиа, пиар, деньги, должности, предательства, секс, убийства – все ради власти. Мишель Фуко однажды заметил, что война вовсе не продолжение политики другими средствами; скорее политика – это другое агрегатное состояние войны. Эта книга как раз о том, как...

Игорь Караулов не только знаменитый поэт, но и один из умнейших политических обозревателей современной России. Спокойный голос, ирония, глубина взгляда и широта подхода делают каждое его высказывание событием. В настоящей книге автор ретроспективно оглядывает 2010-е – десятилетие Трампа и Брексита, Майдана и Русской весны, Павленского и Pussy Riot, etc., – этот взгляд необходим, чтобы, сделав выводы, сформулировав итоги, придя к обобщениям, – двигаться дальше, в третье десятилетие XXI века, не...

Рассказ о встрече с американским классиком во время поездки по США в 1997 году в исполнении неподражаемого Александра Бренера оборачивается гимном человеческой свободе. И одновременно панихидой по человечеству. Содержит нецензурную брань.

Новая книга Павла Крусанова населена крохалями и пиздриками, катеньками и трёхзенками, голавлями и лысухами, апионами и рамфусами, морфо и фринами, кого здесь только нет – вплоть до таких тварей, которым человеческий язык и вовсе не повернулся дать имён. А вот голубями здесь называют себя люди – люди, которые живут на данной им Богом земле, будто птицы, которых питает Отец их Небесный.