Сижу на кровати, уставившись на ткань в своих руках.
Все должно было произойти совсем не так.
Это не входило в мои планы.
Вздохнув, крепко зажмуриваю глаза, желая прогнать слезы.
Я уже достаточно плакала, думаю, с меня хватит.
Шум по ту сторону двери заставляет меня в панике поднять взгляд, но, как и вчера, никто ко мне не стучится.
Думаю, я ясно показала, что не хочу тусоваться со своими новыми соседями по общежитию, когда в первый раз кто-то постучал и спросил, не хочу ли я с ними позавтракать.
Не хочу.
Не хочу даже быть здесь.
Я просто хочу спрятаться.
И эта мысль делает все в миллион раз хуже.
Я не трусиха. Я боец. Я чертова Хантер[1].
Но вот до чего меня довели.
Я жалкое, слабое месиво.
И все из-за него.
Он не должен иметь такой власти надо мной. Но даже сейчас это неоспоримо.
В общежитии снова воцаряется тишина, и я молюсь, чтобы они все отправились на свое первое занятие в этом семестре, чтобы я могла ускользнуть незамеченной.
Я знаю, что это смешно. Знаю, что должна просто пойти туда с высоко поднятой головой и откопать уверенность, которая, как я знаю, во мне есть.
Но я не могу.
Полагаю, что просто переживу сегодняшний день — мой первый день здесь, — и все будет хорошо.
Я смогу в какой-то степени продолжить с того места, на котором остановилась, как будто последних восемнадцати месяцев никогда не было.
«Мечтать не вредно».
Я снова смотрю на толстовку в своих руках.
Мама купила одинаковые для Зейна, моего младшего брата, и меня.
Темно-синяя ткань мягкая на ощупь, но текст, смотрящий на меня, кажется неправильным.
«Университет Мэддисон Кингс».
Узел скручивается у меня в животе, и клянусь, что все мое тело обмякает от моей новой реальности.
Я училась в колледже своей мечты. Превзошла все ожидания и поступила в Колумбийский университет. И все было хорошо. Нет, все было чертовски офигенно.
Пока не произошло это.
И вот я здесь. Сижу в общежитии учебного заведения, которое всегда было моим резервным планом, и начинаю все сначала.
Бросив толстовку на кровать, я сердито встаю на ноги.
Хватит. Сыта по горло самой собой.
Я должна быть лучше этого, сильнее.
Но я просто… сломлена.
И как бы мне ни хотелось увидеть положительные стороны в этой ситуации, их просто нет.
Засовываю ноги в кеды, перекидываю сумочку через плечо и хватаю пару книг со стола для двух занятий, которые у меня сегодня будут.
Сердце падает, когда я выхожу в общую кухню и нахожу стройную светловолосую девушку с кружкой в руке, склонившуюся над учебником.
Запах кофе проникает в мой нос, а рот наполняется слюной.
Подошвы моих кед скрипят по полу, и девушка тут же поднимает глаза.
— Извини, я не хотела тебя беспокоить.
— Ты шутишь? — взволнованно говорит она, ее южный акцент заставляет мои губы кривиться в улыбке.
Улыбка озаряет ее красивое лицо, и по какой-то причине что-то оседает во мне.
Я знала, что прятаться неправильно. Это просто был мой метод преодоления… довольно долгое время.
— Мы задавались вопросом, когда наша новая соседка собирается показать свое лицо. Ребята делали ставки на то, что ты инопланетянин или что-то в этом роде.
Смех срывается с моих губ.
— Нет, никаких инопланетян. Просто… — Я вздыхаю, не зная, что сказать.
— Ты перевелась, верно? Из Колумбийского?
— Ух… да. Откуда ты знаешь?
— Девочка, я знаю все. — Она подмигивает мне, но мне от этого не легче. — Уэст и Брэкс в команде, они провели лето с твоим братом.
Я вздыхаю с облегчением. Хотя и не в восторге от того, что мой брат сплетничает обо мне.
— Итак, какие у тебя сегодня занятия? — спрашивает девушка, когда я стою, тупо уставившись на нее.
— М-м-м… Американская литература и психология.
— Позже у меня тоже будет психология. Профессор Коллинз?
Я вытаскиваю из сумочки расписание и смотрю на него.
— Д-да.
— Отлично. Мы можем сесть вместе.
— К-конечно, — неуверенно заикаюсь я, но улыбка, которую ей дарю, совершенно искренняя. — Кстати, меня зовут Летти. — Хотя я почти уверена, что она уже знает об этом.
— Элла.
— Хорошо, я… ух… увидимся позже.
— Конечно. Хорошего тебе утра.
Элла улыбается мне, и я удивляюсь, почему так боялась выйти и познакомиться со своими новыми соседями.
Я хотела, чтобы мама арендовала для меня квартиру, чтобы могла побыть одна, но, вероятно, мудро — она отказалась. Она знала, что я использую квартиру, чтобы спрятаться, а смысл моего возвращения в колледж в том, чтобы попытаться оставить все позади и начать все заново.
Стащив яблоко из миски посреди стола, я крепче прижимаю книги к груди и выхожу, готовая начать новую жизнь.
Утреннее солнце обжигает мне глаза, и запах свежескошенной травы ударяет в нос, когда я выхожу из здания. Летняя жара ударяет по коже, и это заставляет чувствовать себя немного лучше.
Ну и что с того, что я начинаю все сначала. Мне удалось перевести баллы, которые я заработала в Колумбийском университете, а «Мэддисон Кингс» — хороший университет. Я все равно получу хорошую степень и смогу что-то сделать в своей жизни.
Могло быть и хуже.
Как в это время в прошлом году…
Я вытряхиваю эту мысль из головы и заставляю ноги двигаться дальше.
Прохожу мимо студентов, встречающихся со своими друзьями в начале нового семестра. Они взволнованно рассказывают друг другу о своих летних каникулах и невероятных вещах, которые сделали, или сравнивают расписание.
Мои легкие сжимаются, когда я втягиваю воздух, в котором нуждаюсь. Я думаю о друзьях, которых оставила в Колумбийском. У нас было не так уж много времени вместе, но мы сблизились до того, как моя жизнь пошла под откос.
Оглядываясь по сторонам, я ловлю себя на том, что ищу знакомые лица. Знаю, что здесь много людей, которые меня знают. Пара моих самых близких друзей приехали сюда после школы.
Мама пыталась убедить меня пообщаться с ними в течение лета, но мое беспокойство удерживало меня от этого. Я не хочу, чтобы кто-то смотрел на меня, как на неудачницу. Ведь со стороны выглядит так, что я поступила в один из лучших университетов в стране, облажалась и, в конце концов, поджав хвост, вернулась в Роузвуд. Не знаю, что хуже: то, что они предполагают, что я не справилась, или правда.
Сосредоточившись на дороге, опускаю голову и игнорирую возбужденную болтовню вокруг меня, направляясь в кофейню, отчаянно нуждаясь в своей ежедневной дозе, прежде чем даже подумаю о том, чтобы пойти на лекцию.
Затем нахожу здание Вестерфильд, где будет проходить мой первый урок в этот день, и благодарю девушку, которая придерживает для меня тяжелую дверь, прежде чем последовать за ней к лифту.
— Срань господня, — гремит голос, когда я сворачиваю за угол, следуя указателям к аудитории в моем расписании.
Прежде чем я успеваю понять, что происходит, мой кофе вываливается у меня из рук, а ноги отрываются от пола.
— Что за?.. — В ту секунду, когда я смотрю на парня, стоящего позади того, кто держит меня на руках, я точно знаю, с кем только что столкнулась.
Забыв о кофе, который теперь превратился в лужу на полу, я отпускаю книги и обнимаю своего старого друга. Его знакомый древесный запах проходит сквозь меня, и внезапно я снова чувствую себя собой. Как будто последних двух лет и не было.
— Какого черта ты здесь делаешь? — спрашивает Лука с широкой улыбкой на лице, когда отстраняется и изучает меня.
Его брови сходятся вместе, когда парень пробегает взглядом по моему телу, и знаю почему. Я работала над этим все лето, но знаю, что все еще намного худее, чем когда-либо в своей жизни.
— Перевелась, — признаюсь я, выдавливая слова сквозь комок в горле.
Его улыбка становится шире, прежде чем парень снова притягивает меня к себе.
— Я так рад тебя видеть.
Расслабляюсь в его объятиях, крепко сжимая друга, впитывая его силу. И это единственное, что у Луки Данна в избытке. Он скала, всегда был таким, и я не понимала, как сильно мне это сейчас нужно.
Мама была права. Я должна была наладить старые связи.
— Я тебя тоже, — честно шепчу в ответ, пытаясь сдержать слезы, которые угрожают пролиться просто от того, что я вижу его. Вернее, их.
— Привет, рад тебя видеть, — говорит Леон, более спокойно, чем его брат-близнец, протягивая мне мои брошенные книги.
— Спасибо.
Я смотрю на парней, замечая всё, что изменилось с тех пор, как в последний раз видела их лично. Конечно, я слежу за ними в Instagram и TikTok, но ничто не сравнится с тем, чтобы лицом к лицу стоять перед ними двумя.
Парни стали больше, чем я когда-либо помнила, показывая, как усердно они тренируются теперь, когда оба играют в первом составе «Пантер». И если это возможно, они оба стали еще более сексуальнее, чем были в старшей школе, что действительно о чем-то говорит, потому что они одним взглядом превращали даже самых уверенных в себе девушек в хихикающих дурочек. Могу только представить, какая у них здесь репутация.
Звук открывающейся за нами двери и шарканье ног прерывают наше маленькое воссоединение.
— У тебя американская литература у профессора Уитмена? — спрашивает Лука, переводя взгляд с меня на книгу в моих руках.
— Да. И у тебя?
— Да. Проводить тебя до класса? — На его губах появляется ухмылка, которую я слишком хорошо помню. Бабочки в животе, которых он обычно вызывал во мне, угрожают вспорхнуть, когда парень пристально наблюдает за мной.
Лука был одним из моих лучших друзей в старшей школе, и я проводила почти все наше время вместе, будучи влюбленной в него. Кажется, что девочка-подросток внутри меня все еще думает, что это возможно и сейчас.
— Я с удовольствием.
— Тогда пошли, Принцесса, — говорит Леон, и я вздрагиваю всем телом, услышав это ласкательное прозвище. Он никогда не называл меня так раньше, и очень надеюсь, что не собирается начинать сейчас.
Явно не замечая моей реакции, Леон снова берет у меня книги и предлагает мне руку, когда они вдвоем ведут меня в лекционный зал.
Я смотрю на них обоих, улыбка растягивает мои губы, и во мне зарождается надежда.
Может быть, это то место, где я должна была быть все это время?
Возможно, нам с Колумбийским никогда не суждено было быть вместе.
Несколько голов поворачиваются в нашу сторону, когда мы поднимаемся по ступенькам, чтобы найти свободные места. Огромное пространство занято в основном девушками, и я не могу не посмеяться про себя над их реакцией.
Все понятно.
Близнецы Данн — два здешних Короля, и в настоящее время я зажата между ними. Это место, за которое почти каждая девушка в этом колледже… да, черт возьми, в этом штате, готова убить.
— Чувак, двигайся давай, — рявкает Лука на парня, когда останавливается у одного из рядов сзади.
Парень с темными волосами и еще более темными глазами немедленно хватает свою сумку, книги и ручку и перемещается на свободное место.
— Это Кольт, — объясняет Лука, кивая парню, который с интересом изучает меня.
— Привет, — пищу я, чувствуя себя немного смущенной.
— Привет. — Его низкий, глубокий голос словно облизывает меня. — Ай! Какого хрена, чувак? — рявкает он, потирая затылок, куда Лука только что ударил его.
— Летти под запретом. Убери от нее свои чертовы глаза.
— Чувак, я просто поздоровался.
— Да, и мы все знаем, к чему это обычно приводит, — рычит Леон позади меня.
Мы втроем занимаем свои места и почти успеваем вытащить наши книги, прежде чем наш профессор начинает объяснять программу на семестр.
— Извини за кофе, — шепчет Лука через несколько минут. — Вот. — Он ставит бутылку воды на мой стол. — Знаю, что это не равноценная замена, но это лучшее, что я могу сделать.
Напоминание о беспорядке, который я оставила в коридоре, поражает меня.
— Я должна пойти и…
— Остынь, — говорит он, кладя руку мне на бедро. Его прикосновение мгновенно расслабляет меня так же сильно, как и посылает шок по моему телу. — Я куплю тебе другой после занятий. Может даже угощу кексом.
Я улыбаюсь ему, мысленно падая в обморок от того, что он помнит мое любимое лакомство.
И почему вообще подумала, что приехать сюда — плохая идея?
К тому времени, как профессор Уитмен заканчивает лекцию, у меня болит рука. Кажется, я так долго не делала записи, целую вечность.
— Ты в порядке? — спрашивает Лука со смехом, когда я разминаю пальцы.
— Да, это было давно.
— Уверен, что эти парни помогут тебе с этим, красавица, — срывается с губ Кольта, и парень получает еще один подзатыльник.
— Не обращай на него внимания. Его слишком много раз били мячом по голове, — говорит Леон рядом со мной, но я слишком увлечена тем, как Лука смотрит на меня прямо сейчас, чтобы ответить.
В старшей школе наша дружба не была обычной. Он был звездным защитником, а я не была чирлидером, и вообще была далека от спорта. Но в течение первой недели в старшей школе Роузвуда мы стали партнерами по лабораторным работам, и вроде как больше не расставались.
Я наблюдала, как Лука выводил школьную футбольную команду на новые высоты, как встречался со скаутами колледжа. Я даже побывала с ним в нескольких местах за компанию.
Он был тем, кто позволял мне плакать у себя на плече, когда я изо всех сил пыталась смириться с потерей человека, который оставил огромную дыру в моем сердце, и он никогда, ни разу не переступил черту, пока я цеплялась за него и впитывала его поддержку.
Я также была там, когда он переспал с каждым членом команды поддержки, а также с любой другой девушкой, которая на него заглядывалась. Каждая из них жалила немного сильнее, чем предыдущая, когда мое бедное подростковое сердце разваливалось на куски.
С каждым прошедшим днем, неделей, месяцем я жаждала его все больше, но он ни разу не посмотрел на меня в этом плане.
Я даже была его парой на выпускном балу, но в итоге он провел ночь с кем-то другим.
Конечно, было больно. Но это не его вина, и я отказываюсь обвинять его в этом.
Возможно, мне следовало сказать ему. Быть честной с ним о своих чувствах и о том, чего хочу. Но я была так напугана, что потеряю своего лучшего друга, что никогда не признавалась, и забрала эту тайну с собой в Колумбийский.
Сейчас, когда смотрю на него, эти знакомые бабочки все еще порхают у меня в животе, но не так сильно, как запомнила. Не уверена, то ли это потому, что мои чувства к нему со временем уменьшились, то ли я просто сейчас настолько сломлена, что не чувствую ничего, кроме боли.
