Я не чувствую камней и палок на земле, когда падаю на колени. Единственная боль, которая пронзает мое тело, когда я тянусь к Себу и Тоби, которые лежат на земле в темноте, — это боль моего сердца, разбивающегося вдребезги в груди.
— Нет, пожалуйста. Нет.
Слишком темно, чтобы что-то разглядеть, и хотя я могла бы молча молиться, чтобы здесь произошло что-то еще, в глубине души я знаю, что не стану свидетелем чуда.
Хриплое дыхание доноситься с одной стороны от меня, когда чья-то рука с другой стороны сжимает мою.
— Все в порядке, сестренка, — выдавливает Тоби, его глаза закрыты, боль запечатлена на каждом дюйме его лица.
— Мне так жаль. Мне так жаль.
Я крепко сжимаю руку Тоби, в то время как моя голова продолжает кружиться от того, что происходит в моем организме.
Мое тело хочет отключиться, сдаться, что бы это то ни было. Но я не могу.
— Детка, ни в чем из этого нет твоей вины.
Звук голоса Себа разрушает что-то внутри меня, и в ту секунду, когда я смотрю на него и вижу, что его темные глаза смотрят на меня, я ломаюсь.
Падая на его тело, я цепляюсь за него, пока мои слезы пропитывают его рубашку вместе с кровью.
Я совершенно не замечаю никого вокруг нас, поэтому вздрагиваю, когда пара больших рук обхватывает мои плечи и оттаскивает меня от них обоих.
— Нет, — кричу я, пытаясь вырваться.
Я брыкаюсь ногами, пытаясь установить контакт, но мое тело едва подчиняется, мои конечности бесполезно дергаются, все мои годы тренировок — лишь отдаленное воспоминание, когда я вынуждена наблюдать, как масса зомби окружает моих мальчиков, закрывая их от моего взгляда.
— НЕЕЕТ! — Я кричу, пытаясь изо всех сил убежать, но у моего тела другие идеи, и оно отключается быстрее, чем я могу контролировать.
— Они помогают, Стелла. Они знают, что делают, — говорит мне на ухо знакомый голос.
Он останавливает нас на краю всего действия, и я чувствую, как двое других встают рядом с нами. Отрывая взгляд от сцены перед нами, я нахожу Нико и Алекса, стоящих там, тени делают их мрачные выражения еще более пугающими.
Рыдание вырывается из моего горла, реальность врезается в меня.
Чувствуя, что я отказалась от борьбы, я освобождаюсь, хотя и всего на несколько секунд, потому что сильные руки обхватывают мое тело, удерживая меня.
— Все будет хорошо, — выдыхает Тео мне в ухо. Серьезный тон его голоса останавливает меня от спора, несмотря на то, что каждый дюйм моего тела кричит: — Как? Как это может быть нормально?
Падая обратно на него, я использую его силу, когда мои ноги, черт возьми, почти отказывают.
В движении, которое, я чертовски уверена, не было запланировано, обе мои руки схвачены, и Алекс, и Нико сжимают, помогая мне держаться вместе.
Мужчины передвигаются перед нами, некоторые исчезают за деревьями, я уверена, в поисках стрелка, в то время как другие сосредотачивают свои усилия на Себе и Тоби, которые вполне могут бороться за свои жизни прямо сейчас.
Тихие слезы текут по моему лицу, пока я жду знака, чего угодно, чтобы сказать мне, что с ними все будет хорошо.
Кто-то оглядывается и кивает Тео, и мое сердце замирает.
— Что это значит? — Я требую.
— Давай, принцесса. Нам нужно двигаться, чтобы парамедики могли делать свое дело.
— Нет. Я их не оставлю. Я не ос… ТЕО, — кричу я, когда он перекидывает меня через плечо, крепко держит за талию и марширует сквозь деревья, как раз в тот момент, когда две машины скорой помощи с визгом останавливаются прямо перед нами.
Но не имеет значения, сколько я пинаю, бью и кричу — его хватка на мне не ослабевает, и его шаги не замедляются.
Кто-то открывает дверь машины, и, наконец, Тео ставит меня на ноги, но я так долго лежу вверх ногами после того, как выпила все, что я выпила, мои ноги не более чем спагетти, и я немедленно падаю.
К счастью, парни не такие уж пьяные, как я думала, или, может быть, события последних тридцати минут или около того несколько отрезвили их, потому что им удается поймать меня до того, как я упаду на пол.
— Давай, принцесса. Нам нужна фора до больницы, чтобы мы могли быть там для них.
Зная, что Алекс прав, я позволяю ему затащить меня внутрь. Они набрасываются на меня, но не раньше, чем я замечаю Эмми, бегущую к машине.
— Подожди, — кричу я, останавливая Тео от закрытия двери.
— Что происходит? Кто-то сказал, что были выстрелы.
— Залезай или отвали, — ворчит Тео.
— Залезай, — кричу я.
Она оценивает мое состояние, прежде чем взглянуть на заполненные места, но Алекс на моей волне и тащит ее внутрь, сажая ее на колени Тео.
— Серьезно? — ворчит он.
Если бы ситуация была другой, меня бы позабавила его реакция… но сейчас я не чувствую ничего, кроме страха.
Игнорируя свою человеческую подушку, Эмми поворачивается, чтобы посмотреть на меня.
— Что происходит? — Ее глаза широко раскрыты и полны страха, когда она смотрит между моими.
— С-Себ а-ан…
— В Себа и Тоби стреляли, — говорит Нико как ни в чем не бывало, как будто это его не касается, и я знаю, что это чушь собачья, потому что он чувствует это так же сильно, как и я.
— Черт возьми, с ними все в порядке?
Очевидно, моя реакция на этот вопрос говорит сама за себя, потому что она просто протягивает руку и берет меня за руку.
— С ними все будет хорошо. Они мафия; они типо бессмертные или что-то в этом роде, верно?
— Что-то в этом роде, — грустно бормочет Алекс.
Его слова совсем не помогают.
Себ потерял своего отца в перестрелке. Они, безусловно, не бессмертны.
— Все будет хорошо, правда? — Она смотрит на Тео, умоляя его сказать, что так и будет.
— Конечно, — выдыхает он, изучая ее слишком пристально.
— Где Калли? — Внезапно спрашивает Нико.
— Эээ…
— Эмми, — рычит он.
— Я оставила ее танцевать с каким-то парнем. Я пришла, как только услышала, я не знаю, куда…
— Черт возьми, — рявкает он, вытаскивая сотовый из кармана.
— Черт, я не… с ней все будет в порядке.
— Я попрошу одного из парней схватить ее и привести к нам.
Вокруг машины воцаряется тишина, страх, который уже тяжелым грузом сидит у меня в животе, только растет с каждой проходящей секундой.
Закрыв веки, я кладу голову на плечо Тео, впитывая поддержку Эмми через ее теплую руку.
— Я думаю, что меня накачали наркотиками, — признаюсь я, мои глаза закрываются, когда мое тело отключается.
В ту секунду, когда я открываю глаза, меня поражает осознание. Может показаться, что мой мозг пропустили через мясорубку, но даже этого или того, что меня застрелили, черт возьми, недостаточно, чтобы заставить меня забыть звук ее голоса на линии, когда я ответил на ее звонок.
Страх.
Сильная дрожь пробегает по моему позвоночнику.
— Где она? — Я требую, когда нахожу только одного человека в комнате со мной.
Подняв голову, Тео пару раз моргает, выглядя более ошеломленным и смущенным, чем я.
Подняв руку, он откидывает волосы со лба и расправляет плечи.
— Она в порядке. Она в своей палате, ее проверяют.
— Почему? Что случилось? Она ранена?
Он качает головой, и облегчение, какого я никогда не испытывала, обрушивается на меня, отбрасывая обратно на кровать. Весь воздух вырывается из моих легких, когда реальность захлестывает меня.
Я мог потерять ее сегодня вечером. Если бы она не позвонила мне, когда позвонила, он мог бы заполучить ее.
Это она могла быть с пулей в плече и лежать на больничной койке.
Или еще хуже.
— Тоби? — Я спрашиваю, больше воспоминаний поражает меня.
— С ним все будет в порядке. Он вернулся с операции около часа назад.
— Черт возьми, — бормочу я, откидывая голову назад и глядя в потолок.
Этот ублюдок спас мне жизнь, у меня нет сомнений.
Возможно, этот ублюдок промахнулся с первого выстрела, но второй… если бы Тоби не врезался в меня, отталкивая с дороги, тогда он наверняка попал бы в меня.
— Это плохо?
— Не-а. Но у вас обоих будут потрясающие шрамы, чтобы произвести впечатление на дам.
Я ценю его стремление смягчить тон, но это далеко от истины.
— Это такой гребаный беспорядок. — В комнате воцаряется тишина, боль в моем плече почти невыносима, но я жив, так что я ни за что не собираюсь быть слабаком и настаивать на большем обезболивании. Гребаная повязка, в которую они меня втянули, достаточно плоха.
Я не останусь здесь дольше, чем нужно.
Мне нужно быть со Стеллой. Мне нужно обеспечить ее безопасность.
Посмотрите, что произошло сегодня вечером. Меня там не было, и она…
— Почему ее проверяют, все ли с ней в порядке? — Спрашиваю я, вспоминая его слова ранее.
— Она была накачана наркотиками, — признается Тео, проводя рукой по лицу.
— Он был на вечеринке?
Глубоко вздохнув, он вытягивает ноги перед собой. — Я не знаю, чувак. Либо это, либо на него работает один из наших парней.
— Никто из них не настолько глуп.
— Ну, тебе хотелось бы думать, что нет, но доказательства могут свидетельствовать об обратном.
— У нас есть что-нибудь на стрелка?
— Просто пуля, извлеченная из груди Тоби. — Я вздрагиваю, чувство вины переполняет меня, что он буквально принял эту пулю за меня. Самоотверженный ублюдок. — Папа отправляет ее на анализ. Мы найдем этого парня, Себ. Мы так и сделаем.
— Я знаю. Это просто нужно сделать, пока не стало слишком поздно. Сегодняшний вечер должен был быть чертовски безопасным.
— Черт возьми, я рад, что ты в порядке, чувак, — признается Тео, снова наклоняясь вперед, по-видимому, неспособный усидеть на месте больше двух минут.
— Мне нужно ее увидеть. Мне нужно увидеть своими глазами, что…
— Я знаю. Я бы не ожидал ничего меньшего. Но я, блядь, не понесу тебя, — заявляет он, поднимая на меня бровь.
— Потребуется нечто большее, чем дыра в плече, чтобы остановить меня, — упрямо заявляю я.
Но я сожалею об этом в ту же секунду, как откидываю одеяло. Может быть, я использую свою здоровую руку, но, черт возьми, мне так больно.
— Ах, да? — Спрашивает Тео, ясно видя гримасу на моем лице, когда я борюсь с этим.
— Отвали. Это немного больно, вот и все.
— Немного, — шутит он.
Стиснув зубы, я свешиваю ноги с кровати. Вид больничной рубашки, в которую кто-то затащил меня вскоре после того, как машина скорой помощи доставила нас в отделение неотложной помощи, заставляет меня стонать.
— Пойдем, пока Дженис не вернулась, чтобы искупать тебя в постели.
Я хмыкаю, как только слышу ее имя. — Скажи мне, что она сегодня не на смене.
— Не могу, брат. Она тоже была в восторге, увидев твое уродливое лицо.
Да, держу пари, что так оно и было.
Все споры, которые у меня были с ней, пока Стелла была в больнице, возвращаются ко мне.
— Неудивительно, что это больно. Бьюсь об заклад, она, блядь, зашила меня без какого-либо обезболивающего.
— Что ж, это объясняет, почему ты продолжал терять сознание.
— Я не… отвали, — рявкаю я, когда замечаю его ухмылку, когда он обходит кровать, чтобы помочь мне.
— Ты уверен, что сможешь это сделать? — спрашивает он, обнимая меня за талию.
— Мне нужно ее увидеть.
Он помогает мне пройти через комнату и открывает дверь.
— Иисус, блядь, Христос. Я оставляю вас наедине на пять минут… — Говорит София, голос ее звучит измученно.
— Я не собираюсь спорить с этим упрямым ослом, — оправдывается Тео. — Ты знаешь, что он не остановится, пока не получит то, что хочет.
София оглядывается через плечо в том направлении, откуда она только что пришла.
— Она спит.
— Мне все равно, — плюю я.
— Черт возьми, — вздыхает моя сестра, осторожно беря меня с другой стороны, заботясь о моем перевязанном плече и помогая мне спуститься по короткому коридору.
— Смотри, — говорит Тео, когда мы проходим мимо маленького окна, где находится Стелла. — Все такая же горячая, как и в последний раз, когда ты ее видел.
Рычание поднимается у меня в горле от его слов, но я не могу отрицать, что они правдивы.
Возможно, сейчас она выглядит не лучшим образом — ее кожа бледная, макияж размазан по всему лицу, а по щекам текут явные следы слез — но она прекрасна. Она всегда будет такой для меня.
Движение у ее кровати отвлекает мое внимание от моей девочки, и я нахожу Галена, сидящего там, с напряженным лицом. Затянувшаяся краска для лица зомби мало что делает, чтобы скрыть боль, запечатленную в его чертах. Кэлвин, его охрана и их экономка сидят в другом конце комнаты, хмуро сдвинув брови.
— Мы должны вернуть тебя, — говорит София.
— Нет. Мне нужно поговорить с ним. — Я бросаюсь вперед, заставляя боль отступить, когда тянусь к двери и использую ручку, чтобы удержаться на ногах.
Гален вздрагивает, его глаза расширяются, когда он видит, что я стою там.
— Черт, ты должен быть в постели.
Отрывая свой взгляд от его глаз, когда он встает, я снова смотрю на Стеллу.
— Я знаю. Мне просто нужно было… — Я замолкаю. Что-то подсказывает мне, что ему не нужны слова. — Что они ей дали?
— GHB. Иди сядь, — торопливо говорит он, отодвигаясь в сторону. — Хотя тебе следовало бы быть в постели.
— Мы подождем снаружи, — говорит Кэлвин, и они с Энджи выскальзывают из комнаты, чтобы дать нам немного уединения, но не раньше, чем Энджи сжимает мое здоровое плечо в знак поддержки.
Игнорируя Галена, Тео и мою сестру позади меня, я шаркаю вперед, опускаюсь на стул и тянусь к ее руке.
Она стонет, когда мы соединяемся, и мое сердце болит от осознания того, что она знает, что я здесь.
— Все будет хорошо, детка, — говорю я, потирая ее костяшки большим пальцем.
Мне удалось побыть со Стеллой всего пять минут, прежде чем пришла моя любимая медсестра, чтобы оттащить меня обратно в мою собственную палату.
Выражение ее лица, когда она увидела, что я сижу там, было просто убийственным.
Я бы сказал большинству людей, куда идти, когда они начинали мной командовать, но Дженис… в ней есть что-то такое, что заставляет меня прислушиваться. Я понятия не имею, есть ли у нее дети, но, черт возьми, я сочувствую им, если они существуют.
София и Тео сопроводили меня обратно в мою палату и помогли лечь в постель, прежде чем я довольно быстро снова отключился.
Возможно, это была всего лишь пуля в плечо, но какие бы обезболивающие мне ни давали, они убийственны.
В следующий раз, когда я прихожу в себя, мой нос наполняет запах, от которого учащается сердцебиение.
— Детка? — Шепчу я, не совсем уверенный, сплю ли я все еще или она действительно здесь, со мной.
— Привет.
От ее голоса по всему моему телу пробегают мурашки, и дрожь желания пробегает по спине.
С трудом открываю глаза, и меня встречает самое невероятное зрелище.
Мой подбородок опускается, когда я смотрю на нее, лежащую рядом со мной на одной подушке.
Она выглядит в миллион раз лучше, чем, когда я видел ее в ее палате, как бы давно это ни было. Ее макияж был смыт, оставив ее прекрасную кожу чистой, ее волосы были уложены, и она больше не носит свой костюм.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я, продолжая осматривать ее на предмет травм, несмотря на то, что мне сказали, что у нее их нет.
— Я? Не я была тем, кого, черт возьми, подстрелили, Себ. Какого хрена? — В ее тоне слышится нотка гнева, и это меня немного пугает.
— Я… я не имел в виду…
— Черт. Мне очень жаль.
Наклоняясь вперед, ее теплая рука обхватывает мой подбородок, а ее лоб прижимается к моему.
— Ты хоть представляешь, насколько это было чертовски страшно?
Воспоминание о том, как ее зарезали, поражает меня. — Да, вообще-то. Я знаю.
Слезы наполняют ее глаза, когда она смотрит на меня. — Я думала, вы оба мертвы, — шепчет она, эмоции ломают ее голос.
— Для этого потребуется больше, чем…
— Нет, — умоляет она. — Пожалуйста. Никаких шуток.
Я киваю, беспомощный, но готовый сделать все, что она попросит.
— Ты не видела Тоби?
Она качает головой. — Пока нет, но ребята с ним. Я заставила их оставить нас в покое.
— Хм, — напеваю я, потираясь своим носом о ее. — Мне нравится ход твоих мыслей.
— Себастьян, ты в больнице.
— У парня все еще есть потребности, детка.
— Ты невыносим.
— И ты невероятно сексуальна. Я ничего не могу с собой поделать, если у меня встает каждый раз, когда я смотрю на тебя.
При моих словах она опускает взгляд. — О Боже мой. Не показывай этого Дженис, она может начать думать, что ты смягчаешься по отношению к ней.
— Он определенно размякнет, если она подойдет к нему хоть близко, не беспокойся об этом.
— Господи, — бормочет она, на ее губах играет улыбка.
Обнимая меня, она прижимается ко мне всем телом, и мы просто лежим в тишине, радуясь, что сегодняшний вечер прошел не так плохо, как мог бы.
Дыхание Стеллы выравнивается, и я начинаю думать, что она погрузилась в сон. Но как только я закрываю глаза, чтобы сделать то же самое, мое имя плывет в воздухе.
— Да, детка? — Шепчу я в ответ, лаская ее руку большим пальцем.
Она сдвигается так, что снова смотрит на меня снизу-вверх.
— Я люблю тебя.
Мой подбородок опускается, и весь воздух вылетает из моих легких, когда я недоверчиво смотрю на нее сверху вниз.
Я знаю, она это чувствует. Я вижу это в ней, когда она смотрит на меня. Я видел это по тому, как она хотела отреагировать на меня, когда я сказал ей о своих чувствах.
Но слышать слова?
Блядь.
Это заставляет меня ценить то, что она воздержалась от того, чтобы сказать это в качестве реакции на то, что я делаю это, потому что знаю, как сильно она это имеет в виду… Черт, это заставляет мое сердце разбиваться вдребезги всеми лучшими способами.
— Стелла, я… — ее пальцы прижимаются к моим губам.
— Отдыхай.
Не в силах делать ничего, кроме того, что она говорит, я снова закрываю глаза, утыкаюсь носом в ее макушку и вдыхаю ее.
— Привет, — шепчу я, когда Тео и Алекс проскальзывают в комнату Себа и находят меня свернувшейся калачиком рядом с ним на кровати. Ни один из них не выглядит слишком шокированным этим шагом.
— Он очнулся, — шепчут они в ответ, следуя моему приказу сообщить мне, когда Тоби придет в себя.
Прошло чуть меньше двадцати четырех часов с тех пор, как их обоих доставили.
Тоби отвезли прямо на операцию, а Себа отправили накладывать швы.
Мы все оказались в той же палате, где я была после того, как меня ударили ножом. Отделение, которое я с тех пор обнаружила, полностью финансируется семьей Чирилло.
Я не знаю, почему я не поняла этого раньше. Уровень заботы, который я получила во время моего первого пребывания, был невероятным, так что это действительно имеет смысл.
У них обоих теперь есть отдельные комнаты для восстановления, и, несмотря на то, что Себ хотел выписаться, как только смог, нам всем удалось убедить его остаться еще на одну ночь после того, как он разорвал швы во время своего небольшого квеста, чтобы увидеть меня, пока я была без сознания вчера утром.
