Однако, на мой взгляд, отъезд иных артистов, литераторов и журналистов, а также бегство от потенциальной мобилизации меркнут по сравнению с тем, что за кордоном оказались, к примеру, бывшие вице-премьеры, курировавшие оборонку: Клебанов, Хлопонин, Дворкович... Вы можете себе представить, чтобы Ванин или Устинов в 41-м сбежали в Германию? Я — нет. Но и некоторым тузам, оставшимся пока при исполнении, нынешняя патриотическая мимикрия дается с явным трудом. Многие с ностальгией мечтают о тех временах, когда пятничный борт «боинга», летевший из Москвы в Лондон, был наполовину заполнен нашими чиновниками, депутатами, бизнесменами, журналистами... Именно из такого человеческого материала целенаправленно формировали нашу элиту в течение тридцати лет.

Кстати, о многих персонажах из «сферы культурных услуг», которые уехали и включились в русофобский хор, я даже не могу сказать, что они «переметнулись». Напротив, они остались верны себе, воротившись «на базу». Писатели Глуховский, Улицкая, Акунин, Быков никогда не радовали нас патриотическими высказываниями, объясняя нам: отношение к Родине — это чувство настолько интимное, что вслух о нем не говорят. Зато говорить вслух о своей неприязни к стране проживания — как раз то, что надо, признак интеллигентности и принадлежности к мировому культурному процессу. Попробуйте-ка найти в песнях Макаревича слово «родина»! Вряд ли отыщете. А вы помните хоть одну патриотическую песню в исполнении Пугачевой? Я — нет. Тот факт, что именно Эрнст и Хазанов стали чуть ли не первыми деятелями СМИ и культуры — полными кавалерами ордена «За заслуги перед Отечеством», вам ни о чем не говорит? Для сравнения: Задорнов умер, не получив ни одного ордена «новой России», в таком же положении встретил свое 85-летие Проханов.

Или проанализируйте за 18 лет существования списки лауреатов «Большой книги», этой, в сущности, официозной премии, так как за ней стоит «Роспечать». Проанализируйте и вы увидите, сколько там откровенных русофобов, клянущих Россию теперь из-за границы или не покидая страны. Хорошо, если половина, думаю, побольше. А ведь в писательской среде, особенно в провинции, явно преобладают патриотические настроения. Это ж как надо тщательно выбирать, даже выкапывать из недр премиальную русофобию? Могут сказать, ну так это было раньше, когда в процессе участвовали учредители из Альфа-банка. Да, сейчас Фридман и Авен в Лондоне. А что, раньше их политическая ориентация была секретом? Или не они затевали в свое время «семибанкирщину»? Значит, главную литературную премию страны намеренно отдали под контроль людям, мягко скажем, без «патриотической щекотливости», если воспользоваться выражением поэта Вяземского. Зачем? С какой целью? Кто? Ладно, захотят — разберутся.

Но вот в конце прошлого года, когда СВО пошел девятый месяц, объявили новых лауреатов. Не буду называть имена, они тут значения не имеют, скажу лишь, что опасность стать классиками авторам не грозит. Тут важнее темы и авторская позиция. Да, в годы Великой Отечественной войны отмечались премиями, в том числе Сталинскими, сочинения, явно не великие, но актуальные и духоподъемные. Яркий пример — пьеса «Фронт» Корнейчука, скромная по художественному уровню, но очень своевременная и оказавшая огромное влияние на командный состав действующей армии. Так о чем же «большие книги» 2022-го? Первая — типичные постмодернистские версии с вариациями на тему «Вся правда об Анне Карениной». Ладно, почему бы и нет?.. Мы живем в свободной стране... Но хотя бы со страниц третьей олауреаченной книги пахнет пороховыми ветрами современности? Ага, щас! Одно название чего стоит: «Парижские мальчики в сталинской Москве». Что сие означает? А это есть, судари мои, четкое послание государственной структуры «Роспечать» пишущей братии: «Хотите получать миллионные премии? Не суйтесь в современность, тем более в военную проблематику, занимайтесь парижскими мальчиками!» Как такое возможно в наши дни, когда счет погибших и покалеченных в битве за русский мир идет на тысячи? Не знаю...

2

В годы моего советского детства при оценке морально-деловых качеств человека часто пользовались выражением: «Я бы пошел с ним в разведку!» Или наоборот: не пошел... Хотя этот оборот употреблялся отчасти иронически, в него вкладывался вполне серьезный смысл. В том обществе, воспитанном на героике Великой Отечественной, понимали, что война, а тем более рейды в тыл врага выявляют в человеке все качества — и высокие, и низкие. В первую очередь — отвагу, надежность, преданность Родине, верность поставленной цели. С тем, кто такими качествами не обладает, не только в разведку ходить, а за мало-мальски серьезное дело браться не стоит. Если же продолжить эту аналогию, то любой власти, государству важно осознавать, особенно в годы исторических испытаний, насколько надежны те страты и группы населения, на которые опирается система. О надежности народа в целом я бы говорить не стал. Ненадежен только бессовестно обманутый народ, но это другая тема, к которой мы обязательно придем.

Сейчас не модно ссылаться на Ленина, но я все-таки рискну. У него есть концепция двух культур в одном социуме, разработанная, правда, в классовом духе противостояния революционного прогресса и охранительной реакционности. Впрочем, в эту дихотомию как-то не вписываются те же славянофилы, часто находившиеся под негласным надзором полиции. Но какая теория без изъянов? Итак, в нынешней России также сосуществуют и противостоят друг другу две культуры — государственно-патриотическая и либерально-прозападная. Разумеется, у этих «ядер» есть периферия и переходные формы, но важен сам принцип. Если кто-то думает, что «государственно-патриотическое» крыло названо так, потому что за ним стоит государство, он сильно ошибается. Наоборот, власть более тридцати лет, с начала 90-х годов, последовательно одаривала, поддерживала, двигала именно либеральное направление. Парадокс? Вовсе нет.

Во-первых, поначалу либеральная версия культуры как аполитичной услуги буквально «заподлицо» соответствовала курсу на вхождение в «семью цивилизованных народов», на приобщение к общечеловеческим ценностям, на отказ от «имперских амбиций», чтобы отряхнуть советский «прах с наших ног».