Шагнув на ступени перед "Чистилищем", я остановился.
Не думал, что всё НАСТОЛЬКО запущено...
Весь проспект заполняла толпа.
Тролли, баньши, ангелы, демоны, мелкие ребята, похожие на гномов и Горгониды, которые даже рядом с рослыми демонами казались великанами.
Люди.
И все смотрели на меня...
Нет, я уже привык к популярности. Попав в Сан-Инферно, я хлебнул столько внимания, сколько не имел за всю прошлую жизнь.
Но сейчас на улице творилось что-то с чем-то.
Не успел я моргнуть, как оказался в эпицентре направленных на меня крупнокалиберных орудий.
Микрофоны, звукоуловители и такие пушистые штуки на длинных палках, похожие на дохлого хорька и воротник шубы одновременно.
— Привет, Макс! Как делишки?
На редкость краснокожий демон вёл себя так, словно вчера мы с ним пили на брудершафт.
— Как ты оцениваешь свои шансы на победу, Макс?
Девушка, похожая на золотую рыбку, посмотрела на меня губами.
— Как думаешь, Макс, сколько ты продержишься против Молотилки?
— А Зубодробительный Сюрприз? Что ты сможешь противопоставить ему, красавчик?
— Аналитики подсчитали: твои шансы против Доброго Водолея — ноль целых, три десятых к ста тридцати. Что ты на это скажешь, Макс?
На самом деле, репортёрам не требовались мои ответы. Всё, что нужно, они уже придумали и написали. Держу пари: статьи уже попали на печатный станок, и совсем скоро влажные, пахнущие типографской краской листы выбросят на улицы Сан-Инферно.
Улыбнувшись репортёрам, я шагнул на тёплый ещё асфальт. Толпа расступилась.
Вокруг меня образовалось пустое пространство — и по мере продвижения, оно смещалось вместе со мной.
А я размышлял вот о чём: есть две противоположные точки зрения на то, как лучше уцелеть: находясь в толпе, или выйдя за пределы оной.
Логика первой: на людях ни один убийца не посмеет напасть на жертву.
Логика второй: в толпе убийце сподручнее всего незаметно прикончить жертву. Сунул ножик под ребро — и до свидания. Никто и не заметит...
На самом деле, есть ещё третья логика.
Её придумал я сам, руководствуясь наблюдением повадок и поведенческих рефлексов совершенно особенного вида убийц, ареалом обитания которых является исключительно Сан-Инферно. А именно, вида "Убийца законопослушный".
Этот вид не имеет привычки нападать исподтишка. Он любит гласность. Свидетели делают отличную рекламу, а значит — повышают рейтинги.
И гонорары.
Поэтому местный вид убийц не действует в толпе. И не избегает её.
ОН НАПАДАЕТ ТОГДА, КОГДА ЭТО НАИБОЛЕЕ ВЫГОДНО.
Хорошее освещение, живописный пейзаж, красивое оформление...
Словом, убийце законопослушному нужна СЕНСАЦИЯ.
Просто так, за здорово живёшь, он и пальцем не шевельнёт.
Отсюда можно сделать простой вывод: чтобы выжить, нужно быть НЕЗАМЕТНЫМ. Неинтересным. Тусклым, как старая обёрточная бумага.
И всё время находиться в окружении вещей, которые даже самый непритязательный убийца не захочет использовать, как антураж для инсталляции под названием "смерть".
И если бы я не был собой, то есть, Безумным Максом, а кем-то другим, то обязательно бы взял на вооружение это ценное, но в данных обстоятельствах бесполезное наблюдение.
Как я уже сказал Кассандре, я не собираюсь прятаться. Таиться, мимикрировать и прикидываться ветошью.
Безумный Макс, гордый владелец стриптиз-клуба "Чистилище", не прячется от кого бы то ни было, будь то убийца или налоговый инспектор.
Он всегда встречает опасность лицом к лицу.
Или к животу — что в данный текущий момент и происходило...
Сначала я даже не понял, что на меня нападают. Просто налетел небольшой, мне по-пояс, смерч, и сбил с ног. Точнее, ПОПЫТАЛСЯ.
Но выступая в весе пера, сложно сдвинуть с места асфальтовый каток. Нет, я вовсе не намекаю, что я на него похож. Но соотношение сил было примерно таким.
Налетев один раз, и потерпев крушение в районе моего экватора, незадачливый убийца отступил. Поплевал на руки, надвинул пониже кожаный капюшон — чёрный — и ринулся в новую атаку.
Я остановил его, выставив руку и уперев ладонь ему в лоб.
Какое-то время убийца месил кулаками воздух, но потом до него всё-таки дошло, что дело, а точнее, он сам, не движется.
— Любезнейший, — позвал я. — Соблаговолите озвучить свои намерения.
Коротышка перестал месить воздух и остановился. Поправил сбитый на бок капюшон, принял гордую позу и сделал надменное лицо.
А потом оглушительно чихнул.
— Будьте здоровы, — вежливо сказал я.
— Спасибо. И вам не хворать, — вежливо откликнулся убийца.
— Я — Макс. Для друзей — Безумный Макс.
— Алимент Три Секунды, для врагов — Трёхсекундный Али, — с достоинством представился киллер.
Я подавил смешок. В моём мире термину "трёхсекундный" придают совершенно определённое значение, но кто я такой, чтобы мешать людям выбирать себе прозвища?
Вероятно, на моём лице всё же отразились какие-то чувства, потому что мой новый знакомый с укоризной пояснил:
— Трёхсекундный — потому, что мои жертвы не живут больше трёх секунд после того, как я беру контракт.
— Ясно, — с каменным лицом кивнул я. Глупо указывать на то, что наша встреча длится уже пару минут, а я всё ещё жив.
— И потому что я быстрый, как секундная стрелка, — не унимался киллер. — Я во всём быстр. И в убийстве и в любви.
— Вам — верю, — я искренне улыбнулся.
Беседа зашла в тупик...
— Эм... Мне говорили, что в охоте будет принимать участие "особый отряд", — сделал я новую попытку наладить контакт. — Лучшие из лучших, как сказал мастер Заточчи. — Элитные охотники за головами.
— Встаём, и не падаем, пока не кончим.
— Да что вы говорите!.. Как интересно.
— Именно так.
Я невольно смерил взглядом его щуплую и что уж греха таить, СЛИШКОМ короткую фигурку.
— Главное не размер, а умение, — скромно, но с достоинством поведал киллер.
— Полностью с вами согласен.
Мы светски помолчали. Как два человека, сполна удовлетворённые друг другом. Тьфу, тьфу, что это я говорю! Наверное, заразился от собеседника...
— А как вам понравится это? — после вежливо выдержанной паузы осведомился Алимент Три Секунды, и потянулся к ремню на штанах.
В его руке появился угрожающего вида серп.
Я тут же, совершенно рефлекторно, совершил движение, которое практикуют футболисты, ожидая штрафного удара.
— Совсем не нравится, — честно сообщил я, пятясь назад.
Киллер удивлённо моргнул.
— Нет? — вопросил он с непередаваемой интонацией человека, которому отказала проститутка. После того, как он предложил ей тройной тариф.
— У меня несколько другие предпочтения.
— О. Как неловко получилось...
— Надеюсь, вы меня поймёте.
— Ну...
— Тем более, три секунды давно истекли.
— Мы могли бы начать заново, — с надеждой вскричал киллер.
— Как-нибудь в другой раз, — пообещал я на бегу.
— Я буду ждать...
Донеслось до меня сквозь толпу, но я уже был далеко и отвечать не стал.
Толпа не редела. Я шел сквозь неё, как ледокол сквозь паковый лёд. Над головой весело посверкивал магический шар — не удивлюсь, что это было изделие мага Карбункула; негромко жужжа, он летел то передо мной, то сбоку — освещая для публики, как я понимаю, наиболее выгодный ракурс.
После встречи с коротышкой Алиментом я приободрился. Если остальные охотники похожи на него, то я смогу заболтать их до смерти — уж простите за каламбур.
Неспешной трусцой я миновал квартал, принадлежащий Гильдии Праздников и Оргий, и вступил в квартал Гильдии Пекарей.
В воздухе повис незабываемый запах свежей выпечки. Интересно: увижу я когда-нибудь САМИХ гремлинов? Или так и буду пожинать плоды их... жизнедеятельности, в виде тонн грязной посуды?
Надо как-нибудь проведать Фонци. Кого Папа Борщ назначил посудомойщиком вместо меня?.. Как-то некогда было об этом спрашивать, но надеюсь, он хорошо заботиться о моём трудолюбивом приятеле...
Тьфу ещё раз. Краткое знакомство с Алиментом придало всем метафорам в моей голове совершенно определённый оттенок.
Наверное, какое-то время лучше ВООБЩЕ не пользоваться метафорами.
Во избежание.
Следующий киллер дал о себе знать сокрушительным ударом. И ударь он в спину, как на его месте поступил бы любой нормальный подлый человек, твёрдо решивший лишить жизни ближнего своего, всё было бы в ажуре — для него, не подумайте чего хорошего.
Но он ударил в грудь.
Всё произошло очень быстро, я рассказывать буду дольше. Но обычно так и бывает: вот ты идёшь по улице, бодр и весел, — миг! И ты удивляешься, отчего мостовая вдруг встала вертикально, а из твоего носа течёт какая-то странная красная жидкость...
Итак: Убийца вырос прямо передо мной, как из-под земли. Возможно, так и было — мельком я всё-таки ЗАМЕТИЛ канализационный люк как раз на пути своего следования.
Вот он возник передо мной, с ЗАРАНЕЕ занесённой для смертельного удара рукой...
Я отреагировал, как любой нормальный мужик: рефлекторно врезал ему в ухо.
Убийца рухнул, как скошенная травинка.
А всё не так плохо...
Испытывая небывалый подъём духа, я перешагнул бесчувственное тело, и...
Что-то просвистело мимо головы. Боль была довольно приличная, и в первый миг я решил, что мне оторвало ухо. Но ощупав драгоценный орган слуха, я решил, что всё в порядке. Просто царапина.
Из которой кровь льёт, как из ведра...
Так, где-то у меня был платок.
Иметь при себе носовой платок меня выдрессировала бабушка. Её не колыхали аргументы о том, что это анахронизм и прошлый век. Что "Клинекс" гораздо удобнее, и что на свете давно существует такая штука, как "влажные салфетки".
Бабуля была непреклонна.
Она совала мне в карман чистый, и выглаженный так, что можно порезаться, носовой платок с упорством альпиниста, решившего покорить самую высокую вершину мира.
Каких-нибудь десять лет, и без носового платка я чувствовал себя, словно голый на Красной площади.
Промокая ухо, я чуть не пустил слезу: спустя столько лет и мучений, платок наконец-то пригодился.
Прижав руку с платком к раненому уху, я огляделся.
Не считая многотысячной толпы, жадно впитывающей каждое моё движение, вокруг не было никого.
И тут мимо пролетела ещё одна стрела...
Ну, не то, чтобы совсем мимо. Она воткнулась мне в рукав — ровно на миллиметр от кожи. Я чувствовал холод наконечника, его остриё прошло насквозь и вылезло с другой стороны куртки.
Я ещё раз оглядел толпу... Голодные жадные лица, пристальные взгляды — люди стояли молча, боясь упустить хотя бы нюанс из разыгрываемой перед ними драмы жизни и смерти.
Впрочем Смерть в Сан-Инферно — такой же азартный игрок, как и другие. Так что, ничего удивительного.
Интересно: почему никто не убегает?..
В моём мире, стоило кому-то начать стрелять в толпе, уже началась бы дикая паника.
Ор, визг, кто-то, обхватив голову руками, падает на колени, кто-то, разбросав в стороны женщин и детей, мужественно прячется за капотом автомобиля...
Ах да, — напомнил я себе. — Ни один уважающий себя киллер не пришьёт кого-то БЕСПЛАТНО. Это ж вопиющий непрофессионализм!
Если подумать, в таком подходе есть свои преимущества: пока на тебя не оформлен контракт, можешь совершенно спокойно гулять по краю пропасти.
А о несчастных случаях позаботится Гильдия.
Следующая стрела вошла в ногу. И снова только проткнула штанину, с ювелирной точностью пройдя рядом с бедром...
Да он издевается, — подумал я. — Играет со мной, как кошка с мышкой.
Хвастается мастерством.
Но... Что Я могу противопоставить такой тактике? Замереть на месте, предоставив стрелку неподвижную мишень — глупо.
Скакать, как мартовский заяц, чтобы сбить прицел — несолидно.
Ударить в ответ?
Знать бы, куда бить...
И тут я заметил на соседней крыше тусклый блик.
В квартале пекарей дома гораздо ниже, чем в нашем. Они больше походили на буханки хлеба с вырезанными в корке дверьми, окошками, и торчащими над горбушками трубами.
В иное время я бы оценил живописный пейзаж и фантазии местных архитекторов, но сейчас просто порадовался, что горбатые крыши не могут скрыть слишком много.
Внимательно приглядевшись, я заметил отблеск воронёного металла, и дождавшись, когда в меня воткнётся следующая стрела — почему-то я был уверен, что и она не заденет ничего важного, — согнулся пополам.
Сделав вид, что смертельно ранен, я протянул руку к мостовой и ковырнув пару раз, подцепил круглый, не слишком крупный булыжник — самое популярное оружие пролетариата всех измерений.
А потом, прицелившись и коротко размахнувшись, пустил его туда, где по расчётам, была голова киллера...
Когда-то, в глубоком детстве, я был чемпионом по разбиванию фонарей. Мы, пацаны, тратили долгие часы на то, чтобы натренировать глазомер, набить руку, научиться выбирать правильный камешек... Мы старались попасть в лампочку с первого броска. И если это удавалось — респект, уважуха и бесплатная жевательная резинка были обеспечены до тех пор, пока рекорд не перебьёт более удачливый соперник.
Зачем я это делал? А чёрт его знает. Для того, чтобы почувствовать себя крутым — мальчику со скрипкой очень трудно таковым КАЗАТЬСЯ.
Через мгновение послышался глухой удар, а потом узкое, затянутое в чёрный костюм тело скатилось с крыши и ударилось о мостовую. Не слишком сильно — в силу архитектурных особенностей булочной, лететь было недалеко.
Вот если бы он свалился с крыши "Чистилища" — гноллы с мощными вениками и вместительными совками были бы тут как тут.
Я пошел дальше.
Без особой цели, но почему-то ноги сами несли меня маршрутом, которым мы с Лолой ходили в казино папы Коломбо.
Может, просто потому, что я не знал ничего другого — ночная прогулка с Кассандрой не в счёт.
Кроме того, углубляться в сумрачные подворотни я не собирался.
Толпа несколько поредела — начались спальные районы, жители которых неожиданностям улиц предпочитали приватный комфорт домашних кинотеатров.
Мастер Заточчи сказал, что моя прогулка будет транслироваться на весь город, да и магическая камера никуда не делась — всё также зудела над ухом, как надоедливый комар.
Ещё один убийца свалился прямо мне на голову — я вовсе не шучу. Он прыгнул на меня, как дикий гепард, и непременно сломал бы мне шею, если бы я не успел сделать следующий шаг...
Потом меня пытались "достать" из духового ружья — осторожно, двумя пальцами, я вытащил отравленный шип из воротника куртки и отправил обратно. Кто-то, размером с крупную мартышку, свалился с дерева.
Из огнемёта — вспрыгнув на каменный забор, я избежал языка пламени, а удержавшись на краю и не рухнув во двор — от перспективы стать обедом огромному цепному псу с тремя головами.
Потом на меня напал настоящий, неподдельный ниндзя с нунчаками. Он словно выпрыгнул из фильма с Джеки Чаном, больно огрел себя деревянной палкой по локтю и с воем убежал.
Я устал считать. Да и вообще подустал. Но Задница всё ещё упорно цеплялся за горизонт, и до окончания праздника под названием "охота на Макса" оставалось не меньше двух часов...
Обнадёживало то, что пока у меня неплохо получалось остаться в живых. Я даже принялся мысленно составлять меню ужина, которым мы с Кассандрой отпразднуем отмену контракта на мою голову.
Устрицы — о них я уже говорил; потом салат с ананасами и грецкими орехами, на горячее — ростбиф, я знаю, донья Карлотта готовит его ПРОСТО ВОСХИТИТЕЛЬНО.
Запивать будет лёгким белым вином, а на десерт...
— ПССТ...
От неожиданности я подскочил на полметра, а потом поскользнулся и больно ударился о мостовую. Сначала — коленями, затем — ладонями, и в последнюю очередь — подбородком.
И вроде бы не сильно приложился, но в голове установился звон, а из глаз полетели искры.
Вот так вот.
Чтобы успешно закрыть контракт, вовсе не нужен профессиональный киллер.
Всего лишь домашнее животное, которое любит сюрпризы.
— Привет, Труффальдино, — без особой радости в голосе сказал я, потирая поочерёдно ушибленные места. — А как же твоя агорафобия?
— Аго-что?
— Ну, ты же боишься открытых пространств. Поэтому и сидишь безвылазно в "Чистилище", прячась по чердакам и чёрным лестницам.
— Как я погляжу, ты не слишком-то рад меня видеть, — обиделась крылатая чёрно-белая бестия.
— Ну что на это сказать? — я философски пожал плечами. — Ты просто выбрал не то время и не то место. Видишь ли, меня тут хотят убить. И я ПОСТОЯННО жду нападения.
— М-да, не самое приятное занятие, — как ни в чём ни бывало, Труффальдино принялся умываться. Он так старательно тёр лапкой ухо, что от шерстки летели искры.
— Сам в шоке, — я устало присел рядом, прямо на нагретые камни мостовой и вытянул ноги.
Недовольно ропщущей толпе, временно лишенной зрелища моих злоключений, я не задумываясь показал средний палец.
Какого чёрта, в конце концов?.. Может у звезды экрана быть перерыв.
— Кстати об этом, — сквозь умывания, сказал кот. И как ему удаётся одновременно так усердно работать языком и говорить?.. — Меня прислала Кассандра.
— Ух ты! Опасная девушка беспокоится обо мне? И как она узнала, где меня искать?
— Мы все в "Чистилище" следим за тобой, — напомнил кот. — Ничего особенного, на мой взгляд. Но люди делают ставки, это их как-то стимулирует.
— Ого. И кто поставил на меня? Нет, не говори, я сам угадаю...
— Кассандра велела передать тебе пару слов, — перебил крылокош. — Она сказала, ей плевать на правила, плевать на Гильдию, потому что они поступают с тобой нечестно.
У меня засосало под ложечкой.
— И что это за слова?
— Ночь перед рассветом всегда темнее.
Я глубокомысленно посвистел. Ничего путного в голову не пришло.
— И что это значит? — спросил я крылокоша.
— Ты мне скажи.
— Может, ты что-то перепутал? Или неправильно запомнил? Или она говорила что-то ещё...
— У меня фотографическая память, — обиделся кот. — Я помню всё с тех пор, как был неоперившимся котёнком. Например, день, когда ты попал в Сан-Инферно.
— Вечер, — автоматически поправил я. — Я попал в Сан-Инферно вечером.
— Это мелочи, — отмахнулся крылокош.
— МЕЛОЧИ? — я возмущенно фыркнул. — Бог скрывается в мелочах, — слышал такое выражение?
— А дьявол — в деталях, — отбрил Труффальдино. — Чувствуешь разницу? Я — нет.
— Но она есть, — упрямился я. — И только идиот её не заметит.
— Вспомнил, — перебил крылокош. — Ещё Кассандра сказала, что ты — идиот. По-моему, это — существенная деталь.
— А по-моему, наоборот: незначительная мелочь.
— Эй, Макс! — вдруг долетел голос из толпы.
— Чего надо? — не слишком дружелюбно откликнулся я. Никакой личной жизни, право слово...
— Долго ты собираешься сидеть на одном месте? — не унимался голос.
— Сколько надо, столько и буду, — огрызнулся я.
В конце концов, нигде не сказано, что я непременно должен ДВИГАТЬСЯ. А ведь это отличная мысль... Я буду сидеть здесь, а киллеры... А киллеры пускай становятся в очередь.
— Эй, мы так не договаривались, — возмутился кто-то другой. — За что мы платили свои кровные денежки?
— Ни за что, — ответил третий. — Это БЕСПЛАТНОЕ развлечение, ты забыл? Вот те, кто сейчас сидят у своих хрустальных шаров — те, конечно, попали... Что за удовольствие следить за жертвой, которая никуда не бежит, а только сидит на месте и чешется?
— Я не чесался! — моему возмущению не было предела. — А потирал ушибленные места.
— Имей совесть, Макс! — закричал ещё кто-то. — Я поставил против тебя золотой, отрабатывай инвестиции.
— Вот если бы поставил НА меня, — возразил я. А потом оглядел толпу совсем другими глазами. — Эй, ребята... А кто-нибудь из вас ВООБЩЕ ставил НА мою победу?
Со всех сторон раздался здоровый ржач людей, веселящихся безнаказанно.
— Ищи дурака!
— Стать Жертвой в игре с Заточчи — это верный Смерть!
— И каковы ставки? — я повысил голос, перекрикивая толпу.
— Двести к одному, — ответил какой-то доброхот. — Были бы выше, но мастер Заточчи объявил: то, что ты ПОКА ещё остаёшься в живых — досадная случайность, скоро её исправят.
Ага, — хмыкнул я про себя. — Выпустят новую партию киллеров. Апгрейженную, по сравнению с предыдущей...
И тут у меня похолодело внутри.
Вот о чём говорила Кассандра!
Её слова о том, что ночь перед рассветом темнее всего — это обо мне. То есть о том, что НАСТОЯЩАЯ охота ещё и не начиналась!
Пока что на меня спускают новичков и двоечников — или как это у них называется... Словом, неудачников. Они выступают на разогреве — дают толпе как следует завестись, начать делать НАСТОЯЩИЕ ставки.
Охотники ко мне ещё ДАЖЕ НЕ ПРИБЛИЖАЛИСЬ.
Я вскочил. Просто не мог больше сидеть. В ногах, в пояснице, и в том, что немного ниже, внезапно появился довольно неприятный зуд — словно на меня уставилась сразу сотня стволов.
И они вот-вот выстрелят.
— Труффальдино, — позвал я. — Можешь сделать для меня кое-что?
— Обречённому не отказывают в последней затяжке.
Как всегда в безвыходной ситуации, мной овладела весёлая ярость.
— Ха!
— Ну извини. Таков расклад, — промурчал кот.
— Вернись в "Чистилище", найди Розарио и скажи, что я велел заложить клуб, а все деньги поставить на мою победу.
Крылокош перестал умываться. Пушистая, одетая в белый носочек лапка так и замерла в воздухе.
— Ты шутишь, — наконец сказал кот. Зрачки его сделались узкими и глубокими, как щели в иные миры.
— Нисколько. Напротив: прошу приложить ВСЕ усилия к тому, чтобы Розарио тебя не только выслушал, но и послушался.
— Ты всё потеряешь, Макс. Мало кому удавалось выиграть пари у мастера Заточчи и его шайки головорезов.
— Моя победа войдёт в историю, — уверенно сказал я.
Эх, если б я действительно так себя чувствовал... Никто в меня не верит! Но они всё равно проиграют. Так пусть огребут. По полной.
Почувствовав прилив сил, я начал разминку. Ритмично взмахивал руками, поднимал колени, делал выпады — не забывая о правильном дыхании, которое мне очень даже пригодится.
Зрители оживились.
— Что ты собираешься предпринять, Макс? — выкрикнули из толпы.
— Подороже продать свою жизнь, ясное дело, — ответил другой голос.
— Против Охотников ему без шансов, — авторитетно высказался третий. — Лично я поставил на Пилу.
— Да твой Пила — ничто против Шаробум.
— Хвостатый Хорёк их обоих уделает...
Началась серьёзная обстоятельная полемика. В неё вступали всё новые зрители, со знанием дела высказываясь "за" или "против" какого-либо из охотников за головами.
Судя по кличкам, охотники были чем-то вроде "отряда Самоубийц" из моего мира. С одной крошечной, но заметной невооруженным глазом разницей: на Земле они существовали только в комиксах.
А здесь, в Сан-Инферно, были реальны, как... камни мостовой у меня под ногами. И столь же незамысловаты. Хватай, да швыряй.
Вот мастер Заточчи и решил "швырнуть" их в последний момент. Так сказать, на финалочку.
Я набегаюсь и устану, а почтеннейшая публика, вполне насладившись гонкой, будет мысленно подсчитывать барыши, и тоже швырять — всё новые и новые ставки.
Помахав зрителям, я взобрался на ближайший забор. С него — на покатую крышу булочной — дымок из трубы вкусно пах деревянными стружками и горячим хлебом.
Когда я скрылся из виду, толпа внизу зароптала.
Но я только усмехнулся: кто-то правильно заметил, что на улицу вышли те, кто мог позволить себе только БЕСПЛАТНОЕ зрелище. Остальным всё прекрасно видно. Так пусть наслаждаются!
Я взмахнул руками, делая вид, что потерял равновесие. На лице — соответствующее моменту выражение, в глазах — паника.
В Москве мы тоже так развлекались: видео, где паркурщик ЧУТЬ не упал, но всё-таки удержался; где видно, КАК ЕМУ ТРУДНО, набирали гораздо больше лайков.
Люди обожают сопереживать.
Темно перед рассветом, говорите?..
Так я устрою вам тёмную.
И я побежал. С разбегу взлетел на конёк крыши, не останавливаясь, прыгнул на соседнюю... Чуть не свалился, неловко заскрёб носками ботинок по стене, и всё-таки удержался.
Мастерство не пропьёшь, такие дела.
Снизу долетел разочарованный выдох. Жертва снова выжила — какая досада...
Нет, я не обижался. Почтеннейшей публике всего-навсего хотелось развлечься. Им не важно, что жертвой являюсь именно я — точно так же они переживали бы против любого, от кого зависит их выигрыш.
Обидно другое: почему никто не поставил НА мою победу? Неужели я так уж плох? Или... Охотники НАСТОЛЬКО хороши?
На этой мысли я споткнулся. По-настоящему.
Да, такие мысли ТОЧНО не приведут меня к победе...
Отключи мозг, — приказал я себе. — Подчинись инстинктам. Ты не впервые на крышах, и не впервые за тобой гонятся. Пусть всё идёт свои чередом.
А ты, Макс, делай то, что умеешь лучше всего.
Кастанеда писал о том, что существует особый БЕГ СИЛЫ.
Когда отключаются все мысли, и остаются только чувства: чувство свободы, уверенность в том, у тебя всё получится. Ты паришь над своим телом, как чайка над морской пучиной, и всё, что происходит, происходит не с тобой. Тело — всего лишь фигурка на экране, набор пикселей, а твоя рука управляет геймпадом, который заставляет фигурку прыгать, подтягиваться на руках и перебрасывать ноги...
Всё это понарошку.
И вдруг я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО почувствовал, как вышел из тела. Повис над своей макушкой, наблюдая за тем, как я несусь по скользкой застеклённой крыше.
Это была оранжерея, или зимний сад — точнее, летний, в котором амулет климат-контроля не даёт растениям свариться всмятку.
Там даже имелся бассейн.
И вот, скользя над бассейном, я скорее почувствовал, чем увидел смутную тень в его глубине... И смог затормозить — стекло было скользким, уж вы мне поверьте, — распластавшись по нему, как морская звезда.
Как только я это сделал, между моих широко раздвинутых ног пролетел... гарпун. Вам смешно?
Мне — нет.
Стреляли из того самого бассейна. И как только гарпун пробил крышу, я обрушился вниз, вместе с лавиной осколков.
Кто-то будет очень сердиться, обнаружив в своём любимом садике... такое.
Когда я вылезал на край бассейна, убийца, краснокожий демон в чёрном, облепившем тело мокром костюме, сделал жест, отдалённо напоминающий салют.
Дальше всё шло, как в боевике. Я бежал, уклоняясь от выстрелов — один раз стреляли из катапульты, ей Богу, не вру!
От свистящих в воздухе топоров, ассегаев и томагавков.
Перепрыгивал утыканные острыми кольями ловушки, нечувствительно преодолевал стены пламени, а также скользких, неприятных на вкус и цвет жидкостей.
Я был Принцем Персии и Ларой Крофт в одном флаконе!
Не знаю, что на меня нашло. Или снизошло — какое-то наитие, дар.
Я предугадывал ВСЕ движения противника. Ну, почти все... Пару раз мне чувствительно "наступили на лапу".
В результате куртка стала похожа на индейское пончо — ну знаете, такое, из бахромы... И я вновь лишился ботинок: вляпался обеими ногами в какую-то липкую гадость, которая начала быстро переваривать подошвы. Пришлось принять волевое решение и...
Надо будет раздобыть кроссовки. Никаких ботинок, никакого пижонства. Обычные пластиковые кроссовки, которые даже самая голодная жижа не сочтёт съедобными.
Задница коснулся нижним краем горизонта.
Итак... в распоряжении убийц ещё полчаса. И я должен эти полчаса продержаться.
Устрицы, яблочный пирог и мороженое. Может, не самое изысканное сочетание блюд, но я хотел попробовать их вместе с Кассандрой.
Как она меня называла?..
Идиот.
Ну конечно, как я раньше не догадался. Ещё там, на жарком и душном чердаке "Чистилища" она сказала: ты идиот, Макс. А мои мысли были заняты совсем другим, и я не придал им значения. А зря... Потому что Кассандра обиделась.
Ведь она говорила уже, эти самые слова. Там, в Травяном море. Она сказала:
— Ты идиот, Макс. Но я тебя люблю.
ВОТ ЭТО я и должен был услышать на чердаке! Кассандра любит меня.
И это вовсе не пустые слова — в чём меня успел убедить Дикий Бизон, да так крепко, что я и ДУМАТЬ забыл о такой перспективе!
Кассандра любит меня.
Ради того, чтобы сказать ей то же самое, я ОБЯЗАН вернуться в "Чистилище".
Не ради денег. Не ради славы или того, чтобы сохранить свой клуб. И даже не ради маленькой собачки сержанта Пеппера.
Она должна знать, что я не забыл её слова.
Бросив ещё один взгляд на небо, я убедился в том, что Задница не сдвинулся с места.
И побежал дальше.
Прыжок, подъём-переворотом, подтянуться на руках, закинуть ноги, прыгнуть в сторону...
Главное, не сбить дыхание. Сохранить ритм. И помнить о том, что я должен сказать Кассандре.
— Ну, как дела?
Не скажу, что я был к этому готов. Когда висишь над десятиэтажной пропастью на одной руке, трудно быть готовым к чему-то, кроме попыток не сорваться вниз. Но я как-то уцелел.
— Привет, Зебрина.
Девчонка сидела на самом краешке крыши, и была... Естесс-но. Совершенно голой.
Она подтянула ноги, обхватив колени руками, и в принципе, ничем не сверкала. Но как по мне, для обозрения всё-таки было СЛИШКОМ МНОГО Зебрины.
— До конца охоты осталось двадцать три минуты, — сообщила драконица.
— А разве правилами пари не запрещено мне помогать?
Подтянувшись, я ухватился за карниз второй рукой, перекинул через край ноги и сел рядом с девчонкой. На её наготу я старался внимания не обращать. Никаких джентльменских жестов в плане рубашки, которой у меня всё равно нет.
Никаких эмоций. Никаких чувств.
Честно-честно.
— А я и не помогаю, — пожала плечиками Зебрина. Глаза у неё были, как маленькие зеркальца. Такие же непрозрачные и пустые. — Просто наблюдаю, как ты справляешься.
— Если мастер Заточчи не засчитает пари, только потому что ты...
— Я НЕ ПОМОГАЮ. Магический шар всё видит.
— Тогда зачем ты здесь НА САМОМ ДЕЛЕ?
Переведя дух, я поднялся и припустил вдоль карниза, высматривая наиболее зубодробительный маршрут. Я что хочу сказать: если убийцы хотят меня достать — пусть потеют.
— Я хочу поговорить.
Зебрина невесомыми прыжками неслась рядом со мной. Ни нагота, ни высота не доставляли ей никаких неудобств.
— Тебе не кажется, что сейчас — не лучшее время для разговора?
— Другого может не быть.
— А, так ты тоже уверена, что я не справлюсь?
— Нет, я не то хотела сказать... — девчонка остановилась. Я тоже. — Я узнала, что ты... что вы с Кассандрой... Что ты пригласил её на свидание.
Я усмехнулся. Так вот в чём дело. Старое доброе соперничество.
— Именно так поступают люди, когда испытывают симпатию. И хотят узнать друг друга получше.
— СИМПАТИЮ? — она задохнулась от возмущения. — Да от тебя ЗА КИЛОМЕТР несёт этой...
— Поосторожнее в выражениях, когда говоришь о моей девушке, — предупредил я.
— Кассандра — не твоя девушка. Я — твоя настоящая девушка. И твоя будущая жена.
— Какой сюрприз. А я и не знал.
— А вот и знал! Мой папа тебе об этом говорил. И ты устроил всё это только ради того, чтобы я ревновала.
Я почесал в затылке.
— Послушай, Зебрина... Помнишь, когда мы только познакомились, ты сама говорила, что тебе всё это неинтересно. И что я тебе ни чуточки не нравлюсь. Помнишь?
— Тогда я ещё не знала, какой ты клёвый.
— О, конечно. Этим-то всё и объясняется. Я — клёвый, а значит, должен принадлежать тебе.
— Я ВСЕГДА получаю то, что хочу.
— Ну, может, тебя в таком случае устроит мой хладный труп? Потому что ты так заморочила мне голову, что я вполне могу сорваться.
Я разбежался и перепрыгнул на очередную крышу. Интересная конструкция. Словно лестница. Которая начала двигаться, чёрт побери, как только я на неё ступил! Как эскалатор. Пришлось поднажать, чтобы не скатиться вниз, к мусорным бакам на улице.
