Крики чаек, яркое солнце в синем небе, отражающееся от такого же яркого синего моря. Поистине остров Крит — одно из самых удивительных чудес природы. Но, расположившись на полу крошечного домика с выходом к морю и неторопливо потягивая кофе, я смотрела не на море и небо, а на «чудо природы» иного рода. На узкой кровати, с которой я чуть не скатывалась во сне каждую ночь, мирно посапывал... довольно привлекательный образчик мужской породы. Отхлебнув кофе, я скользнула глазами по его мускулистому прессу, мощному плечу — так и тянет о такое опереться, шее, чёрным волосам и круглым сине-зелёным глазам... Глазам?! Они уже открыты? А «образчик», перестав посапывать, как раненый котик, ошарашенно таращится ими на меня? Отставив чашку с кофе, я слегка выпрямилась и вежливо поздоровалась:
— Калимэра, кирье Константинидис![1] — долго учила дурацкую фамилию, прежде чем смогла выговаривать её без запинки.
Кирье подскочил, будто его стегнули плёткой, метнулся бешеным взглядом по комнатке и хрипло выдал:
— Г-где я?
— В Зионе, — не моргнув глазом, заявила я. — Добро пожаловать в реальный мир!
Шутка на тему «Матрицы» не произвела на проснувшегося красавца нужного действия — не рассмешила, а, кажется, напугала.
— А ты кто?! — он приподнялся на убогой кровати, покрывало плавно опустилось на пол. — И почему я... Почему на мне нет одежды?!
— Сами как думаете? — с оскорблённым видом хмыкнула я. — Неужели ничего не помните?
— А... ч-что я должен помнить?! — он судорожно подхватил покрывало и, кажется, попытался накрыться им с головой.
Я только фыркнула, с обиженным видом подняла с пола чашку и отпила глоток.
— А почему рука привязана к... этому подобию кровати?! — ужаснулся он.
— Сами сказали, вам так больше нравится. Ещё и просили затянуть потуже. Я постаралась не сильно...
— Так как тебя зовут?! — ещё больше разволновался он, лихорадочно развязывая узел.
— Вчера надо было интересоваться, — отрезала я.
— О Святая Дева! — простонал мой гость. — Провёл ночь невесть с кем и даже не спросил имя... Я стал, как мой отец!
— Нет, он-то как раз ночевал в своей постели, — возразила я. — Сама видела, как его уносили. Если после этого он всё же умудрился...
— Замолчи, Христа ради! — прервал он меня и тут же другим тоном спросил:
— А мама?
Опешив в первый момент, во второй я поняла, что он на самом деле ждёт от меня ответа. И, приняв серьёзный вид, заявила:
— Когда видела её в последний раз, она ещё держалась на ногах.
— А Эвелина? Где моя Эвелина?
Я с трудом подавила хихиканье — это же надо так набраться на собственной помолвке, чтобы не помнить ни себя, ни невесту! Но, сохраняя серьёзное выражение лица, отхлебнула кофе и небрежно проронила:
— Наверное, тоже в чьей-то постели. Очнулась и ничего не помнит.
Привлекательное лицо «потеряшки» посерело.
— Мне нужно к ней! Прямо сейчас!
— На Санторини? — вскинула я брови. — Она-то наверняка осталась там.
— А где я?!
— В доме Элронда, — снова не удержалась я. — Сейчас десять часов утра, двадцать четвёртое октября, если вам...[2]
— Я не на Санторини?!
— Нет, — сдалась я. — На Крите — остров такой неподалёку от Санторини.
— Я знаю Крит! — оскорбился он.
— Тем лучше.
— Как добраться к Санторини?!
— По морю.
— Вплавь... — растерялся он.
Мысленно закатив глаза, я утешающе улыбнулась.
— Нет, на катере. Могу отвезти, если...
— Да! — выкрикнул он. — Буду очень-очень тебе признателен! В деньгах! В смысле хорошо заплачу!
— Уже обяжете, если оденетесь, — я красноречиво скосила глаза на болтавшееся вокруг его бёдер покрывало.
— Конечно, конечно! — он резво сполз с постели, но тут же пошатнулся и схватился за лоб. — Боже, Боже, как меня так угораздило!
И тут же ищущим взглядом уставился на меня.
— А... одежда...
— На пляже, — мотнула я головой. — И можете не торопиться. Пока не допью кофе — никуда не поплывём.
— Ещё не нашёл одежду! — огрызнулся он.
Понёсся было в сторону моря — на пляж можно попасть прямо из спальни, как вдруг остановился и сурово посмотрел на меня.
— Кстати, о том, что было... ну, между нами, знать никто не должен. Если попробуешь меня шантажировать или... — он махнул рукой. — В общем, пожалеешь. Поняла?
Скрывая улыбку в чашке, я снова отпила глоток, сложила пальцы крестиком и пообещала.
— Никому ни слова. Честное критское!
— Я не шучу! — сдвинул он брови. — Ты, очевидно, знаешь, кто я. Так вот, я слов на ветер не бросаю!
— Слова — нет, — сдерживая смех из последних сил, хрюкнула я.
Но он ничего не заметил. На всякий случай погрозил мне пальцем и унёсся «в закат». А я, поднявшись, подошла к выходу на террасу и, наблюдая, как Кир Константинидис, бизнесмен и наследник бизнес-империи Константинидисов, состояние которого исчисляется миллиардами, носится по пляжу, собирая «царские шмотки», тихонько захихикала.
Может, всё же стоило ему представиться и сказать, что, замещая заболевшую подругу, я подрабатывала официанткой на супер-грандиозной вечеринке в честь его помолвки. Рассказать, как после окончания торжества вернулась на Крит в деревеньку Арханес, где живу на время практики, и чуть не выпала из катера, услышав за спиной богатырский храп. Как с трудом растолкала его, а он, ужаснувшись, что в полном смысле попутал берега, собрался возвращаться на Санторини вплавь и сорвал с себя одежду, которую потом зачем-то разбросал по всему пляжу. А потом заявил, что возвращаться никуда не собирается, потому что ему и здесь хорошо. И как ворвался в домик, где я снимаю комнату, а теперь ещё и присматриваю за рыбками в отсутствие хозяев, и рухнул на мою кровать, чуть её не развалив. И как потом захотел искупаться, а я привязала его за руку к кровати, чтобы в таком состоянии он не отправился прямиком к Посейдону... Да, я могла бы многое рассказать ему о прошлой ночи... Но зачем?
[1] Доброе утро, господин Константинидис! (греч.)
[2] Фраза из трилогии «Властелин колец».
Катером с Крита на Санторини можно добраться часа за два, но, только я разогналась, мой пассажир побледнел, изменился в лице и жалобно просипел:
— Меня сейчас стошнит...
— Могу сбавить скорость, — дёрнула я плечом. — Но тогда дорога займёт больше времени. Мало ли что за это время случится с вашей Эвелиной.
— О Боже... — застонал красавчик и резво наклонился за борт катера.
Когда его зеленоватая физиономия снова показалась из-за борта, я, изображая сочувствие, поинтересовалась:
— Лучше? — и, подхватив пластиковую бутылочку с водой, бросила ему. — Это должно...
Бульк... Пролетев в кривое кольцо рук Константинидиса, бутылка, не меняя траектории, полетела прямо в море.
— И бутылку удержать не в силах? — разозлилась я. — За неё тоже заплатите.
— Заплачу, есть другая? — промямлил он. — Зачем было бросать? Я что, похож сейчас на баскетболиста?
— Не берусь судить, на кого вы сейчас похожи, — уклончиво ответила я и кивнула на начатую упаковку пластиковых бутылочек.
Охая и постанывая, наследник миллиардов высвободил из упаковки одну, враз её осушил и полез за следующей.
— Плыть ещё довольно долго, — предупредила я. — Выпьете всё сейчас, ничего не останется на потом.
— Ты что, следишь за каждым моим движением? — огрызнулся он.
— Конечно! Не имею привычки доверять первым встречным.
— Но прыгаешь с ними в постель.
— Ну... вы были очень убедительны.
Снова тягостный стон — и мой гость без сил повалился на сидение. Какое-то время гул двигателя нарушали только пронзительные крики чаек. Несчастный миллиардер сидел с совершенно убитым видом, явно не видя ни чаек, ни резвящихся поодаль дельфинов. Иногда из его груди вырывался тяжкий вздох — будто титан Атлант столкнул небесный свод со своих плеч на его, и я почувствовала укол совести. Веселье весельем, но парень и правда переживает, что изменил своей невесте. А измены-то никакой и не было. Пожалуй, самое время ему в этом признаться и снять небесный свод с его плеч.
— Кирье Константинидис!
Он будто очнулся и махнул рукой.
— Какой уж... после всего. Называй меня Кир.
— Кир, — кивнула я. — Может, не стоит так уж расстраиваться из-за прошлой ночи? На самом деле ведь...
— Не стоит?! — его глаза цвета переменчивого моря метнули молнию. — Я изменил моей Эвелине... в день празднования нашей помолвки!
— Ну, я бы не была в этом...
— И с кем?! С какой-то... — он шлёпнул губами, выбирая подходящее определение, и моё благое намерение рассеялось, как туман над морем.
Я резко дёрнула штурвал, катер качнуло, и мой пассажир тут же схватился за живот.
— Изменил и изменил, что теперь? Можно подумать, она безгрешна!
— Ты... осторожнее с-со ш-штурвалом... — он постарался подавить икоту. — Конечно, моя Эвелина б-безгрешна! Она — с-совершенство!
Иногда думаешь, у успешных мужчин, управляющих большими компаниями, множеством работников, заключающих сложные сделки, в голове должно быть немного больше, чем у среднестатистического самца. А потом встречаешь вот такого Кира, и, послушав его, понимаешь, что успех в бизнесе и мозги — далеко не одно и то же: первое совсем не предполагает наличие второго. На вечеринке я видела «с-совершенство». Правда, не очень рассмотрела лицо — его не было видно за накачанными, словно надувной матрас, губами. Ещё больше «накачки» в... язык не поворачивается назвать это грудью. Вымя? Да, пожалуй, наиболее точное определение. И как он не боится задохнуться под одной из этих штук во время бурной ночи? Да и остальная фигура — кривоватые будто высохшие ножки, тощий столбик вместо талии. Меня даже передёрнуло, когда представила «с-совершенство» без одежды. А поведение! Первая мысль при взгляде на неё: ну и бл... лизко же посаженые глаза у этой девушки! Чего наверняка не скажешь о ногах. Если это — совершенство...
— Когда доберёмся, оставишь меня на причале, — подал голос почитатель «прекрасного». — Не хочу, чтобы нас видели вместе.
— Заботитесь о моей репутации? — съехидничала я. — Это так мило!
— Нет, я... — начал он, но запоздало разгадав издёвку, замолчал.
— Кстати, ещё не обсудили мой гонорар.
— Г-гонорар? — напрягся он. — За молчание?
— За то, что доставлю вас на пристань. Молчание идёт бонусом — там и говорить-то особо не о чем.
— Как не о чём? — растерялся он. — В смысле... что ты имеешь в виду?
Я сделала вид, что смутилась.
— Упсс...
— Меня? — не унимался он. — То, как мы... как я... Тебе не понравилось?!
Я чуть не выпустила штурвал. Терзания из-за предполагаемой измены, раскаяние, страх, что нас увидят вместе! Но стоит намекнуть, что ночью не смог доставить к звёздам — и всё остальное отходит на второй план.
— Так что? — он даже нахмурился.
— А вам понравилось? — перевела я стрелку.
Герой-любовник слегка сник и неохотно признался:
— Я не помню.
— А я должна помнить?
— Ну, ты ведь не была в таком... или была? Ты тоже была пьяна?
— Так легче думать, правда? — подмигнула я. — Не помнит, потому что была под действием алкоголя, а не потому что... — и красноречиво замолчала.
Может, сейчас всё-таки догадается, почему никто из нас ничего не помнит? Но Ромео дёрнул желваками, подозрительно прищурил глаза и выдал:
— Никто из моих девушек никогда не жаловался. Хочешь меня унизить? Не выйдет! Я знаю, что был на высоте!
Я захлебнулась воздухом, пытаясь подавить смех, но поймала на себе свирепый взгляд и, сдерживаясь из последних сил, кашлянула:
— Кажется, проглотила жука. Будьте осторожны, они так и норовят залететь в рот и устроить себе гнездо! Так что лучше пока помолчим.
И, отвернувшись, затряслась в беззвучном хохоте.
— Пытаешься его выплюнуть? — с опаской спросил Кир. — Никогда не слышал, чтобы жуки вили гнёзда — ничего не случится!
— Спасибо, — с трудом отдышавшись, я снова повернулась к штурвалу. — Мне сразу стало легче. А вон и пристань!
— Слава Богу, меня не ищут! — присмотревшись, выдохнул он.
— «Слава Богу»? Вас не было всю ночь, вы не давали о себе знать... Почему, кстати, не позвонили сейчас?
— Не знаю, где сотовый, — развёл он руками.
— Вы запросто могли утонуть, и никто даже не озаботился, а вы говорите: «Слава Богу»?
И, передёрнув плечами, начала подруливать к берегу. Миллиардер притих.
— Когда ты так об этом говоришь... действительно странно. Хотя, наверное, Эвелина вне себя от тревоги, и родители пытаются успокоить её!
— Чьи родители? Ваши?
— Ну да. Родители Эвелины в разводе и... не думаю, что даже она знает, где они сейчас. Зачем, вообще, тебе это рассказываю?
— Сама теряюсь в догадках. Можете выходить.
— А ты? — выбравшись на пристань, он подозрительно проследил, как я выпрыгнула из катера вслед за ним. — Разве не поплывёшь сейчас обратно?
— Сначала позавтракаю, — и выжидательно уставилась на него.
— Ах да, гонорар, — вынув бумажник, он вывернул его чуть не наизнанку. — С собой у меня около двух тысяч.
— Пополам? — предложила я.
— Забирай все, — он сунул мне пачку банкнот.
Что ж, хотя бы не скупой.
— Эфхаристо[1], — кивнула я. — Если снова соберётесь на Крит...
— Маловероятно, — поспешно возразил он.
Очень хотелось посоветовать не зарекаться, но на сегодня переживаний с парня достаточно, и я просто улыбнулась:
— Удачи!
Уже двинулась вдоль набережной, но он крикнул мне вслед.
— Как тебя хотя бы зовут?
Не оборачиваясь, я махнула рукой.
— Какая разница?
— Спасибо, что помогла добраться сюда, «Какая разница»!
Я снова махнула рукой. Надо же, ещё и чувство юмора прорезается! Вот посмеётся, если узнает, как «с-совершенная» Эвелина «переживала», причём ещё до исчезновения суженого! Уверена, что именно её белокурую головку видела, когда брела ночью к катеру. Тогда решила, что она милуется со своим женихом, но если жених в это время мирно похрапывал в моём катере... Что ж, не женись на шал... ловливых девушках!
[1] Спасибо (греч.).
Мне нравится Санторини — самый красивый из всех греческих островов, на каких мне посчастливилось побывать. Узенькие уютные улочки, белоснежные домики с синими окнами, красные, белые и чёрные пляжи, захватывающие дух пейзажи и поистине божественные закаты и рассветы — особенно в окрестностях Ии, небольшого туристического городка километрах в двенадцати от Фиры, столицы чудо-острова. И, конечно, археологические сокровища утерянной цивилизации — незабываемый опыт для любителей древности и для меня — будущего архитектора, изучающего особенности архитектуры Эгейского мира. На практику в древний центр Крито-Микенской культуры — Крит я попала, можно сказать, чудом — не иначе звёзды-Плеяды расстарались. Вероятно, они же помогли и с жильём на острове — прямо на берегу моря. Комнатка, правда, крохотная, зато хозяева, пожилая супружеская пара, относятся ко мне, как к родной — даже разрешили пользоваться своим катерком в любое время. Управлять им я научилась за неделю. Чуть больше потребовалось для освоения разговорного греческого, который я начала учить ещё в России. Это здорово помогло в поисках подработки — благо летом здесь настоящий рай и для туристов, и для тех, кто хочет на них заработать. Практика длилась четыре недели и, вообще-то, закончилась, но, попав в рай, только глупец торопится его покинуть, а я себя таковой не считала и решила остаться в «райских кущах» до конца лета. Теперь, курсируя между Критом и Санторини вот уже больше месяца, я полагала, что очень неплохо здесь обжилась. И сейчас, оставив на пристани незадачливого миллиардера, направила стопы к главной «достопримечательности» острова. Берег залива Аммуди изобилует миленькими ресторанчиками и кафе, но мой абсолютный фаворит — «Кудри Артемиды». Да, название не особенно удачное, но оно с лихвой компенсируется просто потрясающим «видом». Я начала заглядывать в кафе около недели назад — выпить кофе, съесть сэндвич с сыром хлоротири, который не найти нигде, кроме Санторини, или несколько томатных оладьев. Ну и... полюбоваться «видом». До полудня в кафе довольно спокойно, и девушки-официантки бродят по нему, как душа Эвридики — по царству мрачного Аида. Я знакома со всеми и довольно дружна с одной, Вероникой. Её первую и увидела, едва переступила порог.
— Ясу[1], Клио! — приветливо помахала она. — Сегодня ты что-то рано!
Прозвище «Клио» я получила из-за того, что облазила большинство исторических руин на острове. Музы, отвечающей за архитектуру, у древних греков не было, вот меня и окрестили в честь музы истории.
— Пришлось плыть к вам раньше, чем собиралась, — глянув на пустые столики, я кивнула на террасу. — Выпьешь со мной кофе?
— Пока Тео нет, — подмигнула она. — Тебе, как обычно?
Сделав вид, что не поняла её намёка, я подошла к стойке.
— Да, кофе сразу возьму на террасу.
Минут десять спустя мы уже сидели за столиком, наслаждаясь лёгким бризом, потягивая кофе и щурясь на солнце.
— Как прошла вечеринка в честь помолвки? — поинтересовалась Вероника.
— И не спрашивай, — закатила я глаза.
— Так плохо?
— Скорее весело. Не каждый вечер увидишь директора банка и зам. директора... чего-то там, подравшихся из-за фонтана!
Лицо подруги выразило живейшее любопытство, и я пояснила:
— Фонтан — в виде наяды. Одета она довольно вызывающе — одна каменная грудь бесстыдно выставлена напоказ. Кажется, банкир пригласил её на танец и, вероятно, она была не против. Но тут появился конкурент — сама видела, как гладил ей грудь. Ну, банкир посчитал себя оскорблённым и...
Хохот Вероники помешал закончить фразу. Я тоже рассмеялась, подняла глаза... и тихо выдохнула, пытаясь восстановить дыхание. К нам направлялся «потрясающий вид» и главная «достопримечательность» острова Санторини в одном лице, моя любовь с первого взгляда и просто красавец — Теодор Влахос, или, как его называют друзья, Тео.
