Первый том
Россыпи астероидов в открытом космосе похожи на людей, думал Кайлас, глядя, как растёт по мере приближения глыба породы, похожая на бесформенный кусок сыра: она вся была изрыта ходами, проделанными добывающей техникой. Сила позволяла ему и не такое… Увидеть внутренним зрением то место, куда тебе нужно попасть — не самое сложное, что может проделывать Одарённый.
Блуждающие в пространстве россыпи — те же человеческие сообщества: рождаются из нескольких пылинок, растут, сталкиваются, соединяются или раскалываются на части, снова сталкиваются… И либо стираются в никуда не годную пыль, либо проводят всю свою жизнь такими, какими стали, либо становятся вот такими гигантами, если удачно сложатся обстоятельства — сила тяготения, близость других крупных обломков, подходящие скорости сближения… А конец у всех один.
Бур дроида-проходчика, который оставит одну пустую породу. И даже ту некоторые умудряются пустить в оборот, когда уже нечего взять с неё, кроме каменной толщи, пронизанной коридорами. Труп несостоявшейся планеты становится пристанищем паразитов, грызущих тело Империи.
Его судьба оказалась такой же. Кем он был совсем недавно по людским меркам? Успешный художник, выставки, собирающие полные залы галерей и массу восторженных откликов. Забытый после некролога в прессе. Так нужно, сказал ему вербовщик, офицер с понимающими и добрыми глазами. Так нужно для блага Империи. Ты — особенный. Избранный. Таких, как ты, единицы на миллионы разумных. Твой дар послужит Миру и Порядку куда лучше, когда мы доведём его до совершенства.
И он верил.
А как было не поверить, когда невозможное происходило на его глазах?
Как было не поверить, когда и у него самого стало получаться это невозможное?
До сих пор он вкладывал свой дар лишь в картины, и искренне верил, что у него просто талант передавать зрителям свои чувства с помощью кисти и красок. Известно же, что у просто хорошего художника зрители смотрят на картины, а у талантливого — картины смотрят на зрителей.
А потом его пригласили встретиться в скромном офисе с ничего не говорящим ему названием компании, непременно лично. Он пошёл из любопытства. И вышел оттуда другим человеком. С другим именем. Другой биографией. Даже внешность ему подправили, не радикально, но всё же…
Кайлас невесело улыбнулся астероиду, который заслонял уже половину обзора. Когда они выйдут из прыжка, в который только что ушли, астероид будет выглядеть именно так. Этой каменной глыбе подправили внешность куда радикальнее. Не повезло ей. И не повезёт ещё сильнее, если он сумеет выполнить задание.
Не если, поправил он себя. Когда.
А единственным вознаграждением ему будет собственная совесть.
Потому что задания ему теперь давала именно она.
Иногда, в те редкие моменты, когда у него появлялось время подумать, он отстранённо удивлялся собственной наивности. Правильно говорят о художниках и поэтах — не от мира сего. И сей мир этим пользуется по полной программе. Какими глазами он смотрел на учителя, который выбрал его… Миралука Джерек, могущественный Одарённый, открывший ему его собственные возможности. Подаривший целый мир, которого Кайлас никогда не узнал бы, оставшись просто талантливым художником. Давший ему полёт…
Он боготворил Джерека. Верил настолько слепо, что даже не задумался, когда учитель велел ему подать прошение о переводе на службу в ИСБ. Не задумался, когда Джерек стал время от времени ненавязчиво выспрашивать о некоторых деталях операций безопасников. Он был по уши в новой работе — и в тренировках. Сила пела ему, Сила звала и обещала, Сила любила его, когда он вёл корабль сквозь гиперпространство, без проложенных дорог, напрямую, как летают птицы — он был птицей!
