Глава 1. Опять бой с бычком

Это дежавю. Точно также закончилась моя прошлая жизнь.

Неужели и эта сейчас закончится? Не успев толком начаться? Во всяком случае, так просто я не дамся. Хотя бы задержу быка. Чтобы Настя успела убежать.

— Уходи, — сказал я девушке. — Быстро. Только беги зигзагами. Оглядывайся. Спрячься за вон тем забором. И указал на ближайшую дачу. Но девушка не двинулась с места.

— А ты? — спросила она дрожащим голосом. — А как же ты?

Бык не стал ждать. Наклонил голову еще ниже. И рванул на нас.

Я толкнул девушку к забору. Нет времени спорить.

— Я сказал, беги! — заорал я во весь голос. — Я его задержу.

Настя чуть не упала. Но затем выпрямилась. И помчалась дальше. А я, наконец, мог сосредоточиться на звере.

Громадная черная туша. Два-три центнера весом. Грохот копыт. Тяжелое дыхание. Невозможно угадать, где у него глаза. Зато отчетливо видны толстые рога с острыми кончиками.

Готовые вспороть мне брюхо. И выпустить кишки наружу.

Двигался бык невероятно быстро. Мгновенно очутился передо мной. И хотел ударить рогами.

Я едва успел отскочить в сторону. Краем глаза заметил, что Настя добежала до забора. Перескочила через него.

И теперь девушка в безопасности. В относительной безопасности.

Бык развернулся. Чрезвычайно проворно. Снова рванул ко мне. Я прикинул расстояние до ближайшего дерева. До забора. Как назло, поблизости ничего нет. Минимум метров десять. Пока добегу, бык догонит. И сделает из меня котлету. Поэтому, я снова отскочил в сторону. Вспомнил движения тореадора. Рога просвистели совсем рядом с моим животом. Еще чуть-чуть и задели бы.

— Помогите! — отчаянно закричала Настя. — Кто-нибудь!

Нет, вокруг никого нет. Рабочая неделя. Будний день. Все в городе. Приедут только на выходные. Поэтому в ответ тишина. Вернее, злобное сопение. Рогатого скота. Который твердо решил проткнуть меня рогами.

Бык снова развернулся. Но сначала потерял меня. Искал. Вертелся во все стороны.

Хм, а это идея. У него ограниченный сектор зрения. Можно уходить из него. И прятаться. И одновременно приближаться к дереву.

Я снова ушел в сторону. Но бык не такой дурак. Он понял мою тактику. Развернулся в ту же сторону, что и я.

И сразу увидел меня. Злобно ухмыльнулся. И атаковал.

Нагнул голову. Поскакал на меня. Топоча копытами по дороге. Поднимая кучу пыли.

Это меня и спасло. Бык не ударил. Он просто бежал вперед. Слишком поздно. В сторону уже не отпрыгнуть.

В отчаянной попытке спастись, я схватил его за рога. Вспомнил все свои силовые тренировки. С огромными камнями.

И попытался остановить быка. Пригнуть его голову к земле.

Бык почувствовал тяжесть. Остановился. И тут же начал яростно сопротивляться. Мотать головой.

Я держал его мертвой хваткой. Навалился всем телом. Отпущу — тогда сразу проткнет. И затопчет.

Жаль, что у него нет кольца в носу. Тогда было бы легче усмирить.

От зверя несло застарелым потом, жиром, навозом и сеном. Шибануло в нос. Но плевать. Пусть воняет хоть как под хвостом у скунса. Лишь бы не освободился.

Я подтянул рога к себе. Чтобы увеличить давление. И опять навалился на них. Почти прижал голову быка к земле. Если бы не мои лесные тренировки, ни за что не справился бы.

Зверь злобно зафыркал. Потащил меня вперед. Мотал головой. Я упирался ногами в дорогу. Вспахал ногами землю. Вокруг поднялась туча пыли. Бык тащил меня по кругу.

Пока что я держался. Не отпускал рога. Бык понес меня по кругу.

— Помогите! — кричала Настя. — Помогите! Убивают!

Опять ноль ответа. Как назло, никого. Бык таскал меня по кругу. Не знаю уже, какой заход. Я страшно устал. А зверь ничуть не ослабел. Силища страшная.

Так, а если попробовать сломать ему рог? И изменить ситуацию в мою пользу. Хотя бы попробовать.

Я напрягся. Бык как раз на мгновение замер. Тяжело дышал, пригнув голову к земле. Я уперся руками в его рога.

Потянул в разные стороны. От себя. Надеясь сломать.

Нет, бесполезно. Легче сломать железную балку. А что, если звездануть ребром ладони? По толщине рог не больше ствола дерева.

А я их уже научился ломать. С первого раза. И даже булыжники получалось раскалывать надвое.

Бык продолжал стоять. Набирался силы, сучий потрох. Нагнул голову. Я рискнул отпустить его. И тут же ударить.

Но не ребром ладони. По рогу. Нет. Локтем по макушке. Он как раз очень удобно опустил голову.

Может, получится пробить череп? Удар локтем у меня самый сильный. Я опустил локоть. Так сильно, как только мог.

Голова быка опустилась вниз. Он замычал от боли. Но и только. Тут же поднял. И хотел ударить меня рогами.

Пришлось опять схватить его. Бык опять потащил меня по кругу. Настя охрипла от криков.

Краем глаза я увидел подбежавших людей. Два-три силуэта.

— Что делается-то! — сказал какой-то мужик. — Его отвлечь надо.

Я снова попытался пригнуть голову быка к земле. Бык запнулся. Неловко наступил копытом в ямку. Потерял равновесие.

Резко повернул. Не вперед, куда я тянул. А вбок. Огромная туша навалилась на меня. Нога зверски заболела.

Каким-то чудом я выскочил из-под быка. Встал.

Оказалось, что одной рукой я еще держу его рог. Бык замер на месте, пытаясь понять, что происходит. И тогда я размахнулся. Со всей силы ударил его по рогу. Постарался вложить вес всего тела.

Мне повезло. Рог как раз находился внизу. Угол наклона просто замечательный. Как раз, как я привык бить, когда тренировал тамэсивари.

Треск. Брызги крови. Рог отвалился. Как ветка от дерева.

Бык рухнул на землю. Я отскочил от него. Но перед этим успел схватить сломанный рог.

Мужик сзади подскочил ко мне. Схватил за руку и потащил прочь.

— Бежим! Сейчас встанет. Тогда никому мало не покажется.

Мы отбежали в сторону. Бык так и лежал на земле. Потом встал, тяжело мотая головой. Побрел к лесу.

Вот ведь здоровенная скотина. Ничем его не прошибешь. Разве что кувалдой по носу.

Настя подбежала ко мне.

— Ну, как ты?

Я посмотрел на рог. Окровавленный. До сих пор зажат в кулаке.

— Это ты как сделал, малой? — ошарашенно спросил мужик. — Отломал, что ли? Как так?

Я пощупал ногу. Черт, растяжение, как минимум. Или перелом? Вроде нет.

— А вот так! — закричала Настя. — Чей это бык? Он нас чуть не убил! Вы понимаете?

Мужик почесал голову. Рядом стояли еще двое. Бык подошел к лесу. Скрылся за деревьями.

— Так это же, того, Антошки-паразита стадо, — сказал мужик. — Я ему еще вчера говорил. Вечно у него скотина без присмотра ходит. А если бы дети были?

Я устало махнул. Сейчас чувствовал чудовищное истощение. Схватка выжала все соки.

— Пошли, Настя, — сказал я. — Где наша сумка?

Девушка схватила авоську с продуктами. Взяла меня под руку. И повела на дачу.

— Вы откуда будете? — крикнул мужик следом. — С Вишневого сада, что ли? Или Белых вод?

Настя обернулась.

— С Драмтеатра! Этот ваш Антошка получит по башке. Уж мы постараемся.

Мы пошли по дороге. Дорога усеяна опавшими листьями.

Солнце уже спряталось за горизонт. Быстро темнело. Я прихрамывал. Левая нога зверски болела.

Вскоре мы добрались до дачи. Только уже не моей. А Насти. У меня все равно нет ключей от своей.

Я устало опустился на стул. Бросил рог на пол. Задрал штанину.

На ноге здоровенный кровоподтек. Нет, вроде не перелом. Обычный ушиб. Они на мне быстро заживают. Как на собаке.

Руки в царапинах и ссадинах. В пятнах крови. Пахнут скотиной. Лицо грязное. На груди и животе синяки. Еще с турнира. Выгляжу, как будто сбежал из концлагеря.

— Тебе надо помыться, — сказала Настя. — Я сейчас наполню бак. В душевой. Ополоснись. А я пока ужин приготовлю.

Отличная идея. Вода смоет усталость и негатив.

Настя ушла во двор. Я остался сидеть на стуле. На потолке тускло светила люстра. С тремя лампочками. Вокруг света кружила мошкара.

Но я смотрел на пол. На валяющийся рог. С запекшейся кровью.

Надо же. Я сделал это. Одолел быка. Пусть и молодого, неопытного. Но все же.

Сделал то, что убило меня в прошлой жизни. И выжил. Может, мне тоже устроить показательные выступления с быками? Для популяризации карате.

Я устало усмехнулся. Какой там. Партийные органы скажут, с ума сошел. Вмиг перекроют кислород.

В доме раздались легкие шаги. Вернулась Настя. Дала махровое полотенце. И кусок хозяйственного мыла. Отправила мыться.

После душа я почувствовал себя гораздо лучше. Смыл копоть и изнеможение.

Настя уже сварганила ужин. Из того, что мы накупили.

Тушенка, жареная картошка. Помидоры, огурчики. Бутерброды с колбасой. Консервы с рыбой в масле. Я набросился на еду.

Сама девушка поклевала немного. Совсем нет аппетита.

— Какой ужас! — сокрушалась она. — Я думала, бык тебя сейчас затопчет. На моих глазах! Так испугалась.

Я улыбнулся. Она говорила хриплым голосом. Надорвала связки от криков. Истошных воплей.

— Ладно. Все к лучшему. Я еще использую этот случай. К своей выгоде.

Настя вздрогнула.

— Больше не подходи к быку. Никогда. Недаром я всегда их боялась.

После ужина мы легли спать. Настя тоже приняла душ. Пришла, скромно завернутая в халатик. Под которым ничего не было.

Несмотря на то, что я устал, как собака, организм тут же отреагировал. А как еще быть, когда рядом лежит горячая красивая девушка? Такая, что даже мертвеца поднимет.

Мы лежали на кровати. Я обнял девушку.

— Не надо, Витя, — попросила она. — Я так устала. Да и ты тоже. Весь в болячках.

Ага, а сама прижимается обнаженным бедром. Так и норовит. Недолго думая, я расстегнул пуговицы ее халатика. Рывком распахнул.

Посмотрел на белеющее в темноте тело. Жадно поцеловал девушку. Мягкие податливые губы. Нежную шею.

Нащупал губами бешено бьющуюся артерию. Поставил небольшой засос.

Спустился ниже. Упругая грудь. Твердые сосочки. Стройный живот.

Запустил руку между ног девушки. М-м-м, а тут горячо. И чуток влажно. Палец пробрался на вершину заветной щели. Начал потихоньку ласкать.

Вскоре все там стало влажно. Настя стонала. Изгибалась под моими руками. Теперь можно слиться в экстазе.

Мы смогли уснуть только через два часа. Окончательно обессилевшие.

Надо же. Любовные ласки иногда отнимают больше энергии. Чем целый день тренировки. Я заснул, едва закрыл глаза. Достойное окончание знаменательного дня.

Утром я проснулся от шкворчания сковороды. Настя жарила яичницу. За окном светло.

Вот паскудство. Я проспал тренировку! Опять начинается! Расслабление. И разложение.

Я сошел с пути воина. Позволил себе дать слабину. И вот пожалуйста. Так и до поражения недалеко.

Вскочил с постели. Чуть не рухнул на пол. Из-за боли в ноге. Как же теперь заниматься?

Опять уселся на постель. Прислушался к своим ощущениям.

Ну-ка, скажи тело. Да всю правду доложи. Что мне делать? Дать тебе отдых? Или продолжить тренировку?

Тело сначала молчало. Думало. А я ждал. У меня такое было в лесу. Разговаривал с телом. Чтобы узнать, как быть дальше.

— Как дела? Ты уже проснулся? — Настя вошла в комнату. Бодрая и улыбчивая.

Я поднес палец к губам. Ш-ш-ш, помолчи. Не сбивай с мысли.

Тело сказало да. Можно продолжать тренировки. Ничего страшного. Нога скоро заживет.

Я улыбнулся. Радостно. Тело никогда не обманывает.

— Я уже проснулся, — ответил девушке. — А тут хорошие новости.

Делать пробежку не стал. Зато уделил внимание силовым и ударным.

Все тело беспощадно болело. Но я заставил себя сделать тренировку. Часовую. Самую короткую.

Удары ногами тоже пропустил. Пусть заживут вчерашние раны.

Ближе к полудню мы отправились обратно. В Москву. Когда проходили место моей схватки с быком, Настя поежилась.

— Теперь всегда буду бояться, — пробормотала она. — Этого места.

Быка нигде нет. Видимо, его пастух или хозяин взялся наконец за ум. И присматривал за скотиной.

Через час мы были в городе. Я проводил девушку в общагу. И поехал в свою.

Нога, кстати, почти прошла. Перестала болеть.

В общаге полно народу. Больше всего парней.

В моей комнате сидел один из новых соседей. Антон. Парень в очках. Читал учебник. Делал заметки в тетради.

О нет. Боги, зачем такое наказание? Он что, заучка? Ботаник?

— Ты как будто под каток попал, — заметил всезнайка. Внимательно поглядел на меня поверх очков. — С тобой все в порядке? Есть знакомая девушка из меда. Студентка. Они тебя быстро вылечат. От любой хвори.

Я покачал головой. Вроде хороший парень. Искренне желает помочь. Придется терпеть. Кстати, пастуха тоже звали Антон.

— А ты давай, за скотиной смотри, — ответил я. — Чтобы бешеные быки по лесам не гуляли.

— Чего? — Антон снял очки. — Ты это о чем?

Я махнул рукой.

— Ладно, не обращай внимания.

Завалился спать. Сон лучшее лекарство в восемнадцать лет.

Проснулся под вечер. Почувствовал себя гораздо лучше. Антон продолжал корпеть над учебником.

Но в комнате уже появился Крылов.

— Ну вот, проснулся, чемпион! — заорал он на всю общагу. — Ты куда пропал? Я думал, тебя девушки похитили. Как русалки. Уволокли под воду. Накормили рыбой до отвала. И оставили на дне морском.

Антон поправил очки.

— Какая чушь, — заметил он. — Согласно фольклору, русалки просто щекочут жертву. До смерти.

Я собрался на тренировку. Крылов обрадовался. И увязался со мной. Приехали вовремя. Щепкин отсутствовал. Смелов вел занятие.

Мы с Крыловым быстро переоделись. Кстати, Олег где-то успел раздобыть форму.

Я начал разминку. В дальнем углу зала. Рядом с борцами.

По залу гулял ветер. Окна открыты. Голые пятки учеников скрипели по матам. Ученики громко кричали во время выполнения ката.

Борцы недовольно косились на нас. Но помалкивали. Моих знакомых среди них не было. Это какая-то другая группа. Их гораздо меньше, чем нас.

Я сосредоточился на тренировке. Сегодня упор больше на духе. На боевом духе. На медитации. И медленных ката. На правильном дыхании.

Сначала делал ногаре. Плавный неглубокий вдох. И выдох. Нижним отделом легких. Диафрагмой и животом.

Потом ногаре ура. Тоже неглубокий и спокойный вдох всеми зонами. Задержка дыхания. Максимально. И медленный глубокий выдох. Чтобы в легких не осталось ни капли кислорода.

И наконец ибуки. Резкий глубокий вдох. Через нос. Тоже пауза. До предела. И потом форсированный выдох. Через рот. С напряжением всех мышц тела.

Бедолага Крылов все время повторял за мной. Но у него не хватало дыхания. Чуть не задохнулся.

Ката я сделал самые разные. Так называемые южного происхождения: сантин, тэнсё, гарю, сэйпай. Северного влияния: пинан, янцу, сушихо и канку.

Как и полагается, сосредоточился на трех принципах выполнения.

Первое.

Темп техники. Темп надо менять. Некоторые движения надо делать молниеносно. Некоторые медленно. Словно у тебя на руке сидит бабочка. И ее нельзя спугнуть.

Причем темп каждый раз может быть иным. Нет ничего устоявшегося. Главное, уметь варьировать ритм. В зависимости от мысленного боя.

Второе.

Точки напряжения. Концентрация энергии меняется. В зависимости от техники. Иногда надо ударить со всей силы. Иногда легонько толкнуть.

Нельзя все время бить одинаково. Надо варьировать. Когда выкрикиваешь киай, надо прилагать много силы. Выброс энергии. Удар воли.

А когда работаешь по кругу, можно делать все мягко. Переходить из инь в янь.

Третье.

Контроль дыхания. Жизненно важный момент. Нужно уметь дышать правильно. Соотносится с ударами. С темпом и точками напряжения.

Иногда вдыхать полностью. Иногда набирать воздух. По сути, это же энергия. Без воздуха невозможно жить. И побеждать.

Когда я закончил, то увидел, что другие ученики сидят рядом. Смотрят на меня. Как на полубога. Смелов тоже.

— Откуда ты узнал эти движения? — спросил он. — В книжках их нет. Впервые вижу. Некоторые. А знакомые ката ты делаешь по-другому. Расскажи. Не жадничай.

Я кивнул. Конечно, расскажу. Но лучше показать. Я хотел начать с санчин. Но не успел.

Борцы к тому времени уже ушли. И в зал ворвались около двух десятков человек. Тоже в ги.

Один из них, коричневый пояс, вышел вперед.

— Эй, клуб «Коготь орла»! — крикнул он. — Мы вызываем вас на бой.

Глава 2. Другой клуб

Это становится интересно. Я думал, сегодня будет очередной скучный день. А тут такое. Даже вторжение инопланетян не разукрасило бы тренировку.

— Какого хера вы приперлись? — спросил Смелов. — Мы же должны обговорить время и место. И встретиться не у нас. А на нейтральной территории.

Все наши ученики столпились у стены. Пришельцы напротив. Мы стояли, готовые наброситься друг на друга.

— Зачем откладывать? — улыбнулся коричневый пояс. — Вот мы здесь. И готовы выяснить, чья школа лучше. Ваша или наша. Прямо сейчас. Или вы зассали?

Очень, очень невежливо. И очень дико для меня. Помнится, мой пожилой тренер, Спиридонов Олег Николаевич, земля ему пухом, рассказывал о таком. В моей прошлой жизни.

Что на заре становления карате они дрались стенка на стенку. И устраивали индивидуальные кумитэ. Выясняли, чей стиль круче. Насмотрелись фильмов. Повторяли за ними.

Детские игры больших мальчиков, короче говоря. Правда, иногда очень травмоопасные. Потому что правил не было вообще. Самые минимальные, разве что.

— Да без проблем, — храбро ответил Смелов. — Хоть сейчас, нам пофиг.

Вообще-то, не совсем. На его месте я бы поостерегся быть таким категоричным. Я, например, еще не до конца восстановился.

Вчера тяжелейший турнир. Потом схватка с быком. И поэтому мне не мешало бы отдохнуть пару недель. Но кого это волнует?

Кроме того, эти парни явно подготовились. У них полно цветных поясов. Зеленые и коричневые. Желтых раз-два и обчелся. Белых совсем нет. Собрали всю элиту.

А у нас большинство желторотиков. Недавно из пеленок вылезли. Ничего еще не знают. И кроме того, нас меньше. Не совсем честно.

Поэтому отложить бы меряние причиндалами до лучших времен, а? Но куда там. Все катилось по наклонной.

— Это хорошо, — коричневый пояс продолжал усмехаться. — Тогда кто из ваших хочет сразиться с нашим желтым поясом? По кличке Йети?

Ух ты, какая экзотика. Я улыбнулся. Но потом перестал. Ряды пришельцев раздвинулись.

Вперед вышел здоровяк под два метра ростом. И вправду желтый пояс. Но такой, что надерет зад и черному поясу.

Огромный, как гора. Рукава ги закатаны до колен. Руки как молоты. Ноги как у бегемота. Он бы в два счета справился с моим вчерашним быком. Просто сложил бы его. И спрятал в карман.

Лицо заросло бородой. Глазки свирепо поблескивали. Грудь волосатая. И вправду Йети.

Наши молчали. Неуверенно оглянулись. Эх, что же, придется мне…

— Я могу! — раздался голос Бурного. Приятель вышел вперед. — Давай, иди сюда.

Эх, дружище, ну почему ты такой самонадеянный? Зачем совать голову в пекло? Тебе делать нечего? Здоровье не жалко?

Но поздно. Здоровяк уже принял вызов. Вышел на татами.

Его товарищи сняли обувь. Тоже залезли на маты. Уселись с одной стороны. В ряд. Какие дисциплинированные.

Мы уселись с другой стороны. Я подошел к Ване.

— У таких ублюдков обычно слабые ноги, — шепнул я. — Работай по ногам. Очень сильно и быстро. И он свалится.

Бурный поглядел на меня. Я смотрю, ты очень взволнован парень.

Ладно, расслабься. Сам вызвался против этого великана. Как сказочный принц.

— Хорошо, — ответил Ваня. — Я так и сделаю.

Никаких рефери. Никаких судей. Никакого тайминга. Никаких правил. Все очень жестко и глупо.

Здоровяк зарычал, поднял кулаки. Пошел на Бурного. Все это нисколько не походило на карате. Скорее, на реслинг.

Я ждал, что он сейчас собьет Бурного массой тела. И грохнется поперек сверху. Подпрыгнув с высоты.

Видимо, от волнения Ваня совсем забыл про мой совет. Сначала он отважно атаковал противника. Бросился вперед.

Мае гери, еще один. Потом маваши. В голову слишком высоко. Хотя бы в печень попробовать.

Но какой там. Йети защищал толстый слой подкожного жира. И еще повышенная волосатость. Он как ствол баобаба.

От ударов Бурного он только зарычал. Еще громче. Бурный понял, что здоровяк покрыт броней. Непробиваемой. Как у рыцаря. И вконец опечалился.

Как бы ему напомнить?

Бугай, между тем, очутился рядом с Ваней. Тому уже некуда деваться. Противник прижал его. Не к канатам. А к сидящим сзади нашим ребятам.

Потом развернулся с необычайным проворством. И раз! — въехал Ване пяткой в грудь. Уширо гери.

От удара Бурный взлетел в воздух. Откинулся назад. Упал на наших ребят. Повалил троечку белых поясов.

Пришельцы довольно захохотали. Здоровяк нагнулся, схватил лежащего Ваню и влепил пару оплеух в голову. Разбил нос. Потекла кровь.

А вот это уже несерьезно. Разве можно бить лежачего? Но никто не возражал. Есть только одно правило: никаких правил.

Впрочем, Бурный быстро очухался. Голова у парня крепкая. Оттолкнул Йети. И пнул ногой в голову.

Из лежачего положения. Мае гери. Прямой пинок в рожу. Как пружина, вылетевшая из гнезда.

Получилось неплохо. Пяткой в глаз. Йети зарычал, отвалился назад. Отпустил Ваню.

Мой приятель выбрался из строя наших ребят. Поднялся на ноги.

— Эй, Ваня! — крикнул я. — Нижние этажи! Нижние!

Бурный оглянулся, кивнул. Наконец-то вспомнил. Из носа у него текла кровь. Капала на маты. Какой кровавый спорт.

Йети поднялся. Снова зарычал. Опять пошел на Бурного. Я думал, что он снова благополучно забыл мой совет. Но нет.

Бурный метнулся в сторону. Для обманки. А потом качнулся влево. И зарядил правой по ноге дикаря. Тут же еще.

Потом развернулся и ударил левой. С внутренней стороны. Очень шустро и достаточно сильно. Достаточно, чтобы здоровяк зарычал и вдруг припал на ногу.

— Да, правильно! — закричал я. — Суши ее. Отбей, чтобы нога отвалилась!

Бурный послушался. Снова ударил по голени. Маваши гери. Боковой. И еще раз. Еще.

Он атаковал быстро, как собака медведя. Подскочил, ударил, ушел. По одному и тому же месту. И еще раз. И еще.

Через минуту такой тактики у колосса отнялись глиняные ножки. Йети уже не рычал. А поскуливал.

Он уже почти не мог ступать на отбитую ногу. Прихрамывал. Если наступал, то чуть ли не падал.

Его соратники улюлюкали. А наши, наоборот, приободрились. Лицо Бурного превратилось в кровавую маску. Но он продолжал придерживаться успешной тактики. Бил и бил противника по ногам.

Пока, наконец, тот не упал на маты. На колено. И не мог двигаться.

Тогда наступил час расплаты. Минута торжества. Секунда возмездия.

Бурный провел еко гери в лицо здоровяка. Мощный и точный. Вложил вес всего тела. Я не хотел бы получить такой в голову.

Получилось, будто поезд снес легковушку, застрявшую на рельсах. Йети закатил глаза и рухнул на маты без сознания. Готов. Кто на новенького?

— Ах вы сволочи! — коричневый пояс противника пылал праведным гневом. Он был высокий. С густыми бровями. Один глаз выбит. — Да вы вообще охерели.

Вот именно. Позволили себе завалить вашего самого сильного игрока.

— Вали их, ребята! — закричал вражеский вожак.

Они вскочили и кинулись было на нас. Мы тоже приготовились драться.

— Что здесь творится? — заорал кто-то от входа. — Вы кто такие, мать вашу?

Я узнал громоподобный голос Щепкина. Как же вовремя появился сенсей! Очень эффектный выход на сцену.

Вражеские войска остановили атаку. Оглянулись. Увидели нашего тренера. Дрогнули.

— Это что, Лаврова ребята, что ли? — спросил Щепкин, подходя ближе. Кулаки упер в бока. — Вы чего сюда приперлись? Жить надоело, что ли? А ну-ка, пошли нахрен.

Он бросился на вражеских завоевателей. И те ломанулись назад. К выходу. Спасая свои задницы. Только горемычный Йети лежал на матах.

— Эй, заберите своего вонючего барана! — заорал Щепкин. — Быстро! Пока он тут весь зал не загадил.

Двое из беглецов вернулись. Подхватили Йети и потащили к выходу. Пыхтели от натуги.

Коричневый пояс пробежал мимо меня. Я с усмешкой поклонился. Тот провел пальцем по горлу.

— Встретимся, причем очень скоро, — ответил я.

Они вылетели из зала. Как стайка перепуганных голубей.

У нас наступила тишина. Тогда Щепкин осмотрел нас. Грозно насупив брови.

— Вы чего это, а? — спросил он. — Ваще нюх посеяли? С дуба рухнули? Смелов? Бурный?

Поглядел на меня.

— Ермолов! Без тебя здесь точно не обошлось! Чего лыбишься?

Я и впрямь дерзко смотрел на него. И улыбался.

— Мы ведь победили их, сенсей. Надрали задницы. До блеска. Так что вы должны хвалить нас. А не ругать.

Щепкин покачал головой. Потом улыбнулся.

— Ладно. Только из-за этого прощаю. Если бы проиграли, я бы превратил вашу жизнь в ад. А так пока что двести отжиманий. Быстро! Упор лежа! Начали! Да, кстати. Бурный, иди умой рожу. А ты, Ермолов, сделаешь триста. Нет, четыреста!

Когда все закончили, я еще столько же отжимался на кулаках. Крылов сидел рядом. Считал.

После этого Щепкин объявил, что занятия закончены. Но оставил нас со Смеловым и Бурным. Ясное дело. Сейчас мораль будет читать.

Типа, недостойное это дело. Недостойное звания комсомольца. И надо всячески избегать таких ссор. Жить в мире и согласии. Быть белыми и пушистыми.

Тренер сурово смотрел на нас.

— Какого хера вы не поджарили их на костре? И не заставили бежать отсюда, как ошпаренных? — спросил он.

Я удивился. Не совсем то, чего я ожидал. А Щепкин продолжал:

— Я хочу, чтобы в следующий раз вы весь дух выбили из этих придурков. Только соблюдайте технику безопасности. Не убейте там никого. Не хватало еще неприятностей с законом.

Это другое дело. Щепкин указал на меня пальцем.

— Особенно ты, хунвэйбин. Поосторожнее там. Своими железными кулаками.

Ну, раз так, я кивнул. Чего же не выполнить распоряжение сенсея?

— Ладно, а теперь проваливайте, — сказал Щепкин. — Ах да. Ермолов, тебе же на пояс сдавать надо. На этой неделе экзамен. Я договорился. А через месяц еще. Чтобы к следующему турниру ты был цветастый. Как полевой букет.

Мы выскочили из зала. Побежали переодеваться. А потом по домам. Снаружи меня ждал Крылов. Чего он такой прилипчивый?

— Я знаю, где находится клуб Белого лотоса, — сказал Смелов, когда мы вышли на улицу. — Надо тоже налететь на них. Это люди Лаврова. Устроим им сладкую жизнь.

На том и решили. Разъехались. Мы с Крыловым в общагу. А Бурный и Смелов по домам. Завтра я хотел навестить дядю. И Ромку. Узнать, что там у него с Нокиным. Разрулить.

А пока что, на сегодня все. Хватит. Пора и честь знать. Отдохнуть.

Мне еще надо подготовиться к учебе. На этой неделе начинаются занятия. Закончились каникулы Бонифация.

— Я думал, он его сейчас вырубит, — сказал Олег. Мы ехали обратно на метро. — Такой здоровенный. Хорошо, что ты догадался насчет ног.

Я молчал. Думал насчет того, как быть дальше.

Мы вышли из метро. Прогулялись до станции. Я подумывал о том, чтобы сходить в ближайший парк.

Там можно сделать хорошую тренировку. До самой полуночи. А потом завалиться спать. Вот только надо сумку оставить. С ги. И взять воды.

Но мои планы были разрушены. С самого начала.

Возле общаги крутилась симпатичная девушка. Стояла к нам спиной. Глядела на окна.

Сзади вид очень хороший. Можно смотреть вечно, как на горящий огонь и текущую воду.

— Ух ты, какая, — возбудился Олег. — К кому это она? Кто этот счастливчик?

Девушка обернулась. Я мгновенно увял. Это же Юля. Собственной персоной. Как она нашла меня?

— О, привет, а я тебя жду, — девушка подошла ко мне. Поцеловала в губы. Как ни в чем не бывало. — А это кто? Тоже каратист?

Крылов приосанился. Кивнул.

— Совершенно верно. Я тоже каратист. И уже скоро буду получать очередной пояс.

Юля вежливо кивнула. Взяла меня под руку.

— Витя, нам надо поговорить.

Олег отстал. Моргал и подмигивал мне. Самым недвусмысленным образом. Мы отправились вокруг здания. Девушка держала меня за руку.

— Какой же ты негодяй, Витя, — сказала она. — Ты мне ничего не сказал.

О, дьявол. О, паскудство. Она узнала про Настю. И готова закатить скандал. Только не это.

Я повел девушку подальше. Чтобы никто из знакомых не видел, как она будет выцарапывать мне глаза. Остановились под раскидистым кленом.

Вокруг уже стемнело. День умирал. Вечер вступил в права.

— Нельзя же быть таким скрытным, — странно, но Юля не выглядела разгневанной. — Почему ты мне ничего не сказал? Не похвастался?

Наоборот. Очень даже миленькая. Красивая. Она оглянулась по сторонам. Обняла меня и поцеловала. Сама. Очень страстно.

Как неожиданно. Обычно я сам иду в наступление. А тут на меня напали. И сразу отобрали волю к сопротивлению.

Мы целовались пару минут. Еле как я оторвался от сладострастницы.

Она стояла, тяжело дыша. Явно возбужденная. Глаза сверкали. Причем не от ярости. А от страсти.

— Я сижу в общаге, чай пью, а Вика говорит, эй, это же твой парень, — сказала Юля, прижимаясь ко мне. Как тигрица к олененку. — Глянь, а там действительно твоя фотография. В газете. В двух местах. В новостях и в спортивной рубрике. В одной заметке говорится, что ты спас людей от пожара. А в другой, что ты выиграл городской турнир по карате. Ну, Витя, как ты мог скрывать от меня?

И она снова бросилась в атаку. На меня. Ничего не желала слушать. Прижала к стволу клена. И принялась страстно целовать.

От ее страсти с дерева полетели листья. Осенний листопад. Наверняка за нами неодобрительно наблюдали птички. Сонные птички на дереве. Те, что еще не улетели на юг.

Я пытался отбиться. Но безрезультатно. Влюбленная девушка сильнее бычка и Йети, вместе взятых. Она прижала меня к дереву.

Воспользовалась тем, что вокруг пустынно. И проникла ручками мне под рубашку. Шаловливыми ручками.

Против воли, я тоже прижал ее к себе. Хотя она и так словно прилипла. Приклеилась грудью.

От чего я тоже немножечко потерял голову. И даже начал сам лезть девушке под блузку. Своими шаловливыми ручками.

Минут десять под кленом не слышно ничего. Кроме пылких поцелуев. И шуршания одежды. И даже тихих постанываний.

Во избежание двусмыслия сразу скажу, что мы лишь ласкали друг друга. Руками. На честь девушки я не покушался. Хотя она была не против. Очень даже не против.

— Поехали к тебе на дачу, — прошептала она мне на ухо. Очень страстно. — Прямо сейчас. Не откладывая.

Надо же. Дача становится популярным местом. Курортом.

Но есть две закавыки. У меня нет ключей. А во-вторых, я уже был там ночью с одной девушкой. И вторая девушка за сутки — это, пожалуй, перебор.

Самураи прошлого вряд ли одобрят. Скажут, променял путь воина. На сладенькое место между ног красотки.

А ведь у меня длинный путь. И с него нельзя сходить. И если сойду, то уже трудно вернуться. Таков путь.

Короче говоря, я покачал головой.

— Не могу, Юля.

Девушка вспыхнула. Не привыкла, когда ей отказывают. Наоборот, любит, чтобы ее капризы выполняли. Особенно когда она предлагает себя.

— Ты не хочешь? Но почему? Ты до сих пор обижен на меня?

Спросила вежливо. Но в глазах отчетливо читалось: ты идиот? Или притворяешься?

Кто в здравом уме откажется от такой красоточки? Только евнух или импотент. Да и тех она все равно способна возбудить.

Я вздохнул. Ох, как опасна стезя воина. Какие только испытания не встают на этом пути. Ох, тяжко мне, тяжко.

Но все равно покачал головой.

— Нет, Юля. У меня планы завтра с утра. Очень важные.

Девушка все поняла. Отстранилась. Очень резко. Глаза вспыхнули огнем. Весьма опасным.

— Ясно. Все с тобой ясно, Витенька. Ты не хочешь быть со мной. Ну смотри, пожалеешь.

Ну, зачем же так.

— Подожди, — я потянулся к девушке. — Давай не будем. Мы же друзья. Давай по-хорошему.

Девушка залепила мне пощечину. Да, это она умеет хорошо делать. Ловко, как кошка лапкой.

— Не прикасайся ко мне, придурок! Да пошел ты! Ненавижу!

Развернулась. И пошла прочь. Ох, какая у нее походка. В гневе она еще красивее.

Я проследил, как она ушла. Сердито цокая каблучками по асфальту. Скрылась за поворотом.

Подобрал с земли многострадальную сумку. Повесил на плечо. И отправился в общагу. Знал, что буду ругать себя за сегодняшний вечер. Но в то же время хвалить. За то что не поддался соблазну.

Глава 3. Желтый пояс

Экзамен на желтый пояс я сдавал там же. В нашем родном подвальчике. Где проходили тренировки.

Через неделю после начала занятий. Назначили на десять утра. Пришлось отпрашиваться в деканате. Когда я предоставил справку, методистка внимательно осмотрела ее.

— Ты что, занимаешься карате? — недоумевающе спросила она. — Я и не знала. Надо же. А это тоже спорт?

Она брезгливо смотрела на документ. Как на использованную туалетную бумагу. Обнюхала печать нашего клуба. Проверила подпись Щепкина.

— Клуб «Коготь орла»? Что это за название? Вы в зоопарке находитесь, что ли?

В общем, строила из себя агента гестапо. Готового вот-вот поймать Штирлица.

Зато декан не артачился. Он торопился на заседание научного совета. И не глядя, подмахнул мое заявление на освобождение от занятий. Сроком на один день. Ура. Я свободен.

И вот теперь я с другими претендентами стою в строю. Готовый сдавать экзамен. На шестой кю.

Рядом Крылов, Харитонов и еще двое парней. Еще трое подростков. Дети тоже ходят заниматься к Щепкину.

Крылов еще не готов. Но он поразил Щепкина энтузиазмом. И даже немного утомил. Тренировался с утра до вечера.

В общаге, тоже не давал мне покоя. Постоянно расспрашивал про стойки. И удары. Когда я выходил на пробежку и тренировку в соседний парк, увязался за мной. Как годовалый щенок.

В итоге, за неделю он добился успехов. Немалых. Потом начал умолять Щепкина позволить сдать экзамен.

Учитель проверил его уровень. И решил попробовать.

Вот почему Олег стоял рядом с нами.

Харитонов сдавал на четвертый кю, зеленый пояс. Он за это лето и осень сделал гигантский шаг вперед. Из белого скакнул в зеленый пояс.

Вообще-то, есть промежуточные уровни. Например, желтый пояс с зеленой полоской. Или голубой пояс восьмого кю.

Но сейчас на это не обращали внимания. Официальная градация не утверждена. Каждый сдает, как горазд.

Правда, надо признать, Харитонов достойный парень. Тоже энтузиаст.

Как и Крылов. Хотя в Олеге я не уверен окончательно. Потому что, ему в любой момент может разонравиться эта идея. Бросит карате к чертям собачьим. И пойдет ловить бабочек для коллекции.

А вот Харитонов стабильный. Ходит на тренировки. Без пропусков и опозданий. Звезд с неба не хватает. Но зато усердный и работящий. Вот кто скоро добьется всех высот. Услада для глаз сенсея.

Не хватает только Смелова. Он сегодня тоже должен сдавать экзамен. На коричневый пояс. Второй кю.

Но почему-то Леня не явился. Странно. Этот экзамен для него очень важный. Неужели заболел? Или по учебе не смог? Вроде собирался прийти.

Правда, последний раз я его видел позавчера. На прошлой тренировке. После этого не разговаривал. Всякое могло случиться.

Время уже осеннее. Окна открыты. По залу гуляет ветерок. Довольно прохладный. Мне без разницы, я привык. Могу голыми пятками по снегу гулять.

А вот другие мнутся. Чуток замерзли.

Экзаменаторы сидят за длинным столиком, накрытым красной скатертью. Бутылочки с лимонадом, стаканчики. После экзамена — небольшое застолье в подсобке.

Мы на него скидывались. По пять рублей с носа. Без этого никак.

Экзаменаторов трое. Все в ги, с черными поясами. Один из них Белоухов. Сидит в центре. Самый суровый, как статуя.

Двое других тоже интересные. Один мужчина лет сорока. Голова круглая, лысеющая. Небольшого роста. Пухленький. Часто потеет. Вытирает макушку синим платочком.

Второй более стройный и крепкий. Помоложе. Лет тридцати. Под носом густая щеточка усов. Внимательно осматривает нас.

Щепкин командует сдачей экзаменов.

— Кихон! — кричит он.

Это базовые техники. Мы становимся в стойки. Слева от меня колонна. Справа стоит Крылов.

Сначала показываем удары. Цуки. Кокен учи — удар запястьем. По разным траекториям. И в разные уровни. В голову, в корпус.

Хайто Учи. Удар ребром ладони. По кругу. Моротэ цуки. Колючий удар. Обоими кулаками одновременно.

Тот, плешивый, справа, самый придирчивый. Особенно, почему-то, сосредоточился на мне.

— Эй, ты. Как там тебя! Еще раз! Хайто учи. По команде. Снова.

И голос мерзкий у него. Пронзительный и писклявый.

Ладно, сделаю. Почему бы и нет.

— Теперь повтори моротэ цуки, — командует второй. Тот, усатый, что сидит слева от Белоухова. — И не надо так кричать. А то здание развалится.

Ну что же. Звание воина получает самый терпеливый. Я выполняю требование.

Мы переходим к демонстрации блоков. Кокен укэ. Тоже работа запястьем. Только это уже блок. Также, как и хайто укэ.

Второй блок мне лично нравится больше. Я люблю парировать удары противника раскрытой ладонью.

Меньший риск травм. Да и отбить атаку гораздо легче. Мягче и круглее. Получается шире охват.

— Ну-ка, еще раз! — опять надоедливый экзаменатор. — Снова хайто укэ. Четче надо делать, четче.

Вот паскуда. Я подозреваю, что побил его учеников на недавнем турнире. Поэтому он так придирается. Еще и срежет меня на экзамене.

Курам на смех. Чтобы я не сдал на желтый пояс? Позор джунглей.

Следующий блок — дзюдзи укэ. Блок скрещенными руками. Вернее, предплечьями. Очень эффектный.

Правда, я его редко применяю. Мне не нравится, что заняты обе руки. И в это время может прилететь другой удар от противника.

Потом идо. Базовая техника, но уже в движении. Сначала кайтен идо. Передвижения с вращением. Это уже перемещения под углом.

Усатый заставил меня повторить весь комплекс. Вот сволочи. Белоухов молчал. Щепкин покраснел от смущения.

Нет, они стопудово решили меня завалить. Остальные ждали, пока я делал техники. Замерли, как во время игры «Море волнуется раз».

Потом мы перешли, наконец, к ката. Конечно же, пинан соно. Азбука карате. Простейшие базовые ката.

Начинаются из стойки фудо дачи. Ичи — то есть первая. Ни — то есть вторая. Там есть и другие. Не меньше пяти.

— Не надо так кричать! — заорал мне пухленький. — И делать ката надо быстрее! С одинаковой скоростью. А у тебя иногда медленно, а иногда быстро! Это никуда не годится.

Я хотел послать его подальше. Но затем стиснул зубы. И повторил ката в одинаковом темпе. Надо сдать этот чертов экзамен.

После выполнения ката мы перешли к общефизической подготовке. Гибкость и силовые.

Шпагаты, наклоны корпуса к стопам. Отжимания на кулаках. Прыжки с приседом. Стойка на руках. Подтягивания.

И в конце, удар ногой в прыжке. Плюс двадцать сантиметров выше уровня своего роста. Тоби йоко гери.

Все упражнения я выполнил. Думаю, безукоризненно. Но все равно лысенький закричал:

— Прыжок повторить!

Вот зараза. Я сейчас на тебя самого прыгну.

После этого комплекса перешли кумитэ. Комбинации блока и контратаки. Все структурировано. Смотрится зрелищно.

Но я всегда предпочитал свободный бой. Джиу кумитэ. Это был поединок с Крыловым. Три раунда по минуте каждый.

Мы его провели неплохо. Два раунда я защищался. А Олег атаковал.

Прыгал на меня, как петух. Топорща крылья и кудахтая. Пытался клюнуть кулаками в голову.

Во втором раунде я контратаковал. Потому что усатый экзаменатор въедливо заметил:

— Ты щадишь противника! Так не пойдет. Работай в полную силу.

Ладно, раз так, я пару раз пнул Крылова в грудь. Он отлетел на маты. Поднялся, держась за ушибленное место. Проворчал:

— Это учебный поединок. Нечего тут махать ногами.

Мы продолжили кумитэ. Под конец лысенький закричал:

— Куда же это годится? Надо четче выполнять удары! Они у тебя смазанные какие-то. Как в боксе.

Да что ты говоришь. Я уже понял, что меня целенаправленно валят. Видимо, вправду, за слишком выдающиеся успехи на соревнованиях.

Ладно, переживем. В следующий раз попрошу Щепкина привести других экзаменаторов.

После окончания экзамена мы построились. Поклонились. Отошли в сторону. Комиссия начала совещаться.

Пухленький что-то визгливо кричал. Наверное, спорил с Белоуховым. Не хотел присваивать мне кю рангом выше. Усатый ему поддакивал.

— Чего они к тебе прикопались? — спросил Харитонов. — Ты как будто на ногу наступил. Этому, щекастому.

Совещалась комиссия довольно долго. Минут сорок. Я знаю, о чем там говорят обычно. Сам в таких участвовал.

Минут пять по делу. Остальное всякая ерунда. Из пустого в порожнее.

Наконец, нас снова вызвали. Всех поставили в ряд у стены. Цветные пояса в начале. Белые — в конце. И начали вызывать по именам. Вернее, по фамилиям.

Я бы не удивился, если меня вообще не назвали. Но нет, объявили одним из первых.

— Ермолов! — провозгласил Белоухов.

Надо же. Все-таки сдал экзамен. Я подошел к экзаменаторам. Поклонился. Осу. Судьи поклонились в ответ. И Белоухов вручил мне сертификат.

Ну вот. Первый мой цветной пояс в этом мире. Уже после первой медали. Надо же. Как здесь все перепутано.

После меня вызвали другого белого пояса. Все наши сдали экзамен. Честно говоря, я редко видел, чтобы кто-нибудь не сдал. И в прошлой жизни тоже так было.

Белоухов вручил победителям сертификаты. Без тени улыбки. Потом сказал краткую речь. Поздравил с получением новой степени.

После него Щепкин сказал пару слов. Тоже поздравил. Пожелал не останавливаться на достигнутом.

После окончания экзамена судьи удалились в подсобку. Отведать, чего бог послал.

Мы пошли переодеваться. Ученики поздравляли друг друга. Но я не дошел. Ко мне подошел Григорьев. Один из новоиспеченных желтых поясов.

— Витя, они тебя к себе зовут. Тренеры.

Я остановился. Какого дьявола им надо? Опять вылить помои на голову? Типа, тебе еще учиться и учиться. Желторотик.

Хотя, стоит послушать. В карате нужно быть смиренным. И слушать старших. По званию. И по возрасту.

Поэтому я похлопал Крылова по плечу.

— Идите, я скоро.

А сам отправился к экзаменаторам. Они сидели в подсобке и уже расслабились. Переоделись в обычную одежду.

Сидели за небольшим письменным столиком. Деревянным, с лакированной поверхностью. Но все равно исписанной всякой всячиной. Телефонами учеников, адресами, расписаниями занятий. Рожицами и каракулями.

А сейчас сверху постелили газеты. Наложили разносолов. И бутылочку горячительной жидкости. Ни дать, ни взять, компания заводчан после смены.

— А, явился, — сказал Щепкин. — Вот он. Наша сенсация. Надеюсь, там тоже хорошо выступит. Хотя, я думаю, ему еще рано. Слишком быстрый взлет. Слишком. Надо бы повременить.

О чем это он? Где выступит?

— Поэтому ты и старался его завалить, сенсей? — спросил Щепкин. Он положил в рот соленый огурец. Энергично захрустел. — Если бы не Валера и Саша, то завалил бы. Не дал очередное звание.

Он указал мне на лысенького и усатого.

— Вот ребята, что спасли твою задницу. Они проголосовали за. За твой желтый пояс. А сенсей против.

У меня глаза на лоб полезли. А я думал, наоборот. Надо же, как получилось.

— Ну, спасибо, — сказал я. — Рад стараться. Как говорится. Осу.

Это они меня для этого позвали, что ли? Сообщить, чтобы знал, кого благодарить? Ну, ладно. Теперь буду знать.

— И еще хотим тебе сообщить, — Щепкин продолжал жевать. И говорил неразборчиво. — Решили все-таки отправить тебя. В Ашхабад. Мы хотим, чтобы ты там выступил также хорошо. Если все выгорит. И спорткомитет утвердит.

Чего? Зачем это?

— А что там будет? — спросил я. Осторожно. Чтобы не спугнуть птицу удачи.

Белоухов кивнул.

— Вот именно. Чемпионат Союза. Первый в нашей стране. Даже если спорткомитет не утвердит, все равно проведем. И там же Федерацию карате создадим. Большое дело будет.

Ого, это другое дело. Я затаил дыхание. Что-то такое помню из официальной истории.

Только тогда первый чемпионат по карате провели гораздо позже. И в Ташкенте. А не в Ашхабаде.

Это что же, я угодил куда-то в другое время? В другую реальность? Или, наоборот, сработал мой фактор? Нежданного появления в этом мире?

Скорее всего, сработали все факторы. Вместе взятые. И эта реальность покатилась в другую сторону.

— Так это же замечательно! — я посмотрел на тренеров. Развалившихся на стульях. В расстегнутых рубашках. Мускулистых плотных мужиков. Похожих на рэкетиров. — А когда будет?

Белоухов снова кивнул. Выпил прозрачную жидкость из стакана. Занюхал килькой. Не поморщился.

— Скоро, Ермолов. Очень скоро. Ты должен быть на пике формы. Вот все, что от тебя требуется. А остальное мы организуем.

Щепкин теперь жевал бутерброд.

— Ладно, иди, Ермолов. Мы на тебя надеемся.

Пухленький тоже кивнул.

— Мы поэтому и критиковали тебя на экзамене. Чтобы ты понял. Там будет все намного жестче. И требования больше.

Да уж представляю. Утвержденных правил нет. Место проведения далеко от столицы СССР. Очень далеко. Туда съедутся все, кто считает себя каратистом. Хотя учился по фильмам в кинотеатрах. И статейкам в иностранных журналах.

Так что, это будет беспредел. Полный беспредел. Кровавый. Бойня на юге.

— Понимаю, — я медленно склонил голову. — Ну что же, буду готовиться. Еще усерднее.

Да, только это и остается. Тогда Щепкин указал на дверь.

— Ладно, Витя, иди. Готовься. Про чемпионат пока никому ни слова. Понял? Даже нашим в клубе. Как только будет можно, я сам сообщу. Мы все туда поедем. А ты, как победитель городского турнира, обязательно.

Я вышел. Оставив их в подсобке. Сидеть дальше. А сам отправился в раздевалку.

Наши все уже разошлись. Даже Крылов успел убежать по своим делам. Я переоделся и вышел наружу. Сегодня у меня встреча с Настей. А потом тренировка и спать.

Поэтому из зала я поехал к девушке. Время обеденное. У нее как раз должны закончиться занятия. Заберу из универа.

Я подстерег девушку у входа. Поймал, когда она вышла с подругами. И еще с двумя типами.

Ботаниками, судя по чистенькой одежде. И аккуратным прическам.

Один прям прилип к Насте. Держал ее за руку. И всячески старался рассмешить.

Я усмехнулся. Надо же, поклонник. Неудивительно. Настя красивая девушка. За ней должны увиваться стаи кавалеров.

— О, привет, милый, — она увидела меня. Подошла, поцеловала в губы. Ботаник на заднем фоне быстро увял. — Ну, как все прошло? Получил новый пояс?

Я еще подумывал, надо ли проучить ботаника. Но потом решил, что это неспортивно. Он хуже подготовлен. Поэтому просто улыбнулся девушке.

— Да, все сдал. Получил.

Настя обрадовалась.

— Молодец, поздравляю.

Она обернулась к подругам. И к поклонникам.

— Ладно, мы пошли.

Распрощались с ее компанией. Ботаники пожали мне руку. Рожи кислые. Будто лимона обожрались.

Мы прогулялись по городу. Я угостил девушку мороженым. В круглом стаканчике на железной ножке. Сверху насыпана шоколадная стружка. Себе взял чебуреков.

Настя рассказала новости. Про новые дисциплины. Про смешного профессора. Он очень забавно картавит. Когда разговаривает.

Потом рассказала, что видела бродячего котенка. И хотела взять его на дачу. К бабушке. Но у нее нет времени отвезти туда зверька.

А домой взять нельзя. Мама не разрешает.

Вот дьявольщина, какие проблемы у девушек. Мирового масштаба.

— Возьми все равно домой, — посоветовал я. — Поставь маму перед фактом.

Настя покачала головой.

— Ты не знаешь мою маму. Она выкинет меня вместе с котенком. Из дома.

Мы болтали до вечера. Я и не заметил, как быстро пролетело время. Потом зашли в парк.

Целовались там. Страстно и самозабвенно. Как только может молодежь в восемнадцать лет.

Да так, что я не отказался бы от продолжения. Вот только у студента осталось мало денег. Надо что-то решать с этой проблемой. Меня это не устраивает.

А сейчас были бы деньги, можно снять квартиру. На ночь. Хотя, такой сервис очень сложно найти. Разве что, вселиться к знакомым. Или опять уехать на дачу. Опять сразиться с бычком.

— Мне надо идти, — я вспомнил про тренировку. И про чемпионат в Ашхабаде. Надо готовиться.

С сожалением отстранился от Насти. Она тоже вздохнула. Хотя, по-моему, не переставала жалеть котенка. Даже во время наших объятий.

Я проводил девушку до дома. Мы еще стояли возле подъезда. Тоже целовались. А потом Настя ушла домой. А я отправился в общагу.

Когда явился в общагу, то увидел Антона. Ботаник все также корпел над учебниками. Чудак человек. Не успела начаться учеба, а он уже занимается. Не иначе, как профессором хочет стать.

— Тебя Олег искал, — сообщил Антон. — Очень волновался.

С чего бы это? Я не успел ничего ответить. В комнату вошел Крылов. Увидел меня.

Я поразился ему лицу. Бледному, с огромными горящими глазами.

— Где ты был? — спросил он. — Я тебя искал везде. Сволочи из Белого лотоса Леню избили. До полусмерти. Он лежит в реанимации.

Глава 4. Изломанный

Через минуту мы уже очутились на улице. Поймали попутку. Отправились в больницу.

За окнами уже темно. Тускло мелькали фонари.

Народу на улицах еще немало. Прохожие ходили по тротуарам. Задумчивые, с сумками в руках. Торопились по домам.

— Ты знаешь, как это случилось? — спросил я. Обернулся к Крылову. — И когда?

Олег пожал плечами. Мы сидели на заднем сиденье «Москвича». Водитель ехал впереди. Окно открыл. Локоть держал наружу. Вроде не особо слушал нас.

— Я знаю только то, что Ваня рассказал. Он раз двадцать звонил в общагу. Тебя искал.

Крылов замолчал. Наморщил нос. Вспоминал, что там говорил Бурный.