Обезображенные трупы не находили уже несколько месяцев. И именно это заставляло больше всего волноваться... Было куда привычней один-два раза в неделю узнавать о том, что обнаружили останки очередного несчастного, который осмелился выйти из дома после заката солнца. Однако стены не останавливали чудовище, обосновавшееся в Новом Орлеане и собиравшего дань чужими жизнями. Несколько раз мертвецов находили прямо в их домах. Хотя чаще жертвами монстра становились рабы. Добраться до них было куда проще, чем до их хозяев, которые пытались защититься изо всех сил.
Люди говорили о том, что в городе разверзлись врата в ад, откуда временами и является чудовище.
Однако этой весной все неожиданно изменилось... Люди продолжали умирать. Новый свет был коварен и жесток... Но странные и страшные смерти внезапно прекратились.
Впрочем, это не радовало Франсуа Дюпона... Он понимал, что должен был быть на седьмом небе от счастья, однако в душе поселилась только тоска, избавиться от которой никак не удавалось. Не помогало вино, женская ласка, работа до полного изнеможения... Ничего не помогало...
И вот Франсуа в очередной раз склонился над счетами, пытаясь спрятаться от страхов и воспоминаний за колонками цифр. С самого обеда он не выходил из кабинета.
- Месье, вы кажетесь совсем больным, - обратилась к нему чернокожая служанка, которую он называл Анной. Какое имя дали ей при рождении родители, Франсуа не знал, да и знать не желал. Чудо еще, что удалось привить этой дикарке хоть какое-то подобие манер. А вот отучить ее от верований ее народа — не удалось. Рабыня все также тайно проводила свои обряды. Точней, она думала, что тайно.
По здравому рассуждению, Франсуа Дюпон закрывал глаза на подобные вольности среди своих рабов. Такая лояльность привносила спокойствие в жизнь поместья. Достаточно было и того, что рабы старательно ходили в церковь. Да и детей крестили. Конечно, это вводило в лишние траты, но Дюпон понимал, насколько ему важно выглядеть добрым католиком во всем. Одна неосторожная ошибка...
- Ложитесь спать, месье. Вам нужно отдохнуть. На вас же без слез не взглянешь,- принялась причитать служанка. Порой даже казалось, что она действительно переживает за своего хозяина.
Анна была самой влиятельной жрицей языческого культа на его плантации. И это было еще одной причиной, чтобы держать женщину при себе. Так легче было следить за ней.
- Еще много дел, - махнула рукой плантатор. - К тому же...
Фразу он не закончил.
- Ваш ночной гость никогда не приходит, может быть, не стоит уже и ждать? - произнесла темнокожая рабыня, не сводя пристального цепкого взгляда с хозяина.
- О чем ты? Я никого не ждал, -
равнодушно отозвался он, понимая, что лжет.
Потому что ждал. Все эти годы Франсуа ждал, что однажды он придет в этот дом, возможно, чтобы забрать его жизнь.
- Ждете, месье, - покачала головой Анна. - Уже столько лет ждете... Но гостя же сперва нужно пригласить. Иначе как он узнает, что его желают видеть?
В том-то и заключалась беда... Франсуа не желал, чтоб этот гость однажды появился.
Не дождавшись от хозяина хоть какого-то ответа, рабыня со вздохом ушла, оставив Франсуа Дюпона с его одиночеством... Мужчина с тоской смотрел в окно, наблюдая, как опускается солнце.
Переезд в Новый свет принес ему настоящее богатство. Но зачем все это, если не с кем его разделить... Все чаще мужчина задумывался о том, что это опостылевшее существование нужно оборвать, все равно как. Дуэль. Яд. Петля. Сил жить уже не оставалось.
Когда сумерки сгустились, он снова услышал шаги. Но они оставили Франсуа безучастным.
И только когда его окликнули, плантатор обернулся... и замер, глядя на потревожившего его покой гостя.
- Здравствуй.
Сил ответить не было. Горло как будто перемкнуло.
Его не убили. Он не ушел прочь в поисках новых жертв...
- Ты...
Мягкая улыбка. Теплая. Ясная. Как будто бы настоящая. Но быть такой она просто не могла...
- Я вернулся. Не бойся. Я больше не оставлю тебя.
Франсуа боялся именно того, что его больше не оставят...
- Ты проклятие мое... - хрипло выдавил он, пятясь шаг за шагом.
Боль в серых глазах тоже казалась настоящей.
- Прошу... Не надо так... Я хочу остаться...
Словно Франсуа как-то мог ему помешать...
- Я более не одержим жаждой, - произнес с мольбой гость, делая шаг вперед. - Мое безумие отступило.
Как будто бы подобное было возможно. Франсуа Дюпон прекрасно знал, что нет.
- Но ты все равно убиваешь, - обреченно произнес плантатор.
Они оба понимали, что Франсуа примет его вновь...
Пес в доме
- Крис! Крис, утро! Скоро накроют завтрак! Бабушка будет недовольна, если ты опоздаешь! Опять...
Приучить щенка не гадить на ковер было куда проще, чем приучить Кройца соблюдать обычаи «Белой розы».
Моя глупая доброта. Бабушкина снисходительность. Зачем я только попросила позволить псу временно поселиться в «Розе»? Почему бабушка Натали согласилась? Пусть бы так и торчал у ворот. Сам же говорил, что ему ничего не сделается...
Через пять минут моего беспрерывного стука дверь все-таки открылась, и заспанный Кройц явил себя в одних только пижамных штанах.
- Дюпон, хватит орать, - проворчал он.
Я растеряно уставилась на его выступающие ребра, и тут же услышала саркастичное:
- Что так смотришь? Нравлюсь?
Если он рассчитывал меня смутить, то зря. Вот если бы на его месте оказался Юджин... Но зачем же мечтать о несбыточном?
- Кормить. Срочно. А то тебя в темноте можно с Бароном Самди перепутать, - вынесла свой неутешительный вердикт я. - Одевайся быстро. Ты сам пожелал жить в «Розе», поближе ко мне, так будь любезен вести себя уважительно по отношению к моей семье!
Дрессировать Кройца было все равно, что дрессировать бродячую собаку.
– Ошибаешься, Дюпон, - с откровенной издевкой хмыкнул он. - Мне бы сгодилось и место у вашего забора. Но ты решила в очередной раз ткнуть ничтожному псу в нос своей добротой.
Мне осталось только закатить глаза... За два дня, которые Кристиан Кройц прожил в «Белой розе», я уже поняла, что «это все было нужно только тебе» стало его универсальной отговоркой. Пса тяготил его долг. Но правила требовали, чтоб он его выплатил. В итоге я еще и оказалась виноватой за то, что попросила за него Барона Самди.
Ни одно доброе дело не останется безнаказанным...
- Что-то не слышала, чтобы ты отказывался! - возмутилась я, и пошла прочь, кипя от незаслуженной обиды.
Послушать Кройца, так все произошедшее с нами с момента знакомства —это исключительно мой коварный план по унижению достоинства одного конкретно взятого пса.
- Дюпон, что, уже сдалась? - тут же окликнул меня парень.
- Иди к черту, Кройц, - отозвалась я. - Меня уже до печенок достало быть с тобой милой. Если хочешь — разбивай палатку на улице. Только перестань издеваться над моими нервами!
В столовую я спустилась раздраженная и готовая поссориться с кем угодно. Почти с кем угодно.
Перед дядей Рене я после моего спасения благоговейно преклонялась, и не смела на него не то что голос повысить — даже взглянуть косо. Он имел обыкновение приходить раньше всех.
- Здравствуйте, дядя Рене.
Мужчина мягко мне улыбнулся и даже встал, чтобы отодвинуть мне стул. Теперь он обращался со мной как с леди. И это порой дико смущало.
- Доброе утро, племянница. Кройц опять не соизволит появиться вовремя?
Пожала плечами и виновато потупилась.
- Боюсь, что так... Это была плохая идея — просить бабушку позволить ему поселиться в особняке...
Пододвинув мне стул, дядя вновь занял свое место.
- Не уверен, что ты права... Меня он куда больше раздражал, когда слонялся подле «Белой розы». Хотя манеры у этого... молодого человека довольно оригинальны.
В мягком голосе Рене Арно звучал откровенный сарказм.
Через пару минут в комнату впорхнула тетя Лотта, как всегда сияющая радостью. За ней плелись сонные Реми и Анри, старательно сцеживающие зевки в кулаки. Глаза у мальчишек были красные. Отпрыски аристократического семейства совершенно не аристократично рубились полночи в видео-игры. Уж не знаю, кто именно додумался купить подросткам PlayStation, но что-то подсказывало мне, что это не дело рук Шарлотты Арно.
