Как падал легко я, как тяжко я влип…
А был ещё мышцы пружинный разгиб
И гулкая тяжесть успеха.
Зачем же тогда я башку не расшиб
В погоне за собственным эхом?
(Сергей Меркульев)
– Тому не надо далеко ходить,
у кого чёрт за плечами.
(Н. В. Гоголь «Ночь перед Рождеством»)
– Приготовились!.. Принять ”посылку”!.. С прибытием на борт, сэр.
– Спасибо, капитан… Майор МакДауэлл.
– Очень приятно, сэр… Ричард О’Нил… Капитан О’Нил, сэр.
– Оставьте субординацию для подчинённых, Ричард… Распорядитесь вещами.
– Как долетели, майор?
– Спасибо, – как обычно… Кэп, проводите в рубку, и чай… Нет, крепкий кофе. Потом насладимся чаем, если позволит время.
– Майор, зачем вам компьютер? У меня спутниковая связь.
– Спутники сегодня не помогут.
– Мне о возможных затруднениях…
– Вашему ведомству, кэп, ничего не известно про эти возможности.
– Разве?..
– Я не подчиняюсь военным. И вы, собственно, тоже не обязаны обращаться ко мне как к старшему по званию… Хороший кофе.
– Капитанский, сэр!
«Ох уж, эти нельсоны…»
– Майор, показания радаров?..
– Не понадобятся… Сонары тоже.
– Что мы ищем?
– Около часа назад мы получили SOS, а так же кусочек видеозаписи с погибающего судна.
– Какие-то современные пираты?.. русские?
– Русские это было бы хорошо, русских мы знаем… Нечто иное… Я Вам говорил о радарах?
– Сколько до цели, сэр?
– Пятьдесят миль.
– При максимальной скорости восемьдесят пять узлов…
– Не зря мне рекомендовали вас как самого быстрого капитана на службе Её Величества… Объявите боевую номер один. На прямой видимости скорость сорок узлов, и будьте готовы драпать во все лопатки.
– Майор, моё вооружение!..
– Будет бессильно, уверяю вас. Вы понятия не имеете, с чем мы можем столкнуться.
– А вы?..
– Стыдно не было, когда я бежал как испуганный кролик.
– Я ирландец, сэр! И мне как…
– Не раскачивай лодку, Рич, ты в ответе за жизнь своей команды. За мою тоже по головке не погладят… Вот… оно… Рич, скорость?..
– Шестьдесят… пятьдесят… сорок пять.
– Давай до сорока… Страшновато?
– …Святая Мария!.. что это…
– Кэп, следи за поверхностью… Штиль – это нам на руку… есть шанс…
– Шанс на что?
– Убраться отсюда целыми и невредимыми… Тварь не оставляет после себя никаких следов.
– Тварь? Так что мы медлим!
– …Смотри, от надстройки ничего не осталось…
– А люди?
– Людей там уже нет. Во всяком случае, живых не осталось.
– …Корма ушла в воду… Что там происходит?
– Следи за водой, Ричи, следи!
– …Есть, майор! Вижу чёрные полосы!.. Направляются в нашу сторону!
– Засекла, тварь… Кэп, а теперь бежим как душа, гонимая дьяволом! У тебя дети есть?
– Есть, наверно.
– Будет кому рассказать, сидя на пенсии у камина рождественским вечером.
– Через десять минут меня заберёт вертолёт, а ты сразу на базу.
– Я заступил на дежурство менее пяти часов назад.
– Это уже не важно.
– Что в порту?
– Узнаешь… И ещё… Ирландец, не раскачивай лодку. Нас в ней стало очень много. Слишком много.
– Майор О’Нил!… с благополучным возвращением… Вам пакет. С сегодняшнего вечера поступаете в распоряжение майора МакДауэлла.
– У нас есть на него что-нибудь?
– Крис МакДауэл, сорок три, не женат, детей нет. До ноль третьего – военная разведка. В дальнейшем прямое подчинение министру обороны.
– Лично?!..
– Думаю, что нет. Остальное вам предстоит узнать самому.
– Разрешите выполнять?
– Прощайте, майор, надеюсь ещё увидеть вас… живым. Вы были хорошим офицером… и командиром.
– Прощайте.
– Майор?..
– Проходи, Ричард, располагайся… Выпьешь?
– Шерри, если можно.
– А ты сластолюбив, майор.
– Полковник.
– Мы знакомы меньше двенадцати часов, а ты – от капитана до полковника. Быстро продвигаешься.
– Повысили два года назад.
– Значит, могли пересекаться.
– Военная разведка не располагает к сближению.
– Если бороду сбрить, а? Не мог я тебя не заметить.
– Я вас помню, майор.
– Увы, Ричард, увы. Я стал полковником на год раньше тебя.
– И что здесь делают два офицера такого ранга?
– Сначала я расскажу историю… скорей, – причину создания нашего ведомства. Это так, для справки. Втянешься в работу, – истории волновать перестанут.
– Начало интересное. А с поправкой на сегодняшнее приключение…
– …Произошло это почти семьдесят лет назад на юго–востоке Китая в полутора–двух десятках миль от местечка под названием Битцзы. Немного странное название для этих краёв… Знаешь, бывают такие безумно сказочные побережья, – на десятки миль вокруг ослепительно белый песок чуть крупней сахарной пудры, и ни одной живой души в обозримом будущем.
– …Безумно–сказочные… Да-а, вот где по-настоящему легко сойти с ума от тоски и одиночества. Даже не заметишь, как сошёл… В начале сороковых прошлого, естественно, века японцы построили там лагерь для русских пленных.
– Насколько мне известно, – после перемирия тридцать девятого года Советский Союз не находился в состоянии войны с Японией.
– Верно, однако война была… Мелкие стычки, похищения людей, грабёж.
– Везде успевали, узкоглазые.
– Не своими руками.
– Китайцы? Вот не подумал бы!
– Встречаются китайцы японского происхождения, – от смешанных браков.
– Как англичане ирландского или шотландского.
– Если ты про меня, то не совсем верно. Я приёмный сын. Моё настоящее имя Кришнамурти. Впрочем, не будем отвлекаться… Этих японо–китайцев называют хун–ху–джи, или хун–ху–цзи – в зависимости от диалекта.
– Название знакомое.
– Ещё одно – хунхузы. Наверно русские исковеркали, вечно у них с произношением проблемы… Коренные китайцы, – ханьцы, – титульная, так сказать, нация, уйгуры, манчжуры и остальные называют хун–ху–джи бандитами, врагами. Вот они во время войны японцам и помогали.
– Как же китайцы их терпят?
– Нам этого не понять. Может уже не терпят… Лагерь построили под небольшую группу пленных, – порядка двухсот человек. Кроме русских в нём никого не было. Опять же, – русские – понятие внеэтническое. Среди них были и азиаты разных национальностей, и сибиряки, и монголы, которые называют себя бурятами, и северяне.
– Зачем японцам понадобились эти пленные?
– Второй вопрос, который возник у нашего ведомства. Там действительно нечего было им делать. Казалось бы – расстрелять, и никаких забот.
– Второй, значит…
– А вот и к первому приближаемся… Группа в пять человек подготовила побег. Хотя не думаю, что они хорошо себе представляли, куда можно было оттуда бежать…
– Зная императорских солдат, могу себе представить, чем побег обернулся для остальных.
– Побега не было. Помнишь фильм «Бангкок Хилтон»?
– О!.. Великолепная Кидмэн.
– И что?..
– Предательство!
– Именно. Нашёлся солдат, который решил, что для остальных было бы правильней принести в жертву пятёрку беглецов. Поступок совершенно безумный. Понимая, что ожидало его по возвращении на родину! Но он сделал. Пошёл к офицеру и всё рассказал. Заговорщиков тут же расстреляли перед строем, а товарищи солдата вынесли ему смертный приговор.
– Крис, я их понимаю.
– Подожди, дальше интересней… Японцы решили не пускать это дело на волю случая и предупредили, – если с головы чукчи упадёт хоть один волос!.. Да, чуть не запамятовал! Он был чукчей.
– …Нехарактерно для японцев.
– …а для своих он стал изгоем… Спал под открытым небом, питался отбросами, доставшимися от хозяев, ни с кем не разговаривал. Потом что-то произошло, и всё резко переменилось. Его одели в солдатскую форму, кормили наравне с охраной, выделили место под крышей. В благодарность он стал обучать японцев русскому языку и стрельбе. Он оказался великолепным стрелком. Японцы от него были просто в восторге.
– Крис, ты ничего не сочинил? Ну, для меня.
– Я плохой выдумщик. Это мне ещё отец говорил… Японцы, соответственно, стали учить его своему языку. Дальше нечто невообразимое: Бусидо, владение катаной и прочие самурайские штучки.
– Бусидо? – не слышал.
– Бусидо – Кодекс самурая, древний трактат неизвестного автора. Может и не одного… Ещё?..
– Не откажусь… Благодарю.
– Так прошло около трёх лет, а в начале сорок четвёртого…
– Чукчи, как я выяснил, не только хорошие стрелки, но и весьма воинственный народ, не так давно державший в страхе огромные территории на севере Восточной Сибири, пока русский царь не навёл там относительный порядок. Врагов не прощают никогда, вести переговоры с ними – не то, чтобы затруднительно, а европейцу просто невозможно. Как оказалось впоследствии, японцы не смогли избежать участи состояния войны с чукотским народом в лице одного его представителя. И это им дорого встало.
– Сколько там было охраны? Просто любопытно.
– Не меньше одного на каждого пленного. Вот ещё загадка: зачем так много?.. Впрочем, и этого оказалось недостаточно.
– Двести самураев против одного чукчи?.. Не может быть!
– Не двести, конечно… Однажды ночью, – а ночи там тёмные, он кошкой вскарабкался на сторожевую вышку. Но японец, хоть и поздно, успел на него среагировать, и при падении с вышки произвёл последний в своей жизни выстрел. Охрана всполошилась, однако столкнулась с тем, на что никто даже в страшном сне рассчитывать не мог. За несколько лет полувольготного существования чукча смог вооружиться. И чем! Ложками!..
– Чем?!..
– Обыкновенными стальными ложками. У него их было ровно тридцать, – прекрасно подготовленных для метания и ближнего боя. И японцы на себе испытали, что такое страх перед неведомой силой.
– Невероятно…
– Началось избиение тех, кто недавно считал себя даже не покровителем, а уж точно высшей расой перед этим несчастным. Каково же им было поменяться с ним местами!
– Почитаю на досуге какую-нибудь книжку про этот таинственный народ.
– Рич, зайди в Интернет, тебе хватит… Он поражал врагов на расстоянии до шестидесяти ярдов, а прицельная стрельба ночью с такого расстояния практически невозможна, – это мы с тобой проходили в военном училище… Раны были настолько страшные, что наводили ужас на видавших виды солдат. Он попадал в горло, – и человек захлёбывался собственной кровью, попадал в грудь, – происходило тоже самое независимо от места попадания. Самые счастливые умирали мгновенно от поражения в сердце.
– Убил тридцать человек, – а что было дальше?
– Двадцать девять… После чего, спрыгнув с вышки, оказался по другую сторону колючей проволоки.
– Так и ушёл?
– Нет. Неожиданно перед ним оказались два японца с мечами наизготовку. Наш воин левой рукой отбил меч, а ложкой в правой отделил голову от туловища своему противнику. И тут же прикончил второго. На этом почти всё.
– За ним была погоня?
– Попытка была. Когда солдаты выбежали за ворота, – никого не было видно. Осветили местность прожекторами – чукча как сквозь землю провалился.
– Хочу вставить слово… Он поступил как плохой солдат. Можно было подготовить настоящее восстание, раздать эти ложки своим товарищам…
– Рич, ты невнимательно меня слушал? У него не было товарищей, он был пария, никто. А чукчи не прощают обид никогда, даже товарищам.
– Чем всё закончилось?
– Ранним утром русские вышли из бараков. И глазам их предстало удивительное зрелище: тридцать убитых японцев на территории лагеря, два – в нескольких метрах за колючкой. И ни одного живого охранника. Они просто исчезли. На песке не осталось никаких следов их бегства или ухода. До конца войны, до Хиросимы и Нагасаки оставалось ещё полтора года.
