Уважаемые читатели! Это четвёртый том серии.
Первый том можно прочитать тут: https://author.today/work/219307
Время словно бы замедлилось для меня. Я продолжал уклоняться от атак врага, и в то же время лихорадочно искал выход.
Ко мне никто не придёт на помощь. Хотя бы потому, что Мо Сянь ещё спит, а волки неизвестно где — я не видел их с тех пор, как отправил с Кузьмой сопровождать пленных. Кузьма вернулся, а волки нет.
Не придут и деревенские — деревня далеко, и они просто не знают, что я попал в беду.
Рассчитывать я могу только на себя.
Однако, месяц тренировок, это как ни крути, всего лишь месяц тренировок. Многому ли можно научиться за месяц? Особенно если учесть, каким дохляком был Володя Корнев!
Хотя… Я за этот месяц успел не только пробудить силу, но и развил культивацию своей ци до третьего уровня — Мастера.
До сих пор я пользовался клинком из ци, который смог призвать, когда объединил золотую и чёрную ци, и тем самым пробудил красную ци.
Но сейчас у меня уже не первый уровень, а третий! Надеюсь, он мне даст какие-то дополнительные возможности?
Вспомнилось, как я в первый раз призвал свой меч. Я ведь тогда о ци знал намного меньше, чем сейчас. Меч тогда появился, потому что он был мне нужен.
А ещё вспомнил, как Полина замораживала волколаков и разбивала им головы. И как потом в меня полетел сгусток ледяной ци.
Моя ци не ледяная. Поэтому заморозить врагов я не могу. Мой клинок состоит из красной ци. Это стихия земли — лечение и защита.
Но я в последней моей ночной медитации увидел, что моя ци неоднородна. В ней есть вкрапления чёрной и золотой ци. А что, если…
Гонять ци по меридианам я начал автоматически почти сразу, как на меня напали. Поэтому пустить в меч смешанную ци мне не составило труда.
И вдруг мой меч засиял. Следующий взмах увеличил длину клинка на пару метров. В результате, все цели, которые попали под взмах, были уничтожены.
Охренеть, какая сила!
Не скажу, что стало сильно легче. Для такого длинного клинка нужны специальные техники. Всё, чему я уже научился, было мало пригодно. И всё же с длинным клинком у меня появилось неоспоримое преимущество — мне было легче достать врага, чем ему меня! А если ещё учесть, что такой длинный клинок не приобрёл дополнительного веса, то и вовсе! Плюс, психологическое воздействие на врага — противник с большим мечом! Это вам не хухры-мухры!
Напавшие, осознав, что я начал использовать силу, взвыли и увеличили натиск.
Что ж, и я начал двигаться быстрее, хотя тело и так работало на пределе.
Но тут такая ситуация: стоит дать слабину, и всё! Некому будет строить автомобили, лечить Марту, кататься на коньках с Полиной, воспитывать сына… Некому будет поставить ублюдков Волковых на место! И точно некому будет узнать, какая сволочь портит мне жизнь! Ну и наказать эту сволочь конечно же тоже будет некому!
Так что, я терпел и продолжал отбиваться.
И снова в какой-то момент невесомый меч из моей ци стал невыносимо тяжёлым.
Когда-то я уже чувствовал такое… А ещё усиливающуюся тошноту…
Я не сразу понял, что это, но вскоре до меня дошло: как только я пустил в меч смешанную ци, я стал впитывать чёрную ци врагов. Как будто какой-то заслон открылся.
Каждый раз, когда я попадал по кому-нибудь из вражеских воинов, в меня вливалась чёрная ци. В то время, как враги получали свои раны. И падали либо сражённые моим мечом, либо лишённые всех жизненных сил.
А мне становилось всё хуже и хуже.
И тут стоял вопрос: кто вперёд скопытится? Я от отравления чёрной ци или они от моего клинка?
В конце концов, настал момент, когда я больше не смог поднять меч. Более того, меч просто исчез. А я рухнул, с одной стороны лишённый сил, а с другой, — отравленный чёрной ци.
Я всё ещё был жив. Лежал на животе. В снегу. Небо было мне, как одеяло, а земля, как постель. Я чувствовал себя абсолютно пустым. Никакой силы, никакого движения ци. Ни красной, ни чёрной, ни золотой.
Хотя нет, золотая была. Где-то там билось сердечко нерождённого ещё пока сына. Оно было как пламя свечи в абсолютной темноте — налетит ветерок, и задует.
Позволить этому произойти я не мог.
И хотя совершенно не чувствовал тело, заставил себя подтянуть руки к груди и приподняться на руках.
От навалившейся тошноты и головокружения упал.
Но огонёк сильнее заколебался на ветру, и я снова заставил себя приподняться. И резким рывком… ну насколько смог… подтянул сначала одну ногу, а потом другую.
Встал на четвереньки.
Постоял немного, собираясь с силами.
Рывок и поставил ногу на ступню.
Чуть не завалился от головокружения. Но взял себя в руки и поставил на ступню вторую ногу.
Потом медленно, не делая резких движений, поднялся. Постоял, ловя равновесие и собирая силы для того, чтобы сделать шаг.
Совершенно не к месту вспомнилась мудрость китайского философа Лао-цзы: «Путь в тысячу ли начинается с первого шага».
Усмехнулся, и сделал этот самый первый шаг.
За ним — следующий. Потом ещё. И ещё. И ещё…
Я просто переставлял ноги в направлении трепещущегося на ветру огонька, вокруг которого разливалось золотистое сияние.
Оно стало для меня маяком, главной целью, смыслом теперешнего существования.
Я должен был дойти до этого огонька и защитить его. Иначе смерть.
Я не боялся смерти. Я уже умирал. Ничего страшного в этом нет. Для меня.
Но я не мог допустить, чтобы погас огонёк. Никак не мог допустить.
Поэтому я шагал и шагал, переставлял ноги снова и снова.
Я не чувствовал холода. Я вообще ничего не чувствовал. Я просто шёл. Потому что иначе не мог.
Вроде бы я пересёк защитный барьер. А может мне это только показалось. Не знаю. Просто в какой-то момент вроде как передо мной взметнулись вверх алые мотыльки. Или это звёзды в глазах закружились…
Но я не останавливался. Даже чтобы подумать и осмыслить. Или передохнуть. Потому что понимал: стоит мне остановиться, и я не смогу больше сделать ни шага.
Я переставлял ноги. Хотя в глазах у меня было темно. И если бы не огонёк, я не знал бы куда идти. Я бы вообще никуда не пошёл.
Упал я на крыльце. Просто не смог поднять ногу. По ровной дороге мог идти, а вот на ступеньку поднять ногу не смог.
Попробовал ползти, но смог подняться только на одну ступеньку.
Потянулся, чтобы подняться на следующую и услышал где-то на периферии голос Матрёны:
— Владимир Дмитриевич, что с вами?!
И следом другой голос — Прасковьи:
— О, духи милостивые! Скорее сюда! Помогите!
Потом меня кто-то куда-то нёс.
Вроде бы китаец спрашивал:
— Что случилось с молодым господином?
И Прасковья отвечала ему:
— Да кто ж знает? Ушёл, сказал, что скоро вернётся. Ну и вернулся… Уже таким.
Потом китаец раздел меня и что-то сделал, отчего мне стало теплее. А потом ушёл, сказав кому-то, кто сидел рядом со мной и от кого исходило такое родное золотистое сияние:
— Схожу, посмотрю! Нужно понять, что произошло.
А потом стало спокойно, потому что огонёк горел ровно и больше не трепыхался на ветру.
И я понял, что теперь всё будет хорошо.
Выдохнул и закрыл глаза.
Я проснулся от осознания того, что слышу. Я не открывал глаз. Лежал, слушал и наслаждался звуками. Наслаждался их обычностью и повседневностью.
Не сказать, чтобы действительно было что слушать. Просто повседневные звуки — самые обычные. Кто-то ходил по комнате и поскрипывали половицы. Вот он сел на краю кровати, и кровать прогнулась. Шмыгнул носом.
Я знал, что на кровать села Матрёна. Мне не нужно было открывать глаза, чтобы понять это. Я чувствовал исходящее от неё золотистое сияние. От него было тепло и по-домашнему уютно. И это давало чувство покоя.
Не хотелось думать ни о чём. Хотелось просто лежать с закрытыми глазами и слушать.
Напитавшись золотым сиянием, я решил посмотреть, что там с моей культивацией. И погнал ци, чтобы просканировать организм, посмотреть, как он работает.
Ци была вязкой, тягучей, двигалась лениво, как кисель.
Но меня это не остановило. Я лишь укрепил волю и продолжил воздействовать на ци. Несмотря на то, что получалось не очень. Но я понимал: это нужно сделать, нужно разогреть, чтобы моя ци не стала застывшей смолой.
Потихоньку раз за разом я прогонял ци по меридианам, заодно рассматривая их. Причём, гонял ци не только красную, но и чёрную, и золотую.
И чёрные, и красные каналы были в некоторых местах сильно разрушены, и я, прогоняя ци, укреплял стенки и расчищал заторы.
Зато каналы золотой ци стали глубже и, если можно так сказать, полноводнее!
Да, золотой ци определённо прибавилось! И это радовало.
Но я всё равно прошёлся по стенкам золотых каналов, укрепляя их, и вернулся к красным и чёрным. Продолжая гонять ци, заставляя её двигаться. Потому что движение — это жизнь. Как только движение прекратиться, жизнь тоже остановится.
Я ведь хорошо помнил, до каких скоростей разгонял свою ци — камни плавились и я взлетал над землёй! А сейчас моя ци еле-еле двигалась.
Скрипнула дверь и в комнату вошёл китаец. Я узнал его по шагам.
— Что там? — спросила Матрёна.
— Молодой господин принял неравный бой, — негромко ответил китаец. — Ну почему он пошёл один?! — Последние слова он буквально выкрикнул. Но потом взял в себя в руки. — Молодой господин справился, он настоящий воин! — уже спокойнее закончил китаец.
— Ему можно помочь? — спросила Матрёна.
— Всё, что мог, я сделал, — ответил китаец. — Теперь всё зависит от него.
— Мо Сяньчик, родной, — взмолилась Матрёна. — Если что-то нужно ему, ты только скажи!
В её голосе прозвучало столько боли, что я открыл глаза и прохрипел:
— Да жив я, жив!
Лучше б я этого не делал!
Матрёна тут же с рыданиями кинулась мне на грудь.
— Владимииир Дмитриевиииич! — запричитала она. — Дорогоооой! Что же вы так пугаетеееее!
— Тише, тише! — прошептал я и попытался похлопать девушку по спине.
Но рука поднялась с огромным трудом и сильнейшей болью в забитых мышцах. Я аж поневоле застонал.
Матрёна тут же отстранилась и погладила меня по груди:
— Простите меня! Вы раненый, а я…
Но я уже нашёл её руку на кровати и ласково сжал её.
— Всё будет хорошо, — сказал я ей и попросил: — Матрёна, принеси, пожалуйста, сладкого горячего чая.
Я чаю не хотел. Я хотел поговорить с Мо Сянем без свидетелей.
Можно было попросить воды, но вода могла быть тут. А вот горячего сладкого чаю точно не было.
Моя хитрость сработала, и Матрёна убежала за чаем. Я понимал, что ловлю дежавю, но тем не менее куда деваться.
Едва за Матрёной закрылась дверь, я спросил китайца:
— Мо Сянь, моя ци стала вязкой. Я не могу её разогнать. Что делать?
— Те, кто напали на вас, молодой господин, — ответил китаец, — применили артефакт, запирающий ци. Странно, что вы вообще дошли до дома. Вы, молодой господин, должны были умереть на месте.
— Не дождутся! — усмехнулся я, вспоминая пламя свечи, которое привело меня домой. — Сами сдохнут скорее!
— В общем-то уже… — ответил Мо Сянь.
— Это хорошо, — сказал я. — Но что теперь делать с моей ци?
— Есть один вариант, — ответил Мо Сянь.
— И какой же? — нетерпеливо спросил я и попытался приподняться на локте.
Боль пронзила всё тело, и я упал. Однако, решимость моя не стала меньше.
— Можно попробовать построить печь дан, — задумчиво сказал китаец. — Это внутренняя алхимическая печь. Печь зарождения инь и ян. Ваша ци втянется этой печью и очистится в истинном пламени.
— Тебя что-то смущает? — спросил я, уловив сомнение в голосе Мо Сяня.
— Да, молодой господин, смущает, — подтвердил он. — У вас может не хватить сил для создания печи дан. Тут важно всё: телесная оболочка, жизненная сила, душа плюс энергия пяти стихий внутри вашего тела.
— Тело изранено, душа не спокойна, с энергией вообще голяк, — подвёл я итог. — И вообще все мы умрём!
Но сама по себе мысль о создании печи дан занозой засела в голове.
— На самом деле шанс есть, — сказал Мо Сянь. — Но он очень небольшой. И если не получится, то вы, молодой господин, действительно умрёте.
— А если ничего не делать? — спросил я, зная уже ответ.
И Мо Сянь не подвёл меня!
— Если ничего не делать, то вы скорее всего тоже умрёте.
— Ну так выбор очевиден! — усмехнулся я. — Только где взять силу?
Когда моя ци двигалась легко и свободно, она обладала большой силой и имела огромные возможности. Но этот кисель выхолаживал душу.
— Ци земли и неба притягивает ци всех живых существ в мире… — сказал Мо Сянь.
Чёрт! Эти азиаты своим фэншуем могут кого угодно вывести из себя!
— Что делать-то надо? — перебил я разглагольствования китайца.
А то пока изречёт все свои истины, моя ци окаменеет, как те камни, которые мне дал медведь для создания амулета.
— Точно! — воскликнул я. — Мо Сянь, ты в кабинет сможешь сам зайти, без меня?
— Нет, молодой господин, — поклонился китаец.
— Тогда помоги мне! — И я попытался встать.
— Что вы хотите, молодой господин? — с тревогой спросил китаец.
— Понятно что! — ответил я, спуская ноги с кровати. — Исцеляющий амулет хочу взять!
Мо Сянь тут же понял что от него требуется и подставил мне плечо.
Н-да! Это была хорошая попытка. Но заставить эти ходули держать моё тело, я не смог.
И тут в комнату зашла Матрёна с подносом, на котором красовалась изящная кружечка с золотистым ароматным напитком, от которого поднималась струйка пара. Рядом с чашкой на блюдечке лежали два эклера.
И почему я этому не удивился? Что б Прасковья и не передала мне исцеляющих и поднимающих дух эклеров? Да такое просто невозможно!
Следом за Матрёной зашли Марта с Полиной. Позади них торчали Глеб и Данила.
Матрёна по-хозяйски прошла в комнату и поставила поднос на столик рядом с кроватью. А все остальные остались стоять в дверях.
— Вы что, ругаться пришли? — спросил я.
— Нет, — засмущались друзья.
— Ну так проходите! Не стойте в дверях!
Девчонки раскраснелись. Но до меня не сразу дошло, что их так смутило.
Оказалось, что это из-за того, что я сидел на кровати и из-под длинной рубахи торчали голые ноги. Собственно и видно было только икры да ступни, даже колени были прикрыты, а вот поди ж ты! Девушки засмущались.
Однако я обрадовался приходу друзей совсем по иному поводу.
— Глеб, Данила, вы поможете мне дойти до кабинета? — спросил я у них.
— Владимир Дмитриевич, вам не нужно сейчас ходить! — строго сказала Матрёна. — Вам сначала нужно набраться сил! А дела подождут!
— Да, мы уже всех просителей отправили, — отчитался Глеб. — Анкеты собрали, рассортировали, Егору Казимировичу отдали.
— Да я не работать, — ответил я, чувствуя к друзьям огромную благодарность. — Я за артефактом…
— Так я принесу, — с готовностью вызвалась Матрёна. — Где он лежит?
Я сначала охренел слегка от такого заявления, но потом вспомнил о заговоре слуг и мне даже стало интересно, сможет ли Матрёна войти в кабинет. А если войдёт, сможет ли открыть ящик стола?
Я нарочно не стал объяснять, что дверь нужно напитать ци, а ящик стола имеет хитрый замок. Просто сказал:
— В кабинете в ящике стола лежит красный камень, принеси его.
— Сейчас! — ответила Матрёна и выпорхнула из комнаты.
А я посмотрел на Полину, прижавшую кулачки к груди и смотрящую на меня с жалостью.
— Ты какими судьбами здесь? — спросил я у неё. — Ты же должна в Барнаул ехать.
— А я и поехала, — объяснила девушка. — Только мы мимо твоего дома проезжали. А на дороге следы битвы. Я сразу подумала… Я испугалась, что… Ну, ты же помнишь, про тех всадников? Ну, которые нас в прошлый раз догнали…
— Помню, — кивнул я.
Ещё бы мне их не помнить!
Но те всадники не пытались нас убить. Задержать — возможно. Напугать — вполне вероятно! Но они не нападали, и мы с ними довольно быстро разошлись.
Те же, которые напали на меня сегодня, имели явную цель убить меня. Вон, даже артефакт применили…
— Мы чем-то помочь можем? — спросила Марта.
Вообще она выглядела получше, чем вчера.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.
— Ты что-то сделал с моей культивацией? — спросила в ответ Марта.
— Немного поправил основание, — не стал отрицать я.
— Ничего себе немного! Да у меня сил у здоровой столько не было! — воскликнула Марта, а Полина с удивлением посмотрела на неё.
— Так у тебя что, нет учителя? Если до сих пор никто не помогал с основанием?
Марта покачала головой.
Глеб с Данилой во все глаза смотрели на девчонок и ловили каждое слово. Это понятно. Ни у того, ни у другого силы не было. И мы для них были как небожители. Хотя Даниле вчера это не помешало приревновать меня к Марте.
Кстати, по тому, как Данила смотрел на Марту, я понял, что он с ней так ещё и не поговорил.
Ну что ж, дотянет, что кто-нибудь уведёт девку!
А Полина тем временем продолжала расспрашивать Марту:
— Как же ты культивируешь свою ци?
— По-разному, — ответила Марта, и я понял, что она девушка гордая, и никогда сама не попросит о помощи.
Меня снова начала мучить совесть, за оставленную в теле Марты золотую ци. Но пока я был не в состоянии позаботиться об этом. Пока нужно со своей ци разобраться.
Я хоть и разговаривал с друзьями, но в фоновом режиме продолжал гонять ци, заставлял её двигаться. Потому что опасался, что если прекращу это делать, то ци загустеет ещё сильнее.
Легонько растолкав парней, в комнату вошла Матрёна и протянула мне на раскрытой ладони мой красный камень. Тот самый! Единственный! Созданный мной из трёх кусков окаменевшей крови.
Если честно, я испытал некоторую ревность. Это мой кабинет и мой артефакт! А Матрёна так легко принесла его.
Но сейчас я не стал заострять на этом внимание. Решил, что нужно будет подумать над тем, как «сменить замки». Потому что до сих пор я в своём кабинете чувствовал себя в абсолютной безопасности. Я знал, что никто не сможет без моего ведома войти.
Мо Сянь и волки могли, когда я был в кабинете, но они не в счёт.
Кстати, что-то давно волков нет.
— А где Умка и Шилань? — спросил я у Мо Сяня.
— Молодой господин, — Мо Сянь поклонился. — Умка и Шилань остались на заводе.
— Почему? — удивился я.
— Они так решили, — ответил Мо Сянь.
Я попробовал почувствовать Умку — всё-таки это мой духовный зверь. Но всё в душе было таким тягучим, что я оставил попытки связаться со своим демоническим зверем.
Я держал в руке камень, который принесла мне Матрёна, и в какой-то момент мне показалось, что вокруг Марты разливается красное сияние, а вокруг Полины — чёрное. С Матрёной всё понятно — золотое сияние вокруг неё я видел давно.
А тут девушки прям светиться начали. Сначала потихоньку, а потом всё сильнее и сильнее.
Причём, всё это происходило за разговорами, и я пропустил начало. Но явно после того, как Матрёна принесла артефакт.
Наверное, именно артефакт так повлиял на них.
— Молодой господин, — привлёк моё внимание Мо Сянь. — Я чувствую, что комната наполняется энергией. Можно попробовать заняться созданием печи дан.
Я прислушался к себе и понял, что Мо Сянь прав. Действительно энергии стало больше. Причём, красная, чёрная и золотая резонировали.
Внешне это выражалось в том, что Полина с Мартой уже болтали — обсуждали культивацию Марты и решали, что нужно с ней сделать. Полина делилась опытом, давала советы.
И как ни странно, обе девушки тянулись и к Матрёне. А Матрёна тянулась к ним.
Понятно, что Марта и Полина с Матрёной не разговаривали. Она служанка, а они благородные. Особенно Полина. Но девушки были близко друг к дружке и только что не касались.
Хотя нет, вот Полина взяла Марту за руку, обещая помедитировать вместе с ней.
Чёрт! Это же получается, что моя ци сейчас объединяет девушек!
И над всеми над нами разливается сияние моего артефакта!
Причём, сияние это было не на физическом уровне, потому что парни не реагировали на него. Да и девушки, судя по всему, тоже не видели.
Хотя, вполне возможно, они просто «не знали куда надо смотреть».
— Что нужно сделать, чтобы начать строить печь дан? — тихонько спросил я у Мо Сяня.
— Путь небес — это дополнение инь-ян, — ответил китаец.
— Понял! — сказал я и предложил уже всем: — А что, если мы сейчас все вместе помедитируем? Как вы на это смотрите? Такой флешмоб!
— Что? Флеш… кто? — не поняли друзья.
— Ну, одновременная медитация, — начал объяснять я. — Она каждому силы больше даёт, чем когда все по одному медитируют…
Я, конечно, врал, заливался соловьём.
А всё почему?
А потому что до меня дошло: энергия, которая сейчас есть в комнате, появилась неспроста. Это именно резонанс! Как только Матрёна принесла артефакт, ци присутствующих начала качаться. Причём, не у всех присутствующих, а только у тех, кто был связан с моей ци. А если точнее, то только у девушек.
И вполне вероятно, что ци в моём теле отзовётся на эту раскачку. И я таким образом смогу справиться со своей проблемой!
Парней по идее нужно было куда-нибудь отправить, чтобы не мешали, но я не знал как.
На помощь мне пришёл Глеб.
Приобняв за плечи Данилу, он сказал:
— Пойдём отсюда, брат! Нам все эти тонкие материи ни к чему! Давай лучше пойдём кофе попьём!
Данила хотел было что-то возразить, но потом махнул рукой, и они, закрыв за собой дверь, ушли в гостиную пить кофе.
А я предложил девушкам:
— Садитесь! Прямо тут, на пол!
— Я сейчас подушечки принесу! — всполошилась Матрёна.
— И себе захвати! — крикнул я вдогон.
— Она что, тоже будет медитировать? — удивилась Полина.
— А почему нет? — легкомысленно пожал я плечами. — Она что, не человек что ли?
— Но она не маг, — возразила Полина. — У неё нет ци!
Я видел, что она возражает скорее по привычке, мол, она княжна, а Матрёна служанка. А на самом деле ей хочется, чтобы Матрёна тоже оставалась в комнате.
— Ци есть у всех! — глубокомысленно заявил я. — Даже у не магов. Так ведь, Мо Сянь?
— Именно так, молодой господин! — поддержал меня китаец.
Когда Матрёна принесла подушечки, девушки сели на ковре в кружок. А я остался сидеть на кровати — на большее у меня не было сил.
Что касается Мо Сяня, то он помог мне принять позу для медитации, а потом просто сел рядом со мной.
Камень лежал у меня в ладонях.
— Ваша задача, — сказал я девушкам, — прогонять ци по меридианам. Как сможете…
Я понимал, что у них у всех очень разный уровень подготовки. Но надеялся, что их ци синхронизируется.
Более того, я надеялся, что и моя ци потянется за их.
Девчонки закивали, показывая, что поняли. Даже Матрёна, хотя она скорее хотела выглядеть понимающей, чем действительно понимала.
Впрочем, возможно, я к ней не справедлив. В кабинет-то попасть она смогла! И артефакт из ящика стола принесла. Так что вполне возможно она действительно что-то понимает в медитации.
Тем более, что среди четырёх моих слуг как минимум двое — Прасковья и Егор Казимирович — обладают магическими способностями. Вдруг и Матрёна тоже? К тому же она носит моего ребёнка, что тоже имеет значение.
— Ну что, поехали! — отдал я команду и закрыл глаза.
Будем создавать печь дан.
В своём мире я часто видел в китайских дорамах или аниме как, к примеру, приходит дорогой гость, а хозяин садит его не в кресло, а на такую высокую ступеньку. И мне было интересно, что за традиция такая, откуда у неё корни.
Оказалось всё очень просто. Это печь. Точнее, дымоходы. В китайских печах дымоходы располагаются горизонтально. И на такой печи готовят еду и отдыхают. То есть, там, где находится топка — там готовят пищу. А вот дымоходы являются длинной и широкой лежанкой.
Понятно, что в богатых домах были только лежанки. А плиты для готовки располагались на кухнях. Но и у кухонных плит дымоходы согревали дом и служили эдакими полками для сидения.
Вот и получается, что дорогого гостя садили на самое тёплое место.
А когда задница в самом прямом смысле в тепле, то чего б не поговорить?
Получалось, что такая печь связывала все аспекты жизни человека.
Чем-то это, конечно, похоже на наши русские печи, но у нас полати высоко, да и лечь там может два взрослых человека. Зато было место, где можно посушить одежду. А в чреве вообще раньше даже мылись, не только готовили.
А на китайской тёплой лежанке умещалась вся большая семья. Ну и место для общения, как не крути, хорошее.
Понятно, что тут дело в климате, и китайские печи сибирской зимой были абсолютно бесполезны, но в Китае они вполне работали.
То есть, для каждого климата своя печь. Сама глубинная суть такой печи именно в объединении разных сфер жизни человека.
И вот такую же печь мне нужно было построить в своей душе.
Подумал, покрутил ещё — делать печь по типу китайской или по типу русской? Но потом решил, что большой разницы нет. Сакральное значение и там и там примерно одинаковое. По большому счёту это вообще может быть переносная печь по типу котла на ножках и с крышкой. Главное, чтобы с тягой всё в порядке было.
С другой стороны, самовары как-то разогревали дровишками.
Поэтому решил строить в своей душе просто печь. Духовную печь, которая горит истинным пламенем.
Конечно, мастером печных дел меня можно было назвать с натяжкой. Но рядом со мной был Мо Сянь, так что, если что не так, подскажет.
Да и выбора у меня особо не было — если не разгоню «кисель» в своих меридианах, то мне крышка.
Строительный материал в духовном мире — это ци. Моя задача была разогнать её насколько возможно, сконцентрировать в одном месте и, вложив духовные силы, сформировать печь.
В общем, медитацию я начал как обычно — с того, что стал гонять ци по меридианам.
Н-да. Гонять это очень сильно сказано.
Но я не сдавался и на волевых продолжал направлять ци, заставляя её двигаться.
К счастью, красный камень помогал мне. Он хорошо «помнил», как я разогревал его своей ци, и сейчас он сразу встроился в работу.
Более того, над нами с девушками и Мо Сянем образовался купол, который исцелял и давал силы.
Через этот купол, через красное сияние циркуляция ци в меридианах девушек синхронизировалась и тоже начала подгонять мою — как бы затягивать в общее движение.
Моя ци не стала двигаться быстрее, но она гармонично втягивалась в общий поток.
Своё сознание для Марты, Полины, Матрёны и Мо Сяня я открыл сразу же, поэтому видел всё, что происходило в их душах. И видел, что им эта совместная медитация доставляет радость.
И мне от этого тоже стало радостно на душе.
Вообще, когда радуются близкие тебе люди, это воодушевляет.
Как только все потоки синхронизировались, я начал в пространстве души формировать энергетический узел — заложил, так сказать, основу для печи дан.
А потом осталось продолжать медитировать и накапливать энергию.
Того, что кто-то прекратит медитацию и поток распадётся, я не боялся. Сейчас мы все, включая и меня, были поглощены только одним действием — созданием энергетического кокона, из которого я смогу сформировать котёл дан. Единственное отличие было в том, что я глубже и полнее, чем девушки, понимал, что происходит.
Ну и контролировал, чтобы девушки не испытывали дискомфорта.
Кстати, наша совместная медитация несла пользу не только мне, но и девушкам. Их меридианы углублялись, становились прочнее, а потом и количество ци увеличивалось. Причём, у кого были проблемы с основанием, всё выправлялось. Даже у Матрёны нормальное такое, крепкое, основание отстроилось! А у Марты выправилось там, где я в прошлый раз не успел поправить. К тому же золотая ци, попавшая в её тело, сейчас была вытянута потоком. Так что, ещё и такой бонус от совместной медитации образовался!
