Семья Ковалей:
Павел, программист.
Варвара, его сестра, студентка.
Клавдия Петровна, их мать, бухгалтер
.
Семья Довнар:
Михаил Иванович, глава семьи, рабочий.
Ольга Николаевна, его жена, продавец-кассир.
Александра, их дочь, студентка.
Прочие:
Регина, знакомая Варвары.
Кохно, он же «Ржавый», вор-рецидивист.
1-й милиционер.
2-й милиционер.
Рогов, сослуживец Павла по срочной службе в армии.
Квартира Ковалей. Павел сидит за столом за раскрытым ноутбуком, сосредоточенно следя за происходящим на экране. Входит Клавдия Петровна.
Клавдия Петровна. Паша! Воскресенье, вечер, а ты за своим за ноутбуком. Нельзя же так работать. Хоть сегодня отдохни.
Павел. Я новости смотрю.
Клавдия Петровна. Ну, и что там?
Павел. Беспорядки в Минске, столкновения с милицией. И не только в Минске.
Клавдия Петровна. Ну, так это в каждый раз, когда мы выбираем президента. Змагары бунтуют. Злятся, что народ проголосовал не за них, таких красивых. (Улыбается.)
Павел. В прошлый раз такого не было, обошлось без выступлений. А тут в день голосования… И чего бузят? Голоса еще никто подсчитал.
Клавдия Петровна. (Хмыкает.) Результат им хорошо известен, потому и гоношатся. Не переживай! Побузят и успокоятся.
Павел. Дай-то бог. Варя не звонила? Что-то ее нет.
Клавдия Петровна. Время детское, сынок. Вечер летний, теплый. Погуляет и придет.
Павел. Еще сдуру ввяжется в какой-нибудь блудняк. Там на улицах заруба. Попадет под молотки.
Клавдия Петровна. Не волнуйся. Она девушка с понятием.
Павел. В 18 лет? Сколько там мозгов?
Клавдия Петровна. Не ворчи! (Обнимает сына.) Ты совсем как твой отец. Тот вот также беспокоился за вас и ворчал, когда ты возвращался поздно. А я знала, что мой сын не пропадет. Ты рос мальчиком серьезным. Секция, факультативы… После армии выучился на программиста и пошел работать в фирму. Мне подруги в бухгалтерии знаешь, как завидуют! У меня одной в заводоуправлении сын стал программистом.
Павел. Папа, жаль, не дожил.
Клавдия Петровна. Он тобой гордился бы, сынок. И не только тем, что ты такой разумный. Зарабатывать ты стал еще на первом курсе — в год, когда не стало Станислава. Содержал семью, и сейчас ее содержишь. Без тебя бы было очень трудно.
Павел. Ну, а как иначе? Что мне бросить вас и съехать за границу?
Клавдия Петровна. Другие уезжают.
Павел. Я ж не сволочь…
(Слышен звук открывшейся двери, голоса.)
Клавдия Петровна. Вот и Варя возвратилась, а ты тревожился.
(Входят Варвара и Регина.)
Варвара. Всем привет! Познакомьтесь. Это моя мама, Клавдия Петровна. Это Павел, старший брат. Жуткая зануда. Это Регина. Мы с ней в Инстаграме познакомились, переписывались, а сегодня — и увиделись. Мама, можно чаю? Мы попьем, а потом еще немного погуляем.
Клавдия Петровна. Добрый вечер. Прошу к столу. Сейчас все приготовлю. (Уходит. Варвара и ее подруга устраиваются за столом.)
Павел — Варваре. Где ты была? Тут на улицах черт знает, что творится!
Варвара. Мы голосовали. Исполнили гражданский долг.
Павел. Почему так поздно? Дня вам не хватило?
Варвара. Специально к закрытию пришли, там даже очередь стояла.
Павел. И зачем так мучиться? Можно ведь досрочно.
Регина. Так им наши голоса украсть труднее.
Павел. А что есть желающие украсть?
Варвара. Конечно. Это наши власти.
Павел. Им зачем?
Варвара. Чтобы протащить президента на новый срок. Они на все пойдут, но мы им не позволим!
Павел. М-да… Тяжелый случай. Ты за опросами следила? Какой процент за президента, знаешь?
Варвара. (Фыркает.) У наших социологов? Какой процент им скажут, такой и нарисуют.
Павел. А я про иностранных, про тех, кому мы не друзья. Так вот, по их опросам, у президента 60 процентов. Как минимум.
Варвара. Это где такая цифра?
Павел. Сейчас… (Пробегает пальцами по клавиатуре и разворачивает к ней ноутбук.) Смотри!
Варвара. Фейк! Ябатьки постарались.
Павел. А что не фейк?
Регина. У Саши три процента.
Павел. Где это написали?
Регина. В Телеграме.
Павел. Ах, в Телеграме… Тогда понятно. На заборе тоже что-то пишут. Мне верить?
Регина. (С придыханием.) Это ж Телеграм!
Павел. А чем он от забора отличается? И там, и там, кто хочет, тот того и пишет. Но за забор по шее можно сразу получить, а в Телеграме будет чуть попозже.
Регина. (Фыркает.) Не будет. Там анонимность полная.
Павел. (Саркастически.) Неужели? Не заблуждайтесь, Регина, вас там прекрасно видят.
Регина. Кто?
Павел. (Напевает.) Наша служба и опасна, и трудна и, на первый взгляд, как будто не видна… Они и видят. Поверьте старому айтишнику.
Регина. (Заинтересованно.) Вы программист?
Павел. (Разводит руками.) Вроде. Даже старший разработчик. Сеньор девелопер, если по-английски.
Регина. Ни фига себе! Вам сколько лет?
Павел. 27 исполнилось.
Регина. И уже сеньор?
Павел. (Улыбается.) Старался.
Варвара. Регина, это правда. Мой братик классный разработчик, хотя зануда. Все учит меня жить. Да еще ябатька.
Регина. Для программиста необычно. Ваши, вроде, все за нас.
Павел. Не заблуждайтесь. Программисты разные бывают.
Регина. Почему вы за президента?
Павел. Хотя б за то, что благодаря ему появился Парк высоких технологий. В семнадцатом году он подписал Декрет о развитии цифровой экономики в стране. Документ революционный, такого не было нигде в Европе. Нам предоставили большие льготы. Айти сектор после этого стал расти как дрожжах.
Регина. Подумаешь!
Павел. (Саркастически.) Конечно. В стране возникла передовая отрасль, которой раньше не было. И, к слову, не одна. За годы независимости мы не потеряли ни одного промышленного производства в отличие от других республик СССР. Возникли новые, высокотехнологичные. В стране с десятимиллионным населением производят автобусы, комбайны, электрички… Перечислять не буду. Сами знать должны.
Регина. Комбайны можно купить, как и автобусы.
Павел. А денег где возьмем?
Регина. Продадим Белкалий.
Павел. (Всплескивает руками.) Ну, конечно! Как я не догадался? Читал на ваших пабликах. Все продадим, заводы закрываем, потому что нефиг. На Западе свои имеются. Рабочих выгоним на улицу, пусть ищут пропитание на мусорках?
Регина. Запад нам поможет. Мы будем жить как в Польше.
Павел. А почему не как в Болгарии или Румынии с их нищетой и безработицей? Или Литве, за годы независимости потерявшей треть населения? Бегут литовцы из страны, не понимают своего счастья. И в той же Польше хватает депрессивных регионов.
Варвара. Паша, помолчи! Достал своими лекциями.
Павел. Вам, вижу, бесполезно их читать. Как с зомби разговариваю.
Варвара. Сам ты зомби!
Входит Клавдия Петровна с подносом. Расставляет чашки и тарелки.
Клавдия Петровна. Павел, девочки, не ссорьтесь. Не нужно про политику. Попейте чаю. Поговорим о чем-нибудь другом.
Все молча подчиняются.
Регина. Павел, вы любите читать?
Павел. Конечно. Труды историков, экономистов. Очень интересно.
Регина. А фэнтези читаете?
Павел. Гм…
Регина. Я обожаю про драконов.
Павел. Про драконов?
Регина. Они такие мудрые, красивые.
Павел. Драконы?
Регина. Да! У них пещеры, полные сокровищ.
Павел. Ну, если так…
Регина. Драконы эти без ума от наших девушек. Как их увидят, так сразу млеют. Как вы считаете, им какие больше нравятся? Полные, худые?
Павел. Бодипозитивные.
Регина. Почему?
Павел. Они вкуснее.
Все, кроме Регины, улыбаются.
Регина. (Обижено.) Почему вы так считаете?
Павел. Возьмем, к примеру, Варю. Чего в ней есть? Кожа, кости… (Варя шутливо замахивается на брата.) А тут приходит пышка. Дракон в восторге — это ж тортик с кремом!
Все смеются. Регина хмурится, но затем хохочет. Чаепитие закончено, Клавдия Петровна собирает чашки и уносит.
Варвара. (Встает.) Пойдем гулять. Но сначала забегу припудрить носик.
Уходят.
Регина. Жаль, Павел, что вы не с народом.
Павел. Я? По-моему, наоборот.
Регина. Нам помогают тысячи людей, в том числе и программисты. Жертвуют нам деньги. Не желаете присоединиться?
Павел. Обойдетесь.
Регина. Жаль.
Возвращается Варвара. Девушки уходят. В комнату заходит Клавдия Петровна.
Клавдия Петровна. Ушли?
Павел. Спасибо даже не сказали.
Клавдия Петровна. Молодежь… Не обращай внимания. Перебесятся.
Павел. (Вздыхает.) Хорошо бы так.
Квартира Довнар. За столом сидит глава семьи. Александра ставит перед ним тарелки. Входит Ольга Николаевна.
Александра. Проголосовала?
Ольга Николаевна. Да. За женщину, как ты сказала.
Александра. За какую? Их в бюллетене две.
Ольга Николаевна. Фамилию не помню. За ту, которая красивее.
Александра. Сейчас. (Берет предвыборный плакат, показывает матери.) Которую?
Ольга Николаевна. (Указывает пальцем.) Вот эту.
Александра. Мама! Это ж Канопацкая!
Ольга Николаевна. Но женщина?
Александра. Не та.
Михаил Иванович. (Ухмыляясь.) Обмишулилась ты мать. Надо было за кухарку.
Александра. Светлана не кухарка!
Михаил Иванович. А кто? Где она до выборов работала и чем руководила? А? Котлеты мужу жарила? Хороший кандидат на должность президента. Прямо от плиты.
Александра. Папа, ты не прав. Пусть она ничем не руководила. Советники подскажут.
Михаил Иванович. Они ей насоветуют… Послушай. Придет ко мне, к примеру, какой-нибудь технолог и скажет: «Иванович, деталь вот эту нужно сделать так!» Я ему отвечу: «По-твоему не выйдет, запорем заготовку». А почему? Я тридцать лет станочник! Как и что мне делать знаю, как Отче наш. Такой и Батька наш, хрен его обдуришь. Всех выслушает, а сделает как надо.
Ольга Николаевна. Ну, ты себя сравнил! С президентом!
Михаил Иванович. А почему б и нет? Мы оба из деревни. Он с детства маме помогал, и я такой же. Он выучился, стал начальником, а я пошел в рабочие. Мы оба свое дело знаем. Если уж на то пошло, то президентом я был бы лучшим вашей Шветы.
Александра. (Смеется.) А что же не пошел на выборы?
Михаил Иванович. Так Батька есть. Мне и рабочим хорошо.
Ольга Николаевна. Президентом должна быть женщина! Хватит мужикам руководить!
Михаил Иванович. А что у нас нет руководителей из женщин?
Ольга Николаевна. Кто, например?
Михаил Иванович. Кочанова Наталья Николаевна. Она у Батьки правая рука. Все самое трудное ей поручает. И она справляется.
Ольга Николаевна. И женщина красивая…
Михаил Иванович. Разумная и деловая. Она такая не одна в начальниках. Батька подбирает лучших.
Александра. Вот взял бы и уступил какой-нибудь из них пост президента! А то все сам и сам.
Михаил Иванович. Жалеет их. Это ваша Швета считает, что президентом быть легко: на «мерседесе» ездить и всем приказывать. Руководить страной — это не котлеты жарить.
Александра. Дались тебе ее котлеты! Ябатька!
Михаил Иванович. Еще я дедка. Если доживу, то буду и прадедка. Ладно. Сегодня праздник, надо бы отметить. (Достает бутылку.)
Ольга Николаевна. Тебе бы только повод! Выпивоха.
Михаил Иванович. Мне завтра во вторую смену. Сегодня выходной, имею право.
Александра. (Ядовито.) А Батька твой не пьет.
Михаил Иванович. Ему нельзя, он на работе.
Александра. А в выходные?
Михаил Иванович. У него их нет. С кровати ноги опустил — и на работе. И так весь день в трудах, пока не ляжешь спать. Поэтому и не хочу быть президентом. Рабочим лучше.
Александра. (Саркастически.) И как ему не надоело! Пора бы отдохнуть.
Михаил Иванович. Наступит время — и уйдет. Но прежде у народа спросит: пора ему на отдых или нет.
Александра. И что ответят люди?
Михаил Иванович. Не дури, Рыгорович! Ты как лось здоровый. Работай.
Александра. А он как лось?
Михаил Иванович. Конечно. Я же его видел — на завод к нам приезжал. Вот такенный! (Показывает рукой.) Плечи — во! Ладони как лопаты. Со мною за руку поздоровался, так думал, что ладонь раздавит.
Александра. Сильный не означает, что здоровый.
Михаил Иванович. Что ты понимаешь! Он ковидом заболел, но продолжал работать. Так на ногах и перенес. А я в больнице две недели провалялся, хотя его моложе. А после дома две недели отходил.
Ольга Николаевна. Это потому, что пьешь.
Михаил Иванович. Да ну вас! (Берет бутылку и встает.) Пойду к соседу, с ним отмечу праздник.
Ольга Николаевна. Ты к Ковалям?
Михаил Иванович. Да.
Ольга Николаевна. Не спаивай мне зятя!
Михаил Иванович. Чего? (Смотрит на Александру.) Признавайся дочка!
Александра. (Смущаясь.) У с ним ничего такого не было.
Михаил Иванович. А пусть бы было! С Пашкой можно.
Александра. Мы с ним поссорились.
Михаил Иванович. Дура!
Александра. Папа!
Михаил Иванович. Что «папа»? Пашка — хлопец добрый, а не какой-то там подлюка. Разумный, образованный, порядочный. Как батька его умер, семью взвалил на плечи. На программиста выучился, зарабатывает хорошо. Сестре учебу в вузе оплатил. Такого хлопца поискать, а ты с ним ссоришься. От мамки, что ль, набралась? Нашла с кого пример брать!
Ольга Николаевна. Миша!
Михаил Иванович. Пятьдесят лет как Миша. Пойду от вас. Достали!
Берет бутылку и уходит.
Квартира Ковалей. Павел сидит за ноутбуком. Звонок в дверь, Клавдия Петровна идет открывать и возвращается с Михаилом Ивановичем.
Михаил Иванович. Вечер добрый вам, соседи! Отметим выборы? (Ставит на стол бутылку.)
Павел. Дядя Миша! Я не пью.
Михаил Иванович. Да что тут пить? Пять грамм на килограмм.
Клавдия Петровна. В самом деле, Паша! Оторвись ты от своего компьютера. Сколько можно? Гость к нам пришел.
Павел. Ладно.
Закрывает крышку ноутбука и сдвигает его в сторону.
Клавдия Петровна. Я сейчас!
Уходит. Михаил Петрович присаживается напротив Павла.
Михаил Петрович. Скажи мне, Паша. Ты человек разумный, программист. Чего им не хватает? Я про жену и дочку. Все ведь есть, не так, как в 90-х, когда зарплату не платили, да и зарплата та, как слезки была… В магазинах продукты по талонам. Последние трусы донашивал, а в голове одно: как дочек прокормить? Тут появился Лукашенко, пообещал: все поменяет. И ведь сделал! Заводы заработали, платить зарплату стали. Мало этого. Жизнь поменялась — жить стали сыто и заможно. Минск не узнать, такой красивый стал. Да что там Минск, заедь в любой райцентр… Везде красиво, чисто, аккуратно — глаз радуется. В моей деревне для работников коттеджи строят. Коттеджи, Паша! Для механизаторов, а не начальства. Когда такое было? Нет, Батька им не годный, и Швету нужно выбрать. Кухарку эту… Ругаемся который день.
Павел. Не знаю, дядя Миша. Я за предвыборной кампанией давно слежу, и вот что странно. Против президента бунтуют не бедные, тех я бы понял. Наоборот. Предприниматели, часть айтишников, спортсменов, творческой интеллигенции. Еще студенты. Ну, этим лишь бы пошуметь. Но остальные… Айфоны, «мерседесы», дома за городом по полгектара… Вот и пойми, чего им не хватает?
