Тихо журчит река, одна из самых длинных и красивых в России – матушка Обь. Ближе к подтопленным рекой до середины тополям иногда выпрыгивает серебристый карась и, блеснув на солнце чешуёй, как сказочный витязь кольчугой, вновь уходит в тёмную, зелёную от донной травы воду. Изредка прохладный речной ветерок отгоняет густую, словно каша, полуденную жару и тотчас убегает, не в силах побороть её окончательно.
Солнце отражается от нагретой реки, что ближе к середине становится из зелёной ярко-белой и даже до боли в глазах серебристой. Его шкодливые лучики разбегаются по огромному песчаному берегу, отражаясь от мокрой речной гальки, и теряются в прибрежной траве.
Лениво шелестит зелёными кудрями берёза, протянув узловатые корни, словно стариковские морщинистые пальцы, к самой воде. Приваленный к её стволу, умолк, спрятавшись в тень, двухколёсный мотоцикл Иж.
А рядом с ним расположилась небольшая и не очень шумная компания из трёх подростков. Загорелые нескладные тела, местами облепленные песком, короткие ёжики волос и едва начавшая свой победный путь щетина на щеках. Наполовину выпитая полторашка холодного, до капель влаги на боках, пива прислонилась к так и не открытой из-за жары пачке кириешек. Дружеские подначки и беззаботный смех ломающихся голосов тонут в голубом сибирском небе, которое вопреки всему не отражается в реке, а само отражает Обь в своих бездонных чертогах. Тихо бьётся в берег вода, стирая следы босых ног с песка и следы детской дружбы из молодых открытых душ вчерашних девятиклассников.
