ЭЛЛИ
Как только она услышала вертолеты, Элли понимает, что облажалась.
Они пролетают над ее головой, а шум пронзает ночное небо. Их огни освещают лес, ища хоть какие-то признаки побега.
Но они никогда не найдут его, точно также, как никогда не найдут и ее. Ноги горят от бешеного бега в темноте. Крошечный огонек, обычно освещающий хижину, внезапно пропал, скорее всего, из-за его проделок.
Но свет поисковых фонарей помог ей найти убежище. Темные очертания ее временного жилища светятся в темноте, и она следует за ними, едва не спотыкаясь об собственные ноги. Туфли скрипят по деревянным ступенькам крыльца, а пот стекает по шее, когда она уже дважды пытается вставить ключ в замок двери.
Со второй попытки она роняет их.
Сдерживая слезы, она наконец-то смогла открыть дверь и врывается в дом, машинально включая свет в комнате, щелкая всеми выключателями.
Но ни один из них не работает, и она плачет от досады. Конечно, он отключил везде электричество.
Медленно затихают звуки вертолетов, тускнеют их прожекторы.
Спасение не придет.
Она едва видит сквозь слезы, ее тело дрожит, когда она шарит в темноте руками, нащупывая дорогу к маленькой кухне. Она выдвигает ящик стола и находит нож, хватаясь за него, как за спасательный круг. Толкнув края обеденного стола, она тащит его по деревянному полу, баррикадируя входную дверь. Для надежности придвигает к ней все стулья.
Он войдет в любом случае, но она не должна облегчать ему задачу.
Закрыв шторы и все оставшиеся источники света, она мчится в подвал, распахивая дверь.
И закрывает её за собой, тяжело вздохнув. Теперь, когда адреналин выветрился, у нее болит каждая частичка тела.
В том числе и сердце.
Сердце болит сильнее всего, и она стискивает зубы, не желая выпускать из себя ту боль, что собирается в горле.
Она прокручивает в голове все свои глупые ошибки, заново переживая каждый момент, вспоминая, когда у нее был шанс уйти.
У нее было достаточно возможностей сбежать от него.
Но вместо этого она сыграла ему на руку.
Она не видит перед собой абсолютно ничего. Темнота душит ее, высасывает все силы. Она прижимается к стене подвала, сползает на пол и опускает голову на руки.
Ее телефон разряжен, он позаботился об этом.
Точно так же, как он убил аккумулятор ее машины.
Они должны были знать, что он не сможет долго оставаться в этой тюрьме.
Он находился там только потому, что сам этого хотел.
А теперь у него есть причина уйти.
Она дрожит в темноте, держа нож, и ожидая неизбежного.
Двумя неделями ранее
— Нет. Просто ни в коем случае.
Она застала Литу в не самом лучшем настроении. Босс смотрит на нее с таким презрением, как будто сама мысль о предложении Элли вызывает у нее отвращение.
Тем не менее, Элли не сдается.
— Им уже год нужен человек, — настаивает она, встретив презрительный взгляд Литы. — У них есть финансирование, и я более чем квалифицирована для этого.
И она гордится собой, что не запнулась на слове "более чем квалифицирована".
— Нет, это не так, — огрызнулась Лита, а темные глаза были полны возмущения. — Ты работала с детьми и студентами, Элли. Это совершенно другая история, другая работа. Я не могу и не буду подписывать это.
Ее слова только расстраивают Элли. Она вспыхивает, но заставляет голос оставаться ровным.
— Я буду работать только с бетами, Лита. И я не психолог, я не буду заниматься их травмами. Я приду туда только для того, чтобы поделать записи, послушать…
— Это. Не. Безопасно, — глаза Литы сужаются, Элли понимает, что эта женщина точно не отступит. Однако, она делает глубокий вдох и обращается в последний раз.
— Я могу это сделать, — шепчет. — Я знаю, что смогу.
Пожилая женщина качает головой.
— Так и я могу. Но это не значит, что я должна, — настаивает Лита, садясь за свой стол. Она вздыхает, ее темно-карие глаза устали. — Они уже звонили мне, и я сказала, что не буду подписывать твои рабочие часы. Тебе нет смысла ехать.
Элли молчит, ошеломленная предательством.
— Никто никогда не готов к работе в Грин Вудс, — тихо говорит Лита, на ее лице появляется нотка жалости. — Метка на твоем плече недостаточно велика для этого проекта. Поездка туда ничего не решит.
Слова Литы застают ее врасплох, а в груди поселилось какое-то противное чувство.
Абсолютная наглость.
Она не знает, на кого злится больше на Литу за то, что обратилась к ней, или на себя за то, что её видят насквозь.
— Я согласилась на месяц работы с ними, — огрызается Элли, собирая сумку и вставая. — Когда вернусь, и Вы увидите мои записи, может быть, тогда Вы подпишете мне рабочие часы.
Лита покачала головой.
— Я не сомневаюсь, что твоя работа с заключенными будет феноменальной. Но я ведь беспокоюсь за тебя. Очень легко стать слишком эмоциональной или привязанной.
Элли насмехается над словами босса, расстроенная тем, что Лита могла предположить, что она будет менее профессиональна.
— Я уезжаю через несколько дней. Увидимся через месяц.
Закрывая за собой дверь, девушка слышит, как вздыхает ее начальница.
***
Ее гложет чувство вины, когда она прокручивает в голове слова Литы. Она открылась этой женщине после того, как знала её много лет, и наставница хорошо изучила девушку.
Ей не следовало быть такой грубой с Литой. Она извинится позже перед ней.
Но по дороге в уединенный городок Грин-Вудс она позволяет своим тревогам рассеяться, любуясь пейзажем.
Она никогда в жизни не видела столько зелени. Деревья окружают его, загораживая большую часть света. У её электромобиля не было проблем в Лос-Анджелесе, но сейчас ей трудно ехать по извилистым грунтовым дорогам, и указатели тут старые. Время от времени сигнал на телефоне пропадает, но она без проблем ориентируется по указателям.
Утопая в темно-зеленой зелени, она начинает задаваться вопросом, существует ли это место вообще, прежде чем, наконец, замечает потрепанную вывеску, белые буквы которой едва различимы.
Грин Вудс. Население: 100 человек.
— Вау, — вздыхает она.
Здание было укрыто за группой высоких деревьев. Его бетонные стены выглядят мрачными и унылыми, совсем не так, как дома, расположенные в лесу.
Исправительное учреждение Грин-Вудс резко контрастирует с окружающей природой.
Следуя указателям, она направляется по "пустынной дороге" к дому, который ей предоставили.
Но когда она подъезжает к дому, по позвоночнику пробегает холодок.
Какой-то внутренний маленький голосок подсказывает ей, что, возможно, следует повернуть назад, и, что всё это была ошибка.
Но более сильный голос, тот, что диктует ей решения, заставляет ехать дальше.
И вот Элли паркуется перед домиком и строит планы на вечер.
***
Это место совсем не похоже на ее квартиру.
Во-первых, здесь нет соседей. Она совершенно одна, и у нее есть время поразмышлять о своем прошлом.
Есть время пережить воспоминания и утонуть в море печали.
Она отгоняет мрачные мысли и начинает распаковывать вещи.
В гостиной стоит простой обеденный стол и четыре деревянных стула. У противоположной стены стоит темно-коричневый диван, кожа которого потерта и изношена. Кухня крошечная, с простой плитой, холодильником и небольшим количеством шкафов. Спальня маленькая, с удобной кроватью и письменным столом.
Вся площадь едва ли больше ее квартиры, но все-равно тут уютненько.
Она отправляет Лите смс, чтобы сообщить о своем благополучном прибытии, но из-за плохой связи сообщение отправляется только через тридцать минут.
Перед сном она открывает ноутбук и начинает изучать информацию об объекте. С момента открытия сто лет назад здесь содержались альфы и беты в разных отделениях. В "Грин Вудс" помещают только тех, кто совершил настолько ужасные преступления, что их никогда нельзя было бы выпустить в общество.
Она вздрагивает, читая о некоторых случаях из прошлого, и в голове звучат слова Литы.
«Для этого проекта у тебя недостаточно большой чип на плече.»
Но она может это сделать. Она знает, что сможет.
Это всего лишь на месяц. За такой короткий срок ничего не сможет пойти не так.
Она спит спокойно, и никакие призраки не преследуют ее сны.
Утром она быстро одевается: надевает приталенные черные брюки и застегивает блузку кремового цвета. Небольшое количество подводки подчеркивает ее карие глаза, а каштановые волосы собраны в высокий пучок. В качестве завершающего штриха она аккуратно обматывает шею черным шарфиком, стараясь скрыть свою метку.
Если быть честной, то это и есть "чип" на ее плече.
Большинство людей не обращают внимания на этот бугорок кожи, а когда замечают, то смотрят с презрением. Она устала отвечать на одни и те же вопросы.
Да, она омега. Нет, у неё никого нет.
Но это не касается других людей.
Связывать свою душу с кем-то другим сейчас не в ее интересах.
Выходя за дверь, она задается вопросом, а захочет ли когда-нибудь.
***
Из-за короткого расстояния поездка оказалась настолько быстрой, что она могла бы пройтись пешком и насладиться роскошными пейзажами, вдыхая свежий воздух вместо освежителя воздуха в своей машине. Ее временное удостоверение личности пропускает девушку через ворота парковки, оснащённой сигнализацией.
Она паркуется, но остается в машине, беспокойство гложет её изнутри.
— Что я здесь делаю? — шепчет она себе.
У нее был план, а теперь, глядя на огромное и подавляющее здание, она начинает сомневаться в своих способностях.
Что она пытается доказать, придя сюда? Что она может сопереживать или как-то помогать неспасенным монстрам?
Какие записи она вообще собирается передать Лите?
— Ну и хрен с ними, — шипит она, открывая дверь машины.
Она уже зашла так далеко, что вполне может довести дело до конца.
Каблучки ее туфель цокают по тротуару, пока она добирается до входа. Она медленно идет к двустворчатым дверям, когда…
Черт.
Откуда-то исходит запах, который манит ее. Он не слишком явный, поскольку у нее есть лучшие подавляющие средства, которые можно купить по страховке, но очень вкусный, настолько сильный, что заставляет ее остановиться на месте и глубоко вдохнуть аромат.
Запах Альфы.
Из-за отсутствия городской суеты аромат Альфы не смешиваются с резкими запахами. От него по всему телу пробегает дрожь, а по бледной плоти бегут мурашки.
Аромат, насыщенный с ноткой перца и с легким намеком на цитрусовые.
Это законно иметь такой запах?
Соберись. Ты даже не вошла ещё внутрь.
Ну, по крайней мере, ей не придется с ним контактировать. Здесь работают только беты, и это достаточно успокаивает, чтоб заставить себя войти внутрь.
Интерьер здания оказался гораздо более изысканным, чем она ожидала. Хорошо освещенные стены и мраморные полы кремового цвета напоминают скорее офис элитной компании, чем тюрьму.
А еще здесь жутко тихо, если не считать горлового крика охранника, сидящего за стойкой регистрации.
И тут приходит осознание.
Это частный объект.
Сюда попадают только те, у кого есть деньги. Вместо того чтобы попасть в государственную тюрьму, их адвокаты договорились о пребывании здесь.
Интересно.
Охранник-бета, стоящий позади, не производит никакого впечатления, он хмуро смотрит на нее глазами-бусинками.
— Да? — рявкнул он, его голос был хриплым и раздраженным.
Будь уверенной, — напомнила она себе, выпрямляясь. Ты сможешь это сделать.
— Я Элли Уинтерс. Я здесь для…
Его седые брови взлетели на лоб.
— Они что Вас прислали? — грубо спрашивает, ошеломленный этой ситуацией. Он опускает взгляд на бумагу, лежащую перед ним, и хмурится.
— Нет, нет. У нас есть Эллиот Уинтерс.
Она хмурится.
— Нет, я согласилась на эту должность. Я временно работаю…
— Нет, — перебивает охранник. — Ни в коем случае. Вы не можете здесь находиться.
Она хмурится и сдерживает раздражение касаемо его отказа.
— Я не понимаю, почему…
— Потому что ты…, — качает он головой, неловко жестикулируя руками. — Ты — это ты.
И снова слова Литы, на этот раз с истинной интонацией. Они глубоко врезались в ее память, сердце заколотилось в груди.
Потому что ты — Омега.
Она встает прямо, и в ней снова появляется та самая знакомая злость, которую она сдерживала ранее.
— Итак, что будет хуже? — медленно спрашивает она его. — Есть два варианта: ты даешь мне документы на Эллиота, или я сообщаю твоему менеджеру, что ты только что намекнул, что я не могу здесь работать из-за своего статуса?
Она действительно ненавидит разыгрывать карту Омеги.
Охранник на мгновение вздрогнул, его грудь вздымалась. Наконец, его плечи опускаются в знак поражения.
— Как хотите, — вздыхает он. — Я сообщу доктору Портеру, что вы здесь. Можете присаживаться, мисс Уинтерс.
Он берет трубку и что-то бормочет в нее, хмурясь.
Вздохнув с облегчением, она садится, изо всех сил стараясь сохранить нейтральное выражение лица.
Она гадает, окажется ли доктор Портер таким же ужасным, как охранник.
Но тут ее мысли прерывает далекий вой ярости и ужаса. Звук рикошетом исходит от стены, а в ушах звенит безошибочный рев альфы.
Она замирает.
Она должна была ожидать этого — конечно, здесь должны быть альфы. Она уже почувствовала запах одного из них.
Но от этого звука все равно бросает в дрожь, и она прикусывает губу, чтобы не сдвинуться с места.
Все в порядке. Все в порядке.
Двери в коридор распахиваются, и в них входит высокий пожилой мужчина-бета в белом лабораторном халате. Он мягко улыбается Элли, и ее переживания рассеиваются. Она встает, чтобы пожать ему руку, и его улыбка становится еще шире, а светло-зеленые глаза морщатся в уголках.
