Не довольствуясь безмолвной иноческой жизнью, Агапий покидает Афон и становится странствующим проповедником. Он объезжает с проповедью острова Эгейского моря и порабощенный турками Пелопоннес. В это время здесь активно велась католическая и протестантская пропаганда, Православная же Церковь, из-за своего зависимого положения, таких широких возможностей для проповеди не имела. И тогда, с целью поддержать Православие, инок Агапий взял на себя нелегкий труд издавать для народа и клира книги, изложенные доступным языком. Для этого он едет в Венецию, которая тогда славилась знаменитыми типографиями, выпускавшими в годы турецкого господства на Балканах книги на греческом языке. В результате трех таких поездок Агапию удается напечатать более десяти книг, причем расходы по их изданию он берет на себя.

Благодаря обширной просветительской деятельности, Агапия можно по праву считать одним из величайших учителей своего времени. Он не только переложил книги древних церковных авторов на общенародный диалект, но и составил новые, пользуясь всеми доступными ему источниками. Большинство этих книг выдержали после его смерти множество изданий.

Книга, предлагаемая вниманию боголюбивого читателя, представляет собой избранные жития, написанные когда-то Симеоном Метафрастом и рассчитанные на образованного читателя. Переложенные на общедоступный диалект Агапием, написанные более простым языком, они предназначены не столько для чтения, сколько для слушания, о чем свидетельствуют встречающиеся в книге призывы автора: «Внимательно выслушайте», «Послушайте», и так далее. Понимая, что те, кто будет слушать его жития в большинстве своем люди неграмотные, но простые нравом и открытые сердцем, автор стремится уделить большее внимание поучениям и разного рода наставлениям, как наиболее действенным средствам, чтобы пробудить человека к покаянию. Обличая пороки тогдашних христиан, он не щадит также и нравы современного ему монашества, показывая на наглядных примерах каким оно должно быть в действительности.

Чтобы не затягивать повествование, Агапий обычно прибегает к сокращениям оригинального текста жития. В целом, можно заметить, что язык книги богатый, живой, насыщенный диалектизмами[1], близкий к разговорному. Однако тот факт, что автор порой употребляет вместо греческого слово из другого языка, чаще всего итальянского, свидетельствует о том, что его язык — язык переходной эпохи, не очищенный от иностранного влияния.

И все же в целом мы надеемся, что соприкосновение с житиями прославленных святых Православной Церкви, переложенными некогда на разговорный диалект греческим монахом Агапием для духовной пользы своих соотечественников, живших в тяжелых условиях турецкого ига, принесет пользу и русскому читателю. Ибо мы живем в не менее суровое время, когда подвергается испытаниям наша вера. А жития святых всегда являлись источником вдохновения и подражания для многих поколений христиан. Поэтому мы надеемся, что наш скромный труд будет оценен по достоинству.

От переводчика

ПРЕДИСЛОВИЕ

Агапий желает читателям здравствовать.

Великую радость и неизмеримый восторг испытывает всякий, когда попадает в прекрасный сад и видит различные многочисленные деревья, склоняющиеся от изобилия чудесных плодов, весьма приятных на вид, с удивительным запахом и необычайно сладких на вкус. И такое удовольствие доставляет ему слышать, как тихо шелестят листья на ветру, поют соловьи и прочие птицы, как текут, неся свои сладкие воды, источники, что стоит он как бы в изумлении. И если это — тленное и суетное — настолько прекрасно и удивительно, то каково же, как вы думаете, люди, должно быть то — неизменное и вечное? Если в этом изгнании дал нам Всеблагой Бог такое великолепие и такую радость, насколько выше будет наслаждение тем, чего око не видело, ухо не слышало, и что не может быть постигнуто ни умом и ни сердцем? То Царство не имеет конца, в нем всегда день, и нет там ничего страстного и тленного из того, что принадлежит этому привременному миру. А свет там не от факелов или чувственного какого солнца, но Истинный Свет от Света — Пресущественная Троица и Единица Преславная. Слышится там глас Небесного лика, поющего «Аллилуиа»; празднество их и торжество непрестанны, а радость и ликование безконечны и ничем не омрачены. И нет там болезни, но царят наслаждение и радость невыразимые, слава непостижимая и веселье неописуемое. Всякий, кто желает насладиться неизреченными красотами в том мысленном саду[2], — да не пребудет в небрежении, но потрудится в этом (в книге), избранном и удобном, с благоговением и сердечным сокрушением читая о героических деяниях и боговдохновенных подвигах святых, и, сколько возможно, пусть подражает их добродетелям, особенно аскетическим подвигам и терпению в напастях. Чтобы как тогда, когда преступив заповедь и вкусив запретный плод, мы были изгнаны из рая и преданы тлению, лишившись стольких радостных наслаждений, так и сейчас с помощью противоположного[3] снова могли их получить. Однако, как и в делах временных, если мы предварительно — в поте лица и изнемогая от усталости — усиленно не потрудимся, не вскопаем, не польем, и не обработаем наш сад, то не получим желаемого, так и здесь, без труда и злостраданий невозможно насладиться вечными, прекрасными и радостными благами того духовного сада. Многими скорбями подобает нам войти в Царство Небесное, потому что хотя жизнь наша здесь, по сравнению с вечностью, и один час не насчитывает, а мы, безумные, ради наслаждения и одним этим часом тратим столько трудов, насаждая различные деревья и виноградники, приобретая плодородные поля и строя просторные и роскошные палаты, и другое подобное тому тленное и суетное делая, то сколько мы должны потрудиться ради приобретения истинного и вечного?.. О, как же ты безумен, друг мира сего и сребролюбец, как же ты не понимаешь, какой вред ты себе тем самым причиняешь?.. Если ты всего лишь пришелец, сосланный сюда на несколько часов, и завтра заканчивается время твоего здесь пребывания, зачем же ты так обременяешь себя суетными и безполезными попечениями об этом временном? Позаботься о вечном саде и не пренебрегай своим спасением, если желаешь иметь всегдашнее наслаждение. Потому что нет ничего душевреднее нерадения, но трудись, сколько можешь, подобно тому, как поступают земледельцы зимой. Надеясь собрать урожай, они не жалеют о расходах и нисколько не смотрят на вред, причиняемый ветрами, проливными дождями и снегами. И, как обычной зимой, чем обильнее будут дожди и снега, тем больше урожай, так и здесь, чем больше потрудишься и будешь подвизаться в добродетели, тем обильнее будет прибыль и более славные венцы.

Итак, зная о том, что когда слушают замечательное житие какого-нибудь святого, приходят в большее сокрушение и получают больше пользы, чем от разных поучений и любомудрствований, я разыскал все книги святого Симеона Метафраста, который написал жития всех святых. На каждый месяц приходятся две большого формата рукописные книги. Из них я выбрал самые лучшие и трогательные жития и переписал их разговорным языком к великой пользе читающих, назвав книгу «Раем» или «Духовным садом». И, как в обычном саду есть множество разных деревьев, так что каждый может сорвать тот плод, который желает, так и здесь, в мысленном и Небесном истинном саду, описаны деяния и подвиги различных святых, мучеников, преподобных, иерархов, святых жен-мучениц и монахинь, чтобы каждый мог подражать им таким же образом. Итак, пусть в церкви читаются принародно, во-первых, жития тех святых, которым в день их памяти положено славословие (жития же тех, чей день памяти не является выходным днем, пусть читаются сначала в воскресенье, а затем, если соберется народ, в день их памяти). Во-вторых, всякий, кто знает грамоту и желает оплакать свои грехи, пусть читает их в одиночестве у себя в келье. Это, прежде всего, умилительнейшие жития святых — Иоанна Каливита, Иакова Персиянина, Евгении, Евфросинии, Пелагии и воистину премудрого и треблаженнаго Иоасафа. Когда он захочет причаститься, пусть первый раз читает житие одного святого, в следующий раз — другого, и так по очередности. Потому что, если постоянно будет читать житие кого-нибудь одного, то оно скоро приестся, и читатель не будет так умиляться. А когда, при помощи Божией, придет в умиление и потекут слезы, пусть он оставит тотчас же чтение и слезно помолится Господу об оставлении своих грехов. Ибо нет ничего драгоценнее и полезнее для души нашей, чем слезы покаяния, которое есть второе крещение. А плакать мы должны в этой долине плача и месте нашего временного пристанища до тех пор, пока не прольем столько слез, сколько крови пролил за нас Милостивый Бог, и столько, сколько было воды в нашей крестильной купели, как об этом говорят некоторые из учителей Церкви, и особенно — Григорий Богослов и дивный Фикарас. Горе мне, разве смогу я пролить когда-нибудь столько слез, сколько воды в купели, за что буду истязуем на Суде? И вот, поскольку слезы имеют такую силу, настолько ценны и так полезны, поторопитесь же, читатели, сейчас, пока у вас (в ваших руках) есть драгоценное время оплакать ваши грехи. Но в вечных муках, если бы кто и плакал столько лет, сколько звезд на небе, и пролил столько слез, сколько воды в безкрайнем море, не будет ему от этого никакой пользы, ибо в аду нет покаяния. Те, кто прочтет эту книгу и извлечет для себя какую-то пользу, прошу вас, просите и молите Бога о моей душе, — да избавлюсь вечного мучения. А вы, богобоязненные священники, знакомые мне и незнакомые, вынимайте за меня частицу на Священной литургии, поскольку и я три года в Афонском скиту много мучился и перенес великие скорби, испытывал недостаток в самом необходимом и претерпел злострадания, чтобы составить эту книгу. А сколько дорог я прошел, и какой путь проделал по морю, и сколько раз жизнь моя подвергалась опасности, прежде чем пришел я сюда, в Венецию, чтобы напечатать ее для вашей пользы. Примите же, братия во Христе, этот воистину многоценный и достохвальный дар большой любви на пользу ваших душ и не пренебрегайте своим спасением, но работайте все вы, мужи и жены, юноши и старцы, в этом таинственном винограднике, соревнуя друг другу. И не оправдывайтесь, говоря, что тогда были другие времена, а сейчас иные, как несут вздор некоторые, вводя в заблуждение. То же самое небо сейчас, и все то же самое, что и тогда было, и Тот же Самый Бог, Которого Помощником и Заступником имели они, как мы сейчас, и те же самые венцы и славу, что они принимали, и мы надеемся получить, если немного потерпим страдания.