Фортуна.
— Ноги на ширине плеч! Давай же, наглая девка, прекрати сопротивляться!
Крепкий мужчина с массивным подбородком и шеей подступает все ближе. Прижимаюсь спиной к пыльной стене захламленной коморки. Одинокая лампочка на потолке пошатывается, озаряет комнату искусственным светом.
— Отойди, не смей! Я вызову полицию! — отчаянно вскрикиваю, размахиваю сумкой у лица страшного человека, упираюсь рукой ему в грудь в тщетной попытке обезопасить себя. Белая мужская рубашка мнется от моей руки.
И незнакомец замирает.
— Устанешь расплачиваться, лярва! — Хищный оскал застывает на его небритой морде, прокуренный выдох задевает мое лицо. — Если перестанешь брыкаться, возможно, я сделаю и тебе приятно.
Стены мрачной коморки с тряпками, коробками и единственным стулом будто сжимаются. Я боюсь этого амбала и начинаю бояться замкнутого пространства.
— Я ничего не брала! Я не воровка!
Скудный свет лампочки падает на незнакомца сверху вниз. Отбрасывает тени на грубое лицо. У него словно чернота вместо глазных впадин! Густые темные брови, щетина. Огромный чеченец или дагестанец. Не знаю. Неважно.
За спиной громилы еще один. Тоже большой, но опрятнее. Он позволяет напарнику запугивать меня, издеваться. Он щурится в усмешке, подпирает плечом обшарпанный косяк. На нем такой же строгий костюм и туфли. Минимум совести, минимум чести.
— Врешь.
Стальной утвердительный голос бьет по вискам. Не выдерживаю. Тихо всхлипываю. Слезы сами катятся из глаз, согревают щеки. Губами чувствую их солоноватый вкус.
Незнакомец снова отстраняется назад.
— Смотри, смотри же! — лихорадочно расстегиваю молнию на сумке, переворачиваю.
Вытряхиваю содержимое на пол. Ключи, телефон, помада. Фантики, монеты. Пудра разбивается, пачкает и без того грязную плитку под ногами.
— Не верю. Может, ты нашла местечко поукромней? М? Знаешь, сколько стоит это кольцо?
Господи. Я забываю, как дышать. Грудь словно тисками сковывает. Острыми. До ломоты. Пячусь. Ногой задеваю стул, но дальше пути отступления нет. Я слышу голос второго незнакомца. Она азиат. Ему бы подошла роль лидера клана Якудза.
— Опусти ее на колени.
Сколько я здесь нахожусь? Не знаю. Я потеряла счет времени. Они подавляют меня. Играют, как с куклой. И нет души у этих мужчин в черном. Они будто люди из преисподней.
А мне всего лишь двадцать лет. Я бывшая студентка педагогического института. Бывшая, потому что представить не могу, чем закончится эта ночь.
Лампочка на потолке покачивается от топота этажом выше. Маятником вправо-влево. Желтый свет отражается в лакированных туфлях незнакомца. Ублюдок наступает на мою помаду в пластиковом футляре.
***
Несколькими часами ранее
Я грезила сережками с фианитами, как у Оксаны — подружки моей. Накопив нужную сумму, кинулась на поиски.
Пробежала торговый центр вдоль и поперек и не нашла нужное, а из головы никак не улетучивался образ роскошной вывески в здании напротив центра.
Проклятый ювелирный салон, в который я заглянула под самое закрытие.
Естественно, моих денег не хватило бы даже на самую крохотную безделушку из его ассортимента.
За стеклянной дверью салона я ослепла секунд на десять — слишком много света. Глазам больно от разноцветных переливов украшений.
За прилавком девушка старше меня. В хлопковой рубашке, застегнутой на все пуговицы. Она сразу понимает, что я ничего не куплю, но улыбается. На улице дождь, и мне неловко оставлять следы от кроссовок на полу.
Прямо передо мной стеллаж с кольцами. Я останавливаюсь почти вплотную и завороженно смотрю через стекло. Настоящие бриллианты. Вживую они еще прекрасней.
Тело пробирает озноб — легкая курточка промокла насквозь. Я поправляю на плече большую сумку — не люблю маленькие и клатчи. Мне нужно, чтобы в дамский аксессуар умещалось все — от телефона до сепаратора. Если понадобится.
— Я могу примерить?
Конечно, мне не отказывают. Закрывают глаза на весьма скромную одежду.
Девушка приносит три бархатные подставки. Трясущейся рукой выуживаю первое кольцо. Оно большое и не подходит по размеру. Снимаю, кладу на витрину рядом. Потом следующее, следующее.
В сумке трещит телефон. Кнопочный. Обычно я ставлю его на вибрацию, но сейчас звучит мелодия — слишком громко, как в рупор.
Вздрагиваю от неожиданности и резко дергаюсь. Задеваю своим баулом витрину, смахиваю кольца. Они со звоном разлетаются в стороны.
Консультант заметно нервничает, а я охаю. Нахожу два кольца у себя под ногами. Девушка поднимает те, что за прилавком. Возвращает на постамент.
— Извините, пожалуйста.
— Не хватает одного.
— Может, закатилось?
Я ничего не воровала и полностью уверена в своей правоте. А еще со стыда сгораю. Меня бросает в жар. Собираюсь уходить.
— Постойте.
Наверное, консультант воспользовалась кнопкой охраны.
Ничтожных секунд не хватило, чтобы успеть уйти по-хорошему. Я вижу, как распахивается дверца в самом конце магазина, и оттуда показываются двое мужчин подобные волкам. Черным и цинично расчетливым. Движутся прямо на меня.
Мои ноги словно окаменели и приросли к полу.
Незнакомцы страшные, и не только внешностью. Я чувствую угрозу на тонком уровне. Это не дежурные охранники!
Останавливаются по обе стороны от меня. От них пахнет дорогим парфюмом и опасностью. От нее липкий пот проступает на спине и ладошках. Меня с ног до головы окатывает волной ужаса. Самого настоящего. До жжения в грудине, до катастрофической нехватки воздуха.
Незнакомцы хватают меня под руки и отрывают от пола, затаскивают в другое помещение, откуда вниз бетонные ступени ведут в подвал.
— Куда вы меня ведете? Я ничего не брала! Посмотрите камеры! — требую.
Я переполнена решимости отстоять свою правоту. Мужчина — тот, что от меня слева — резко распахивает дверцу.
Пытаюсь вырваться. Носками кроссовок упираюсь в низенький порог.
Я слышу гул работающих вытяжек. Чем дальше меня тащат, тем резче становится табачный смрад. Узкий коридор озаряют лишь два светильника. Стены выкрашены грязно-зеленой краской. Несколько одинаковых дверей.
Меня толкают между лопаток.
Быстрыми шажками вбегаю внутрь обшарпанной подсобки. Хмурюсь, стискиваю зубы и разворачиваюсь.
Гордо выпрямляю стать и едко смотрю в глаза одному из мужчин:
— Вы не имеете права! — гордо скидываю голову. — У вас будут проблемы.
Незнакомцы переглядываются. Кажется, мои протесты лишь разжигают их азарт.
***
Настоящее время
Одинокая лампочка на потолке мигает. Вольфрамовая нить внутри вот-вот сгорит. Как и мое чувство собственной важности.
Приступы паники сменяются безразличием. Устала.
— Сама отдашь, что украла? — с усмешкой спрашивает зверюга.
Рассматриваю его лакированные туфли, края черных брюк незнакомца.
— Забирай. Обыскивай меня, ну же! Я с достоинством переживу это, — поднимаю голову.
Снизу небритый чеченец кажется еще больше. В его глазах пляшут черти, сияют бесноватыми бликами. Он склоняется и дотрагивается до моего лица, заправляет за ухо растрепанные пряди.
— Ты очень красивая девушка. Мне нравишься. Как тебя зовут?
Его мучительный тон неожиданно сменяется на человеческий.
— Я сказала: забирай, что искал, — цежу ему в лицо.
Он принимает дерзкий вызов. Выпрямляется, кладет большие ладони на железную пряжку ремня.
— Сейчас возьму. Расслабься, тебе понравится.
Я слышу скрип двери, и подсобку снова заполняет гул вытяжек и табачный дым. Мужчина закрывает собой обзор, но я слышу сторонний голос. Четкий, грубый. Так говорят лидеры.
— Довольно, Замут.
И названный отступает в сторону.
К нам входит мужчина в таком же костюме, как у первых двоих. Лампочка на потолке мигает чаще, картинка то появляется, то исчезает. Как в фильме ужасов. Щурюсь.
Глаза вошедшего почти бесцветные, неестественные. Он смотрит на меня отрешенно, словно я неживое существо. Вижу его шею, полностью покрытую непонятными татуировками.
Мужчина русский. Но это не точно. Он бесшумно подходит ближе. Теперь их трое. Но кажется, что этот атлет полностью занял все пространство комнаты, ставшей для меня клеткой.
Я больше не могу сдержаться и рыдаю.
— У меня нет кольца.
— Я знаю.
Ему не стоит доверять. Но как объяснить его ответ? Растерянно поглядываю на мужчин, пытаясь контролировать всех. Одновременно трясущимися руками забираю сумку, ключи и телефон. Остальная мелочь валяется на грязном полу.
Паника и адреналин схлынули, и начинает кружиться голова, подгибаются колени.
Третий незнакомец подходит и обхватает меня за плечи, толкает к двери.
Те, что унижали меня, молчат и надсмехаются надо мной. Прячут кулаки в карманах брюк. Нагло провожают взглядом.
Вздрагиваю и отворачиваюсь.
Мы с мужчиной поднимаемся по ступеням наверх. Даже через одежду я ощущаю жар его тела. Я слышу его дыхание — учащенное. Чувствую его аромат — сладковато-терпкий. Тяжелый. Смешанный с табаком.
В торговом зале уже пусто, свет выключен, горят только неоны в витринах. Мужчина ключом отпирает дверь изнутри и выводит меня на улицу.
Дождь закончился, но ветер порывами остужает мою промокшую куртку.
— Где ты живешь? Я подвезу.
Нельзя говорить. Ни в коем случае. Они выследят меня. Но ведь я могу подать заявление в полицию. Пойти на ток-шоу. Предать их деяние огласке.
— Матросова сорок четыре.
Как рискованно. На тонкой грани с безрассудством. Боже, Фортуна, твой язык тебя однажды подведет!
Безлюдный город утопает во тьме. Ни голосов, ни шорохов. Только звук наших шагов по мокрому асфальту.
Я вижу неприметный седан на парковке у входа. Он принадлежит незнакомцу.
Мужская рука отпускает мои плечи и перемещается к дверце авто. В свете уличных фонарей внимательно рассматриваю кисть незнакомца — тоже цветная, до самых пальцев забита рисунком.
— Садись.
Ему бы подошло прозвище Диктатор. В ночи мужчина кажется еще более грозным. Непробиваемым. Тело среагировало мгновенно — неприятным покалыванием. Падаю в кресло рядом с водительским.
Он обходит автомобиль и умещается рядом. Молча включает фары, заводит мотор. Машина трогается, выруливая на проезжую часть. Чувствую себя неуютно. Поджимаю колени. Делаю вид, что смотрю на дорогу, но искоса поглядываю на него.
Мужчина на треть открывает окно, закуривает. Салон наполняется едким дымом. Пробирается в ноздри. Смешивается с запахом ароматизатора. Очень старалась чихнуть незаметно или хотя бы тоненьким «ти». Не получилось.
— Тебе мешает? — он говорит спокойно и по-прежнему не сводит внимания с дороги.
— Мешает. Но вы курите, курите на здоровье!
Уличные фонари по обе стороны от дороги вспышками освещают лицо мужчины. И, черт возьми, он красив. Правильные черты. Четкие скулы. Губы немного обветрены. Мне кажется, у мужчины восхитительная улыбка. Только вот умеет ли он улыбаться? Смотрю на цветные широкие запястья, кулаки, крепко сжимающие руль.
Мужчина не докуривает, выбрасывает сигарету в окно.
Решаю отблагодарить за спасение:
— Спасибо вам большое. Если бы не вы… и… Меня Вероника зовут.
Пытаюсь разрядить обстановку. Я не стремлюсь понравиться. Мне просто нужно доехать до дома. Живой. И было бы лучше, чтоб невредимой.
Мужчина игнорирует вопрос и сворачивает на нужную улицу.
— А вас, наверное, Иваном, зовут? Почему вы на меня так странно сморите? Я угадала?
— Нет. Подъезд какой?
— Третий.
Говорю не знаю что. Сердце снова забилось, как маленькая птичка в клетке. Мне страшно и хорошо одновременно. Сложно описать. Будто хлебнула крепкого виски со льдом. До ломоты холодного, горького. И он обжигает, приятным теплом разливается по венам. Пьянит. Притупляет инстинкт самосохранения.
Возможно, я нарываюсь, но у меня есть оправдание. Не каждый день меня запирают насильно двое здоровенных подонков и удерживают…
Часы на панели горящими цифрами показывает половину третьего ночи. Почти четыре часа запугивали. Хорошо, не тронули.
Мой спутник самый молодой из них. Лет двадцать пять, наверное. Может, чуть больше. Но возраст не помеха характеру. Стальному. Выдержанному. Ух.
Фортуна, не романтизируй… То что он тебя спас, не делает его героем. Таких мужчин стороной обходить надо. Прятать глаза, а не смотреть.
Автомобиль притормаживает у моего дома.
Трясущейся рукой открываю дверцу и вылетаю наружу. Здесь меня встречают неосвещенный двор и панельная многоэтажка. Вижу черные мутные образы у подъезда, местных хулиганов, появляющихся только после полуночи. Я ненавижу их и стараюсь держаться подальше. Вечно пьянствующий беспринципный сброд со всей округи облюбовал именно мой дом. Ненормальные ублюдки, паразиты. Где эта свора, там постоянная грязь. Драки. Сотню раз на них вызывали наряд полиции. Все бесполезно. Снова возвращаются.
Сглатываю. Топчусь на месте.
Серебристый седан не спешит уезжать. Мужчина из салона наблюдает за мной. Пристально. Спиной чувствую.
А я будто приросла к асфальту. Если сейчас решусь отправиться в квартиру и подойду ближе, хулиганы непременно привяжутся. Зажмут где-нибудь, а дальше и думать не хочется.
И Оксане не позвонить — уехала на выходные к родителям.
Не знаю, кто хуже: тот, что за спиной, или десяток пьяных отморозков. Сжимаю сумку на плече. Достаю из кармана ключи заранее. Глубоко вдыхаю, поднимаю лицо к небу. Насмелившись, медленно крадусь вперед. Опускаю голову и стараюсь не привлекать внимания. Внезапно за спиной раздается хлопок автомобильной двери…
Ощущаю уже знакомый аромат. Сильную руку — она давит на поясницу. Снова чувствую себя зверьком в лапах хищника.
Незнакомец быстро ведет меня к подъезду. Сжимаю в руке ключ.
Пьянчуги рьяно спорят на бранном языке. Замечают нас.
— Ооо… влюбленные! — гнусавит один со стороны лавки.
— Повтори, — напрягается мой спутник и не раздумывая, подходит к хулигану.
— Ладно-ладно, чё ты мужик? Пошутил, ну. Отпусти! Ай, блядь!
Суетливо прикладываю магнитный ключик к замку. Страшно обернуться. Забегаю в подъезд. Будто из воды вынырнула и выдохнула. Слышу неторопливые шаги за плечами. Нажимаю кнопку лифта.
— Вы опять меня выручили. Искренне благодарю. Сейчас уже поздно, но если хотите, я могу предложить вам чай.
Конечно, он откажется. С чего бы ему соглашаться? Такие люди красавиц подле себя держат ни по одной. Я просто сказала ради приличия.
— Хорошо.
— Серьезно? — удивляюсь искренне, не услышав желаемого «нет».
— Да.
Вспышка адреналина бьет по глазам. На доли секунды слепну. Теряюсь. Створки распахиваются. Осунувшись, вхожу в кабинку. Второй раз за вечер я нахожусь в замкнутом пространстве. Лифт моментально заполняется тяжелым сладким ароматом одеколона. Никогда прежде не встречала мужских духов с подобными нотами. На пятом этаже веду незнакомца по узкому коридору в самый конец.
— Замерзла?
— Да… промокла под дождем… — не с первой попытки мне удается попасть ключом в скважину — руки словно онемели.
Но все же открываю дверь. Наконец, перешагиваю порог. Скидываю кроссовки на коврике. Мужчина проходит дальше, не снимая обуви. Я мокрыми носками шлепаю по линолеуму следом.
— В кухню, пожалуйста, вот сюда. Я сейчас! — Приглашаю, желая поскорее увести мужчину из комнаты. Мысленно ругая Оксану, подбегаю к сушилке, лихорадочно снимаю развешанные трусы, комком закидываю в шкаф. — Вам чай или кофе?
— Без разницы.
— Эм… ясненько.
В съемной однушке живу я, но сейчас доминирует мужчина, что вальяжно откинулся на спинку стула. Щелкаю кнопкой на чайнике. Кидаю в стакан пакетик Липтона. В холодильнике нахожу простецкие печеньки и вафли. Ставлю перед мужчиной. Мне неловко. Я не рассчитывала на гостей. И черта с два он похож на того, кто любит сладкое. Тем более такое.
Вода закипает. Как на иголках возвращаюсь к тумбе и лью горячую воду в кружку.
— Пожалуйста. Вы пейте, я на минутку.
На тонких столбиках, что у меня теперь, по ощущениям, вместо ног, иду сначала снова в комнату за штанами и футболкой. Потом в совмещенный санузел. Нужно успокоиться, выдохнуть и перестать бояться — опасность миновала.
Сбрасываю курточку и отправляю в стиралку. Замираю, прислушиваясь — тишина гробовая. Странный гость даже ложечкой не размешивает сахар в чае. Мне кажется, он знает, как в эту секунду бьется мое сердце.
Стягиваю носки. Тороплюсь, будто через секунду наступит конец света. Расстегиваю пуговицу на джинсах, тяну их вниз и шепотом ругаюсь — они застревают на икрах.
Я не слышу, как дверь в ванную открывается. В неудобной позе оборачиваюсь и…краснею.
Мужчина останавливается в проеме. Мой зад в розовых трусишках ему неинтересен. В глаза смотрит. Парализует. Пугает и одновременно заставляет гореть. Не от стыда. А от чего-то большего. Запретного и неизведанного…
— Я же говорила, что скоро вернусь. — Оправдываюсь. Он делает шаг ко мне. — Стойте!.. Подождите!.. Нет!.. Что вы делаете? Я…
Он молча обхватывает меня со спины, упирается ширинкой на брюках в ягодицы. Выпрямляюсь. Струной вытягиваюсь. Адреналин обжигает тело и разгоняет по венам кровь. Мужчина крепко прижимает меня к своей груди.
Второй ладонью скользит по бедрам. Животу. Обхватывает горло. Запрокидывает голову. Склоняется к виску. Я чувствую его дыхание. Свежее. Чувствую аромат парфюма от костюма и яркого от татуировок запястья.
— Только скажи, и я уйду прямо сейчас. Престань дрожать. Успокойся. Не дергайся. Просто скажи.
— Зачем я вам?
— Не слышала моих слов?
Расстояние от его губ до моего лица сокращается до минимума. Последнюю фразу он говорит, едва касаясь щеки. Дотрагивается кончиком носа. Глубоко вдыхает.
Метаюсь взглядом по светло-голубому кафелю, натыкаюсь на наше отражение в зеркале напротив. Я вижу, как напряжена моя шея, из-под выреза футболки торчат ключицы.
Вижу охотника. Монстра. Искусно скрывающего свою темную сущность. Он безупречен. Идеален. Он. Могущественный и страстный, вызывает леденящий ужас и восторг. Продолжает удерживать горло будто не ладонью, а лезвием. Пошелохнешься — умрешь.
