Книга, которую читатель держит в руках, — пожалуй, наиболее значительное произведение французской социологии последних трех десятилетий, то есть периода «после Бурдье». Главные работы Пьера Бур-дье, которые представляли собой попытку примирить структурализм в стиле 1950— 1960-х годов с феноменологической социологией, символическим интеракционизмом и теорией социальных практик, были опубликованы в конце 1970-х годов1. И хотя слава выдающегося социолога, которого многие воспринимали как «первого интеллектуала» страны, достигла зенита в 1990-е годы2, развитие «отталкивавшейся» от Бурдье социологической мысли началось еще в 1980-е годы, прежде всего в кругах его учеников и последователей. Люк Болтански и Лоран Тевено в значительной мере испытали влияние Бурдье, однако не сочли вполне убедительными предложенные им теоретические ответы на порожденные кризисом структурализма вопросы. Их «отход» от Бурдье начинается в первой половине 1980-х годов.
Социологическую теорию, предложенную Болтански и Тевено и подробно обоснованную в предлагаемой вниманию читателя книге, принято называть «социологией градов». Слово «град» в данном случае отсылает к традиции европейской политической философии, представленной, в частности, трактатом Блаженного Августина «О Граде Божьем». Град здесь — модель общества (или, точнее, модель общественного, еще точнее, модель справедливого общественного устройства). С точки зрения Болтански и Тевено, в современном французском обществе сосуществуют несколько таких моделей, несколько систем ценностей и теорий справедливого общественного устройства. Именно к ним апеллируют граждане, обосновывая справедливость своих действий и требований. Социология градов помещает практику обоснования справедливости в центр своего внимания, пытаясь на этой основе разработать новый подход к изучению социальных феноменов. Поэтому социологию градов Болтански и Тевено называют также социологией оправдания (или социологией обоснования справедливости). Обращение к этим вопросам стало продолжением разработки одной из главных тем социологии Макса Вебера — темы легитимного господства.
Историю формирования социологии градов авторы характеризуют во Предисловии к книге, и я ограничусь здесь несколькими беглыми замечаниями. Если вышедшая в 1982 году книга Люка Болтански «Кадры», посвященная характерной для французского общества социальной категории «управленцев», была еще во многом написана в духе Бурдье (в частности, с учетом его концепций культурного капитала), то уже в 1984 году появляется его статья «Обличение», которая посвящена центральной для социологии градов проблематике оправдания. Со своей стороны, Лоран Тевено переходит в эти годы от исследования социальных классификаций в стиле Бурдье к анализу механизмов возникновения различных форм «величия», что стало другой основой социологии градов3.
В поиске новых подходов к изучению общества Болтански и Тевено обращаются к опыту ряда интеллектуальных направлений. Это, прежде всего, характерная для французской социологии традиция, восходящая к трудам Эмиля Дюркгейма и Марселя Мосса, которые уделяли большое внимание социальным конвенциям. Это, далее (как уже отмечалось), наследие Макса Вебера, в частности введенная им в социологию проблематика легитимации. Наряду с этими классическими направлениями социологической мысли социология градов испытала влияние ряда более современных течений мысли. Важную роль здесь сыграла традиция американской прагматической философии, распространенной на социологию, в том числе этнометодология (пожалуй, наиболее смелая на тот момент попытка «антиструктурализма» в социологии). Важным для Болтански и Тевено автором стал Поль Рикёр, долгие годы работавший в Америке и одним из первых французских философов обратившийся к изучению американской философии. Кроме того, это антропология науки в духе Бруно Лату-ра (тоже испытавшего влияние Бурдье), которая помогла Болтански и Тевено поставить под вопрос некоторые «базовые очевидности» современных наук об обществе. Особое место среди интеллектуальных влияний, способствовавших формированию социологии оправдания, принадлежит когнитивным наукам, переживавшим в 1970— 1980-е годы так называемую «когнитивную революцию», связанную с рождением теории прототипа и побуждавшую проблематизировать историю социальных категорий (то есть базовые понятия структуралистской модели социального мира). Тевено, в частности, принимал активное участие в формировании того течения французской социологии, которое иногда называют «социальной историей когнитивных форм» и которое в значительной мере связано с именем Алена Дерозьера4.
Внимание Болтански и Тевено естественно привлекают также американская политическая философия, в частности, теории справедливости Джона Ролза, равно как и приобретающие популярность неоинституционалистские теории в американской и французской социальной и экономической теории. Этот разнообразный набор подходов был творчески переработан Болтански и Тевено в их теории обоснования справедливости.
Первый вариант предлагаемой читателю книги вышел в 1987 году и сразу привлек значительное внимание. Тогда книга называлась «Способы управления величием» (имелись в виду способы соизмерения между собой принципов величия — или построения общего блага, — характерных для разных «градов»). Второй, переработанный и расширенный, вариант книги вышел в 1991 году в издательстве «Галли-мар» под названием «Об обосновании справедливости». Это второе издание (с которого сделан настоящий перевод) и стало классической «ссылкой» в современных социальных теориях5.
Буквально в течение нескольких лет книга Болтански и Тевено приобрела репутацию новой классики и последнего слова социальной теории. Причиной успеха было то, что социология градов стала самой последовательной попыткой осмыслить логические возможности преодоления кризиса, порожденного распадом глобальных функционалистских «парадигм», и прежде всего структурализма и марксизма. Именно этот распад определял интеллектуальный климат во Франции второй половины 1980—1990-х годов. Однако социология оправдания не ограничивалась констатацией распада и анализом его причин, что было свойственно большинству публиковавшихся в то время теоретических работ. Болтански и Тевено предложили — пожалуй, единственную во Франции — последовательную попытку создать новую «парадигму», основанную на новом подходе к проблеме легитимации социальных отношений и исходящую из принципов, логически прямо противоположных структуралистским.
Именно поэтому социология градов стала основной теоретической предпосылкой того широкого междисциплинарного течения, которое известный хроникер французской интеллектуальной жизни последнего тридцатилетия Франсуа Досс называет «прагматической парадигмой»6. Досс «записал» в эту парадигму множество философских, экономических, психологических, социологических и исторических теорий, некоторые авторы которых только от него не без удивления узнали о своем идейном «родстве». Тем не менее он удачно выделил основную тенденцию теоретических поисков, направленных на преодоление характерного для 1980-х годов «измельчения» проблематики социологических и исторических исследований и на выработку новых моделей исторического и социологического обобщения. Именно в этих поисках социология градов занимала центральное место.
«Прагматическая революция» стала важным элементом интеллектуальной стратегии, которую избрал на грани 1980—1990-х годов ведущий французский исторический журнал — «Анналы». Чтобы понять значение этого факта, следует иметь в виду, что история была (а отчасти и остается) во Франции важнейшей академической дисциплиной, а историография в стиле школы «Анналов» долгие десятилетия являлась, как говорил Пьер Нора, главной статьей французского интеллектуального экспорта. Историки играли (и во многом продолжают играть) главную роль в развитии, пожалуй, самой влиятельной (во всяком случае, до недавнего времени) научной институции Франции в области гуманитарных и социальных наук — Высшей школы социальных наук. Лидеры школы «Анналов» оказывали заметное влияние на успех тех или иных направлений французской социологии. Так, центральность Бурдье для французской интеллектуальной жизни не в последнюю очередь объяснялась той поддержкой, которую — особенно на ранних этапах карьеры — ему оказывал патриарх школы «Анналов» Фернан Бродель. Влияние Бурдье за пределами социологии также было во многом связано с интересом к его творчеству таких видных историков, как Жорж Дюби, Роже Шартье и другие. Внимание лидеров школы «Анналов» к теории Болтански и Тевено также стало важным фактором успеха социологии градов.
