(Traitors of Rome)
Любительский перевод
Над переводом работал: Нуржан «turk.legioner» (Астана)
«Изменники Рима» посвящены Анне и Мэлу Ричмонду, моим любимым теще и тестю. К сожалению, мы потеряли Мэла в те месяцы, когда писался этот роман. Нам не хватает его юмора и сердечной жизнерадостности каждого дня, которые ему подарила жизнь…
Действующие лица:
Квинт Лициний Катон: трибун, командующий Второй когортой преторианской гвардии
Луций Корнелий Макрон: старший центурион Второй когорты преторианской гвардии
Закаленный в боях легат-ветеран Гней Домиций Корбулон: командующий армиями восточной части Империи, которому поручена задача укротить Парфию, не имея для этого необходимых ресурсов
Аполлоний из Перги: агент командующего Корбулона и советник Катона. Очевидно проницательный и хитрый человек с непонятным прошлым
Луций: сын Катона, очаровательный мальчик, выросший среди солдат и, увы, усвоивший их язык…
Лициния Петронелла: невеста Макрона, ранее рабыня Катона. Крепко сложенная женщина с такими же твердыми взглядами
Кассий: одичавшая собака, спасенная в Армении, теперь преданная Катону и склонная пугать окружающих своей устрашающей внешностью
Вторая преторианская когорта
Центурионы: Игнаций, Николис, Плацин, Порцин, Метелл
Опционы: Пантелл, Пелий, Марцелл
Четвертая сирийская когорта
Префект Пакций Орфит: недавно назначен командиром подразделения
Страстный охотник за славой центурион: Мардоний
Опционы: Фокий, Лециний
Македонская кавалерийская когорта
Декурион: Спатос
Шестой Легион
Центурионы: Пуллин, Пизон
Опцион/и.о. центуриона: Марцин
Легионер: Пиндарий
Легионер Селен: неудачливый ветеран
Другие
Префект Клодий: энергичный командир Первой вспомогательной дакийской когорты, охраняющей границу в Бактрисе
Граникул: квартирмейстер в Бактрисе. Довольный садовод, надеющийся на мир
Царь Вологез: царь Парфии, «Царь царей», стремящийся внушить своим подданным, что цена предательства — мучительная смерть.
Хаграр из Дома Аттаран: принц Ихнэ, также известный как Ястреб пустыни, идущий деликатной поступью посреди смертоносного мира придворной политики Рамалан: капитан Царской дворцовой стражи
Демокл: капитан речного судна, который всегда ищет пути улучшить свое финансовое положение
Патракис: член экипажа речного судна
Перикл: трактирщик, желающий, чтобы его клиенты всегда оплачивали свои счета в полном объеме
Ордонес: представитель жителей Тапса
Центурион Муний: центурион во главе инженерного подразделения с неблагодарной задачей построить мост через бушующий поток
Мендасем Фарагей: профессиональный подстрекатель отребья
Легионер Борен: еще один подстрекатель отребья, который может оказаться не тем, кем кажется
— Вот они, — пробормотал центурион Макрон, глядя на дальнюю сторону тренировочного поля, где небольшое облако пыли указывало на приближение колонны солдат. Он закончил жевать конец веточки аниса и отбросил потрепанный кусок в сторону, а затем сплюнул, чтобы удалить волокнистую мякоть изо рта. Он повернулся и увидел своего командира, прислонившегося к стволу ближайшего кедра и дремлющего в тени. Трибун Катон был стройным мужчиной лет двадцати с небольшим. Его темные волосы накануне были коротко острижены, а щетина делала его похожим на новобранца. Во сне его лицо выглядело бы безмятежным и молодым, если бы не белый шрам, пересекающий поперек рваной диагональной линией лоб и правую щеку. Он был ветераном многих кампаний и выглядел соответствующим образом. Рядом с ним лежал его пес, Кассий, большое дикое с виду животное с жесткой коричневой шерстью. Одно из его ушей было искалечено в его прошлой жизни до того, как Катон спас животное годом ранее, когда они проводили кампанию в Армении. Он положил свою голову Катону на колени, и время от времени его хвост удовлетворенно взмахивал.
Макрон какое-то время молча смотрел на Катона. Хотя он отслужил вдвое дольше, чем молодой человек, он пришел к выводу, что опыт — это еще не все. У хорошего офицера также должны быть мозги. «И мускулы», — он мысленно добавил в свой список. Последнего Катону, возможно, не хватало, но он восполнил это смелостью и стойкостью. Что касается самого себя, Макрон с готовностью согласился с тем, что опыт и мускулистость были его главными качествами. Он улыбнулся, размышляя о причинах, по которым они с Катоном были близкими друзьями так долго. Каждый из них восполнял одно качество, которого не хватало другому. Это хорошо служило им почти пятнадцать лет, пока они сражались в кампаниях по всей Римской империи, от морозных берегов Рейна до жарких пустынь восточной границы. У этих двух офицеров был завидный послужной список и шрамы, свидетельствующие о том, что они проливали кровь за Рим.
Однако Макрон начал задаваться вопросом, сколько еще он сможет искушать богинь Судьбы. До сих пор они его щадили, но должно наступить время, когда даже их снисходительность иссякнет. Станет ли причиной его смерти удар вражеского меча, копья или стрелы, или что-то бесславное, вроде падения с лошади или болезни, но он чувствовал, что момент приближается. Еще больше он боялся калечащей травмы, которая оставит его неполноценным мужчиной до конца своих лет.
Он нахмурился при таких мрачных мыслях. Пять лет назад он бы никогда о таком и не подумал. Но теперь он чувствовал, что его мышцы были напряжены по утрам, а в конце тяжелого дневного марша у него возникала болезненная боль в коленях. Что еще хуже, он больше не двигался так быстро, как в расцвете лет. Это не должно вызывать удивления. «В конце концов», напомнил он себе, «он уже прослужил в армии более двадцати шести лет». Он имел право потребовать своего увольнения, получить награду и небольшой земельный надел, как причиталось ему, и выйти на пенсию. Но он решил не делать этого просто потому, что не мог представить себе жизнь вне армии. Это был его дом, а Катон и другие были его семьей.
Но теперь в его жизни появилась женщина.
Он улыбнулся, когда его разум наполнился образом Петронеллы: смелой, дерзкой и красивой — именно такую и ценил Макрон. Она была хорошо сложена, с темными глазами на круглом лице, и хотя ее язык мог быть острым, ее задушевный смех прогревал его сердце насквозь. Отчасти из-за нее, а отчасти из-за бремени своих лет Макрон все больше и больше думал об увольнении из армии. И все же он чувствовал себя виноватым, когда поймал себя на том, что подумывает подать прошение об отставке. Как если бы он предал людей под своим командованием и, что более важно, подвел своего друга, трибуна Катона.
Он бы еще обдумал это в деталях, но сейчас на это не было времени. Надо было работать.
Макрон прочистил горло, подходя к трибуну. — Господин, сирийские парни прибыли.
Катон открыл глаза и моргнул, увидев яркий солнечный свет прямо за ветвями кедра. Собака подняла голову и вопросительно посмотрела вверх. Катон коротко похлопал ее по шее, затем поднялся на ноги и расправил плечи, производя быстрый мысленный расчет. — Не очень то они торопились. Они должны были быть здесь в полдень, то-есть не меньше часа назад.
Оба офицера прищурились, глядя на сухую землю, простирающуюся от леса. Вспомогательная пехота Четвертой сирийской когорты шла по тропе, ведущей из города Тарс к тренировочному полю. Они были лишь одним из подразделений армии, которую собирал командующий Корбулон, чтобы вести войну с давним восточным врагом Рима, Парфией. Несколько вспомогательных когорт и два легиона находились в лагере под Тарсом, всего более двадцати тысяч человек. Катон подумал, что это была бы впечатляющая цифра, если бы не плохое качество подготовки большинства людей и их снаряжения. Следовательно, не могло быть и речи о начале кампании раньше весны. Тем временем Корбулон приказал своим людям усердно тренироваться, пока снаряжение и запасы продовольствия свозились для обеспечения армии в будущем походе.
Со своей стороны, сирийской когорте было приказано совершить шестнадцатикилометровый марш-бросок по местности, окружающей город, прежде чем отправиться на тренировочное поле, чтобы провести учебную атаку на линию укреплений, которую люди Катона возвели неподалеку от него справа. Она представляла собой дистанцию в сотню шагов от края до края с воротами по середине линии обороны. Преторианцы Второй когорты уже выходили из тени, чтобы занять свои позиции вдоль утрамбованного земляного вала, увенчанного деревянным частоколом. Перед ними был ров и предвратный мостик, завершавшие общую картину укреплений.
