Литературная публика, как следует, узнала Безыменского, собственно говоря, только во второй половине 1922 года, но самые широкие слои Комсомола знали и ценили его, как своего поэта, еще в 1919–1920 гг. Иными словами, массовый захват стихов Безыменского предшествовал выявлению его мастерства. Это — далеко не обычный для поэта путь.
При самом первом знакомстве с поэзией Безыменского, прежде всего привлекает внимание обилие произведений, формулирующих литературные взгляды автора, произведений, являющихся стихотворными декларациями. Безыменский великолепно знает свое назначение, знает, в чем смысл его поэтического творчества, в чем право на существование поэзии вообще. Мистические, жреческие уклоны, выспренные и в то же время пустые идейки о «чистом искусстве», об «искусстве для искусства» совершенно чужды ему. Это с его уст сорвалось признание, на которое решится далеко не всякий поэт:
Прежде всего я член партии,
А стихотворец — потом.
Безыменский привык подходить к своему творчеству, как к свойственному ему виду революционной работы. Это ясное сознание общественных задач и общественной роли поэзии неоднократно звучит в целом ряде стихов Безыменского.
Но он не только ясно сознает задачи творчества, он так же превосходно видит его пути, его частные, временные проблемы. Когда обозначился перелом в пролетарской поэзии, знаменующий переход от абстрактного «космизма» к показу живого человека, Безыменский не только осуществил этот переход в своем творчестве, но и выразил его декларативно в известном стихотворении «Поэтам «Кузницы», стихотворении, ставшем как бы знаменем Московской Ассоциации Пролетарских Писателей:
Хорошо планеты
Перекидывать как комья!
Электропоэмами космос воспеть!
А вот сумейте
В каком-нибудь предгублескоме
Зарю грядущего разглядеть.
………………………
Пишите сотни «Поэм о собаке»
Но дайте одну хоть
О человеке живом.
Возьмите любого Федю на Рабфаке
Который будет
Нашим завтрашним днем.
Довольно неба
И мудрости вещей!
Давайте больше простых гвоздей!
Откиньте небо! Отбросьте вещи!
Давайте землю
И живых людей!
В последнем крупном своем стихотворении «Пролог» — Безыменский снова дал художественную программу:
Поэты! До каких же пор
В своих стихах не развернете
Рабочим нужное давно
Эпическое полотно?
Безыменский слишком хорошо понимает, что нельзя дать живую конкретную картину реальной пролетарской революции, не дав типов, не показав действия и переживания отдельных людей, разумеется, в их связи с коллективом. Как бы ни пыжились «космические» медиумы, как бы ни пытались они выдать механизированный безличный символизм за коллективизм, совершенно бесспорно, что прощупать мощь коллектива можно только познакомившись с составными частями этого последнего, — с людьми.
Говорят мне опять: — нельзя
Памятник личности высечь.
Петя! тебя я взял,
Потому, что ты сколок с тысяч.
Эти и многие другие стихи Безыменского лучше всего опровергают старый мещанский предрассудок, свойственный — увы! — и многим коммунистам, будто сознательность подрезает крылья творчеству, будто ясно намеченная цель связывает творческий порыв. Безыменский достиг результатов, значительность которых принуждены признать даже в большой степени и наши противники, потому что он хорошо знал, куда ему надо итти, что ему следует дать.
Различные поэты не плохо показали гигантский размах русской революции, некоторые передали и психику людей революции. Орешин познакомил нас с переживаниями среднего крестьянина, колеблющегося между пугачевским разгулом и всехристианнейшим отчаянием. Маяковский показал психику деклассированного интеллигента, примкнувшего к революции. Ахматова выявила настроения аристократической дамы, в которой исконный патриотизм борется с классовой ненавистью, советующей эмигрировать. Вера Инбер передала переживания такой же дамы, но только сменившей вехи и т. д., и т. д. Одного лишь не показали нам эти поэты: они не дали и не могли дать психику главного и активного участника великих событий — передового пролетария коммуниста. Безыменский дал это.
В каждой его строчке чувствуется сознательный и активный передовой боец пролетарской революции. Он не только сочувствует, он не только восторгается. Нет, он
…сам врос
В рост
Почки моей весенней[1].
Безыменский до мозга костей пропитан активностью. Он не может представить себя бездеятельным, посторонним зрителем борьбы и строительства. Самая мысль о пассивности, о покое ему мучительна.
…Не тоска ли всю ночь таскать
По кроватям и мысли и тело?!
Не тоска ли, скажи, не тоска
По ночам ничего не делать?!
Всеми фибрами своей души Безыменский любит свой класс, а также цитадель своего класса, горнило борьбы и творчества — завод. Он относится к нему с чисто родственною нежностью:
Хочется мне и еще, и еще
Взять,
Чтобы спрятать
В жадном, заводском, младенческо зев
Запад и юг!
Восток и север!
Соли, все соли у вас я возьму!
Для торжества своего класса, для успешного роста «почки весенней» — завода, поэт готов на величайшие жертвы. В одном из стихотворений цикла «Стихи о сыне», проникнутого теплой и нежной привязанностью к маленькому сынишке, как раз в стихотворении, написанном по поводу появления этого любимого Львенка на свет, Безыменский обращается к нему с такими бесконечно-суровыми и в то же время искренними словами:
Пришел — так шагай! Пусть зовет тебя жизнь
Всегда впереди на красной трибуне.
А если надо, — иди и ложись
Последней ступенькой к Коммуне.
Однако, любовь к классу, преданность ему, готовность всем пожертвовать для дела революции звучали в стихах многих поэтов. Правда, Безыменский показал эти настроения более реально, более конкретно, более естественно, чем хотя бы Иван Филиппченко, но все-таки не в этом — новое слово Безыменского. Последнему удалось передать ту черту коммуниста, которая оказалась недоступной большинству поэтов «Кузницы». Если Герасимов, Кириллов, Санников споткнулись о будничные тяготы Нэпа, — то Безыменский взглянул и на Нэп теми же глазами, какими смотрел на этот этап революции весь пролетарский авангард. В замечательном стихотворении «Коммунист» Безыменский метко и выпукло показал отличительные свойства большевика-ленинца, одинаково далекого и от оппортунизма, и от «левого ребячества», умеющего и в дни отступления подготовлять грядущие атаки:
