Вольфганг
Акунов

        Мы не случайно назвали нашу книгу нордической (курсив здесь и далее наш – В.А.) сагой. Слово «нордический» является историко-филологическим термином, ставшим достоянием широких масс народонаселения, пожалуй, лишь с выходом на телеэкран сериала «Семнадцать мгновений весны» – фильма, который, по глубочайшему убеждению автора этой книги, при всех своих слабых местах и многочисленных истоиических, униформологических, логических и прочих «ляпах» в котором по ходу действия цитировалось личное дело главного героя эпопеи – так полюбившегося советскому зрителю штандартенфюрера СС Штирлица в исполнении звезды советского экрана – киноартиста Вячеслава Тихонова, чьей обалденно-красивой черной формой с узким серебряным погоном на правом плече многие втайне так восхищались. Впрочем, не только им одним, а и его соратниками по опасной, трудной, и на первый взгляд, почти что не видной службе Родине, партии и правительству Третьего рейха[3] – красивыми, скромными людьми со слегка утомленными бессонными ночами, интеллигентно-утонченными лицами. Чего стоил один любимец наших кинозрителей актер Василий Лановой в роли генерала Ваффен СС Карла Вольфа! Оригинал – реальный Вольф (хотя и тот был тоже ничего, довольно видный из себя мужчина) – ему бы и в подметки не годился! Но, шутки в сторону – если подходить к вопросу чисто эстетически, то, вероятнее всего, не будь этих «семнадцати мгновений», не было бы и вдруг проснувшейся в позднем советском и постсоветском обществе столь непреодолимой тяги к немецким и псевдонемецким мундирам, черным и не черным, защитным и не защитным, синим, белым, камуфлированным, всяким (сколько их с тех пор было у энтузиастов сычевской и васильевской «Памяти», баркашовского «Русского Национального Единства», «хоругвеносцев», жириновцев[4], «асфальтовых» и «неасфальтовых» казаков, чинов Российского Имперского Союза-Ордена, Союза графа Келлера,  Русского Обще-Воинского Союза и военно-исторических объединений – несть им числа). Но все они «вышли из эсэсовской шинели» штандартенфюрера Штирлица, в личном деле которого (по фильму) было сказано: «Характер нордический…беспощаден к врагам рейха»[5], и т.д. Звучало красиво, но для многих совершенно непонятно. Объяснений термина авторы сериала дать не пожелали (вероятно, рассчитывая на известный всему свету высочайший образовательный уровень наших соотечественников). Так что же в действительности скрывается за звучным термином «нордический», и по сей день оставшимся для многих непонятным?

          «Нордический» (слово, производное от общегерманского «норд», «норден», то есть «север») означает «северный» (в значении «североевропейский»). Но при этом имеются в виду не просто северные страны Европы (к числу которых традиционно принято относить и расположенную весьма далеко от Европы «ледяную страну» – Исландию), а исключительно страны, населенные народами, говорящими на языках северогерманской (нордической) подгруппы германской[6] группы великой индоевропейской (индогерманской, индокельтской или арийской) языковой семьи – Норвегию, Швецию, Данию, автономные Фарёрские и Аландские острова и упомянутую выше Исландию – но никак не Финляндию, ибо язык населяющих эту страну финнов (родственный эстонскому, венгерскому, марийскому и др.), несмотря на присутствие в Финляндии значительного процента шведского по происхождению населения, относится не к северогерманской подгруппе, не к германской группе и даже не к индоевропейской языковой семье, а к совсем другой – финно-угорской – семье языков.

            Таким образом, говоря о «нордических» странах и народах, мы оперируем категорией, имеющей, прежде всего, филологический характер.

             Но существует еще и классификация стран – в соответствии   с их географическим расположением. И потому, с точки зрения географии, ту же Финляндию, вместе с Норвегией, Швецией и Данией, относят к числу скандинавских стран, поскольку все они расположены на Скандинавском полуострове («острове Скандза» античных географов, с которого переселились на Европейский материк многие древнегерманские племена – во II веке до н.э. – тевтоны[7], через несколько столетий после тевтонов –  юты-геаты, венделы-вандалы, но, прежде всего, готы[8], положившие в IV-V веках н.э. начало Великому переселению народов, сокрушившие Римскую империю и преобразившие лик всего Западного мира). Правда, современную Данию, территория которой ограничивается в основном северным побережьем Европейского материка с полуостровом Ютландией и прилегающими островами, считают «скандинавской» страной лишь по традиции (ибо Дания до середины XVII века владела полуостровом Сконе, расположенном на территории большого Скандинавского полуострова, пока не вынуждена была уступить его Швеции; впрочем, Финляндия также до 1809 года входила в состав Шведского королевства). И уж совсем некорректно считать «скандинавскими» странами далекие Исландию и Гренландию (как это нередко делается, опять же по традиции, ибо Исландия до середины 40-х годов, в Гренландия – до самого недавнего времени являлись «заморскими территориями» Датского королевства). Тем не менее, все эти страны (как и прибалтийские Эстония и Латвия, в разное время принадлежавшие датской и шведской короне) остаются (несмотря на порой происходившие между ними войны) связанными общностью исторической судьбы (было время, когда все они были объединены в рамках унии с Данией), общими давними связями с Германией и Нидерландами (как по линии торгового Ганзейского союз[9]а, так и в чисто политическом плане – Дания на заре своего государственного существования являлась пограничной областью – «маркой»[10] – Священной Римской империи, а затем, в свою очередь, долгое время владела Прибалтикой, немецкими Гамбургом, Альтоной и Шлезвиг-Гольштейном, Швеция – немецкой Померанией, и т.д.), общностью Христианской веры (евангелически-лютеранского обряда) и общностью происхождения большинства населяющих эти страны народов – потомков норманнов («северных людей») – этноним, который и по сей день является самоназванием норвежцев (nordmen). Именно этим объясняется их чувство общности и тяга друг к другу, стремление по возможности помочь в трудную минуту. Поэтому нас не должно удивлять то обстоятельство, что, например, в ходе войны Латвии и Эстонии за независимость против большевиков в 1918-1920 годах латышам и эстонцам пришли на помощь немецкие, датские и шведские добровольцы, что в период советской агрессии против Финляндии в ходе «зимней войны» 1939-1940 годов норвежские, датские, шведские и эстонские добровольцы сражались на стороне «белофиннов», и что в годы Второй мировой войны, как мы узнаем из этой книги, датские, шведские, норвежские, эстонские, латышские и нидерландские волонтеры сражались на стороне Германии против Советского Союза.[11]

                                «Морские кони» и «морские короли»

                                                                     Отважны люди стран полнощных,

                                                                     Велик их Один бог, угрюмо море.

                                                                                                     Ария Варяжского гостя  

          В переводе на русский язык слово «викинги» означает «люди заливов» (от их излюбленной тактики устраивать неприятельским кораблям засады в заливах) или, по другому толкованию, «люди битвы, «рубаки», «воители».

          «Эпоха викингов» началась 8 июня 793 года н.э. В этот день к островку Линдисфарн у восточного побережья Шотландии причалили ладьи необычной постройки – с высоко задранными носом, украшенным грозно ощеренной драконьей головой, и кормой, под большими алыми парусами. Всего через мгновение монахи местного монастыря, вышедшие встретить незваных гостей, очутились в адском пекле. Сошедшие на берег вооруженные до зубов свирепые белокурые исполины в железных шлемах[12], с длинными копьями, кроваво-красными щитами, мечами и секирами, с ужасным, львиным рыком ринулись на штурм монастыря. Охваченные священным боевым неистовством[13], они выли по-волчьи[14] и ревели по-медвежьи, визжали по-кабаньи, свирепо скалились, дико вращали глазами и грызли в бешенстве собственные щиты. Своими грозными секирами заморские пришельцы разнесли в щепы ворота монастыря и вмиг разграбили церковное имущество, тщательно обшарив все углы. Всех, кто пытался оказать им сопротивление, русые гиганты убивали на месте или же, под громкий хохот, выгоняли на берег и топили в море, не забыв при этом снять с них одежду, столь ценную в «полнощных странах» Северной Европы.

             В мгновение ока, белокурые и рыжие пришельцы, забив захваченный монастырский скот, побросали туши на свои драконоголовые корабли и вместе с добычей бесследно исчезли в морской дали.

             Здесь мы, с позволения уважаемых читателей, на миг прервем нить нашего повествования, чтобы сделать немаловажную оговорку. Разумеется, среди норманнов и, в частности, викингов, попадались не только «белокурые бестии»[15] и «Эйрики Рыжие»[16], но и «Гальвданы Черные», а, попросту говоря – брюнеты. Представления о «нордических людях» («истинных арийцах») как о сплошь голубоглазых и длинноголовых гигантах появились в чисто умозрительных представлениях кабинетных теоретиков-«ариософов» XIX века, от которых расовые идеологи гитлеровского национал-социализма позаимствовали эти представления скорее по инерции, чем по глубокому внутреннему убеждению. Не случайно сам Адольф Гитлер – ярко выраженный брюнет круглоголового (брахокефального) альпийского типа (хотя и голубоглазый[17]) абсолютно не соответствовал критериям «нордического» или арийского человека, а вот многие финны или эстонцы, язык которых не имел с индогерманской семьей ничего общего – соответствовали. Впрочем, в дальнейшем мы еще коснемся этой темы, и даже приведем для наглядности таблицу расовых типов (по Гансу Гюнтеру), пока же продолжим прерванную нить повествования нашей нордической саги.

             С нападения неведомых дотоле морских разбойников на остров Линдисфарн, повергнувшего в ужас весь тогдашний европейский мир, началась столь кровавая для Ойкумены[18] эпоха завоеваний викингов. Набег на Линдисфарнский монастырь был лишь началом и прелюдией к набегам северных пиратов на цивилизованные страны тогдашнего мира.