Рагнхильд осторожно открыла дверь и выглянула наружу. Наверху, на дороге, было спокойно, и ветер, резвившийся ночью между домами, наконец стих. Она обернулась и перетащила коляску с куклой через порог.
— Мы даже не позавтракали, — захныкала Марта, подталкивая коляску сзади.
— Мне нужно домой. Мы поедем в город за покупками, — ответила Рагнхильд.
— А можно, я потом приду к тебе в гости?
— Конечно. Когда я вернусь.
Рагнхильд принялась толкать коляску вверх по склону, к воротам. Колеса вязли в гравии; она развернула коляску и потащила ее за собой.
— Пока, Рагнхильд.
Дверь снова закрылась с резким звуком трения дерева о металл. Рагнхильд замешкалась перед воротами — собака Марты, глаза которой внимательно следили за ней из-под садового столика, могла сбежать. Удостоверившись, что ворота надежно закрыты, она двинулась по другой стороне дороги к гаражам. Можно было срезать, пройдя между домами, но Рагнхильд решила, что с коляской это будет сложно. Один из соседей как раз закрывал дверь гаража. Он улыбнулся ей, неуклюже — одной рукой — застегивая пальто. Рядом, добродушно гудя, стояла большая черная «Вольво».
— Так-так, Рагнхильд, ранняя пташка? Марта, наверное, еще не встала?
— Я ночевала у нее, — объяснила девочка. — На матрасе, на полу.
— Я так и понял.
Он запер гараж и посмотрел на часы — они показывали 8:06. Вскоре его автомобиль выехал на дорогу и исчез.
Рагнхильд снова принялась толкать коляску перед собой двумя руками. Напрягаясь изо всех сил, она спустилась по крутому склону. Кукла, которую звали Элисе в честь хозяйки (второе имя Рагнхильд было Элисе), соскользнула в изголовье коляски. Девочка придержала верх коляски одной рукой, другой стянула куклу вниз, подоткнула одеяло и продолжила путь. На ногах у нее были резиновые сапоги: один — красный с зелеными шнурками, второй-зеленый с красными, так и было положено. Кроме того, на ней были красный спортивный костюм со львенком Симбой на груди и зеленая ветровка поверх него. Волосы — удивительно тонкие, светлые и не очень длинные, на голове — забавная повязка. В нее были вплетены разноцветные пластмассовые фрукты, а посередине, как маленькая растрепанная пальма, торчала прядь волос. Девочке было шесть с половиной лет, но выглядела она младше. Только по тому, как она разговаривала, можно было понять, что она почти школьница.
На склоне девочка никого не встретила, но, приблизившись к перекрестку, услышала гудение автомобиля. Пришлось остановиться, отойти в сторону и подождать, пока грязный микроавтобус перекатится через «лежачего полицейского». Рагнхильд нужно было перейти дорогу. На другой стороне был тротуар, а мама говорила, что ходить надо только по тротуару. Она ждала, пока проедет машина, но та затормозила. Шофер опустил стекло.
— Иди, я подожду, — закричал он.
Она немного поколебалась, а потом пошла через дорогу. Ей опять пришлось обернуться, чтобы затащить коляску на тротуар. Автомобиль проехал немного и снова остановился. Окно с противоположной стороны открылось. У него милые глаза, подумала она, очень большие и совершенно круглые, бледные, как тонкий лед, они были широко расставлены. Рот маленький, с пухлыми губами, отвисшими, как у рыбы. Он пристально посмотрел на нее.
— Тебе наверх, на гору Скифербаккен?
Она кивнула:
— Я живу на улице Гранитвейен.
— Похоже, тяжеловато тебе с коляской. Что у тебя там?
— Элисе, — ответила она и подняла куклу.
— Хорошая, — он широко улыбнулся. Его рот стал красивее.
Потом он почесал в затылке — у него были взъерошенные волосы, они торчали вверх толстыми пучками, как листья ананаса, — и растрепал их.
— Я могу подвезти тебя, — предложил он.
Рагнхильд ненадолго задумалась. Она посмотрела на склон Скифербаккен — подъем предстоял долгий и нудный. Мужчина взялся за ручной тормоз и откинулся на сиденье.
— Мама ждет меня, — сказала Рагнхильд.
Что-то вертелось на краю ее сознания, но она не могла понять, что именно.
— Ты быстрее попадешь домой, если я подвезу тебя, — сказал он.
Это решало дело. Рагнхильд была практичной девочкой, она подкатила коляску сзади к машине, а шофер выскочил наружу. Он открыл заднюю дверь и поднял коляску одной рукой, а потом подсадил Рагнхильд.
— Тебе придется сидеть сзади и держать коляску. Иначе она будет ездить по полу.
Он снова прошел вперед, сел на водительское сиденье и отпустил ручник.
— Ты каждый день ходишь этой дорогой? — Он посмотрел на нее в зеркало.
— Только когда ночую у Марты. Я там спала.
Она вынула из-под кукольного одеяла косметичку и открыла ее. Удостоверилась, что вещи на месте: ночная рубашка с Налой,[1] зубная щетка и расческа. Микроавтобус подпрыгнул на еще одном «лежачем полицейском». Водитель постоянно смотрел на нее в зеркало.
— Ты раньше видел такие зубные щетки? — спросила Рагнхильд и подняла щетку вверх, чтобы он увидел. У щетки были ножки.
— Нет, — сказал он с восхищением. — Откуда она у тебя?
— Папа купил. У тебя нет такой?
— Я закажу себе такую на Рождество.
Он, наконец, переехал последнего «лежачего полицейского» и перешел на вторую передачу. Девчонка сидела на полу в машине и держалась обеими руками за коляску. Очень милая маленькая девочка, думал он, такая симпатичная в своем красном костюмчике, как маленькая созревшая ягода. Он присвистнул и почувствовал себя супергероем: вот он сидит за рулем большого автомобиля с маленькой девочкой на заднем сиденье. В самом деле, герой.
Деревня лежала в глубине долины, внутри фьорда, у подножия холма. Как омут, где вода застоялась. А все знают, что только проточная вода бывает свежей. Деревня была падчерицей коммуны, и дороги, которые вели туда, были плохими. Изредка водителю автобуса приходило в голову остановиться у молокозавода внизу и подобрать людей, чтобы отвезти их в город. Вернуться домой было сложнее.
Холм представлял собой кучу серых камней; там почти не селились местные, зато его прилежно посещали чужаки. Там находили необычные минералы и редкие растения. В тихие дни с вершины слышался слабый звон, как будто там жили привидения. На самом деле это звенели колокольчики овец, пасущихся наверху. Хребты холмов вокруг были сизыми и терялись в дымке, как мягкий войлок с талыми следами тумана. Палец Конрада Сейера скользил по карте вдоль шоссе государственного значения. Они приближались к круговой развязке. Полицейский Карлсен сидел за рулем; он внимательно глядел вокруг и следовал указателям.
— Теперь тебе нужно повернуть направо на дорогу Гнейсвейен, после этого — вверх по Скифербаккен, а потом налево на дорогу Фельтпатсвейен. Там с Гранитвейен будет поворот направо. Тупик, — сказал Сейер. — Номер пять — третий дом слева. — Он нервничал, поэтому говорил тише, чем обычно.
