Так ведь мы хотим сказать? Но почему? Несправедливо? Не хотим видеть своего Царя в позиции слуги? Бог на коленях, с мокрыми руками, растрепанными волосами... Мы возражаем потому, что не хотим, чтобы этим занимался Бог, или потому, что не хотим этим заниматься сами?

Подумай минутку. В нашем мире есть такие же люди, какими были ученики Христа?

Лживые предатели. Ненадежные друзья. Говорят одно, делают другое. Может быть, они и не покинут тебя на кресте, но запросто оставят один на один со счетами, мучительными вопросами, тяжелыми болезнями.

Или, может, ты уже остался один у алтаря, в холоде, с протянутой рукой.

Вдов забывают. Контракты нарушают.

Логика утверждает: «Сожми кулаки!»

Иисус говорит: «Наполни тазик...»

Логика заявляет: «Разбей ему нос!»

Иисус призывает: «Омой ему ноги...»

Логика настаивает: «Он не заслужил!»

Иисус отвечает: «Конечно, но ведь и ты тоже...»

Я не понимаю, как Бог может быть так добр с нами, но Он — добр. Он встает на колени, берет наши ноги в Свои руки и

моет. Поймите, пожалуйста, что, омыв ноги учеников, Он омыл и наши ноги. Это история о тебе и обо мне. Мы сидели за тем

столом. Нас омыли. Не от грязи — от грехов.

Омовение — это не просто красивый жест. Это необходимость. Послушайте, что сказал Иисус: «Если не умою тебя, не

имеешь части со Мною» (Иоан. 13:8).

Иисус не сказал: «Если не вымоешь ноги...» Почему? Потому что мы сами не можем. Не способны избавиться от

собственной грязи. Не в состоянии удалить собственный грех. Наши ноги должны оказаться в Его руках.

Не упусти суть вопроса. Окунуть наши ноги в тазик Иисуса значит отдать самые грязные части нашей жизни в Его руки.

На Древнем Востоке ноги людей после ходьбы покрывались коркой дорожной грязи. Слуга, прислуживавший гостям, должен

был проследить, чтобы их ноги были вымыты. Иисус берет на Себя роль слуги и очищает самые темные стороны вашей

жизни.

Если ты позволишь. Слуга прольет Свою воду, только если мы признаемся, что испачкались. Если исповедуем, что

покрылись толстым слоем нечистот, что ходили неверными путями, что следовали за ложными богами.

Подобно Петру, мы склонны сопротивляться из гордости: «Да я не такой уж и грязный, Иисус! Брызни чуть-чуть, несколько капель, и все будет в порядке!»

Какая ложь! «Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1 Иоан. 1:8).

Нам никогда не очиститься, не исповедовавшись. И нам никогда не омыть ноги других, тех, кто обидел нас, если мы не

позволим Иисусу, которого обидели мы, заняться нами.

Вот в чем секрет прощения. Ты никогда не сможешь простить кого-то больше, чем Бог простил тебя. Он омывает твои

ноги, и только тогда у тебя есть сила омыть ноги другого.

Непросто вообразить такое? Трудно даже подумать, что придется простить кого-то, кто оскорбил тебя?

Если так, то зайди еще разок в свою молитвенную комнату. Представь, как Иисус идет от одного ученика к другому.

Видишь? Слышишь плеск воды? Чувствуешь, как Он опускается наземь перед очередным «клиентом»? Отлично. Сохрани этот

образ в памяти.

В Евангелии от Иоанна (13:12) сказано: «Когда же умыл им ноги...» Обрати внимание: Он закончил мыть им ноги. Это

значит, что ни одного не оставил грязным. Почему это важно? Да потому, что это значит, что Он и Иуду омыл от грязи. Своего

предателя. Он обошелся с ним так же как и с остальными. Всего через несколько часов ноги Иуды поведут римских солдат в

Гефсиманский сад. Но пока они нежатся в руках Христа.

Я бы не сказал, что Иисусу было легко сделать это.

Я бы не сказал, что тебе будет легко.

Но я бы сказал, что Бог никогда не попросит тебя сделать то, чего однажды не совершил Сам.

6. Хлеб жизни

Бог, питающий душу

Я есмь хлеб жизни.

Иоанна 6:35

Хлеб — голодным, Иисус — страждущим душам.

В какую страну ни приедешь, в какой ресторан ни придешь, обязательно на стол поставят хлеб. Самый главный

продукт. Если у бедняка нет другой еды, у него есть хлеб. Если у богача есть все, что угодно, все равно у него будет и хлеб.

Это не какая-то национальная еда, этническая кухня. Хлеб может продаваться в виде тортильи в Мексике или как бублик в

Нью-Йорке. Но, так или иначе, он есть везде. Так же и Христос. Он не знает границ. Не принадлежит какой-то отдельной

стране. Не является монопольной собственностью особой нации. Он повсюду в одно и то же время. Универсально

доступный.

Хлеб едят каждый день. Некоторые фрукты можно купить только в определенное время года. Есть напитки, которые

пьют только по праздникам. Но к хлебу это не относится. Не относится это и к Иисусу. Его можно подавать к столу каждый

день. Нам нужно, чтобы Он питал наши сердца не только по особым дням, но ежедневно.

Хлеб бывает разных видов. Запеченный тостом, намазанный маслом, раскатанный лепешкой. Может быть в виде

сэндвича, сдобного рогалика, булки для хот-дога, круассана, рулета.

Хлеб может восполнить самые разные нужды. Точно также, как Христос. У Него есть слово и для одинокого, и для

знаменитого. Он способен помочь и физически больному, и эмоционально ущербному. Если ты видишь ясно, Он придет к

тебе. Если твой взор затуманен, Он все равно не оставит тебя.

Теперь понимаешь, почему Иисус назвал Себя «хлебом жизни»? Но я подумал еще об одном сходстве. Как делают

хлеб? Вспомни процесс. Пшеница растет в поле, ее собирают, веют, перемалывают. В конце концов тесто попадает в печь, а

затем развозится по магазинам. Только так хлеб становится хлебом. Каждый этап чрезвычайно важен.

Убери процесс выращивания растений, и не будет зерна. Устрани помол, и не будет муки. Вздумаешь обойтись без

печи, и не будет готового продукта. Все этапы необходимы.

А сейчас подумай об Иисусе. Он взошел как «росток из сухой земли» (Ис. 53:2). Один из миллионов на всей планете.

Один из тысяч во всем Израиле. Один из сотен в Назарете. Ничем не отличающийся от любого другого человека на улице.

Такой же, как и соседские дети. Увидь вы Иисуса подростком, догадались бы вы, что Он — Сын Божий? Может, заметили бы, что парень очень вежлив, прилежен, обходителен, но вряд ли поняли бы о Нем главное. Он был обычным мальчишкой.

Похожим на сотни других. Также как зерна пшеницы все одинаковы в поле.

Но как пшеницу, Его «собрали». Как мякину толкли и молотили. «Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за

беззакония наши» (Ис. 53:5). И подобно хлебу, Он прошел через огонь. На кресте Он страдал в огне Божьего гнева. Не из-за

Своих грехов — из-за наших. «Господь возложил на Него грехи всех нас» (Ис. 53:6).

Иисус пережил все этапы процесса приготовления хлеба. Рост, обмолотку и обжиг. И также, как каждый из них важен

для приготовления хлебопродукта, все стадии были необходимы, чтобы Христос стал для нас «хлебом жизни». «Не так ли

надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою?» (Лук. 24:26).

Последний этап — распространение, продажу — Господь оставил нам. Мы Его дистрибьюторы. Людей нельзя

заставить есть хлеб, но их можно убедить. По каким-то причинам мы занимаемся этим весьма неохотно. Гораздо проще

просто сидеть в пекарне, чем развозить продукт потребителям. Как показано в нижеприведенной притче, мы не знаем, как

дать людям хлеб, даже тогда, когда они сами просят его у нас.

Хлеб и нищий

Ко мне пришел нищий и заявил: «Я хочу хлеба!»

«О, ты мудрый человек! — стал хвалить я его. — Хлеб — именно то, что тебе нужно. И ты правильно выбрал

булочную!» Я снял с полки поваренную книгу и принялся рассказывать посетителю все, что я знал о хлебе.

Я говорил о приготовлении муки и выращивании пшеницы, о видах хлебных злаков и ячмене. Я живописал рецепты

приготовления различной выпечки и не забыл упомянуть, сколько, куда и чего нужно добавить. Произнесенная речь

впечатлила даже меня самого. Но вот я взглянул на просителя, а на его лице не было и тени удовольствия. «Мне просто

нужен хлеб!» — опять сказал он.

«Отлично! — приветствовал я его выбор. — Давай пойдем со мной, и я покажу тебе нашу пекарню». Я повел бродягу в

святая святых нашего предприятия. Я останавливался у различных помещений и рассказывал, как готовится тесто, как

печется хлеб.

«Ни у кого другого нет такого ассортимента. У нас тут хлеб на любой вкус. А сейчас ты увидишь гордость нашей

пекарни. — Я распахнул перед ним двери в следующую комнату. — Это место нашего всеобщего вдохновения», — сообщил

я. Я знал, что он будет потрясен, как только мы войдем в этот зал с разноцветными витражами.

Нищий не проронил ни слова. Я прекрасно понимал его молчание. Я положил руку ему на плечо и прошептал: «На меня

и самого все это производит потрясающее впечатление».

Я ловко взобрался на сцену и принял свою любимую позу за кафедрой. «Люди приезжают издалека, чтобы послушать

мои лекции. А раз в неделю здесь собираются все наши работники, и я читаю им новый рецепт из поваренной книги».

Нищий уселся в первом ряду.

«Хочешь послушать, как я выступаю?»

«Нет, — сказал он, — я хочу хлеба!»

«Молодчина! — И я потащил его к входным дверям булочной. — То, что я сейчас скажу, очень важно, — сообщил я, когда мы уже стояли на улице. — Здесь ты можешь обнаружить множество других булочных, но будь осторожен. Их хлеб не

настоящий. Я знаю, например, что один пекарь добавляет на килограмм муки две ложки соли вместо одной. А у другого

пекаря температура в печи на три градуса выше нормы. И хотя они называют свои изделия „хлебными”, их рецепт

приготовления не соответствует тому, что написано в поваренной книге».

На этих словах нищий повернулся и собрался уходить.

«Разве ты не хочешь хлеба?» — удивился я.

Он на мгновение остановился, посмотрел на меня и ответил, пожимая плечами: «Кажется, я потерял аппетит».

Я лишь покачал головой и вернулся в свой офис.

«Какой позор! — бормотал я сам себе. — Этот мир даже не желает отведать настоящего хлеба!»

Я даже не знаю, что невероятнее: то, что Бог завернул хлеб вечной жизни в упаковку в виде деревенского плотника, или то, что доверил нам ключи от хлебного фургона. Оба проекта кажутся весьма рискованными. Однако плотник Свою

часть контракта уже исполнил. И кто знает, может, и мы справимся со своей.

7. Длиннее вечности

Бог дерзновенной любви

Явил делом, что, возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их.

Иоанна 13:1

Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его.

Псалом 135:1

Бог, у меня вопрос: почему Ты любишь Своих детей? Не хочется выглядеть непочтительным, но только Ты Сам знаешь, сколько боли мы Тебе причинили. Зачем Ты нас терпишь? Каждое наше дыхание — благодаря Тебе. А мы говорим в ответ

«спасибо»? Ты дал каждому тело, не похожее ни на чье другое. А мы прославили Тебя?

Случается, но редко.

Мы жалуемся на погоду. Недовольны игрушками. Спорим, кому достанутся вновь открытые земли, и какой пол, мужской или женский, лучше. И секунды не проходит, чтобы кто-нибудь где-нибудь не использовал Твое имя, чтобы не

проклясть ближнего, потрясая своим указательным пальцем и призывая Тебя в арбитры справедливости. (Как будто есть

Твоя вина в случившемся.)

Ты наполнил мир пищей, а мы виним Тебя за голод. Ты делаешь все, что нужно, чтобы Земля не опрокинулась, а льды

Арктики не растаяли. Ты предлагаешь голубое небо, а мы требуем дождя. Даешь дождь — нам нужно солнце. (Как будто мы

сами знаем, что для нас лучше.)

Мы готовы сильнее аплодировать мускулистому метателю шаров, нежели сотворившему нас Богу. Мы написали

больше песен о лунном свете, чем о спасшем нас Христе. Мы песчинка на хвосте слона, и все равно требуем, чтоб Ты

обеспечил нас местом для парковки, когда оно нам понадобится. А если не дашь, мы скажем, что Тебя не существует. (Ведь

наше мнение так много значит!)

Мы загрязняем мир, который Ты нам доверил. Мы не заботимся о телах, которыми Ты нас наградил. Мы игнорируем

Слово, которое Ты послал в мир. И еще мы убили Сына, в котором воплотился Ты Сам. Избалованные дети. Толкаемся, пинаемся, надуваем губы, оскорбляем окружающих.

У Тебя есть все причины бросить нас.

Я бы сделал именно так! Умыл бы руки и начал все сначала где-нибудь на Марсе! А Ты поступишь так?

Я читаю Твой ответ в лучах восходящего солнца. Я слышу его в шуме океанских волн. Чувствую, прикасаясь к коже

новорожденного ребенка.

Отец, Твоя любовь не иссякает. Никогда. Даже если мы презираем Тебя, игнорируем, не слушаемся, Ты не меняешься.

Наше зло не может истощить Твою любовь. Наша доброта не может ее увеличить. Мы не заслужили ее нашей верой, но и не

подвергли опасности своей глупостью. Ты любишь нас не меньше, если мы падаем. Ты не любишь нас больше, если мы

преуспеваем.

Твоя любовь никогда не кончается.

Как объяснить такое?

Возможно, мы найдем ответ в вопросе. Мамы, за что вы любите ваших новорожденных? Знаю, знаю, глупый вопрос.

Простите меня. Но все-таки почему?

Месяцами этот ребенок причинял вам боль. Из-за него (или из-за нее) кожа покрывалась красными пятнами, а походка

стала как у утки. Из-за него вам так хотелось сардин или соленых крекеров, а по утрам тошнило. Это он пинал вас в живот.

Занимал место, которое ему не принадлежало, и ел пищу, которую сам не готовил.

А вы его согревали. Оберегали. Кормили. А он хоть сказал вам «спасибо»?

Ты что, шутишь? Только вывалился из утробы и принялся орать! То в комнате слишком холодно, то одеяло слишком

грубое, то сиделка неприятная. А чего он хотел? Маму.

А отдохнуть вам хотя бы удавалось? Я хочу спросить, кто делал всю работу по дому эти девять месяцев? И почему

папа не может взять все на себя? Нет, папа не может. Ребенок хочет маму.

Он ведь даже не предупредил вас, когда собирается родиться. Просто явился, и все. И как явился! Вел себя просто

варварски. Ты кричала. Ты потела. Кусала губы и рвала простыни. А после? Спина болит. Голова кружится. Тело промокло от

пота. Каждый мускул в напряжении.

Тебе бы надо злиться, а ты?

Далека даже от мыслей о злобе. На твоем лице — оттенки неземной любви. Он для тебя ничего не сделал, а ты его уже

любишь. Он истязал твое тело и устраивал рвоту по утрам, а ты бережешь его как величайшее сокровище. Его личико все

сморщено, а глазки еле различимы, но ты уже рассуждаешь о его красоте и великом будущем. Еще недель шесть он будет

будить тебя по ночам, но и это не важно. Это написано у тебя на лице. Ты просто сходишь по нему с ума.

Почему?

Почему мать так любит свое дитя? Потому что это ее ребенок? Нет, в этом есть нечто большее. Потому что это ее

ребенок Потому что это ее плоть и кровь. Ее кость и нерв. Ее надежда. Ее наследие. Ее не беспокоит тот факт, что младенец

ничего не способен ей дать взамен. Она знает, он беспомощный, слабый. Она знает, что дети не сами просятся в этот мир.

Бог знает, что и мы не просились.

Мы Его идея. Мы Его. Его лицо. Его глаза. Его руки. Его прикосновение. Мы — это Он. Всмотрись в лицо любого

человека на земле и заметишь Божье подобие. Некоторые, может, и выглядят как очень дальние родственники, но на самом

деле это не так. У Него нет двоюродных братьев, есть только дети.

Каким-то невероятным образом мы объявлены Телом Христа. И хотя и не можем делать то же, что творит наш Отец, нет более великой истины чем эта: мы — Его. И это навечно. Он любит нас. И это неизменно. Ничто не может отделить нас от

любви Христа (см. Рим. 8:38,39).

Если бы Бог не сказал всего этого Сам, я оказался бы полным глупцом, напиши я такое. Но раз уж Он сказал, я буду

полным глупцом, если Ему не поверю. Ничто не отделит меня от любви Христа... Но как непросто многим из нас вместить в

себя эту истину.

Ты думаешь, что совершил нечто, что навсегда сделало тебя недосягаемым для Его любви. Измена. Предательство.

Нарушенная клятва. Ты думаешь, что Он любил бы тебя больше, веди ты себя лучше, делай ты больше добрых дел? Если бы

ты был почище, то и Его любовь была бы поглубже? Так ведь?

Не так. Не так. Не так.

Божья любовь — не человеческая. Она необычная. Она видит твой грех и все равно любит. Оправдывает ли она твои

ошибки? Нет. Нужно ли тебе покаяться? Да. Но ради кого ты каешься, ради Него или ради себя? Ради себя. Его эго не требует

извинений. Его любви не нужны подпорки.

Он и так уже не может тебя любить больше, чем любит прямо сейчас.

8. Уроки садоводства

Бог, возвращающий святость

И когда сказал им: это Я, они отступили назад и пали на землю.

Иоанна 18:6

Мой отец преподал мне этот урок довольно рано: «Нельзя безобразничать в саду!» В мяч надо играть во дворе. Бегать

можно по аллеям парка. Строить крепость лучше всего у большого дерева. А сад, будь добр, оставь в покое.

У нас был совсем маленький садик. Размером с комнату. Ничего экзотического мы там не выращивали, кроме какой-то

особенной мяты. Летом мы заваривали ее листья в чае. Хотя наши собственные овощи были довольно вкусными, все-таки

культивировать их у дома не было такой уж необходимости. Можно было купить на рынке. Но почему тогда отец так строго

наказывал не озорничать в саду?

Он любил жизнь. А сад был именно таким местом — местом первозданной девственной жизни. Там набухали почки, там ростки продирались сквозь почву. Там росли и репа, и помидоры, и тюльпаны. Это место нуждалось в любви и защите

отца. Цветы ведь всегда кажутся такими хрупкими. А первые побеги бесконечно дороги сердцу садовода. Поэтому

приходилось вырывать сорняки, уничтожать вредителей, сооружать забор, ставить пугало.

«Сынок, чем бы ты ни занимался, пожалуйста, не топчись в саду!»

Мне совсем не нравится мысль о том, что у меня может быть нечто общее с дьяволом, но порой кажется, что это

именно так. Сатана должен был зазубрить тот же самый урок «Не болтайся по саду!» По саду, принадлежащему Отцу.

Библия представляет собой историю двух садов — Эдемского и Гефсиманского. В первом — упал Адам. Во втором —

устоял Иисус. В первом Бог искал Адама. Во втором Иисус искал Бога. В Эдеме Адам спрятался от Бога. В Гефсимании Иисус

восстал из могилы. В Эдеме дьявол привел Адама к дереву, породившему смерть. Из Гефсимании Иисус пошел на древо, провозгласившее жизнь.

Сатану не звали в Эдемский сад. Это не его место. Там такие на работу не требовались. Он пролез туда как змея и

распространил среди Божьих детей заразу.

Этим он с тех пор и занимается. Пробирался ли он когда-нибудь в твои «святые сады»?

У нас даже выражение такое есть — «святое супружество». Слово «алтарь», например, предполагает присутствие Бога.

Брак тоже был идеей Бога. Первую свадьбу сыграли в первом саду. Но дьяволу-то какая разница. Он готов по-змеиному

пробраться в любую семью с одной лишь целью — разрушить созданное.

Сексуальная близость — Божий дар. Девственность — роза с клумбы Божьего сада, предназначенная для

одного-единственного партнера. Сатана смеется над верностью такого рода. Он отец инцеста и насилия. Он автор

безнравственности. Он садовый сутенер.

Мы клянемся в верности и даем торжественные обещания. Божимся, что будем хорошими родителями, честными

компаньонами, преданными друзьями. Но, услышав подобные заверения, дьявол тут же оборачивается в нашу сторону. «Ну

что ж, посмотрим», — ухмыляется отец лжи.

В Божьих глазах Его дети святы. Невинность юности. Свежесть детства. Радость младенчества. Не бывало такого, чтоб

Иисус отверг ребенка. Не бывало такого, чтобы дьявол не ненавидел детей. Он убивал новорожденных, чтобы добраться до

Моисея. Он уничтожал младенцев, чтобы найти Христа. Его тактика не изменилась. Миллионы становятся жертвами абортов.

Тысячи подвергаются насилию. Иисус сказал о сатане: «Он был человекоубийца от начала» (Иоан. 8:44).

Есть ли какая-то область жизнь, не затронутая дьяволом? Есть ли место, не изуродованное его мечом? Церковь?

Правительство? Дети? Чистота? Обетования?

А ты? А я? Мы ведь призваны к святости. Мы сотворены для нее. Отделены для благих дел Господа. Мы праздничный

букет цветов из Его сада. Но есть ли хоть кто-то на земле, кто не почувствовал на себе пяту «оккупанта»?

Сегодня сатана занят тем же, что творил в Эдеме. Поэтому мы обязательно должны знать, что и Иисус сегодня делает

то же, что совершил в Гефсимании. Он восстанавливает святость. Бог не будет сидеть молча, пока дьявол уничтожает то, что

священно. В нужный момент Иисус встанет и сделает заявление. А когда Он встает и говорит, дьявол обычно запинается и

умолкает.

В точности так было в Гефсимании.

Иоанн пишет, что «Иуда, взяв отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с

фонарями и светильниками и оружием» (Иоан. 18:3).

Изучение Писания дает понимание того, что сатана готовился сделать сильный ход. Он напряг все мускулы, способные

оказать влияние на исход драмы: римляне, иудеи, апостолы.

Во-первых, у него был «отряд воинов». По-гречески speira . Есть три значения этого слова. Римская когорта из трех

сотен человек. Кавалеристы или пехотинцы общим числом тысяча девятьсот, Воинское соединение, известное как манипула, состоящее из двухсот солдат.

Удивительно. Мне всегда казалось, что Иисуса арестовала небольшая горстка легионеров. Я был не прав. Как

минимум двести воинов прибыли, чтобы задержать одного плотника и его одиннадцать друзей.

К тому же там еще были некие «служители». Храмовая полиция. Их задачей была охрана Святилища во время

многолюдных еврейских праздников. Вероятно, это были отборные военные кадры Израиля.

Ну и еще там был Иуда. Пятая колонна. Сатана нанял не только римлян и фарисеев, он проник и в ближний круг

Учителя. Должно быть, ад ликовал. «Сейчас уж этому Иисусу ни за что не выбраться!» Все выходы перекрыты. Лейтенанты

дьявола следят за каждым Его движением. За каждым, кроме одного.

Иисус и не хотел бежать. У Него совсем не было таких намерений. Он пришел в этот сад не отступать. Тюремщики

Иисуса нашли среди деревьев Гефсимании не труса, а победителя.

Обратите внимание на последовавший диалог:

Иисус же, зная все, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищете? Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус

говорит им: это Я. Стоял же с ними и Иуда, предатель Его. И когда сказал им: это Я, они отступили назад и

пали на землю. Опять спросил их: кого ищете? Они сказали: Иисуса Назорея. Иисус отвечал: Я сказал вам, что

это Я; итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут (Иоан. 18:4-8).

Довольно характерное описание. Солдаты стоят в нескольких шагах от Иисуса и не узнают Его. Даже Иуда не

осознает, кто стоит перед ним. В этом факте скрыта удивительная истина. Умение видеть Иисуса приходит не от наших глаз, а от нашего сердца. Враг буквально рядом с Ним и даже не понимает этого.

Он открывает Себя Сам. «Это Я». Они осекаются и падают ниц. Если бы момент не был столь значительным, он был бы

весьма комичным. Лучшие солдаты. Лучший план сатаны. Но одно лишь слово Иисуса, и они лежат на земле. Двести воинов

рухнули в грязь под аккомпанемент грохота их мечей, щитов и светильников. Не пропустите скрытый здесь образ: когда

Иисус говорит, сатана лежит.

И неважно, кто состоит на службе у дьявола. Не важно, даже если он проник в правительство. Даже если обольстил

служителей Храма. Даже если завербовал настоящего, ручной сборки апостола. Все лучшее, что есть у дьявола, тает как

воск от одного лишь присутствия Христа.

Иисусу пришлось снова спрашивать, кого они ищут. «Опять спросил их: кого ищете?» Когда те наконец ответили, что

пришли за Иисусом из Назарета, Он дал им инструкции: «Итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут».

Что это? Иисус ими еще и командует. Еврей, повелевающий римлянами. Вероотступник, приказывающий храмовой

страже. Мы смотрим на командира воинов — что скажет он? Оборачиваемся на Иуду — ждем его возражений.

Прислушиваемся, не закричит ли кто: «Не твое дело, Назарянин! Возьмем всех, кого нам нужно!»

Но они не просто притихли. Они повинуются. Отпускают апостолов на свободу.

Множество персонажей выходит на гефсиманскую сцену. Иуда со своим предательством. Петр со своим ножом.

Другие ученики со своими страхами. Воины с мечами. И все это не главные действующие лица. Они лишь инструменты.

Схватка идет не между Иисусом и легионерами, а между Богом и дьяволом. Сатана осмелился проникнуть еще в один сад.

Но Бог стоит на страже, и у лукавого нет шансов.

Не упусти суть послания:

Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных (Еф. 6:12).

Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола (1 Иоан. 3:8).

Не упусти обетование:

Сатана падает ниц в присутствии Христа. Одно лишь слово из Его уст, и лучшая в мире армия лежит у твоих ног.

Когда говорит Христос, дьявол молчит. Ни разу враги Иисуса не смели заговорить без Его повеления. Перед лицом

Христа сатане нечего сказать.

По сравнению с Христом сатана бессилен. «Из тех, которых Ты мне дал, я не погубил никого» (Иоан. 18:9).

Когда Иисус говорит, что сохранит тебя, Он имеет в виду именно это. Добраться до тебя дьявол может только через

Его труп. А если Господь сказал, что возьмет тебя домой, значит, возьмет.

Позвольте завершить эту главу одним важным вопросом. Дьявол забрался в сад твоей жизни? Осквернил святое

святых? Разрушил брак? Лишил чистоты? Украл подаренную Богом розу? Тогда позволь Иисусу взять реванш. Сегодня же.

Сейчас. Пока не перевернул страницу.

Простите мне мое нетерпение, но я и вправду спешу. У дьявола нет над тобой власти. Если он проник в твой сад, пригласи туда Иисуса. Открой ворота перед Богом. Он войдет и сделает то же, что однажды совершил в Гефсимании.

Помолится и защитит тебя.

Почему ты не хочешь так поступить?

Не знаешь как? Это просто. Я помогу тебе. Давай молиться. Ты и я. Вместе. Я дам образец, а ты заполнишь пустую

строчку.

Драгоценный Отец, я славлю Твое имя. Ты уже так много совершил в моей жизни. Я был потерян, и Ты

нашел меня. Я был в смущении, и Ты указал мне верный путь. Мне было нечего дать Тебе, но все равно Ты

любил меня.

Я признаю, что по-прежнему нуждаюсь в Твоей помощи. Часть моей жизни нуждается в Твоем

прикосновении. Дьявол хочет захватить сад в моем сердце. Не позволь ему победить. Выгони его. Он лжец и

был таким с самого начала. Порази его. И я воздам Тебе всю славу.

Отец, вот та сфера жизни, где мне нужна Твоя сила:

_______________________________________________________________________________________________.

(Здесь я должен оставить вас один на один с Богом. Вам нужно обсудить детали. Встретимся в следующей главе.) 9. Стоит ли праздновать дни рождения?

Бог, победивший смерть

Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога, и в Меня веруйте.

Иоанна 14:1

Поздравления начали поступать месяца за два.

«Все ближе к вершине, Макс? Осторожней. Ты набрал скорость, смотри, не сорвись в пропасть».

«Достиг экватора? Еще немного, Макс, и ты уже не будешь небрежно расчесывать свою пышную шевелюру, а будешь

тщательно укладывать оставшиеся волоски».

Спустя тридцать дней слухи о грядущем событии распространились еще шире.

«Взгляни на происходящее иначе. Всю жизнь ты учил почитать старших, а теперь тебе уже никого почитать не

придется».

«Не переживай, Макс. Старость — это не так уж и плохо, когда есть альтернатива».

А на этой неделе начались телефонные звонки.

«Я даже не знаю поздравлять тебя или выражать соболезнования».

«Еще способен сам слезть с кровати?» — пошутил брат.

В действительности я сегодня встал даже раньше, чем обычно. Как правило, в день рождения я пропускаю утреннюю

пробежку, предпочитая поваляться в постели подольше. Но этот день — не как все остальные. И мысль провести еще

какое-то время в кровати даже не пришла мне в голову. Наоборот, я решил, что сегодня должен пробежать на милю больше.

Важный день рождения. Сороковой. Бросив вызов наступающим годам, я вышел на темную улицу и побежал. Было

интересно: а что же чувствует сорокалетний бегун? И знаешь, что я понял? Он чувствует то же самое, что и

тридцатидевятилетний.

Но хотя мои ощущения со вчерашнего дня никак не изменились, водительские права напоминали, что мне уже сорок.

Говорят, что в сорок жизнь только начинается. Ну да... А еще в сорок начинаются проблемы со зрением, артрит и привычка

трижды рассказывать одну и ту же шутку одному и тому же человеку.

Люсиль Бол говорит, что секрет молодости в том, чтобы жить честно, есть мало и врать, когда спрашивают, сколько

тебе лет. Легче сказать, чем сделать. Непросто отрицать очевидное. Когда ты молод, можешь подолгу вертеться перед

зеркалом. Но вот ты стареешь, и зеркало стареет вместе с тобой. Но я продолжаю сам себе повторять, что сорокалетний

рубеж — это не так уж плохо. По сравнению с черепахами с Галапагосских островов я просто дитя.

И вот я выдавливаю из себя улыбки, реагируя на комментарии по случаю юбилея. Некоторые мысли наверняка

покажутся вам забавными.

«Если ты собрался расправить складки на носках и обнаружил, что носков на тебе вообще нет, значит, ты

стареешь».

«В двадцать нам наплевать, что мир подумает о нас. В тридцать мы начинаем беспокоиться, что мир

подумает о нас. В сорок мы понимаем, что мир совсем не думает о нас».

«Я достиг того возраста, когда, чтобы спросить, где мои очки, мне необходимо вставить зубы и надеть

слуховой аппарат».

Возможность обобщить я предоставлю Дэйву Барри:

Когда человек приближается к этой жизненной вехе (сорокалетию), он должен найти время, чтобы узнать о

биологических изменениях, происходящих в его теле. Тогда он будет более приспособлен к пониманию

неизбежных и вполне естественных изменений в процессе старения — различных мелких недомоганий, болей, стоматологических сюрпризов, проблем с пищеварением, ослабления мышц, эмоциональной

нестабильности, провалов в памяти, потери зрения и слуха, импотенции, сердечных приступов, опухолей, проблем с простатой, сокращения активности конечностей, закупорки сосудов, ну и в конце концов

болезненных геморроидальных наростов. Вот такое оно, это увлекательное приключение, которое мы

называем «средним возрастом».

Старение. Годы. Мы смеемся и жалуемся. Сопротивляемся, но не можем воспрепятствовать. А вслед за шутками и

морщинами на лице в голову приходят действительно серьезные мысли: что случится, когда мы умрем? Просто уснем? Или

наконец по-настоящему проснемся?

Меня как служителя церкви часто просят произносить речи на похоронах. Мне уже даже не надо спрашивать

родственников усопшего, что они хотят от меня услышать. Я и сам знаю. Конечно, пару вопросов об умершем я все-таки

задаю, но никогда о том, что я должен сказать. Я знаю, что говорить.

Люди хотят услышать, что Бог думает о смерти. Они хотят услышать ответ на свой самый страшный вопрос: а что там, за финишной чертой. Им не интересно мое мнение. Им не нужны философские трактаты или исследования ученых. Они хотят

знать точку зрения Бога. Если бы Сам Иисус был здесь, у изголовья гроба, посреди этого кладбища, что бы Он сказал?

И вот под покровом людской печали я оглашаю мнение Господа. Рассказываю о хвалебной речи, произнесенной

Иисусом в собственный адрес. Ученики же не знали, что это был Его последний путь. Никто не знал. Но все случилось именно

так. Он понимал, что видит заход солнца в последний раз. Знал, что смерть придет за ним утром. И поэтому говорил о

смерти. Вот как Он начал:

Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога, и в Меня веруйте. В доме Отца Моего обителей много. А если

бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду

опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я (Иоан. 14:1-3).

Какое заявление! Доверьте Мне свою смерть. Когда пойдешь в могилу, не переживай, — просто доверься Мне! Такое

впечатление, что у Бога какое-то несерьезное отношение к смерти. Он разговаривает, как механик с клиентом в мастерской.

«Да, двигатель нуждается в капитальном ремонте, но не волнуйся, я все сделаю». Нам это кажется чем-то непостижимым.

Ему — пустяком.

Следующим вечером я сделал то, что любой родитель делает сотни раз: я отнес на руках свою дочь в кровать.

Пятилетняя Сара уснула на полу, я поднял ее, отнес в ее комнату и уложил в постель. Зачем? Я просто знал, что пришло время

сна. И что ее сон там наверху, в ее комнате, будет гораздо лучше, чем внизу, в гостиной, на полу.

Не творит ли Бог нечто подобное? Не приводит ли Он нас в место отдыха, созданное специально для нас? И поэтому

для Него смерть совсем не трагедия. В Божьем расписании конец существования тела — начало настоящей жизни.

Представь, что сестры Сары воспротивились бы моему намерению уложить ее в кровать. «Не забирай. Нам ее будет не

хватать! Оставь ее здесь, чтобы мы были все вместе!»

Что бы я ответил? «Но ей будет гораздо лучше в ее комнате. Да к тому же вам и самим скоро уже пора в постель!»

Забирая нас домой, Бог поступает, как любой другой отец. Он приводит нас в место отдыха. В место, которое Он

«приготовил» нам. Небеса ведь собраны не на конвейере. Все-таки ручная работа. Сделано на заказ.

Недавно я решил побаловать себя и заказал пару рубашек у портного. Выбрал ткань. Мастер снял мерки. И через

несколько недель мне доставили рубашки, сшитые специально для меня. Вы знаете, огромная разница между этими двумя

сорочками и всеми остальными в моем гардеробе. Когда портной шил эти рубашки, он думал только обо мне. А остальные

были произведены для сотен тысяч мужчин, имеющих тот же размер что и я. А эти две — специально для меня.

Они подходят мне просто идеально! Не висят на мне. Не жмут. В самый раз. Таковы обетования Небес. Бог творил их, думая только о тебе. Иисус приглашает людей наследовать «Царство, уготованное вам от создания мира» (Мат. 25:34).

Вся проблема лишь в том, что этот мир скроен не по небесным лекалам. Он сшит не по нашему заказу. Мы созданы

для жизни с Богом, а на земле приходится жить верою. Мы созданы для вечной жизни, а здесь имеем право только на

мгновение. Мы созданы для святости, а этот мир утопает в грехах.

Этот мир сидит на нас, как рубашка, взятая напрокат. Небеса же подходят нам как нельзя лучше.

Кстати, я всегда думал: «Почему Иисус воскресил из мертвых так мало людей?» Исцелил сотни. Накормил тысячи. Но, насколько мы знаем, воскресил только троих: дочь Иаира, слугу сотника в Наине и Лазаря. Почему так мало? Может, потому, что знал, что не окажет им этим услугу? Может, потому, что добровольцев не нашлось? Может, потому, что уж если кто-то

оказался там, то он ни за что не захочет вернуться сюда?

Мы должны доверять Богу. Не только потому, что Он всегда делает то, что лучше для нас. Но и потому, что Он знает

будущее. Поразмышляй над словами Исайи: «Праведник умирает, и никто не принимает этого к сердцу; и мужи

благочестивые восхищаются от земли, и никто не помыслит, что праведник восхищается от зла. Он отходит к миру; ходящие

прямым путем будут покоиться на ложах своих» (Ис. 57:1,2).

Какая мысль! Бог бережет праведников от ожидающих их неприятностей. Может ли смерть быть Божьей благодатью?

Может ли погребальный венок быть обручальным кольцом Господа? Почему восьмилетний ребенок умер от рака? Почему

молодая мать оставила сиротами своих детей? Безусловно могила наводит ужас. Но, возможно, это защита от

надвигающихся бедствий.

«Верьте в Бога, — призывал Иисус, — и верьте в Меня».

Несколько лет назад я слышал выступление Джорджа Буша-старшего, тогда вице-президента США, на молитвенном

завтраке. Он рассказывал о своей поездке в Россию, где представлял Америку на похоронах Леонида Брежнева. Похороны

были организованы в таком же стоическом полувоенном стиле, каким был пронизан весь советский режим. Слез не было

видно. Чувств никто не проявлял. Но было одно исключение. Господин Буш рассказывал, что вдова Брежнева подошла

последней к гробу мужа перед тем, как должны были закрыть крышку. Несколько секунд она просто стояла рядом с ним, а

потом наклонилась и еле заметным движением руки перекрестила.

В час смерти мужа она не думала ни о Ленине, ни о Карле Марксе, ни о Хрущеве. В час смерти она вспомнила о

плотнике из Назарета, жившем две тысячи лет назад и осмелившемся заявить: «Да не смущается сердце ваше; веруйте в

Бога, и в Меня веруйте».

Так как же быть с нашими днями рождения? Может, и хотелось бы их вовсе избежать, но ведь это невозможно. Свечки

на торте скоро будут обходиться уже дороже самой выпечки. И даже если мы предпочитаем делать вид, что могила — это

место не для нас, мы все равно там однажды будем. Поэтому давайте праздновать дни рождения! Встречать их как вехи на

пути, напоминающие, что хотя мы еще не пришли домой, все-таки стали к нему гораздо ближе, чем когда-либо.

10. Танцевальная музыка

Бог, творящий песнь

Ибо, если Я не пойду, Утешитель не придет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам, и Он, придя, обличит мир о грехе и о правде и о суде: о грехе, что не веруют в Меня.

Иоанна 16:7-9

Представим, что ты хочешь научиться танцевать. Поскольку ты человек рациональный, интеллектуальный, ты идешь в

магазин и покупаешь самоучитель танцев. В конце концов именно благодаря книгам ты научился устанавливать программы

на компьютер. Благодаря книгам ты умеешь считать. Поэтому уж чему-чему а тому, как двигать ногами, книга может тебя

научить.

Ты приходишь домой и принимаешься за работу. Все делаешь, как написано. Сказано: «взмах руками» — ты машешь.

Сказано: «поворот» — ты вертишься. Ты даже вырезал из бумаги следы и уложил их на пол гостиной, чтобы знать, куда

ступать.

Наконец, ты понял, что к чему. Зовешь жену и просишь ее посмотреть. Самоучитель держишь все время перед

глазами, чтобы в точности, шаг за шагом, следовать инструкциям. Ты даже читаешь текст вслух, чтоб супруга знала: ты

отлично выучил урок. «Правое плечо, наклон вперед». Ты наклоняешься. «Медленный поворот налево». Ты поворачиваешься.

Так ты читаешь и танцуешь. Читаешь и опять танцуешь. Пока танец не кончится. Изможденный, валишься на диван, смотришь на жену и сообщаешь: «Выполнил все в точности».

«Выполнил, — вздыхает жена. — Да ты убил танец!» «Что?!»

«Ты самое важное забыл! Музыка-то где?»

Музыка? О ней ты и не подумал. Про книгу помнил. Правила выучил. Бумажные следы вырезал. А про музыку забыл.

«Давай все сначала, - велит супруга и включает магнитофон. - И забудь о том, куда ступать. Просто следуй за

мелодией».

Она машет рукой и музыка начинает звучать. И вдруг ты понимаешь, что танцуешь, а под рукой даже нет самоучителя.

Мы, христиане, порой так склонны в точности следовать книжным инструкциям и совсем забывать о музыке. Изучаем

доктрины, подчеркиваем стихи в главах, заучиваем наизусть названия эпох Духа, спорим о церковных правилах. А затем

чопорно и сухо пускаемся в жизненный танец, забыв о музыке сердца. Соизмеряем каждый шаг, выверяем каждый поворот и

валимся от усталости в кровать, - позади еще один день танцев по самоучителю.

Танцы без музыки — тяжкое занятие.

Иисус знал об этом. Именно поэтому, вечером накануне смерти, Он представил Своим ученикам Святого Духа

Сочинителя сердечных песен Троицы.

«Лучше для вас, чтобы Я пошел. Ибо, если Я не пойду, Утешитель не придет к вам; а если пойду, то пошлю

Его к вам, и Он, придя, обличит мир о грехе и о правде и о суде: о грехе, что не веруют в Меня» (Иоан. 16:7-9).

Если бы я попросил вас описать небесного Отца, вы бы дали мне какой-то ответ. Если бы я поинтересовался, что для

вас совершил Иисус, ответ получился бы весьма обоснованным. А если бы речь зашла о роли в вашей жизни Святого Духа?..

Глаза бы округлились. В горле бы пересохло. И стало бы очевидно, что из всех трех персонажей Троицы Святой Дух нам

наименее известен.

Возможно, самая главная ошибка в восприятии Святого Духа — отношение к Нему как к силе, но не как к личности.

Этакое неидентифицированное могущество. Но это не так. Святой Дух — личность.

«Духа истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет» (Иоан. 14:7, курсив автора).

Святой Дух - не «оно». Он личность. У Него есть знание (1 Кор. 2:11). У Него есть воля (1 Кор. 12:11). У Него есть разум

(Рим. 8:27). У Него есть пристрастия (Рим. 15:30). Ты можешь Ему солгать (Деян. 5:3,4). Ты можешь Его оскорбить (Евр. 10:29).

Ты можешь его огорчить (Еф. 4:30).

Дух Святой не какая-то безличная сила. Он не похож на волну под доской серфингиста. Он Бог, живущий в тебе. Он

хочет тебе помогать. Поэтому Иоанн и называет Его Утешителем (в англ. Библии «помощником». — Прим. перев.).

Представь картину: отец учит сына кататься на велосипеде. Представил? Значит, частичное представление о Святом

Духе ты уже получил. Папа стоит рядом с отпрыском. Он подталкивает велосипед вперед, поддерживает его, если парень

вдруг начинает валиться набок. То же самое Дух совершает для нас. Делает наш шаг тверже, походку — увереннее. В

отличие, впрочем, от наших отцов Он никогда не уходит. Он с Нами — «до скончания века».

Так что делает Святой Дух?

Он утешает спасенных. «Лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не придет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам» (Иоан. 16:7).

Обличает потерянных. «И Он, придя, обличит мир о грехе и о правде и о суде» (Иоан. 16:8).

Открывает истину. «Еще многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить. Когда же приидет Он, Дух

истины, то наставит вас на всякую истину» (Иоан. 16:12,13).

Разве Иоанн говорит, что нам не нужен самоучитель танцев? Отнюдь. Он Сам помог его написать. Чувства без знания

столь же опасны как и знание без чувств. Бог дает баланс. «Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и

истине» (Иоан. 4:24).

Важно, чтоб ты знал: музыка уже живет в тебе. «А если Христос в вас, то тело мертво для греха, но дух жив для

праведности» (Рим. 8:10). Не существует никакой формулы, позволяющей ее услышать. У меня нет плана из четырех пунктов, способного научить тебя ее различать. Но у меня есть обетование о том, что Дух придет, чтобы утешать, обличать и

наставлять.

Подумай об этом. Тебя когда-нибудь утешали? Хоть раз Бог давал тебе в сердце покой, в то время как мир причинял

лишь боль? Значит, ты уже слышал эту музыку.

Тебя когда-нибудь обличали? С тобой случался приступ сожаления из-за собственных действий? Значит, ты уже бывал

затронут Святым Духом.

Ты когда-нибудь понимал новую истину? Или старую, но по-новому? Будто свет пролился. Словно глаза открылись.

«Ага, так вот что это такое! Теперь понимаю!» Бывало так? Если да, значит, Дух Святой наставил тебя на новую истину.

Сейчас понимаешь? Он уже потрудился над твоей жизнью.

Кстати, для тех из нас, кто в течение многих лет старался делать Божью работу, это хорошая весть. Гораздо проще

поставить на лодке парус, чем изо всех сил грести веслами. Гораздо проще увлечь окружающих танцем, когда музыку играет

Бог.

11. Герой иного рода

Бог, помнящий твое имя

Я есмъ пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка и оставляет овец, и бежит; и волк расхищает овец и разгоняет их.

Иоанна 10:11,12

Я есмъ пастырь добрый; и знаю Моих, и Мои знают Меня. Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца.

Иоанна 10:14,15

Вот он, герой дикого Запада — ковбой.

Ставит лошадь на дыбы на самом обрыве ущелья. Устало трясется в седле, перегоняя коров. Небрежным жестом

указательного пальца приподнимает шляпу на лоб. Под ковбойской косынкой — опаленное солнцем лицо.

Позади него тысячи голов скота. Впереди — тысячи миль пути. Тысячи женщин желали бы его любви. Но ни одна из

них ее не получит. Он живет, чтобы перегонять скот, и перегоняет скот, чтобы жить. В покер играет честно. Из пистолета

стреляет быстро. Скачет сломя голову. Слова экономит. Его лучший друг — лошадь, его сила — выносливость.

Ему никто не нужен. Он же ковбой. Герой Америки.

Вот он, герой Библии — пастух.

Может показаться, что похож на ковбоя. Такой же суровый прямой человек. Спит под лай шакалов, пасет под вой

волков. Всегда занят. Все время в состоянии боевой готовности. Как и у ковбоя, крыша его — звездное небо, дом его —

зеленое пастбище.

Однако на этом сходство заканчивается.

Пастух любит своих овец. Не то чтобы ковбою совсем уж безразличны его коровы, но вряд ли можно сказать, что он

знает их всех. Даже и не стремится. Ты когда-нибудь видел такую картину: ковбой, ласкающий корову? А пастуха с овечкой

на руках видел? Улавливаешь разницу?

Все просто. Ковбой ведет коров на бойню. Пастух ведет овец на стрижку. Ковбою нужно мясо. Пастуху нужна шерсть.

Поэтому и отношение к животным у них разное.

Ковбой гонит коров. Пастух ведет овец за собой.

У стада коров может быть несколько ковбоев. У стада овец только один пастух.

Ковбой бьет коров, выжигает на них клеймо, сгоняет в стадо, тянет на веревке. Пастух ведет овец, кормит, смазывает

их раны.

Ковбой лишь знает дорогу, по которой гонит скот. Пастух знает по имени каждую овцу.

Разве это не повод для радости, что Иисус не назвал Себя «добрым ковбоем»? Хотя некоторые представляют Бога

именно таким образом. Грубое лицо. Квадратная челюсть. Мозолистая рука тянется с Небес, чтобы гнать церковь кнутом

туда, куда она сама ни за что не хочет идти.

Но это неверное представление. Иисус ведь назвал Себя добрым пастырем. Пастухом, который знает овец по имени и

полагает за них Свою жизнь. Пастухом, который защищает и кормит овец. Пастухом, который владеет ими.

Библия полна таких образов Бога.

«Господь — Пастырь мой» (Пс. 22:1).

«А мы, народ Твой и Твоей пажити овцы» (Пс. 78:13).

«Пастырь Израиля! внемли; водящий, как овец, Иосифа, восседающий на херувимах, яви Себя» (Пс. 79:2).

«Ибо Он есть Бог наш, и мы — народ паствы Его и овцы руки Его» (Пс. 94:7).

«Познайте, что Господь есть Бог, что Он сотворил нас, и мы — Его, Его народ и овцы паствы Его» (Пс. 99:3).

Образ переносится и в Новый Завет.

Он Пастух, готовый рисковать жизнью, чтобы спасти одну заблудшую овцу (см. Лук. 15:4).

Он жалеет людей, потому что они похожи на овец без пастуха (см. Мат. 9:36).

Учеников Иисус называет «малым стадом» (см. Лук. 12:32).

Когда на пастуха нападают, овцы рассеиваются (см. Мат. 26:31).

Иисус есть пастырь человеческих душ (см. 1 Пет. 2:25).

Иисус — великий пастырь Своих овец (см. Евр. 13:20).

Восемьдесят процентов из тех, кто слушал Иисуса, зарабатывали себе на жизнь, работая на земле. Многие были

пастухами. Они жили вместе с овцами прямо на склонах гор. Не бывало такого, чтобы стадо блуждало без пастуха или пастух

остался без дела. Когда овцы терялись, пастух находил их. Когда падали, поднимал. Когда получали раны, лечил.

Овцы не такие уж умные животные. Они хотят пробраться к ручью, чтоб попить воды, и под тяжестью наросшей на них

шерсти увязают в иле. Чтобы оказаться у «вод тихих» (Пс. 22:2) им нужен пастух. Природа не снабдила их никакими

естественными защитными свойствами. У них нет ни острых зубов, ни длинных клыков, ни мощных рогов. Они беспомощны.

Им нужен пастырь с «жезлом» и «посохом» (Пс. 22:4), способный защитить их. Они не умеют сами по себе выбирать

направление. Им нужен кто-то, кто сможет направить их «на стези правды» (Пс. 22:3).

Мы точно такие же. Запросто можем увязнуть в каком-нибудь ручье, которого нам следовало бы избегать. У нас нет

никакой естественной защиты против врага, рыкающего поблизости подобно льву, ищущему кого бы проглотить. Мы тоже

легко теряемся. «Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу» (Ис. 53:6).

Нам нужен пастырь, а не погоняющий нас на бойню ковбой. Пастырь, который бы заботился о нас и наставлял на

истинный путь.

И у нас Он есть. Он знает каждого из нас по имени.

Мне ведь нет нужды объяснять, почему это так важно — знать имена? Ты и сам понимаешь. Как и я, ты, вероятно, бывал в ситуациях, когда кто-то забыл твое имя. Или даже в ситуации, когда вообще никто из окружающих не знал, как тебя

зовут. И им даже дела до этого никакого не было.

Не так давно моя помощница Карен Хилл перенесла операцию. Очнувшись от наркоза в послеоперационной палате, она услышала, как кто-то из пациентов тихо стонет. Она также слышала, как какая-то медсестра из самых лучших

побуждений пыталась успокоить больного. «Давай же, Том, садись». Но он по-прежнему охал. «Да все в порядке, Том. Ты

можешь перетерпеть эту боль». Он замолчал на мгновение, но потом застонал снова. «Все с тобой нормально, Том. Ты

будешь в порядке». Наконец пациент заговорил. Тихим, болезненным голосом он произнес: «Меня зовут не Том».

На секунду вновь воцарилась тишина. Медсестра тут же заглянула в свои бумаги и исправилась. «Да-да, конечно, Гарри. Все в порядке, Гарри».

Не так-то легко чувствовать себя комфортно, когда никто не знает твоего имени. Однако мало кто из нас пережил

нечто подобное тому, что случилось с Джоном Ду № 24. Вот его история в изложении агентства «Associated Press».

Никому не известный с 1945 года

Джон Ду унес свой секрет в могилу.

Джексонвилл, Иллинойс.

Загадка Джона Ду № 24 пережила его самого. В 1945 году слепой и глухонемой подросток был подобран

на улице Джексонвилла. Узнать о нем что-либо практически не было никакой возможности.

Поскольку говорить он не мог, невозможно было разыскать и его родственников. Поэтому парень был

отправлен в приют. Так он стал Джоном Ду № 24. Он был двадцать четвертым по счету из тех людей, что

страдали нарушениями слуха и речи и о происхождении и родственниках которых было ничего не известно.

Представители власти считают, что ему было 64 года, когда он умер от инсульта в приюте «Sharon Oaks» в

Пеории.

Медики считают, что Джон Ду потерял зрение из-за диабета. Исследования также показали, что он

страдал серьезной формой умственной отсталости. Однако работники приюта говорят о Джоне Ду как о

человеке, полном достоинства и даже более разумном, чем обычные люди, сдающие стандартный тест на

умственную полноценность. Они вспоминают некоторые довольно интересные особенности его поведения.

Например, он мог нацарапать на клочке бумаги слово «Льюис», изображал танцовщиков из джаз-бара или

устраивал пантомиму наподобие цирковой. «Из того, что он демонстрировал этими жестами, было

очевидно, что некогда он вел нормальный образ жизни, — говорит Ким Корнер, служащая местной службы

социальной реабилитации. — Возможно, как и мой дед, он мог бы рассказать какие-то забавные истории о

том времени... Но нам не удалось продвинуться в нашей работе достаточно далеко, чтобы услышать их».

Он любил носить соломенную шляпу и всегда таскал за собой котомку с коллекцией каких-то колечек, стеклышек, серебристых вещиц. На рождественских вечеринках раскачивался в такт музыке. На последнее

Рождество работники приюта даже купили ему в подарок губную гармошку...

Короткая погребальная церемония состоялась в Джексонвилле в прошлую среду. Какая-то женщина

спросила, хочет ли кто из пришедших что-то сказать о покойном. Никто не захотел.

Где-то во тьме внутреннего мира Джона Ду № 24 была скрыта его история. Там было имя. Там была память о маме, обнимавшей его когда-то. Об отце, носившем его на руках. За этими незрячими глазницами, возможно, жили картины

прошлого. И нам остается лишь гадать об их содержании. Мальчик с удочкой на берегу илистой речушки? Юнец с удивленным

взглядом на цирковом представлении, жадно поедающий попкорн? Новоорлеанский джаз-бэнд?

Никто никогда не узнает. Потому что он сам никогда не расскажет об этом. Он ведь даже имя свое не смог назвать.

Вот и в день его смерти никто не сказал ни слова. Да и что сказать, когда хоронишь жизнь, о которой ничего не известно?

Возможно, мне легко говорить это сейчас, но я бы хотел оказаться на тех похоронах. Я открыл бы Библию, десятую

главу Евангелия от Иоанна, и прочитал бы третий стих: «Овцы слушаются голоса Его, и Он зовет Своих овец по имени и

выводит их».

Это ведь неправда, что никто не знал настоящего имени Джона Ду № 24. Бог знал... Бог знает. И неправильно говорить, что он никогда не слышал, как кто-то зовет его по имени. Кто знает, сколько раз за эти годы Бог обращался к нему? В тишине.

Во тьме. И даже если мы говорим, что он не мог слышать, разве знаем мы, слышал ли он когда-нибудь тот Голос, который

один-единственный действительно важен?

Добрый Пастырь знает Своих овец по имени. Он не ковбой, а мы не скот. Он не обжигает нас Своим клеймом и не

ведет продавать на рынок. Он — впереди, указывает путь. Кормит, поит, перевязывает раны. И в Слове сказано, что Он не

бросит нас, пока мы не доберемся до дома.

12. В Его руках

Бог, страхующий от падений

И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей.

Иоанна 10:28

Я хочу исповедаться перед вами в одном прегрешении. Долгое время я держал его в тайне. Но все-таки не могу

отрицать содеянное. Не могу оспаривать истину. Я упал. Есть даже свидетели. Они могут все подтвердить. Просто

смилостивившись надо мной, до сих пор они никому не рассказали о случившемся. Заботясь о моей репутации, не раскрыли

тайны. Однако слишком уж долго она хранится. Пришло время открыть всю правду.

Однажды, будучи в семейном загородном лагере, я поскользнулся.

Вместе с дочерьми мы взбирались на отвесную стену — тренажер-симулятор для альпинистов. Сама стена

деревянная, а из нее торчат скалообразные выступы. В целях безопасности скалолаз надевает на пояс страховочный ремень.

Тот в свою очередь закреплен на канате, который наверху стены вдет в специальный разъем; внизу же канат держит

инструктор, отвечающий за безопасность всего мероприятия.

И вот со мной произошел несчастный случай. Что такое стена в пятьдесят футов для сорокалетнего писателя? Я махнул

инструктору рукой и пополз. Первую половину пути преодолел блестяще. Но где-то на середине начал чувствовать

усталость. Писательские руки и ноги совсем не привычны к скалолазанию.

Осталось футов двадцать, когда я по-настоящему начал сомневаться в том, что смогу справиться с этим испытанием. Я

даже думал, не сказать ли инструктору, чтобы тот оставшееся расстояние просто протащил меня на канате. Ладони были

содраны почти до крови, ноги начали дрожать, а я мысленно сокрушался по поводу всех съеденных мной биг-маков. Но

мысль о капитуляции затерялась в криках дочерей, уже праздновавших победу наверху.

«Давай, папа! Ты сможешь!»

Я старался изо всех сил. Но их не хватило. Мои руки-ноги соскользнули, и я упал. По-настоящему упал. Но недалеко.

Мой инструктор крепко держал канат. Во-первых, потому что он всегда наготове; во-вторых, потому что он просто крепкий

парень. Мое падение длилось всего пару секунд. Я повис на страховочном ремне, раскачиваясь в воздухе. Перспектива

публичного позора придала мне сил, я глотнул воздух и принялся вновь карабкаться вверх.

Угадай, как я вел себя, оказавшись наверху? Думаешь, хвастался? Хвалился, что покорил вершину? Ничего подобного.

Я первым делом отыскал взглядом того, кто спас меня от падения на землю. «Спасибо, приятель!» Мне и в голову не пришло

исполнять какие-либо триумфальные жесты. Я не спрашивал окружающих, были ли они свидетелями моего достижения. Я

сделал лишь одно (и это было правильно) — поблагодарил того, кто спас меня.

Ах, если бы все мои падения были такими легкими. Такими короткими. Такими безболезненными. К сожалению, это не

так. В этой жизни я падал не только с тренажеров для альпинистов. Были и нарушенные клятвы, и растоптанные убеждения.

Случалось, что руки мои соскальзывали с драгоценных камней истины. И я даже вспомнить не могу, сколько раз я

мечтал покорить вершину, а сам оказывался в подвешенном состоянии между небом и землей, болтаясь на страховочном

канате, который держали чьи-то сильные руки.

«Попробуй еще», — настаивал Он. И я пробовал.

Мы с тобой оба находимся на середине пути к великому покорению великой вершины. Гора высока, но ставки еще

выше. Первый шаг на этом пути ты сделал, исповедовав Иисуса Христа Сыном Божьим. Он дал тебе Свой страховочный

ремень - Духа Святого. А руками ты цепляешься за Его канат — Слово Божье.

Первые шаги выглядели довольно уверенно, сильно. Но в пути ты устал. Чем выше забирался, тем сильнее были

страхи. Ноги скользили. Глаза теряли цель. Хватка слабела. И ты падал. Какое-то мгновение, казавшееся вечностью, ты летел

вниз на дикой скорости. Потеряв контроль над ситуацией. Потеряв ориентиры. Потеряв уже занятые позиции. Просто —

вниз.

Но вот канат натягивался. Ты повисал на страховочном ремне, чувствовал его упругую силу. Хватался за канат и

понимал, что он вполне надежен. Искал взглядом инструктора и находил Иисуса, ответственного за безопасность твоей

души. Робкое исповедание, твоя улыбка Ему, Его улыбка тебе - и ты вновь принимался за дело.

Становился умнее. Понимал, что двигаться лучше помедленнее. Был осторожен, но уверен. Знал, что можешь

положиться на канат и страховочный ремень. Уже проверено: снаряжение не подведет, оно способно уберечь от падения.

И вот до вершины осталось несколько футов. Поэтому, что бы ни случилось, не сдавайся. Как бы велики ни были твои

падения, Его сила больше. Ты справишься. Ты увидишь вершину. Однажды взойдешь на нее. И тогда не забудь сразу же, прежде всех прочих дел, вместе с другими удачливыми скалолазами исполнить перед Ним вот эту песнь:

«Могущему же соблюсти вас от падения и поставить пред славою Своею непорочными в радости, Единому

Премудрому Богу, Спасителю нашему чрез Иисуса Христа Господа нашего, слава и величие, сила и власть

прежде всех веков, ныне и во все веки. Аминь» (Иуд. 24, 25).

13. Сказка о Золушке

Бог, пренебрегший Своей красотой

И неся крест Свой, Он вышел наместо, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа; там распяли Его и с Ним двух других, по ту и по другую сторону, а посреди Иисуса.

Иоанна 19:17,18

Бог в окружении преступников. Именно там Он и хотел оказаться.

Три человека, три креста. Хорошо знакомая нам картина. Даже не такие уж преданные последователи Христа знакомы

с этой голгофской троицей. Мы все немало размышляли над их страданиями, представляли себе их лица, анализировали

слова.

Но давайте представим себе ту же картину с иной перспективы. Больше не будем смотреть на крест снизу вверх, с

земли. Встанем рядом с троном Бога и посмотрим вниз. Что видит Бог? Колючки терна, впившиеся в плоть? Текущую по лицу

кровь? Слышны ли на небесах крики умирающих и стук молотка, вбивающего гвозди?

Конечно. Но Бог видит нечто большее. Он видит Сына в окружении греха. Двух преступников, покрытых грехом.

Подобие темного облака, висящее над их душами. Толпа зевак сжимается от ужаса, глядя на кровавые реки, текущие по

телам распятых. На небесах же рыдают о духовной тьме в их сердцах. Земля сокрушается об увечьях тел. Небо — о

состоянии душ.

Я вот думаю: можем ли мы хотя бы представить то впечатление, что наш грех производит на обитателей небес? Ответ

дан нам в Откровении: Иисус обещает исторгнуть из Своих уст «теплую» церковь (см. Отк. 3:16). Буквально глагол, употребленный в этом месте, можно перевести как «выблевать». Уж извините мне это выражение, но так и есть: наш грех

вызывает у Бога рвоту. Он не просто не приемлет наши действия, они омерзительны Ему.

Случалось ли вам чувствовать нечто подобное? Например, вы были свидетелями какого-то поступка другого человека, и увиденное внушало вам ужас, омерзение, вплоть до рвоты? Однажды в новостях показывали сюжет о том, как отец поджег

своего десятилетнего сына. Он сорвал с мальчика футболку, облил легковоспламеняющейся жидкостью и поджег. Почему?

Потому что парень взял несколько отцовских продовольственных талонов*. Разве подобное не вызывает у вас омерзения?

Не приводит вас в бешенство? А если уж мы, сами люди грешные, так реагируем, что же тогда думает об этом святой Бог? В

конце концов это ведь Его закон нарушен. Его дитя подверглось насилию. Его Слово в пренебрежении. Его святость

поругана.

* Продовольственные талоны в США дают право на получение продуктов бесплатно или по льготным ценам в рамках специальной

государственной программы. — Прим. перев.

Вопрос не в том, может ли Бог закрыть глаза на грех. Вопрос в том, каким чудом этому миру предоставлена

возможность получить прощение. Вопрос не в том, почему Богу так трудно прощать, а в том, как Он вообще находит в Себе

силы делать это.

Поэтому с Божьей точки зрения трагедия тех преступников на кресте была не в том, что они вот-вот умрут, а в том, что

они умрут с нераскаянным грехом. В том, что они покидали этот мир в состоянии войны с Богом. Отвергнув Его истину.

Воспротивившись Его призванию. «Потому что плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божию не

покоряются, да и не могут» (Рим. 8:7). Грех — это не какая-то случайная промашка или достойный сожаления поступок. Это

позиция открытого неповиновения Богу. Именно это видно с небес.

Впрочем, Тот, Кто висит на кресте в центре, не имеет над Собой этой скверны греха. «Ибо мы имеем не такого

первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме

греха» (Евр. 4:15). Безупречен. Самоотвержен. Даже на кресте, предназначенном грешникам, святость Иисуса озаряет

небеса.

И вот первый Его сосед читает надпись над крестом: «Царь Иудейский». Слышит, как Тот молится за Своих убийц. Как

ни странно, но что-то в поведении этого плотника убеждает его, что перед ним и вправду царь.

У второго жулика иное мнение. «Если Ты Христос, спаси Себя и нас» (Лук. 23:39). Как вы думаете, человек перед

смертью может употребить оставшееся время на что-нибудь иное, нежели ругань и оскорбления? Этот, видимо, нет. Тьма

греха вокруг его сердца, очевидно, столь велика, что, даже корчась от боли, он злословит окружающих.

Но тут вдруг до его слуха доносятся чьи-то слова: «Или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? (Это тот, первый преступник.) Мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не

сделал» (Лук. 23:40,41).

Все-таки хоть кто-то да защитил Иисуса. Апостол Петр сбежал. Остальные ученики тоже где-то спрятались. Иудеи

бросали в лицо обвинения. Пилат умывал руки. Многие могли бы возвысить свой голос в защиту Христа, но таких не нашлось.

До того момента. И вот: слова благодати из уст вора. И просьба: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!»

(Лук. 23:42).

Спаситель поворачивает отяжелевшую голову к блудному сыну и обещает: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со

Мною в раю» (Лук. 23:43).

Среди стоявших у подножия креста этот диалог, возможно, вызвал любопытство. Наблюдавшие же за происходящим

с трона небес были возмущены. Они и вообразить такого себе не могли! Как это вор может попасть в рай?! Как может

грешник спастись?! Им предстояло это увидеть.

Возмущение среди ангелов. Переполох среди демонов. Все они стали свидетелями ответа на молитву. Грехи того

злодея (и всех нас, прочих преступников) оставили его и покрыли Иисуса. Сначала крошечными пятнышками, затем

хлопьями побольше, ну и в итоге огромными комьями грязи. Каждая злая мысль. Всякое подлое деяние. Безумство

грабителя. Его злословие. Его жадность. Его грех. Все эти нечистоты обрушились на Христа. Отныне то, что вызывало

омерзение у Бога Отца, было покровом Его Сына.

В то же мгновение одежды святости оставили Иисуса и покрыли распятого грабителя. Покрывало сияющего

великолепия окутало его душу. Подобно тому, как отец из притчи о блудном сыне одел в новое платье вернувшегося

странника, Иисус одел Своей святостью висящего рядом с Ним преступника. И не только святостью — но и Самим Собой!

«Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись» (Гал. 3:27).

Безгрешный наполняется грехом. Тот, чья жизнь была полна греха, становится безгрешен.

Самый странный за всю вечность обмен. Апостол Павел объяснял происшедшее так: «Христос искупил нас от клятвы

закона, сделавшись за нас клятвою» (Гал. 3:13).

Увидев грех, праведный Бог должен назначить наказание нам или взять вину на Себя. Господь выбрал второй вариант.

«Потому что Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя людям преступлений их, и дал нам слово примирения» (2 Кор.

5:19).

Я знаю, Иоанн рассказывает, что Иисус, поднимаясь на казнь, Сам нес Свой крест. Это не так. Он нес наш крест. Он нес

его ради нас, разбойников и негодяев. «Ибо не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем

сделались праведными пред Богом» (2 Кор. 5:21). Он не Своей смертью умер, а нашей. Не Своим грехом стал, а нашим.

Прекрасная иллюстрация жертвы Христа пришла мне на ум, пока я писал эту главу. Когда я сочинял два предыдущих

абзаца, мне позвонил один друг. Назовем его Кении. Вместе с семьей он только что вернулся из Диснейленда. «Я видел

такое, чего никогда не смогу забыть, — заявил он. — Хочу тебе рассказать».

Он и его семейство забрались в замок Золушки. Там уже было полно детей и родителей. Неожиданно вся малышня

бросилась в одном направлении. (Если бы это была лодка, она бы точно перевернулась и пошла ко дну.) В замок вошла

Золушка.

Золушка. Сказочная принцесса. Олицетворение невинности. Кении уверял, что актриса на эту роль была подобрана

просто превосходно. Эффектная девушка, отлично уложенные волосы, безупречной свежести кожа, лучезарная улыбка. Дети

доставали ей едва до пояса. И все хотели ее потрогать.

И тут Кении зачем-то взглянул в противоположную сторону. Площадка, которая была совсем недавно заполнена

детьми, теперь опустела. Но Кении заметил там одиноко стоящего мальчика лет семи-восьми. Точно определить его возраст

было затруднительно из-за физических дефектов тела. Очень маленький рост, лицо деформировано. Он стоял там и смотрел

на. все происходящее задумчиво спокойно, держа за руку старшего брата.

Знаешь, чего он хотел? Конечно же, он хотел быть вместе с другими детьми. Жаждал оказаться посреди ребячьей

толпы, тянущей свои ручонки к Золушке, выкрикивающей ее имя. Но ты же понимаешь его страх? Страх новой

отверженности. Страх перед новыми колкостями и насмешками.

Ты бы хотел, чтобы Золушка сама подошла к нему? Так ведь? И знаешь, что? Она так и сделала.

Она заметила этого паренька. И тут же направилась к нему. Вежливо, но настойчиво расчистила себе в толпе путь, быстро пересекла свободное пространство, присела, опустившись до уровня лица ребенка, и поцеловала его.

«Я просто подумал, что тебе понравится эта история», — сообщил мне Кении. Мне понравилась. Она напоминает мне

о Том, Кого мы с тобой только что изучали. Персонажей зовут по-разному, но сам-то сюжет тот же самый. В описанном моим

другом случае речь шла о принцессе из царства Диснея, а мы с вами говорили о Принце небес. Кении рассказал о мальчике в

сказочном замке, а я вам — о грабителе, распятом на кресте. В обоих случаях есть дар. В обоих случаях есть любовь. В

обоих случаях тот, кто любит, совершает поступок, а не просто сыплет словами.

Но Иисус сделал для нас больше, чем Золушка. Гораздо больше.

От Золушки пареньку достался лишь поцелуй. Потом она встала и ушла, а вместе с ней ушла и вся ее красота. Мальчик

по-прежнему был обезображен. А что если бы Золушка сделала то же, что Иисус? Взяла бы на себя уродство ребенка? А ему

отдала свою красоту?

Именно это совершил Иисус.

Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и

уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было

на Нем, и ранами Его мы исцелились (Ис. 53:4,5).

Не ошибись.

Иисус подарил нам больше, чем поцелуй. Он отдал нам Свою красоту.

Он не просто оплатил адвоката. Он взял на Себя нашу вину. Он не просто провел с нами время. Он отдал Себя за наши

грехи.

14. Глашатай плохих вестей

Бог непоколебимой веры

Иисус, взяв хлебы и воздав благодарение, роздал ученикам,

а ученики возлежавшим, также и рыбы сколько кто хотел.

Иоанна 6:11

Мне совсем не понравился проповедник, рядом с которым я оказался в самолете. Знаю, знаю, я должен любить всех

людей, но этот парень...

Ну, начнем с того, что он занял место рядом со мной. Я-то надеялся, что оно останется свободным. Но самолет был

полон людей. Дело было днем в воскресенье, и я чувствовал себя уставшим после проведенного мной утреннего служения.

А уже вечером мне предстояло проповедовать в Атланте, поэтому в полете я собирался вздремнуть.

Но у этого парня были совсем другие планы. Хотя в билете у него значилось другое место, он сел рядом со мной, потому что оно было ближе к выходу. А усевшись, он занял собой каждый миллиметр окружающего пространства. Уж

простите меня, но я очень серьезен в том, что касается территориальной неприкосновенности подлокотников сидений. Мой

сосед предъявил претензии на ручку моего кресла и никак не хотел сдавать позиции.

Поняв, что уснуть не удастся, я решил, что просмотрю свои записи для предстоящего вечернего служения. Поэтому я

вытащил свою Библию.

«Что изучаем, дружище?»

Я ему объяснил, но он, казалось, не слышал.

«Церковь выглядит абсолютно потерянной, — заявил он. — Полный инсульт и паралич».

Выяснилось, что он евангелист. Каждую неделю проповедует в новой церкви. «Мне приходится будить их, — рычал

мой новый знакомый. — Христиане спят. Совсем не молятся. Не любят друг друга. Не заботятся друг о друге».

Здесь он включил свою привычную проповедническую интонацию и начал перечислять все церковные горести и

недостатки. «Слишком ленивые... слишком богатые... совершенно испорченные... разжиревшие...»

Люди вокруг начали прислушиваться к разговору, а мое лицо начало краснеть. Я конечно не должен был поддаваться

на эту провокацию, но не смог. Я из тех ребят, которые никогда не находят, что ответить во время спора, зато потом всю

неделю думают: вот что я должен был ему сказать!

Поэтому следующую неделю я провел в размышлениях, и вот что я хотел бы сказать этому глашатаю плохих вестей: Божья верность никогда не зависела от верности Его детей. Он верен даже тогда, когда мы Его предаем. Когда мы теряем

смелость, Он ее не теряет. Вся история полна примеров того, как Господь использовал людей, несмотря на всех их слабости.

Хотите пример? Кормление пяти тысяч человек. Это единственное чудо Христа, упоминание о котором имеется во

всех четырех Евангелиях. Почему все четверо евангелистов посчитали нужным об этом написать? Может, потому что и они

были знакомы с проповедниками вроде того, рядом с которым я оказался в самолете. Может, потому что хотели показать, что Бог не сдается даже тогда, когда мы готовы пойти на попятную.

День начался с новостей о смерти Иоанна Крестителя. Продолжился возвращением учеников из короткой

миссионерской поездки. Оказалось, что количество последователей уже приблизилось к пяти тысячам мужчин и женщин.

Иисус попытался скрыться от толпы, переправившись на другой берег моря. Но те же пять тысяч уже ждали Его по прибытии.

Он хотел оплакать в одиночестве гибель Иоанна, а Его всюду окружали люди. Он хотел остаться лишь в обществе учеников, а оказался среди толпы. Ему было необходимо время, чтобы осмыслить происходящее, а пришлось встречаться с тысячами

уверовавших.

Какое-то время Он учил собравшихся, а потом обратился с просьбой к Филиппу: «Где нам купить хлебов, чтобы их

накормить?» (Иоан. 6:5). Не забудьте, что Филипп целый день изгонял бесов и исцелял больных (см. Мар. 6:13). Очевидно, он

должен быть в Хорошем расположении духа. Исполнен веры. В конце концов он ведь несколько недель видел, как

совершается невозможное.

А что отвечает Филипп? Он говорит примерно то же, что и проповедник, встреченный мною в самолете. Проблема

определена, но ключ к ее решению неизвестен. «Им на двести динариев не довольно будет хлеба, чтобы каждому из них

досталось хотя понемногу» (Иоан. 6:7).

Приводит статистические данные, но что делать, не знает. Сыплет цифрами, но сконструировать хоть какой-то ответ не

способен. Ответ на молитву стоит буквально рядом с ним, но он даже не думает молиться.

Так же беспомощно и молчание остальных учеников. Разве они большие оптимисты? Прочитай их слова и посмотри на

себя. «Ученики Его, приступив к Нему, говорят: место здесь пустынное, а времени уже много, — отпусти их, чтобы они пошли

в окрестные деревни и селения и купили себе хлеба, ибо им нечего есть» (Мар. 6:35,36).

Вы что, ребята?! А как же вера? «Ты можешь накормить их Иисус. Тебе все вызовы по плечу. Мы видели, как ты

исцеляешь больных и воскрешаешь мертвых. И сейчас мы уверены, Ты сможешь накормить эту толпу».

Но они совсем не это говорят. Если сравнивать веру с горящей свечой, то ученики оказались в полной тьме.

Им даже в голову не пришло доверить эту проблему Иисусу. Только у Андрея мелькнула подобная мыслишка, но и его

вера была слишком мала. «Здесь есть у одного мальчика пять хлебов ячменных и две рыбки; но что это для такого

множества?» (Иоан. 6:9).

Андрей по крайней мере обратился к Христу с какой-то идеей. Но веры и у него не хватило. Трудно было на том холме

найти человека, исполненного веры. Филипп был откровенно циничен.

Андрей сомневался.

Остальные были полны разных негативных мыслей.

Проповедник, встреченный мной в самолете, почувствовал бы себя среди этих ребят как дома. Посмотрите: они не

молятся, не верят, не ищут решения. Пытаются подсказать, что должен сделать Христос. «Отпусти их, чтобы они пошли».

Довольно начальственный тон, не находите?

Кажется, что с учениками случился «полный инсульт и паралич». Они выглядят «слишком ленивыми... слишком

богатыми... совершенно испорченными... разжиревшими». Позвольте мне прояснить свою позицию. Я согласен с тем

проповедником по сути: церковь действительно слаба. Я могу подпевать этой скорбной песне о состоянии святых. Когда он

жалуется на духовное состояние церквей, я с ним не спорю. Но когда он заявляет, что мы все идем в ад, я возражаю! Я

просто думаю, что Бог больше наших слабостей. Я даже считаю, что именно наши слабости дают повод Богу проявиться во

всем Своем величии. Другому борцу Он уже как-то сказал: «Довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в

немощи» (2 Кор. 12:9). История про кормление пяти тысяч в этом смысле отличный пример. Этот сюжет будто бы сам собой

являет ответ на вопрос: «Что делает Бог, когда Его дети ничего сделать не могут?»

Если бы Богу был нужен повод, чтобы нашей неверностью оправдать Свою неспособность творить чудеса, рассматриваемый случай — просто прекрасная возможность. Он должен просто прогнать всех этих последователей и не

подпускать близко к Себе, пока те не научатся верить.

А что Он делает? Смотри сам. «Иисус, взяв хлебы и воздав благодарение, роздал ученикам, а ученики возлежавшим, также и рыбы, сколько кто хотел» (Иоан. 6:11).

Если ученики не молились, Иисус молился Сам. Когда ученики не искали Бога, Иисус искал Его Сам. Когда ученики

бывали слабы, Христос являл Свою силу. Когда у них не было веры, у

Него она была.

Он возблагодарил Господа.

За что? За преследующую Его толпу? За все это столпотворение? За усталость? За верность учеников? Да нет, Он

благодарил Бога за корзину с хлебом. Он проигнорировал сгустившиеся тучи и разглядел средь них один солнечный лучик.

За него Он и благодарил.

Смотри, что Он делает дальше. «Преломив, дал хлебы ученикам, а ученики народу» (Мат. 14:19).

Вместо того чтобы наказать учеников, Он им послужил. А они отправились раздавать еду, о которой сами не просили, радуясь ответу на молитву, которой сами не молились. Если бы Иисус действовал на основании веры учеников, толпа

осталась бы голодной. Но ничего подобного не случилось. Бог верен, даже если мы забываем о Нем.

Божьи благословения распределяются соответственно богатству Его благодати, а не глубине нашей веры. «Если мы

неверны, Он пребывает верен, ибо Себя отречься не может» (2 Тим. 2:13).

Почему так важно это знать? Чтобы не стать циником. Посмотри вокруг. Голодных ртов больше, чем хлеба?

Неисцеленных ран больше, чем докторов? Нуждающихся в истине больше, чем ее проповедников? Больше спящих церквей, нежели огненных?

Что же делать? Опустить руки и убираться восвояси? Объявить миру, что мы ему не поможем? Именно это хотели

сделать ученики. Сдаться и даже не пытаться изменить положение дел в церкви? Кажется, именно такое решение принял тот

проповедник в самолете.

Нет, мы не сдаемся. Мы поднимаем взгляд. Мы доверяем. Мы верим. И наш оптимизм небезоснователен. Христос

достоин доверия. Он доказал, что никогда не подводит, хотя мы Его подводим почти всегда.

Вероятно, я больше никогда не увижу того провозвестника пессимизма. Но вдруг его встретите вы. Тогда передайте, пожалуйста, ему от меня это послание.

Бог верен даже тогда, когда Его дети неверны.

Именно это делает Бога Богом.

15. Последний свидетель

Бог, подчеркивающий значимость событий

Много сотворил Иисус пред учениками Своими и других чудес, о которых не писано в книге сей Сие же написано, дабы

вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его.

Иоанна 20:30,31

Иоанн не рассказывает нам обо всем, что сотворил Иисус. Но он описывает те факты, которые должны возбудить в нас

веру. Иоанн выбрал только семь чудес. Его повествование набирает обороты постепенно: сначала превращение воды в вино, в конце воскрешение Лазаря. Нашему вниманию предлагаются семь чудес. И семь свидетелей. Каждый последующий

подтверждает свидетельство предыдущего.

Давайте посмотрим, сможем ли мы осознать описанное во всей его полноте.

Представь, что ты в суде. Зал практически пуст. В нем всего четверо: судья, адвокат, ребенок-сирота и его опекун.

Судья — это Бог. Иисус хочет стать опекуном. А сирота — это ты. У тебя ни имени, ни наследства, ни дома. Адвокат

предлагает, чтобы тебя поручили заботам Иисуса.

А кто этот адвокат? Галилейский рыбак по имени Иоанн. Он уже предложил суду выслушать шестерых свидетелей. И

вот пришло время выступать седьмому. Но прежде чем вызвать его Иоанн еще раз повторяет суть дела. «Мы начали

рассмотрение вопроса со свадьбы в Кане, — говорит он, взвешивая каждое слово. — У них не было вина. Совсем не было.

Но после слов

Иисуса вода превратилась в вино. В самое лучшее вино. Просто превосходное. Вы слышали показания устроителей

того свадебного пира. Они видели, как это произошло».

Он делает небольшую паузу, а затем продолжает. «Затем мы выслушали представителя иностранного дипкорпуса. Его

сын уже почти умер».

Ты киваешь. Хорошо запомнил свидетельство этого человека. Старательно излагая мысли, он рассказывал о том, как

обращался к разным докторам и испробовал самые разные средства. А когда уже совсем потерял надежду, кто-то рассказал

ему о Целителе из Галилеи.

Из-за сильного акцента ты едва разобрал его объяснения. «У меня просто не было выбора. Я пошел к Нему от

безнадежности. И вот, смотрите, что Учитель сотворил с моим сыном!» Встает мальчик Ты рассматриваешь его во все глаза.

Трудно поверить, что этот цветущий подросток когда-то был близок к смерти.

Ты слушаешь, как Иоанн продолжает свою речь. «Не забудьте и о паралитике, лежавшем у купальни. Он не ходил

тридцать восемь лет. А потом пришел Иисус, и, что случилось, суд видел сам. Помните? Бывший паралитик сам вошел в этот

зал. Мы все слышали его рассказ.

Ну а если и этого недостаточно, то все мы также слышали свидетельство мальчика, владельца корзинки с хлебами. Он

был одним из тех нескольких тысяч, что следовали за Иисусом в надежде услышать учение и получить исцеление. Мальчик

только собрался приняться за еду, как его попросили отдать хлеб Иисусу. Всего минуту назад у него была еда, а еще через

минуту начался всеобщий пир».

Иоанн снова делает паузу, как бы позволяя говорить самой тишине судебного зала. Невозможно пренебречь этими

свидетельствами. Судья слушает. Адвокат слушает. И даже ты, сиротка, сидишь молча.

«Затем был шторм. Петр описал его нам. Рассказал, как лодка качалась на волнах. Как гремел гром. Как сверкала

молния. Казалось, что так нас всех может и поубивать. Уж я-то знаю. Я почти всю жизнь свою на лодках провел.

Свидетельство Петра истинно. Я тоже там был. Учитель пришел к нам по воде. И как только Он ступил в лодку, мы были

спасены».

Иоанн снова останавливается. Солнце, светящее в окно, легло на пол ярким квадратом. Иоанн встает в этот квадрат.

«Вчера вы видели человека, который не знал о том, что такое свет. Он никогда его не видел. Его мир состоял из одной лишь

тьмы. Потому что этот человек был слеп. Слеп от рождения. — Иоанн изображает драматическое свидетельство слепого: —

Иисус исцелил мои глаза!»

Итак, даны шесть свидетельств. Шесть чудес подтверждены. Иоанн указывает на стол для вещественных

доказательств. Кувшин, в котором было вино. Заключение от лечащих врачей исцеленного мальчика. Раскладушка

паралитика. Корзинка для хлеба. Петр притащил сломанное весло, чтобы показать, каким сильным был шторм. А слепой

предоставил свою тросточку и кружку для милостыни.

«А сейчас, — сообщил Иоанн, поворачиваясь к судье, — нам предстоит выслушать последнего свидетеля и

рассмотреть еще одно вещественное доказательство».

Он идет к своему столу и берет оттуда белую льняную простынь. Ты наклоняешься вперед, стараясь разглядеть, что же

он там показывает. «Это погребальный саван, — сообщает адвокат. Положив вещдок обратно на стол, он объявляет: —

Ваша честь, с вашего разрешения я приглашаю нашего последнего свидетеля — Лазаря из Вифании».

Тяжелые двери зала суда открываются, и в помещение входит высокий господин. Идя по проходу, он останавливается

рядом с Иисусом, чтобы сердечно пожать Ему руку и произнести «спасибо». Легко услышать, с какой нежностью он это

говорит. Затем Лазарь занимает место в кресле свидетеля.

«Сообщите ваше имя суду».

«Лазарь».

«Слышали ли вы о человеке, называемом Иисус из Назарета?» «Кто же о Нем не слышал!» «Как вы с Ним

познакомились?»

«Он мой друг. У нас с сестрами свой дом в Вифании. Когда Иисус ходил в Иерусалим, Он часто останавливался у нас.

Мои сестры Марфа и Мария тоже уверовали в Него».

«Уверовали?»

«Да, в то, что Он Мессия, Сын Божий». «А почему вы верите в это?» Лазарь улыбается:

«А как же мне не верить? Я был мертв. Четыре дня. Лежал в могиле. Меня похоронили. А Иисус велел мне выйти из

могилы». «Расскажите нам, что произошло».

«Ну, я всегда был немного болезненным. Поэтому и остался жить с сестрами. Они обо мне заботятся. Мое сердце не

такое уж сильное, поэтому приходится быть осторожным. Марфа, старшая сестра, она, можно сказать, мне как мать. Это она

позвала Иисуса, когда сердце опять начало шалить».

«И вы умерли?»

«Да, но не сразу. Я еще лежал несколько дней, но чувствовал, что конец близок. Доктора приходили, качали головой и

уходили. Одной ногой я уже был в могиле».

«И тогда пришел Иисус?»

«Нет, мы надеялись, что Он придет. Марфа сидела по ночам у моей кровати и все нашептывала: «Держись, Лазарь.

Иисус придет с минуты на минуту». Мы знали, что Он придет. Он ведь исцелял даже всех незнакомцев, значит, должен был

исцелить и меня. Я ведь Ему друг».

«А что Его задержало?»

«Довольно долго мы об этом не знали. Я думал, может, Он попал в тюрьму или что-нибудь в этом роде. Но продолжал

ждать и ждать. С каждым днем я слабел. Зрение притупилось. Я почти ничего не видел. Всякий раз, как кто-то входил в

комнату, я думал, что, может быть, это Он. Но Он так и не пришел».

«Вы рассердились на Него?»

«Скорее мы были в недоумении, нежели в гневе. Просто никак не могли понять причину». «Ну а что было дальше?»

«Однажды ночью я проснулся. Грудь так сдавило, что я не мог дышать. Я попытался сесть. Марфа и Мария прибежали

в комнату. Взяли меня за руку. Я слышал, как они звали меня по имени, но начал куда-то падать. Это был словно сон. Я

крутился будто подвешенный где-то в воздухе. Голоса все удалялись и удалялись, а потом и вовсе смолкли. Кружение

прекратилось, падение прекратилось. И боль тоже прекратилась. В сердце был мир».

«Мир?»

«Будто я сладко спал. Будто отдыхал. В полном покое. Так я умер».

«Что было дальше?»

«Ну, детали, наверное, лучше бы рассказала Марфа. Как планировали похороны. Как созывали родственников, друзей

из Иерусалима. И они меня похоронили».

«Иисус был на похоронах?»

«Нет».

«Он все еще не появился?»

«Нет. Когда Он узнал, что я умер, Он ждал еще четыре дня». «Зачем?»

Лазарь остановился и взглянул на Иисуса. «Чтобы подчеркнуть значимость происходящего». Иоанн понимающе

улыбнулся.

«Что же было дальше?» «Я услышал Его голос». «Чей голос?» «Голос Иисуса».

«Но я думал, что к тому моменту вы уже были мертвы?»

«Вот именно».

«То есть вы были в могиле?»

«Точно».

«Как же мертвый в могиле может слышать голос человека?» «Никак. Но он может слышать голос Бога. Я слышал голос

Бога».

«И что Он сказал?»

«Он не сказал. Он крикнул».

«Что же?»

«Лазарь, выйди вон!» «И вы Его услышали?»

«Как если бы Он был в могиле вместе со мной. Глаза открылись. Пальцы начали шевелиться. Я снова был живой.

Услышал, как отваливают камень. Меня ослепил свет. Через минуту глаза привыкли».

«И что вы увидели?»

«Несколько лиц, смотрящих на меня».

«Что тогда вы сделали?»

«Я встал. Иисус протянул мне руку и вывел наружу. Сказал, чтобы люди принесли мне нормальную одежду. И они

принесли».

«Итак, вы умерли, пробыли в могиле четыре дня, и Иисус вернул вам жизнь? Есть ли какие-то свидетели этого

происшествия?»

Лазарь ухмыльнулся: «Человек сто или около того». «Это все, Лазарь. Спасибо. Можете идти». Иоанн поворачивается к

судье. «Вы слышали все эти свидетельства, ваша честь. Принятие решения за вами». Адвокат возвращается к своему столу и

садится. Встает опекун. Он не представляется. Это не нужно. Его все знают. Он Иисус Христос.

Голос Иисуса наполняет зал суда. «Я представляю сироту, который являет собой совокупность всего того, о чем вы

здесь слышали. В его жизни кончилось вино, а потому нет повода для праздника. Как сын того иностранного сановника, он

серьезно болен, духовно болен. Подобно тому слепому попрошайке, он слеп и нищ. Он голоден и жаждет, но земля не дает

ему своих плодов. Он попал в столь же страшный шторм, как тот на Галилейском море, но нет того, кто указал бы путь. А

главное он мертв. Как Лазарь. Духовно мертв.

Я совершу для него то же, что совершил для всех этих свидетелей. Дам ему радость, силу, исцеление, зрение, безопасность, пищу, новую жизнь. Все это будет принадлежать ему. Если вы позволите».

И вот судья провозглашает Свой вердикт: «Ты Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Мое благоволение!» (Лук. 3:22). Бог

смотрит на тебя. «Я позволяю, - говорит он, - только с одним условием. Сам сирота должен потребовать этого».

Иоанн привел свидетелей.

Они привели свидетельства.

Учитель предложил сделать для тебя то же, что и для них. Принести к твоему столу вино, вернуть зрение твоим глазам, придать твердости твоему шагу и прежде всего вывести тебя из могилы.

Судья дал Свое согласие. Остальное зависит от тебя. Сделай свой выбор.

Наш выбор

С одной стороны — толпа. Насмешливая. Язвительная. Требовательная.

С другой — плотник. С опухшими губами. Смешками под глазами. Со странными возвышенными обещаниями.

Одни обещают свое приятие. Другой — крест.

Одни предлагают красивую жизнь. Другой — жизнь по вере.

Толпа кричит: «Иди за нами и будь как все!»

Иисус призывает: «Следуй за мной и отличайся!»

Они обещают удовольствия.

Бог обещает спасение.

Сладкие вина?

Или Кровь Сына?

Бог смотрит на тебя и ждет.

Каким будет твой выбор?

16. Изнутри

Родиться однажды или дважды?

Истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия.

Иоанна 3:3

Двое королевских сыновей пришли к отцу с вопросом: «Джентльменами рождаются или становятся?»

«А как вы думаете?» — поинтересовался отец.

«Я думаю, что джентльменами рождаются», — сказал один.

«А я не согласен, — возразил другой. — Джентльменом человека делают воспитание и дисциплина».

Король посмотрел на сыновей и предложил им: «Докажите свое мнение на конкретном примере. Даю каждому

неделю».

И вот сыновья пошли каждый своей дорогой. Тот, что считал, будто джентльменами становятся, искал подтверждения

своим словам в придорожной таверне. Он заказал чашку чая и ужасно удивился, что официантом оказался кот. Мурлыка

умел стоять на задних лапах, а передними — держать поднос. К тому же он был наряжен в костюмчик и даже носил шляпу на

голове. Живое доказательство того, что любая тварь может преодолеть свою природу посредством тренировки и

дисциплины.

Уж если кот может измениться, то человек и подавно. Принц выкупил зверушку и доставил ее во дворец.

Другой сын не был таким везучим. Он обошел все королевство, но так и не смог найти подтверждения своей теории.

Так и вернулся домой с пустыми руками. А во дворце уже распространились слухи о приобретении его брата. Новость о

ходячем коте заставила принца усомниться в собственных убеждениях. Однако буквально за пару часов до назначенного

отцом времени он увидел в витрине одного магазина нечто замечательное. На лице его заиграла улыбка.

Совершив покупку, он никому ничего не сказал.

И вот молодые люди предстали перед своим отцом. В руках каждого — коробочка. Первый заявил, что способен

доказать: человек может преодолеть любое препятствие и обстоятельство и таким образом стать джентльменом. Тут он

вытащил кота, одетого в миниатюрное придворное платье, и тот преподнес королю на подносе плитку шоколада.

Монарх был потрясен. Принц был доволен произведенным эффектом. Придворные разразились аплодисментами.

Какое чудное доказательство! Кто может отрицать его очевидность? Ходячий кот! Все уже сочувствовали второму сыну. Но

он совсем не был обескуражен увиденным. Поклонившись королю, он открыл свою коробочку и извлек оттуда несколько

мышей. Ученый кот тут же пустился за ними.

Истинная природа кота была раскрыта и таким образом найдено доказательство. Ходячий кот все равно кот. Можно

его нарядить. Научить разным трюкам. Надеть шляпу и заставить ходить. И какое-то время будет казаться, что произошли

глубокие изменения. Но окажись он перед искушением, сопротивляться которому не может, и нашему взору предстанет

неоспоримая истина: хоть кот и ходячий, но он все равно просто кот.

То же верно и в отношении людей. Мы можем принарядиться. Поменять привычки. Пополнить свой словарный запас, научиться лучше читать, усовершенствовать поведение. Но, как сказано в Библии, одного мы изменить не в состоянии —

нашу грешную природу.

Общество скорее согласится с первым сыном короля. Мол, изменения снаружи производят внутренние изменения.

Дай человеку образование, воспитание, научи хорошим манерам, правильным жизненным ориентирам, и его личность

изменится. Мы стараемся. Еще как стараемся! Покупаем одежду получше. Зарабатываем научные степени, награды, стремимся к прочим достижениям.

Говорим детям: «Сделай из своей жизни что-нибудь стоящее!»

Или своим сотрудникам: «Старайтесь держать себя в руках!» Разочаровавшимся в жизни: «Попробуйте еще разок!

Давайте!»

И даже членам нашей церкви: «Просто ходите в церковь — и ваше отношение к жизни изменится».

Но избавься от всех этих наслоений, сними модные костюмы, дорогую косметику, и на свет Божий покажется наша

истинная натура — эгоистичное, гордое, грешное сердце. Пусти мышку — и увидишь, что произойдет.

Лучше всех это описал апостол Павел. Вот его исповедание:

«Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы

сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не

хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое.

Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих.

Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим. 7:18-24).

Павел говорит: что бы я ни делал, как бы ни старался, как бы ни пытался, все равно грешу против Бога. Даже если меня

нарядить в костюмчик кота-официанта, научить ходить на задних лапах и привести во дворец к королю, появятся мыши и

мой поднос — «БУМ!» Настоящий «я» покажет себя во всей красе. Я теряю самообладание, забываю выбранные цели, требую собственной выгоды, лгу, испытываю вожделение, поскальзываюсь и падаю... Зверь, живущий внутри, берет верх.

Вы помните, кто написал это? Апостол Павел! Великий миссионер. Духовный исполин. Мученик веры. Автор Библии.

И в то же время — неискоренимый грешник.

Но тот же Павел, что спросил: «Кто избавит меня от сего тела смерти?», Он же и ответил: «Благодарю Бога моего

Иисусом Христом, Господом нашим» (Рим. 7:25).

Перемена одежд не меняет человека. Внешняя дисциплина не влияет на внутреннее содержание. Новые привычки не

творят новую душу. Не то чтобы все внешние изменения ничего не стоили. Просто их недостаточно. Если кто-то хочет

увидеть Царство, он должен родиться свыше.

Это выражение «родиться свыше» принадлежит Иисусу. Он впервые использовал его в разговоре с Никодимом. Это

был хороший человек. Очень хороший. Фарисей, религиозный лидер, член синедриона. Один из тех, кто принимал самые

важные решения в Иерусалиме. Его несомненно так и учили: если поменяешься внешне, поменяешься и внутри. Он, как и

Павел, почитал закон. Он, как и Павел, хотел поступать правильно.

Он думал, что соответствующая тренировка может сделать кота официантом.

Но Иисус сказал: «Если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия» (Иоан. 3:3). Реакция Никодима очень

искренняя. Он не спрашивает, почему. Он интересуется, как это сделать. Может, ты задаешь тот же вопрос. Как же можно

родиться свыше? Родиться второй раз?

Чтобы понять, вспомни свое собственное рождение. Перемотай назад пленку и нажми на клавишу «пауза» на самых

первых кадрах. Взгляни на себя. Новый мозг. Новые руки. Новые глаза. Новый рот. Все из самых лучших материалов.

Теперь скажи, кто дал тебе все эти части тела? Кто дал глаза, чтобы видеть? Руки, чтобы ты мог работать? Ноги, чтобы

ходить? Ты сам сотворил эти глаза, руки и ноги?

Да нет, ты вообще ничего не делал. Все сделал Бог. Он все сотворил новым в первый раз, Он же всем займется и во

второй. Творец будет снова творить. «Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое» (2 Кор.

5:17).

И это (я все-таки осмелюсь это сказать) величайшее Божье чудо. Удивительно, когда Бог исцеляет. Здорово, когда

отвечает на молитву. Невероятно, когда обеспечивает новой работой, новой машиной, «новым» ребенком. Но ничто не

сравнится с сотворением новой жизни.

В момент этого нового рождения Господь создает заново нашу душу и обеспечивает ее всем необходимым. Новыми

глазами — глазами веры. Новым разумом — разумом Христа. Новой силой, чтобы не уставать. Новым видением, чтобы не

потерять из виду путь. Новым голосом хвалы и новыми руками для служения. А прежде всего, конечно же, новым сердцем.

Сердцем, очищенным Самим Христом.

О, как мы нуждаемся в нем! Мы запачкали то, что Он дал нам в первый раз. Нашими глазами мы смотрели на разные

непотребства. Руками причиняли людям боль. Ногами ходили неверными путями. Разум наполняли нечистыми помыслами.

Всем нам было просто необходимо родиться заново.

Первое рождение подарило нам земную жизнь. Второе — вечную. Сначала мы получили физическое сердце, а затем

— духовное. Первое рождение дало нам возможность прожить земную жизнь, второе — вечную.

Но эта аналогия предполагает еще одну истину. Могу я задать вопрос относительно обстоятельств вашего рождения?

Насколько активны вы сами были в его процессе? (Не смотрите так. Конечно, я серьезно.) Итак, как вы участвовали в

собственном рождении? Вытаскивали самого себя за голову из материнской утробы? Или были на радиосвязи с вашей

мамой, подсказывая ей, когда нужно тужиться? Может, доктор попросил вас измерить сокращение внутренних мышц

утробы?

Вряд ли. Вы были пассивны. Вы родились не потому, что что-то сделали. Кто-то другой совершил всю работу. Кто-то

другой испытывал боль. Твоя мама тужилась и боролась за твою жизнь. Своим рождением ты обязан не самому себе.

То же самое касается и нашего духовного рождения. Через боль Господа мы появились на свет. Благодаря Его

усилиям, а не нашим. Не наша кровь пролилась — Его.

Иисус проиллюстрировал Никодиму рождение свыше историей о вознесении Моисеем змеи в пустыне. «И как Моисей

вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому» (Иоан. 3:14). Израиль роптал против Бога. Бог

послал змей. Они жалили израильтян. Некоторые умерли, другие были при смерти. Люди исповедовались в грехах и умоляли

Моисея помочь. Моисей обратился к Богу, и Тот велел ему сделать медного змея и закрепить его на шесте. Укушенные

израильтяне могли взглянуть на змея с верою и исцелиться.

Так же, как змей был вознесен... так был вознесен и Христос. Как змей был посажен на шест, так и Христос был распят

на кресте благодаря козням эдемского змея. И также, как змеи были проклятием для народа израильского, Христос

сделался проклятием вместо нас (Гал. 3:13). Также, как те люди были исцелены, взглянув на медного змея, мы исцеляемся, глядя на крест.

Именно так люди должны были себя вести.

Люди, в кровь которых попал змеиный яд, не должны были принимать лекарств или выдавливать яд. Им не было

сказано совершать добрые дела или давать пожертвования. Не нужно было даже исследовать собственные раны, рассуждать о том, насколько они серьезны, или в молитве противостоять змеиному нашествию. Бог сказал нам просто

взглянуть на Христа. Как просто!

Грех вошел в мир, когда Ева посмотрела на дерево (см. Быт 3:6). Спасение приходит, когда мы смотрим на Христа.

Удивительно просто. Тот же принцип изложен в знаменитом обетовании: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего

Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Иоан. 3:16).

Бог — Влюбленный. Бог — Даятель. Бог — Спаситель. А человек — верующий. Тем, кто поверит, Он обещал новое

рождение.

Но несмотря на всю простоту обетования, есть все еще те, кто не верит. Не доверяют. Не могут представить, как это

Бог может знать их по имени и уж тем более простить грехи. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Если бы они только попробовали. Если бы попытались. Бог настолько же вежлив, насколько страстен. Он никогда не

решает вопросы силой. Выбор — за нами.

И тем, кто его сделает, Он обещает новое рождение.

Значит ли это, что ты больше никогда не будешь бегать за мышами? Значит ли, что старая твоя натура больше никогда

не поднимет свою уродливую голову? Будешь ли ты способен противостоять всем искушениям?

Чтобы ответить, зайди в родильную палату. Посмотри на новорожденного. Что он умеет? Может ли ходить? Кормить

себя сам? Петь, читать, говорить? Еще нет. Но однажды научится.

Для роста требуется время. Но стыдятся ли родители своего малыша, беспомощно лежащего на столе в палате для

родов? Чувствует ли мамаша себя неловко из-за того, что ее ребенок не может стоять, ходить, говорить?

Конечно нет. Родители совсем даже не стыдятся новорожденных. Они ими гордятся. Понимают, что развитие

происходит во времени. Так и Бог. «Господь... долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию»

(2 Пет. 3:9).

Бог часто даже более терпелив с нами, чем мы с самими собой. Мы думаем, что если упадем, то уже не рождены

свыше. Если споткнемся, значит, не являемся истинно верующими. Если в нас проявляются греховные желания, то нам надо

опять рождаться свыше.

Если тебя беспокоит именно эта проблема, пожалуйста, запомни: «Начавший в вас доброе дело будет совершать его

даже до дня Иисуса Христа» (Фил. 3:6).

В каком-то смысле твое второе рождение подобно первому. Бог обеспечивает тебя всем необходимым. Кто-то

другой испытывает боль родовых мук. И так же, как родители терпеливы со своими чадами, Бог терпелив с тобой. Но есть

одно отличие. В первый раз у тебя не было выбора — рождаться или нет, а сейчас есть. Божьей силой. Божьими стараниями.

Божьей болью. Но твоим выбором.

17. Разноцветные пиджаки

За толпой или за Христом?

А теперь ищете убить Меня, Человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога: Авраам этого не делал... А как Я истину говорю, то не верите Мне.

Иоанна 8:40,45

Бобу нравилось делать людей счастливыми.

Если люди не были счастливы, не чувствовал себя счастливым и сам Боб. Поэтому каждый день он начинал с мысли о

том, чтобы приносить окружающим радость. Нелегкая задача. К тому же, что одних радует, то других злит.

Боб жил в такой стране, где все носят пиджаки. И никогда не снимают. Боб никогда не задавался вопросом, почему

так. Он только спрашивал: «Какой? Какой пиджак должен носить я?»

Маме нравился синий цвет. Поэтому, чтобы угодить ей, он носил синий пиджак. Когда она видела его, то обычно

говорила: «Ах, Боб! Как я люблю, когда ты в синем!» Поэтому он всегда носил только синие пиджаки. А поскольку свой дом

он надолго не оставлял и никого, кроме своей мамы, можно сказать, не видел, то был все время счастлив. Потому что она

была счастлива. Сплошное «Ах, Боб!»

Но вот парень вырос и пошел на работу. В первый день службы он встал пораньше, надел свой лучший синий пиджак и

вышел на улицу.

Однако люди в уличной толпе совсем не любили синий цвет, им нравилось все зеленое. И все до одного они носили

зеленое. Прохожие смотрели на синий пиджак Боба и морщились: «Фу!»

Слово «фу» было нелегко слышать. Он чувствовал себя виноватым, потому что стал причиной этого «фу». Ему

нравилось слышать «Ах!» А «фу» он совсем не любил.

Встретившись с такой реакцией, Боб тут же забежал в магазин и купил себе зеленый пиджак. Он надел его и тут же

вышел на улицу. «Ах!» — произносили прохожие, как только он проходил мимо. Он почувствовал себя гораздо лучше, так

как другие тоже стали чувствовать себя при его появлении лучше.

Придя на работу, Боб зашел в кабинет к начальнику. Прямо в своем зеленом пиджаке. «Фу-у-у!» — протянул босс.

«Ой, извините, — забеспокоился Боб, — вы, наверное, как моя мама...» Он быстренько поменял зеленый пиджак на

синий.

«Фу-у-у-у-у-у.у!» — еще громче зафукал шеф. Он встал, подошел к гардеробу и вытащил оттуда желтый пиджак. «Нам

здесь нравятся желтые», — заявил он.

«Как прикажете, сэр», — ответил Боб. Он облегченно вздохнул, зная, что больше никогда не услышит от своего

начальника «Фу!» Он сбегал в магазин, купил желтый и надел его поверх зеленого, который был надет поверх синего.

Когда нужно было идти домой, Боб переоделся и надел зеленый пиджак поверх желтого и синего. Так он шел по

улице. Перед самым домом он снова переоделся и зашел внутрь в синем пиджаке сверху.

Боб, конечно, понял, что жизнь с тремя разными пиджаками довольно трудна. Движения были неловкими, и все время

было жарко. К тому же случалось, что манжеты одного пиджака выставлялись из-под другого. И это могли заметить. Но

прежде чем кто-то успевал сказать «Фу!», Боб прятал ткань «опасного» цвета.

Но однажды, придя домой, он забыл поменять пиджаки. Мама увидела зеленый пиджак, вся покраснела и начала было

произносить «Фу!» Но Боб успел подбежать, закрыть ей рот рукой и тут же произвел перемену пиджаков. «Ах!» — услышал

Боб из маминых уст, как только убрал свою руку.

В тот момент Боб понял, что обладает особым даром. Он с легкостью может менять свой цвет. Немного

потренировавшись, он научился сбрасывать свои пиджаки за считанные секунды.

Сам Боб не понимал природу своей способности к изменениям, но она ему очень нравилась. Теперь он в любое время

мог стать любого цвета и таким образом угодить всем.

Его умение менять пиджаки способствовало его быстрому продвижению на руководящие позиции. Он нравился всем.

Потому что все думали, что он такой же, как они. Однажды Боб стал главой целого города.

Его инаугурационная речь была блестящей. Те, кто любил зеленое, решили, что он тоже любит зеленое. Любители

желтого решили, что нашли в нем единомышленника. А мама по-прежнему была уверена, что Боб носит только синее. И

только он сам знал, что все время меняет эти цвета.

Было непросто. Но усилия того стоили. Потому что в конце речи все сказали: «Ах!»

Многоцветная жизнь Боба продолжалась до тех пор, пока однажды люди в желтом не ворвались в его кабинет. «Мы

задержали преступника. Он должен быть наказан», — закричали они. К столу вытолкали какого-то мужчину. Боб был

потрясен увиденным. На парне вообще не было пиджака. Он был в футболке!

«Оставьте нас», — велел Боб, и желтые пиджаки удалились. «Где твой пиджак?» — спросил мэр нарушителя. «Я не

ношу пиджаки».

«У тебя нет ни одного пиджака?» «Мне они не нужны».

«Не нужны? Но пиджаки нужны всем. Так, так, так... Так здесь все устроено».

«Но я не местный».

«Какие же пиджаки носят в твоей местности?»

«Там нет пиджаков».

«Никаких?»

«Никаких».

Боб посмотрел на незнакомца с удивлением. «А что если это не понравится окружающим?»

«Я не ищу их одобрения», — был ответ.

Такого Боб никогда не слышал. Он даже не знал, что сказать. Он ведь никогда не видел человека без пиджака.

Чужестранец, однако, опять заговорил.

«Я пришел, чтобы сказать: вы не должны стараться угождать всем подряд. Я пришел рассказать вам истину».

Даже если Боб когда-то и слышал что-то об истине, он уже давно это забыл. «А что такое истина?» — спросил он.

Но еще до того, как незнакомец успел ответить, с улицы донеслись крики толпы: «Убей его! Убей его!»

У мэрии собралась толпа. Боб подошел к окну и увидел толпу в зеленых пиджаках. Быстренько надев зеленый пиджак, Боб заявил: «Я не нахожу ничего дурного в этом человеке!»

«Фу-у-у-у!» — завопила толпа. При звуках ненавистного слова Боб отшатнулся от окна.

Тут в кабинет опять ворвались желтые. Увидев их, Боб опять поменял пиджак и сообщил: «Он невиновен».

«Фу-у-у.у!» — закричали желтые. Боб заткнул уши, чтобы не слышать.

Он снова обратился к человеку без пиджака: «Кто ты такой?» Незнакомец ответил: «А ты кто?»

Боб и сам не знал. Но вдруг захотел понять. Только вот мама, услышав крики, прибежала в офис. Инстинктивно Боб

сменил пиджак на синий. «Он не наш человек», — сказала мама.

«Но...но...»

«Убей его!»

Поток проклятий доносился со всех сторон. Боб опять заткнул уши и взглянул на человека без пиджака. Тот молчал.

Боб мучительно искал выход. «Я не могу и им угодить, и тебя освободить!» — закричал он, преодолевая рев толпы.

Человек без пиджака молчал.

«Я не могу угодить и тебе, и им!»

Незнакомец не проронил ни слова.

«Говори же!» — потребовал Боб.

Человек без пиджака произнес одно лишь слово: «Выбирай». «Я не могу», — сказал Боб. И тут же закричал:

«Забирайте его, я умываю руки!»

Но даже он понял, что, отказавшись делать выбор, он уже сделал его. Человека увели. Боб остался один. Один со

своими пиджаками.

18. Когда нарушается привычный ход дел

Беспокоиться или довериться?

И как не доставало вина, то Матерь Иисуса говорит Ему: вина нету них.

Иоанна 2:3

Ты на свадебной вечеринке своих лучших друзей. Они мечтали об этом дне с детства, и вот он настал. Церемония

бракосочетания была великолепной, праздник удался на славу. Благословение новобрачных в церкви прошло безупречно.

Клятвы в верности звучали как нельзя искренне. Замечательный день!

«Я возьмусь за организацию вечеринки», — вызвался ты. План был отличным. Ты нанял музыкантов, снял зал, заказал

еду, украсил помещение и попросил тетю Берту испечь праздничный торт.

И вот музыка играет, народ кружится в танце, но почему-то нигде не видно тети Берты. Все в порядке, но нет

свадебного торта. Ты хватаешь телефон и набираешь ее номер. Она спит. Она решила, что свадьба на следующей неделе.

О Боже! Что же теперь делать? Вот это сюрприз! Все в порядке, но торт...

Знакомая ситуация?

Очень может быть. Именно перед такой дилеммой оказалась мать Иисуса Мария. Свадьба в полном разгаре. Все

празднуют. Но вино закончилось... В те времена вино на свадьбе было столь же важно, как сегодня свадебный торт. Можешь

представить, что на вечеринке после бракосочетания не будет торта? А они не могли представить ее без вина. Это было

свидетельство уважения к своим гостям. Отсутствие вина на свадьбе выглядело как оскорбление гостей.

Можно сказать, что Мария оказалась перед лицом своего рода социальной проблемы. Пиковая ситуация. Незавидное

положение. Привычный ход дел нарушен. Звонить 911, конечно, вряд ли стоит, но и конфуза не избежать.

Подумай, ведь большинство неурядиц, с которыми нам приходится сталкиваться, примерно того же калибра.

Довольно редко нас занимают проблемы национального или мирового значения. Вряд ли опасность наших ситуаций

измеряется по шкале Рихтера. Как правило, волны наших испытаний разбиваются не о гигантские прибрежные скалы, а о

галечный пляж. Опоздали на собрание. Что-то забыли в офисе. Подчиненные не сделали вовремя отчет. Почта потерялась.

Пробки на дорогах. Эти «волны» не представляют собой угрозу для жизни. Хотя в принципе могут. Одной искорки бывает

достаточно, чтобы запалить фитиль мощнейшей бомбы. То, что начинается с одной снежинки, может превратиться в сход

снежной лавины. Если, конечно, вовремя не принять мер.

Именно поэтому и стоит обратить внимание на поведение Марии. Она предлагает конкретный план по разрешению

бытовой неурядицы. «Говорит Ему: вина нет у них» (Иоан. 2:3). И все. Ничего не усложняет. Просто определяет свою нужду и

перекладывает ее на Христа.

«Правильная постановка проблемы - это уже половина решения», - говорил Джон Дьюи. Марии бы эта фраза

наверняка понравилась, потому что именно это она и делала. Она определила проблему.

Она могла бы отреагировать эмоционально: «Вы что, не в состоянии предусмотреть, сколько надо вина? Оно уже

кончилось! И кто виноват? Ваши организаторы ни на что не годятся! Все приходится делать самой!»

Или она могла впасть в другую крайность: «Это моя вина. Я неудачница. Некого винить кроме себя самой. Я это

заслужила. Если бы я только лучше изучала кулинарные науки. И в жизни у меня полная разруха. Давайте, окажите миру

услугу. Свяжите меня и отправьте на галеры. Я того достойна».

Так легко порой сосредоточить свое внимание на проблемах, а не на решениях. Мария поступила иначе. Она поняла

суть вопроса, оценила его и перепоручила решение правильному человеку. «Я знаю кого-то, кто не подведет!»

«И как недоставало вина, то Матерь Иисуса говорит Ему: вина нету них» (Иоан. 2:3).

Обрати внимание: она обратилась со своим вопросом к Иисусу прежде, чем к кому-либо еще. Один друг рассказывал

мне, как он стал свидетелем довольно напряженного заседания церковного совета. Там было больше споров, нежели

согласия. И уже после довольно продолжительной дискуссии кто-то вдруг предложил: «А почему бы нам не помолиться об

этом?» И тут же услышал в ответ: «Думаете, уже пора?»

Почему же мы думаем о молитве как о последнем спасательном круге и не рассматриваем ее как самую первую

возможность разрешения ситуации? Я думаю, есть две причины: чувство независимости и чувство собственной

незначительности.

Иногда нам действительно удается быть независимыми. И мы начинаем думать, что сами можем справиться со всеми

вызовами жизни.

Моя третья дочь уже умеет плавать. Это значит, что все три как минимум уже умеют ходить. И все трое умеют

плавать. Две из трех уже ездят на велосипеде. Всякий раз, достигнув чего-либо, они с удовольствием подчеркивают:

«Смотри, пап, я уже могу сама!» Конечно, мы с Деналин восторгаемся всеми достижениями своих дочек. Их подвижность, стремление к зрелости характера похвальны, но все-таки лично я надеюсь, что они никогда не повзрослеют до такой

степени, что отец им станет совсем не нужен.

У Бога в отношении нас те же самые чувства.

Бывает, что мы, наоборот, представляемся сами себе не независимыми, а незначительными. «Ну, конечно, — думаем

мы, — Мария могла являться со своими проблемами перед Иисусом. Она же Его мать. Но какое Ему дело до меня? К тому же

Ему придется иметь дело с голодом и мафией. А я не хочу нагружать Его своими проблемами».

Если ты думаешь подобным образом, могу я поделиться с тобой своим любимым стихом из Библии? (Конечно, могу.

Ведь это же я пишу книгу.) Мне он так нравится, что я даже написал его на первой странице моей Библии.

«Он вывел меня на пространное место и избавил меня, ибо Он благоволит ко мне» (Пс. 17:20).

Ты думаешь, Он спас тебя, потому что ты такой хороший? Потому что ты творишь много добра, порядочно себя

ведешь и неплохо выглядишь? Извини. Если бы причина была в этом, то ты потерял бы свое спасение тут же, как только твой

голос наполнился бы раздражением, а поступки стали бы не столь впечатляющими. Есть много объяснений Божьему

спасению. Бог сделал это, чтобы прославить Себя Самого. Чтобы восстановить справедливость. Чтобы продемонстрировать

Свое всемогущество. Но одна из самых приятных причин, почему Он тебя спас, — Его любовь. Он любит тебя. Он в восторге

от тебя. Ему нравится, когда ты рядом. Он считает, что ради тебя Ему иногда стоит спускаться со Своих вершин. «Как жених

радуется о невесте, так будет радоваться о тебе Бог твой» (Ис. 62:5).

Если бы у Бога был холодильник, Он бы повесил на него твою фотографию. Если бы у Него был бумажник, твоя

карточка была бы и там. Он дарит тебе цветы каждой весной и восход солнца — каждое утро. Когда бы ты ни захотел

поговорить с Ним, Он всегда готов выслушать. Вся Вселенная принадлежит Ему, но Он выбрал именно твое сердце. А

рождественский подарок, что Он прислал тебе в Вифлеем? Открой глаза, друг. Он сходит по тебе с ума.

Последнее, о чем тебе стоит беспокоиться, что ты надоешь Богу. И все, что тебе нужно, это сосредоточиться на том, чтобы исполнять то, что Он говорит. Поразмышляй о взаимосвязи событий, описанных в следующем стихе: «Иисус говорит

им: наполните сосуды водою. И наполнили их до верха. И говорит им: теперь почерпните и несите к распорядителю пира. И

понесли. Когда же распорядитель отведал воды, сделавшейся вином, — а он не знал, откуда это вино, знали только

служители, почерпавшие воду, — тогда распорядитель зовет жениха» (Иоан. 2:7-9).

Видишь взаимосвязь? Сначала кувшины наполняют водой. Иисус велит слугам нести воду (а не вино) к распорядителю

пира.

Знаешь, если бы я был слугой, я бы не захотел выполнять такой приказ. Как это поможет решить проблему? И что мне

хозяин скажет, когда я принесу ему воду? Но те слуги были то ли слишком наивны, то ли слишком доверчивы. Они сделали в

точности, как им сказал Иисус. И проблема была решена. Обрати внимание, вода стала вином после того, как они

продемонстрировали послушание, а не до того.

А если бы слуги отказались? Если б заявили: «Ни за что!» А если бы ты отказался? Пришел бы к Иисусу, сообщил о своем

положении, а потом не захотел бы сделать то, что Он скажет.

Такое бывает. В конце концов Бог часто просит предпринимать странные дерзкие шаги. Денег мало, а Он говорит

отдать, что есть. Тебя обидели, а Он просит простить обидчика. Кто-то не выполнил данное поручение, а Он просит

сохранять терпение. Ты никак не можешь найти Бога в молитве, а Он советует продолжать молиться.

Конечно, это повеления не для духовных слабаков. Хотя Он никогда не попросит сделать что-либо, что ты не можешь.

Поэтому дерзай. В следующий раз, когда нарушится привычное течение дел, последуй примеру Марии.

Определи суть проблемы. (Это уже половина ее решения.)

Сообщи о ней Иисусу. (Он будет счастлив помочь.)

Сделай то, что Он скажет. (Не важно, насколько странным покажется Его совет.) И не забудь купить тетушке Берте новый календарь.

19. Твое место в Божьем оркестре

Работать или развлекаться?

Там приготовили Ему вечерю, и Марфа служила, и Лазарь был одним из возлежавших с Ним.

Мария же, взяв фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса

и отерла волосами своими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мира.

Иоанна 12:2,3

В подростковом возрасте я потратил два года, таская военного типа тубу для игры в школьном оркестре. Мама так

хотела, чтобы я обучился нотной грамоте... В хоре все места были заняты, а в оркестр был нужен человек, чтобы играть на

тубе. Я записался. Вряд ли можно сказать, что я нашел в этом занятии Божье призвание, но какой-то жизненный опыт

приобрел.

Так начались мои свидания с этой медной «завитушкой».

Я быстро смекнул, что если ты ничего не понимаешь в музыке, то надо просто держать губы у рожка и делать вид, будто дуешь в него.

Еще я запомнил несколько фактов относительно музыкальной гармонии. Именно этим «учением» я и намерен вас

нагрузить.

В оркестре я маршировал рядом с барабанщиком. Бум-бум-бум. Какие чудные звуки! Глубокие, несколько глуховатые, чем-то похожие на раскаты грома. В хорошей маршевой музыке нет ничего лучше звука ударных. Бум-бум-бум.

В конце моей шеренги шагали флейты. О, что это за возвышенные звуки! Словно райские шепотки небес...

Передо мной в передней шеренге шел один Трубач. Настоящий музыкант, до мозга костей. Пока другие бегали с

мячом вокруг баскетбольной сетки или лазали где-нибудь по заборам, этот играл на трубе. И добился своего.

Его было слышно за пятьдесят ярдов. Его труба поднимала дух. Под его трубу поднимали флаг. Он бы своей игрой мог, наверное, сорвать крышу со стадиона, если бы она там была.

Звучание флейт и труб очень сильно отличается. (Знал это? Я же сказал, что многому научился в оркестре.) Флейта

будто шепчет. Труба вопит, что есть сил. Флейта успокаивает. Труба возбуждает. Труба хороша как никакой другой

инструмент (конечно, в ограниченных дозах). Человек может быть одурманен ее пением. Но затем ты почувствуешь

потребность в более мягком звучании, более нежном. И тогда стоит послушать флейту. Но даже эти чарующие звуки могут

показаться пустыми без четкого ритмического сопровождения. Поэтому в оркестре необходимы ударники.

Сама по себе ударная установка вряд ли восхитит тебя своим звучанием. Ты когда-нибудь видел оркестр или

музыкальную группу, состоящую из одних барабанщиков. Ты бы пошел на их концерт? Скорее всего, нет. А хотел бы ты, чтобы оркестр оказался без ударных, труб или флейт?

Нежной флейте

нужна

нахальная труба,

которой нужен

четкий ритм ударных,

которым нужна

нежная флейта,

которой нужна

нахальная труба.

Уловили мысль? Ключевое слово «нужен» («нужна»). Они все нуждаются друг в друге. Они и сами по себе могут

исполнять музыку. Но все вместе они исполняют волшебную музыку.

Признаюсь, что сегодня в церкви я вижу примерно то же самое, что два десятка лет назад увидел в нашем школьном

оркестре. Потребность друг в друге. Не все мы играем на одних и тех же инструментах. Одни звучат помягче, другие

посолиднее. Одни шагают в задних шеренгах, другие идут впереди оркестра. Не все мы производим похожие звуки. Одни

играют громче, другие тише. И не у всех одинаковые музыкальные способности. Одни и за пятьдесят ярдов перевернут у

тебя все внутри своим соло на трубе. Другие годятся только на подпевки. Но для каждого есть место.

Одни стучат на ударных (как Марфа).

Другие пиликают на флейте (как Мария).

У некоторых получается и на трубе (например, у Лазаря).

Марфа, Мария и Лазарь были Иисусу чем-то вроде семьи. После воскрешения Лазаря было решено устроить

торжественный обед в честь Христа. Так они решили Его отблагодарить (см. Иоан. 12:2).

Там не было споров о том, кто сядет на лучшее место. Никто не возмущался поведением друг друга. Не старался

подчеркнуть собственную исключительность. Все трое трудились вместе ради одной цели. Но каждый шел к ней своим

особенным путем. Марфа служила. Даже близко никого к себе не подпускала. Мария поклонялась. Она помазала Господа

удивительным маслом, благоухание которого наполнило весь дом. А Лазарю после случившегося было что рассказать. И он, конечно, выступил с речью.

Три человека. У каждого свои способности, свои таланты. Но все одинаково ценны. Подумай об этом. Смогла бы эта

семья обойтись хотя бы без одного из них?

А сегодня можем ли мы представить Евангелие хотя бы без кого-то из этих трех?

В каждой церкви должна быть Марфа. Убери ее одну, и тебе потребуются сотни Марф. Марфа всегда готова закатать

рукава и приняться за работу. Из-за таких Марф церковный бюджет сводит концы с концами, дети во время служения всегда

под присмотром, а новое здание общины уже почти построено. Мы обычно не ценим этих Марф. До тех пор пока не находим

их рядом. И вот тогда все эти Марии и Лазари начинают болтаться туда-сюда в поисках каких-нибудь ключей, обогревателей

и проекторов слайдов.

Марфы в наших церквях подобны кроликам с батарейкой «Энерджайзер». Идут, идут и идут... Все время что-то

делают, делают, делают... У них запас сил, как запас воды в горбах верблюда. Они не ищут возможности оказаться на виду, а

потому редко срывают аплодисменты. Не то чтобы им совсем не хочется. Просто они свободны от этой зависимости.

У Марфы своя миссия. В действительности если у них и есть слабость, так это стремление преувеличивать значимость

церковных дел по сравнению со значимостью Самого Иисуса. Помните, как Марфа в Библии повела себя однажды именно

таким образом? Еще молодая Марфа пригласила еще молодого Иисуса на ужин. Иисус принял приглашение и привел с Собой

еще двенадцать учеников.

Лука пишет, что Мария сидела без дела в то время, как Марфа кипела от злости. Она разозлилась потому, что ее

сестра (о, ужас!) расположилась у ног Иисуса. Какое непрактичное поведение! Какое неуместное! Какое бессмысленное! Как

можно просто сидеть и болтать с Иисусом, когда нужно печь хлеб, накрывать на стол и спасать души? Марфа нажаловалась

Учителю: «Или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне» (Лук. 10:40).

Вот это да! А мы разве не бываем вспыльчивыми и раздражительными? Вдруг ни с того ни с сего, вместо того чтобы

служить Иисусу, Марфа начинает предъявлять Ему претензии. В комнате воцаряется тишина. Ученики округляют глаза.

Мария краснеет от стыда за сестру. А Иисус говорит. Он обращается не только к той Марфе из Вифании, а ко всем остальным

Марфам, решившим, что ударная установка — единственный инструмент в оркестре.

«Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая

не отнимется у нее» (Лук. 10:41,42).

Очевидно, Марфа поняла, что к чему, потому что чуть дальше мы видим, как она опять принимается служить Иисусу.

«Там приготовили Ему вечерю, и Марфа служила, и Лазарь был одним из возлежавших с Ним. Мария же, взяв фунт

нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги Его; и дом наполнился

благоуханием от мира» (Иоан. 12:2,3).

Появлялась ли Мария на кухне? Нет, она все это время играла на флейте перед Иисусом. Поклонялась. Она так любила

это занятие. Но к тому времени даже Марфа уже не возражала. Она осознала, что в жизни есть также место хвале и

поклонению, то есть тому, что делала Мария. А какое же ее участие в подготовке ужина? Она купила коробочку очень

дорогих духов, вылила их на ноги Иисуса, а потом отерла ноги своими волосами. Ароматы наполнили дом, точно так же, как

дух поклонения наполняет церковь.

Раньше бы Марфа возмутилась. Слишком щедрый, расточительный, экстравагантный поступок. Однако сейчас она уже

знала, что в Царстве Божьем есть место жертвенному служению. И есть место экстравагантному поклонению.

У Марий есть дар хвалы. Они не просто поют, они поклоняются. Они не просто приходят в церковь, они воздают хвалу.

Они не просто говорят о Христе, они отражают Его.

Марии живут, уже будучи одной ногой на небе. И им не так-то легко «спускаться на землю», хотя порой и приходится.

Иногда им нужно напоминать о неоплаченных счетах, о невыученных уроках. Однако будь осторожен с напоминаниями

такого рода. Флейты, они ведь такие хрупкие. Тонкие души, нежные сердца. Если вдруг они нашли себе место у ног Иисуса, не прогоняй их. Уж лучше попроси помолиться и за тебя.

Я часто так поступаю. Когда вижу какую-нибудь Марию (или Майкла), говорю: «Слушай, а как мне попасть в твой

молитвенный список?»

Каждая церковь отчаянно нуждается в Мариях.

Они нужны нам, чтобы молиться за наших детей.

Они нужны нам, чтобы вдохнуть страсть в прославление.

Они нужны, чтобы писать песни хвалы и поклонения.

Они нужны нам, чтобы опускаться на колени в молитве, рыдать и воздевать к небу руки.

Они нужны нам, потому что сами мы порой забываем, как сильно Бог любит поклонение. Марии этого никогда не

забывают. Они знают: Бог хочет быть известен как любящий Отец. Они знают: самое любимое занятие Отца - усадить детей

рядом и провести с ними время.

Они очень хорошо это знают.

Но и им нужно быть настороже. Стоит размышлять над тем, что написано в Евангелии от Луки (б:4б): «Что вы зовете

Меня: Господи! Господи! — и не делаете того, что Я говорю?».

Мариям нужно помнить, что служение — это тоже поклонение.

Марфам нужно помнить, что поклонение — это тоже служение.

А Лазарю? Ему стоит напоминать себе, что не каждый способен играть на трубе.

Насколько я помню, Лазарь за тем ужином вообще ничего не делал. Он берег себя для последующих событий. Читай

внимательно: «Многие из Иудеев узнали, что Он там, и пришли не только для Иисуса, но чтобы видеть и Лазаря, которого Он

воскресил из мертвых. Первосвященники же положили убить и Лазаря, потому что ради него многие из Иудеев приходили и

веровали в Иисуса» (Иоан. 12:9-11).

Ух, ты! Благодаря Лазарю многие «веровали в Иисуса»! Лазарь исполнил соло на трубе. Он был живым свидетельством.

Да еще каким!

«Я был неплохим парнем, - рассказывал он. — Всегда платил по счетам. Любил сестер. Наслаждался общением с

Иисусом. Но я не был Его настоящим последователем. Не был к Нему так близок, как Петр и Иаков, и все эти ребята.

Держался на расстоянии. Ничего личного, просто не хотел, чтоб они увели меня вместе с собой.

И тогда я заболел и умер. По-настоящему умер. Весь, полностью. Стал холодным как камень. Безжизненным, бездыханным. Лежал в могиле. А потом Иисус велел мне выйти. Я услышал Его слова, и мое сердце забилось, душа ожила, и

я вернулся к жизни. И я хочу вам всем сказать: Он может то же самое сотворить и с вами!» .

Марфе Бог дал служение ударника. Марии — флейтиста. А Лазарю — трубача. Он встал в центре сцены и исполнил

свое соло.

У Бога по-прежнему есть трубачи. Он по-прежнему поднимает людей из глубоких могил. Он по-прежнему

обеспечивает людей свидетельствами, поверить в которые порой нелегко, -слишком уж они хороши, чтобы быть правдой.

Но не у каждого есть такая драматическая история. Кому нужен оркестр, состоящий из одних труб?

Кто-то привел человека к спасению. Кто-то воодушевил уже спасенного. Кто-то помог ему двигаться дальше по пути

веры. Все нужны.

Если Бог призвал тебя быть Марфой, служи! Будь живым напоминанием остальным, что помощь больным может быть

евангелизацией и кормление голодных — поклонением.

Если Бог призвал тебя быть Марией, поклоняйся! Напоминай остальным: чтобы быть святым, не обязательно быть все

время занятым. Побуждай нас своим примером время от времени оставлять кафедры, откладывать мегафоны и пребывать в

тишине перед Господом.

Если Бог призвал тебя быть Лазарем, свидетельствуй! Напоминай, что и нам есть что рассказать. И у нас кто-то из

ближних был потерян и вот нашелся. Мы и сами были мертвы и воскресли.

У всех у нас есть свое место за столом.

За исключением одного. В доме Марфы один человек так и не смог найти себе место. Хотя и был с Иисусом дольше, чем все остальные. Иуда. Он был вор. Когда Мария изливала на ноги Иисуса ароматы, он симулировал духовность: «Лучше

бы все это продать, а деньги раздать нищим». Но Иисус знал сердце Иуды и защитил Марию. Годы спустя Иоанн, который

также узнает сердце Иуды, расскажет нам, что тот был вор (Иоан. 12:6). Что все время, будучи рядом с Христом, он запускал

свою руку в их общую кассу. И ароматы он предлагал продать, потому что уже представлял, как сможет нагреть руки на этой

сделке.

Грустный конец прекрасной истории. Однако закономерный конец. В каждой церкви есть такие, как Марфа, — они

служат людям. Есть такие, как Мария, — они поклоняются. Есть свои Лазари, они свидетельствуют о Божьих делах.

Но есть и Иуды: берут, берут, берут... И никогда не возвращают. Ты случайно не Иуда? Я стараюсь спросить, чтобы

вопрос прозвучал осторожно, но в то же время честно. Ты рядом с

Христом, но вдалеке от Его сердца? Сидишь за столом с мрачным видом? Все время критикуешь дары других и так

редко используешь свои? (Если вообще используешь.) Пользуешься церковью, но никогда не помогаешь ей? Другие дают

жертвенно, а ты - скудно? Ты случайно не Иуда?

Берешь, берешь, берешь... И ничего взамен. Если это так, то ты в этой истории Иуда.

Если ты Марфа, крепись. Бог видит твое усердие.

Если ты Мария, воодушевись. Бог принимает твое поклонение.

Если ты Лазарь, будь сильным. Бог почтит твою веру. А если Иуда - берегись. Бог знает о твоем эгоизме.

20. Расточительная любовь

Заслужить или получить?

Иисус сказал им в ответ: вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал.

Иоанна 6:29

Неверие производит на свет странных уродцев.

* * *

Одна женщина боялась лететь на самолете. Спустя какое-то время ее спросили, сильно ли она нервничала. «Нет, —

последовал ответ, — я так и не села в кресло».

* * *

Один царь отправился в дальнюю поездку и оставил свой дворец на попечение слуги. У царя был сокол. Слуга никогда

не видал таких птиц, а увидев, решил, что это попугай, родившийся на свет уродцем. Из сострадания к птице он обрезал ей

когти, подравнял напильником клюв, и она действительно стала больше походить на попугая.

* * *

Жил-был один прекрасный принц, который однажды влюбился в простую служанку. Она была совсем не красива, а

потому не поверила в его любовь. «Как ты можешь меня любить? — спросила она. — Я не красива, не богата, не знатна».

«Просто люблю и все», — сказал принц.

И попросил выйти за него замуж. Она все еще не могла поверить в его любовь, но согласилась. «Я выйду за тебя, буду

прибираться в доме, готовить тебе еду, воспитывать детей».

«Но я хочу на тебе жениться не из-за того, что ты будешь делать в моем доме, а потому что люблю тебя».

Они поженились. Она убиралась в доме, готовила пищу, возилась с детьми. А он ее любил. Но однажды бывшая

служанка бросила принца. Потому что, как она сказала своей подруге, так и не смогла поверить, что муж ее действительно

любит.

* * *

Перед нами три человека. Все они не смогли поверить. Женщина не смогла получить удовольствие от полета, потому

что не доверяла «этим самолетам». Слуга искалечил сокола, потому что никогда раньше ничего подобного не видел. И еще

одна женщина, потерявшая любовь своей жизни, потому что старалась заработать то, что ее муж был готов дать ей даром.

Неверие производит на свет странных уродцев. Его дети несчастны в путешествии, слепы к красоте, неспособны

рассмотреть настоящую любовь. Эти дети никак не могут расслабиться под сенью Его благодати. Эти дети все время

подрезают и подпиливают величие Его любви. Эти дети слышат Его предложения, но все время ищут скрытый смысл, тайный

мотив.

Чувства таких детей описаны в Евангелии от Иоанна. Иисус начинает так «Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную, которую даст вам Сын Человеческий, ибо на Нем положил печать Свою Отец, Бог» (Иоан.

6:27-29).

Иисус все жизненные битвы сводит к противоборству двух начал. Мы ищем либо пищи тленной, либо пищи вечной.

Первая пища временна. Это все наши достижения, награды, успехи... Все это останется в нашей могиле. Тленная пища.

Вечная пища и есть вечная. Все понятно. Вот только как нам ее найти? Что ж, читайте: «...Которую даст вам Сын

Человеческий». Ты ее не купишь, не обменяешь, не заслужишь. Это подарок. Просто иди в самолет и садись. Отвяжи сокола и

любуйся его полетом. Прими любовь принца и наслаждайся ею.

Просто поверь.

Но слушавшие Иисуса Его совсем не поняли. Смотри, что они спрашивают: «Что нам делать, чтобы творить дела

Божий?» (Иоан. 6:28). Вот он, друзья, вопрос неверия. «Да, я знаю, Он сказал, что все дает даром. Но все-таки, как мне

отблагодарить за хлеб? Рассчитаться за мясо? И сколько нужно отстоять в очереди, чтобы получить эту самую вечную пищу?»

Они ничего не поняли. Разве Иисус не сказал, что эту еду им «даст Сын Человеческий».

Представь, что я тоже ничего не понял из этих объяснений. Ты даришь мне подарок. Например, новый галстук. Я

достаю его из коробки и рассматриваю. Благодарю и тут же тянусь за кошельком. «Сколько я тебе должен?»

Ты думаешь, я шучу. «Это подарок, — повторяешь ты. — Ты мне ничего не должен».

«Конечно, я понимаю.— Но тут же доказываю, что так ничего и не понял: — Ничего, если я выпишу чек?»

Ты в замешательстве. «Да я не хочу, чтобы ты мне платил. Я хочу, чтобы ты просто взял подарок».

«О, все ясно, — догадываюсь я. — Может, сделать какую-то работу по дому? Как бы в обмен на галстук?»

«Ты что, совсем ничего не понимаешь, — продолжаешь ты уже довольно твердо. — Я просто хочу дать это тебе. Это

подарок. Ты не можешь купить подарок».

«О, прости меня, — спешу я загладить свою вину. — Может, я просто пообещаю купить и тебе галстук?»

И вот ты уже начинаешь злиться. Пытаясь купить твой подарок, я обесценил твою доброту. Я лишил тебя радости

даяния. Как часто мы лишаем Бога радости.

Ты когда-нибудь думал, какое оскорбление мы наносим Богу, стараясь отплатить за Его доброту? Бог любит

добровольно дающего потому, что Он Сам дает всегда добровольно. Если мы, будучи злы, получаем удовольствие, делая

подарки другим, то уж насколько больше радуется Он? Если мы, люди, обижаемся, когда другие пытаются превратить наш

дар во взятку, то уж насколько больше страдает Он?

Попробуй как можно медленнее прочитать ответ Иисуса на вопрос: «Что нам делать, чтобы творить дела Божий?»

«Иисус сказал им в ответ: вот дело Божие...» (Иоан. 6:29).

Ты уже видишь, как люди наклоняются, чтобы получше расслышать ответ? Сердце учащенно бьется. «Что же Он

заставит нас делать? Больше молиться? Больше давать денег? Учиться? Путешествовать? Выучить наизусть Тору? Чего же Он

от нас хочет?» Таков коварный план дьявола. Вместо того чтобы увлечь нас прочь от мыслей о благодати, он вынуждает нас

сомневаться в ней или стараться ее заслужить... А в итоге мы уж и сами перестаем понимать, что это за благодать такая.

Чего же все-таки Бог хочет от нас добиться? Какую работу мы должны сделать? Просто верьте. Верьте в Посланного

Им. «Вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал» (Иоан. 6:29).

Кто-то сейчас читает эти строки, качает головой и думает: «Ты хочешь сказать, что можно попасть на небо, не

совершив никаких добрых дел»?» Мой ответ: «Нет». Добрые дела тоже требуются. Кто-то другой читает и спрашивает: «Ты

хочешь сказать, можно попасть на небо с плохим характером?» Ответ снова отрицательный. Хороший характер тоже

необходим. Чтобы попасть на небо, нужны и добрые дела, и хороший характер.

Но тогда, увы! Мы оказались перед серьезной проблемой. У нас ведь нет ни того, ни другого.

О да. За свою жизнь ты успел совершить несколько достойных поступков. Но их недостаточно, чтобы попасть в рай. И

не важно, насколько жертвенными были твои действия. Всех твоих благородных даров также недостаточно, чтобы купить

билет на небо.

И характер у тебя не слишком хорош. Ты уж не обижайся. (Хотя, если хочешь, можешь обидеться.) Возможно, ты

очень благопристойный господин. Но благопристойности недостаточно для похода на небо. Те, кто видел Бога, знают: Он не

благопристойный, Он святой. «Старайтесь иметь... святость, без которой никто не увидит Господа» (Евр. 12:14).

Быть порядочным человеком неплохо. Замечательно платить все налоги, целовать детишек перед сном и ложиться

спать со спокойной совестью. Но в отличие от Христа ты все-таки не святой. Так как же тебе тогда оказаться на небе?

Просто поверить.

Согласиться. С тем, что вся работа уже сделана Иисусом. На кресте.

Просто поверить.

Принять благость Господа. Отказаться от собственных достижений и принять Его подвиг. Отказаться от собственной

благопристойности и принять Его святость. Приходить к Богу в Его имя, а не в свое собственное. «Кто будет веровать и

креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет» (Мар. 16:16).

Так просто? Так просто. Так легко? Да нет, было совсем нелегко. Крест был тяжелым, кровь — настоящей, цена —

слишком высокой. Будь там ты или я, мы бы тут же стали банкротами. Поэтому Он заплатил за нас. Можешь сказать: это

просто. Можешь сказать: это даром. Только не говори: легко.

А лучше называй вещи своими именами. Благодать.

21. Любимая Божья мечта

Разделение или единство?

Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь.

Иоанна 10:16

Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, —

да уверует мир, что Ты послал Меня... и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня.

Иоанна 17:21,23

Однажды в поездке я встретил одного человека. В руках он держал Библию.

«Ты верующий?» — спросил я его.

«Да», — ответил он довольно возбужденно.

Но я уже знал, что в таких ситуациях стоит быть осторожным.

«Непорочное зачатие?» «Признаю».

«Божественность Иисуса?» «Несомненно». «Смерть Христа на кресте?» «Он умер за всех людей».

Возможно ли такое? Лицом к лицу я столкнулся с настоящим христианином? Возможно. Но на всякий случай я

продолжил свои вопросы.

«Духовное состояние человечества?»

«Грешник, нуждающийся в благодати».

«Определение благодати?»

«Бог сделал для человека то, что он сам сделать не мог». «Возвращение Христа?»

«Неотвратимо грядет». «Библия?»

«Боговдохновенна». «Церковь?» «Тело Христа».

Мне это определенно нравилось. «Консерватор или либерал?»

Он, похоже, тоже заинтересовался. «Консерватор». Мое сердце учащенно забилось. «Деноминация?»

«Южные конгрегационалисты Святого Божьего Сына, диспенционалисты триединого Конвента». Так это ж моя!

«Исповедание?»

«Тысячелетнее царство. Восхищение до времени скорби. Не харизматы. Перевод Библии - короля Иакова.

Хлебопреломление — из одной чаши».

На глаза наворачивались слезы. Остался только один вопрос.

«Кафедра проповедника - деревянная или из оргстекла?»

«Из оргстекла».

Я отдернул руку и горделиво поднял голову. «Еретик!» - заявил я и зашагал прочь.

* * *

Слишком гротескно? Ну, может, совсем чуть-чуть. Подозрительность и недоверие часто прячутся за Божьим столом.

Методисты не доверяют баптистам. Церковь Христа избегает пресвитериан. Кальвинисты посмеиваются над армянскими

православными. Харизматы. Лютеране. Реформисты. За столом слышны братские пререкания и вздохи Отца.

Отец вздыхает потому, что у Него есть мечта. «Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне

привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь» (Иоан. 10:16).

У Бога только одно стадо. Каким-то образом мы упустили этот факт из виду. Религиозное разделение не Его идея.

Церковного франчайзинга и сектанства нет в Божьем плане. У Бога одно стадо. У стада один пастух. А если мы думаем, что их

много, то ошибаемся. Только один.

Нигде в Библии нам не сказано создавать единство. Говорится лишь о необходимости поддерживать уже

существующее единство. Апостол Павел увещевает нас «сохранять единство духа в союзе мира» (Еф. 4:3). Наша задача не

изобретать единство, а признавать его.

У меня две сестры и один брат. Мы наследники своих родителей, потому что родились в их семье. У нас одни и те же

отец и мать. Уверен, много раз бывало: они не хотели называть меня своим братом, однако ж не поддались этому желанию.

Так же дело обстоит и с верующими. Если я встретил кого-то, кто называет Бога Отцом, а Иисуса Спасителем, я

встретил брата или сестру. И не важно, как называется их церковь и деноминация.

Кстати, вы знаете, церковных названий, над которыми мы хихикаем, не существует на небе. В Книге Жизни рядом с

твоим именем не указана деноминация. Почему? Потому что не деноминация тебя спасла. И интересно, если деноминаций

нет на небе, тогда почему они есть на земле?

Что бы произошло (я знаю, это безумная идея, но все-таки), если бы все церкви в заранее оговоренный день

согласились поменять все свои названия на просто «церковь»? Что если бы все эти упоминания о деноминациях исчезли и мы

бы стали просто «христианами»? Тогда бы люди выбирали себе общину, руководствуясь не вывеской на входе, а состоянием

сердец прихожан. Тогда бы на вопрос: «В какую церковь ты ходишь?» мы бы указывали не деноминацию, а местоположение.

И тогда христиане были бы знамениты не тем, что их разделяет, а Тем, Кто их объединил. Богом Отцом.

Безумие? Возможно.

Но мне кажется, Богу бы понравилось. Ведь именно с этого Он и начал.

22. Бог мелочей

Поверить или похулить?

Я есмъ истинная виноградная лоза, а Отец Мой -виноградарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он

отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода.

Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам.

Иоанна 15:1-3

Всем нравится то, что делает Дебора Рикетс. Но никому не нравится то, как она это делает. Все любят результат, но

таких, кому бы нравился процесс, нет.

Дебора Рикетс — независимый консультант в сфере киноиндустрии. Хочешь, чтобы твой фильм был точен во всех

деталях? Хочешь, чтобы факты соответствовали действительности? Пошли свой сценарий этой бывшей библиотекарше и

увидишь, что случится с фактурой твоего шедевра.

В фильме, действие которого происходит в тридцатые годы, все должно выглядеть в точности как в тридцатые. У тебя

же в кино может появиться человек, которого в те годы не было, или прозвучать песня, которая тогда еще не была написана.

Такие ошибки случаются.

В фильме «В поисках утраченного ковчега», согласно показанной карте, полет Индианы Джонса проходит над

Таиландом. Действие фильма разворачивается в 1936 году, а до 1939-го Таиланд назывался Сиамом. Проблема.

В «Крепком орешке» Брюс Уилисс звонит по таксофону из аэропорта «Дулз» в Вашингтоне. И мало кто обратил

внимание на надпись на телефонной будке: «Pacific Bell» (Буквальный перевод названия компании «Тихоокеанские звонки»; Вашингтон же находится на Атлантическом побережье США. — Прим. перев.).

Призвание Деборы Рикетс находить подобные несоответствия в фильмах. Ее можно назвать охотником за киношными

ляпами. Она выявляет такие ошибки, приводит сценарий в порядок и перепроверяет все еще раз. Она берет ответственность

за то, что недоглядели другие.

Ей приходится заботиться обо всяких этих пустяках ради качества сценария. Процесс не такой уж приятный, но

результат того стоит.

Бога тоже видели несколько раз за занятием подобными пустяками. Не то чтобы Бог так уж любит находить чужие

ошибки. Однако Ему нравится устранять все то, что препятствует нашему росту. Иисус называет Его Виноградарем, обрезающим и подстригающим ветки лозы. «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой — виноградарь. Всякую у Меня

ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода» (Иоан. 15:3).

Иисус произносит эти слова на пути с Последней вечери в Гефсиманский сад. Может, Он увидел лозу, свисающую с

какой-то ограды и вьющуюся вдоль стены. И вот приподнимает ветку и на ее примере объясняет устройство Вселенной. Бог

Отец — Виноградарь. Иисус — Лоза. А мы — гроздья.

В Палестине было множество виноградников. Их тщательно возделывали и выращивали отличный виноград. Но

стоило оставить эти плантации без присмотра, как они тут же заполоняли собой все вокруг. Поэтому виноградари обрезали

ветки лозы. Зачем? Чтобы плода было больше. Бог обрезает нас. Зачем? По той же самой причине.

«Я поставил вас, — объясняет Он, — чтобы вы шли и приносили плод» (Иоан. 15:16).

Добрый Виноградарь готов помочь ветвям приносить хороший плод. Какого плода хочет от нас Бог? Любви, радости, мира, долготерпения, благости, милосердия, веры, кротости, воздержания (см. Гал. 5:22,23). Это все плоды Духа. И их Бог

хочет видеть в нас. И как заботливый садовник Он отсекает и обрезает все, что мешает этому процессу.

Тренер смотрит в лицо своему воспитаннику-бегуну и говорит: «Мы можем побить этот рекорд, но вот что для этого

нужно». И оглашает новый режим тренировок.

Редактор смотрит на рукопись и заявляет: «Здесь есть неплохой потенциал, но вот это и это придется убрать». И автор

начинает стонать, как только видит в рукописи красные чернила.

Учитель музыки сообщает: «Я думаю, что ты сможешь выступить с этой пьесой на конкурсе, но тогда вот наше новое

расписание занятий». Увидев количество назначенных уроков, пианистка вздыхает.

Дебора Рикетс читает сценарий и говорит: «Ну что ж, неплохо. Но можно еще лучше».

Бог приподнимает ветку лозы и произносит: «Ты можешь приносит плод, но Я должен убрать несколько больных

листьев». Процесс довольно болезненный, но постепенно на земле появляется ковер из сухой листвы. Гордость. Тщеславие.

Испорченные отношения. Опасные возможности. Жажда мести.

Такой ли уж легкий этот процесс? Не думаю. Вот одно довольно серьезное заявление: «Всякую у Меня ветвь, не

приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода» (Иоан. 15:2). Глагол

«отсекает» — это греческое слово airo. У него как минимум два значения. Первое — «обрезать, отсекать». А второе —

«поднимать, приподнимать». Я думаю, что в данном случае применимы оба.

Прежде чем отрезать сухую ветку, Бог приподнимает ее. Садовник делает точно так же. Он изменяет положение

неплодоносящей ветви таким образом, чтобы она получала больше солнца и чувствовала себя более просторно. Виноград

не похож на тыкву или кабачки. Он не развивается, лежа на земле. Лучше всего он растет в свободном подвешенном

положении. Знающий виноградарь растягивает ветки вдоль какого-нибудь шеста, чтобы дать возможность растению

получать больше солнца и воздуха.

Возможно, вы видели, как садоводы перегруппировывают растения. Так же и Бог иногда перегруппировывает нашу

жизнь. Семья оставляет насиженное место и переезжает в другой город. Может, как раз для того, чтобы научиться доверять

Господу. Другой человек, всегда такой здоровый, вдруг заболевает. А вдруг это напоминание о необходимости полагаться

на Виноградаря? Финансовые поступления иссякают. Разве это не может быть Божьей попыткой приподнять тебя подальше

от земного и поближе к Себе? В церковный совет избираются люди, моральная чистота которых вызывает сомнение. Вполне

вероятно это попытка возбудить в окружающих ревность о пробуждении.

Бог «все соделал прекрасным... хотя человек не может постигнуть дел, которые Бог делает» (Еккл. 3:11). (Что-то я не

услышал ваших «Аминь».) Бог закончил Свои дела. Он занятой, очень активный садовник, поддерживающий чистоту на своем

участке и расчищающий его от камней. Он разбивает грядки, сажает семена. Тщательно осматривает растения, выдирает

сорняки. Ну а главное, Он добрый. Добрый Виноградарь, заботящийся о Своих посадках.

Что же делать нам? Мы ветви. Какой должна быть наша реакция? Ответ, который обычно дается в таком случае, звучит

довольно повелительно: «Приноси плод!»

Но так ли уж безупречен такой совет? Давайте искать ответ в самом саду. Если ветка не приносит плода, а садовник

прикажет ей приносить, что тогда? Или скажем, если ветка сама решит приносить плод, что-то изменится? Закрывает свои

шишковидные глазки, стискивает деревянные зубки и напрягается, что есть сил. И так пока кора не покраснеет. Думаешь, вырастет виноград? Не вырастет. Обрати внимание, сама по себе ветка не способна производить плод.

И ты не способен. Ты уже пытался. Закрыв глаза и стиснув зубы. «Сегодня я буду радостным!» — скрежетал ты.

«Буду терпеливым! Я становлюсь терпеливым прямо сейчас!»

«Ну ладно. Буду доброхотным даятелем. Где там мои коллекционные тарелки?»

Понимаешь, что я имею в виду? Ты не можешь выдавить из себя плод. Поэтому нигде в тексте Евангелия Иисус не

приказывает тебе идти и приносить плод.

Как это?

Да, Он нигде не повелевает тебе приносить плод. Давай, посмотри. Я уже проверил. Такого там нет. А что же Он тогда

велит нам делать? Читай сам. Евангелие от Иоанна, пятнадцатая глава:

«Пребудьте во Мне...» (ст. 4). «Если не будете на лозе...» (ст. 4).

«Кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода» (ст. 5).

«Кто не пребудет во Мне...» (ст. 6).

«Если пребудете во Мне и слова Мои в вас пребудут...» (ст. 7). «Пребудьте в любви Моей...» (ст. 9)-«Пребудете в любви

Моей...» (ст. 10).

Задача ясна? Держись поближе к Лозе. Пока ведешь себя так, будешь приносить плод. Жизнь течет через Лозу. Без нее

все наши ветки ничего не стоят. Иисус сказал так: «Ибо без Меня не можете делать ничего» (Иоан. 15:5).

Вот я думаю: легко ли автору сценария фильма отдать свою рукопись такому человеку, как Дебора Рикетс. Он же

знает, что она настоящий охотник за ошибками. Но он также знает, что в результате рассказанная им история получится

гораздо более правдоподобной.

И, уж конечно, нам нелегко отдать свои жизни Садовнику. Вот даже сейчас некоторым из вас чудится звук стригущих

ножниц. Да, это больно. Но мужайся: в результате ты станешь лучше.

К тому же, разве ты не рад, что Он посчитал тебя достойным Своего внимания?

23. Притча о сэндвич-рекламе

Твой путь или Его?

Я глас вопиющего в пустыне: исправьте путь Господу, как сказал пророк Исайя.

Иоанна 1:23

Трое мужчин выглядели серьезно как никогда. Только что мэр сообщил им о произошедшей катастрофе. «Дожди

размыли мост. Ночью несколько машин сорвалось в пропасть и утонуло в реке». «Что нам делать?» — спросил один.

«Вы должны встать на дороге и предупреждать водителей не поворачивать налево. Направляйте их по однополосной

дороге, что идет вдоль реки».

«Но там всегда такое движение! Такие скорости! Как мы сможем их предупредить?»

«На вас будут надеты вот эти знаки», — объяснил мэр. Он вытащил три двусторонних знака. Каждый представлял

собой два скрепленных между собой щита. Наподобие сэндвича. Щиты перебрасываются через плечи, один висит спереди, другой сзади. «Встанете на перекрестке, — продолжал мэр, — чтобы водители хорошо видели это предупреждение. А я тем

временем найду кого-нибудь, кто починит мост».

Мужчины отправились на опасный поворот и надели на себя выданные мэром знаки.

«Меня водители должны увидеть первым», — сказал один мужчина. Другие согласились. На его знаке было написано:

«Авария на мосту!» Он прошел несколько сотен ярдов перед поворотом и встал там.

«Вероятно, я должен быть вторым», - сказал мужчина, на «сэндвиче» которого значилось: «Сбавь скорость!»

«Верная мысль, — согласился третий постовой. — Я же встану там, у обрыва, чтобы люди, увидев меня, могли съехать

с этой опасной дороги на ту, что поуже». На его знаке было написано: «Проезд только направо!» И была нарисована стрелка, указывающая безопасное направление.

Итак, трое мужчин заняли свои места. На подъезде стоял первый человек-сэндвич, и водители могли прочитать:

«Авария на мосту!» Чуть дальше второй призывал: «Сбавь скорость!» И когда автомобилисты выполняли это требование, они

видели третий указатель: «Проезд только направо!» И хотя та дорога была довольно узкой, движение по ней было

безопасно. Сотни жизней были спасены тремя человеками-сэндвичами. Благодаря тому, что они хорошо потрудились, многие были избавлены от смертельной угрозы.

Но через пару часов троица устала и расслабилась.

Первый задремал прямо на посту. «Присяду где-нибудь так, чтобы проезжающие мимо могли видеть мой знак», —

решил он тогда. Он снял с себя «сэндвич» и прислонил его к большому камню на обочине дороги. А сам лег позади знака и

уснул. Во сне он обхватил рукой стоящий рядом знак таким образом, что закрыл слово «авария». Осталось: «на мосту!»

Второй «спасатель» особой усталости не чувствовал. Зато он переживал прилив самодовольства. Чем дольше стоял, тем более важным себя чувствовал. Пара человек даже остановились, чтобы поблагодарить парня за выполняемую им

миссию. «Мы бы погибли, если бы ты не предупредил нас», - восхищались они.

«Они правы, — думал «сэндвич», — сколько бы людей погибло, если бы не я».

Он уже даже начал думать, что сам столь же важен, как и висящий на нем знак. Поэтому он снял его, поставил на

землю, а сам просто встал рядом. Он даже не заметил, как закрыл собой одно из слов на знаке. Он стоял напротив слова

«скорость!», видно было только «Сбавь». Большинство водителей думали, что таким образом парень на обочине

рекламирует новое средство для похудения.

Третий «сэндвич» не устал и не был чрезмерно увлечен самим собой. Однако он начал сомневаться в сути послания на

знаке. «Проезд только направо!» - было написано там.

Надпись вдруг стала казаться ему слишком узкой, чересчур догматичной. «У людей должен быть выбор, - думал он. --

Кто я такой, чтобы говорить им, какой дорогой ехать, правой или левой?» Он решил изменить надпись на знаке. Он стер

слово «только», заменив его на «желательно».

«Все равно как-то резко», - посчитал он. Стер «желательно» и написал «предположительно».

Но и такая формулировка его не удовлетворила. «Люди могут обидеться. Подумают, будто я решил, что знаю что-то, чего не знают они».

Он долго думал, как же быть, и, наконец, заменил надпись совсем уж нейтральной фразой: «Проезд направо - одна из

двух возможных равноправных альтернатив».

И вот когда один уснул, другой начал демонстрировать себя, а третий изменил надпись на знаке, машины одна за

другой стали срываться в пропасть.

24. Обаяние святости

Вести за собой или вводить в заблуждение?

Он-то Идущий за мною, но Который стал впереди меня. Я недостоин развязать ремень у обуви Его.

Иоанна 1:27

Иоанна Крестителя сегодня никто бы не взял на работу. Ни одна церковь его бы даже близко к себе не подпустила. Он

бы непоправимо испортил имидж компании. Иоанн носил «одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих, и ел акриды и дикий мед» (Мар. 1:6). Кто же захочет каждое воскресенье встречаться с таким типом?

Проповедь его была столь же груба, как и его наряды: серьезный, безжалостный призыв к покаянию. «Ибо

приблизилось Царство Божие».

Иоанну было все равно, иудей ты, священник, баптист или то, другое и третье вместе. Ему было важно, чтобы ты

избавился от налипшей на тебя грязи и привел в порядок отношения с Богом. Потому что Господь грядет, а ты об этом, может, и не догадывался.

Уж точно, сегодня бы его на работу никто не взял. В его духовной тактике было мало такта. Стиль проповеди

оказывался недостаточно мягким. У него было мало друзей и слишком много врагов. Но знаешь что? Он обратил к Богу

тысячи. «И выходили к нему вся страна Иудейская и Иерусалимляне, и крестились от него все в реке Иордане, исповедуя

грехи свои» (Мар. 1:5).

Как тебе это? «...вся страна Иудейская и Иерусалимляне». Чем же объяснить такой отклик народа? Уж точно здесь

дело не в какой-то особой харизме, не в приятной внешности. И не в деньгах. И не в положении в обществе. У Иоанна ничего

этого не было. А что же тогда было? Одна лишь вещь. Святость.

Иоанн Креститель отделил себя от остальных людей ради одной лишь цели; быть голосом Христа. Вся его жизнь

сконцентрировалась на этом задании. Его одежда. Его диета. Его действия. Его требования.

Своим слушателям он напоминал Илию. А нам он напоминает о том, что святость привлекательна, в ней есть особое

обаяние. Тебе не нужно быть похожим на мир, чтобы повлиять на мир. Тебе не нужно походить на толпу, чтобы изменить

толпу. Тебе не нужно опускаться до их уровня, чтобы поднять их на свой уровень.

Не нужно тебе быть и загадочно таинственным, эксцентрично потусторонним. Тебе не стоит одеваться в шкуру

верблюда и поедать насекомых. Святость не должна быть какой-то придурковато-странной. Святость должна быть похожей

на Бога.

Хочешь отличаться от этого мира? Живи свято:

Будь верен жене.

Не обманывай начальство.

С соседями веди себя по-добрососедски.

На работе работай, а не жалуйся.

Плати по счетам.

Делай то, что должен, и наслаждайся жизнью. Живи так, как проповедуешь.

Обрати внимание на последнюю строчку в словах Павла из Первого послания к Фессалоникийцам (4:11,12):

«И усердно стараться о том, чтобы жить тихо, делать свое дело и работать своими собственными руками, как мы

заповедывали вам; чтобы вы поступали благоприлично перед внешними и ни в чем не нуждались».

Ваша тихая мирная жизнь побуждает неверующих вас уважать. Интересно, что было бы, если бы слова Иоанна

Крестителя расходились с его делами? Если бы он сам проповедовал покаяние, а жил абсолютно безнравственно? Призывал

к святости, а сам имел репутацию лгуна? Если бы жизнь Иоанна не согласовывалась с его проповедью, люди остались бы

глухи к его словам.

И мы бы остались глухи. Люди больше смотрят на то, как мы себя ведем, нежели на то, что мы говорим.

Однажды Франциск Ассизский пошел с проповедью в один город и позвал с собой молодого монаха. Новобранец был

счастлив.

И вот они вошли в город, вышли на главную улицу, свернули в переулки. На ходу перекидывались фразами с

торговцами, приветствовали горожан. И какое-то время спустя вышли из города другой дорогой и вернулись в свой

монастырь.

Молодой человек осмелился напомнить Франциску о цели их путешествия: «Вы забыли, святой отец, что мы пошли в

город проповедовать».

«Сын мой, — был ответ, — мы проповедовали. Нас многие видели. Пристально разглядывали. Оценивали наше

поведение. Слышали наши слова. Это и была наша сегодняшняя утренняя проповедь».

Иоанн был голосом Христа, но он был больше чем голосом. Он жил так, как говорил. Соединение слов и дел

представляет собой чудодейственную смесь. Когда же человек учит одному, а живет иначе, результаты бывают

разрушительны. Люди узнают, что мы христиане не потому, что мы себя так называем, а потому, что мы так живем.

Своим образом жизни мы сможем стать достойны этого имени. И ничего не получится, если попробуем изменить

жизнь, просто навесив на себя красивую вывеску. Вот еще одна иллюстрация этого правила.

Еврейская супружеская пара обсуждала, какое имя дать своему первенцу. В конце концов они пригласили раввина, чтобы тот пришел и рассудил их.

«В чем проблема?» — спросил раввин.

Жена начала первой: «Муж хочет дать мальчику имя своего отца, а я хочу дать ему имя моего отца».

«Как зовут вашего отца?» — спросил раввин у супруги.

«Иосиф».

«А вашего?» — спросил он у мужа. «Иосиф».

«Так в чем же проблема?» — не понял раввин.

Снова заговорила жена. «Дело в том, что его отец был конокрадом, а мой — человеком благочестивым. Так как же я

буду знать, в честь кого назван ребенок, в честь его отца или моего?»

Раввин подумал и сказал: «Назовите мальчика Иосифом. А потом смотрите, станет он конокрадом или праведником. И

тогда поймете, в честь кого он назван».

Назвать себя Божьим чадом недолго. А вот чтобы тебя так назвали те, кто наблюдает за твоей жизнью на протяжении

долгих лет, это уже совсем другое дело.

25. Правила наклеивания ярлыков

Забота или осуждение?

И, проходя, увидел человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равен! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?

Иоанна 9:1,2

Не так давно мы повезли детей на экскурсию в один старинный город. Были каникулы. Гуляя по древним улочкам, мы

встретили там семью нью-йоркцев. Нет, они не представились мне. В этом не было необходимости. Я сам догадался. На них

была одежда, какую носят в Нью-Йорке. У сына одна половина головы была обрита наголо, а волосы на другой свисали ниже

плеч. На девочке были разноцветные рубашки, выглядывающие одна из-под другой, и длинные бусы. Мама выглядела так, словно только что совершила набег на гардероб своей дочери, а волосы папы доставали ему до пояса.

Я тут же все про них понял. Мальчишка, вероятно, наркоман. А сами родители переживают кризис среднего возраста.

Они были и богатыми, и нищими в одно и то же время. И уж точно нуждались в психологической помощи. Хорошо, что я был

рядом. Ну, если бы им вдруг понадобился исполненный Духа благочестивый совет.

Потом они представились. Я был прав: из Нью-Йорка. Но это единственное, в чем я оказался прав. Когда я назвал себя, ребята несказанно обрадовались. «Не может быть, — удивились они, — мы же читали ваши книги. На уроках воскресной

школы в нашей церкви. Мы даже хотели поехать на вашу проповедь, когда вы выступали неподалеку в нашем штате, но это

был день какого-то семейного торжества и...»

Воскресная школа? Церковь? Семейное торжество? О Боже! Я был не прав. Очень сильно не прав. Я наклеил ярлык, предварительно не изучив содержимое.

Мы привыкли наклеивать ярлыки. На банки с вареньем, на папки с бумагами. Мы же должны знать, что там внутри. И

по той же самой причине мы наклеиваем ярлыки на людей.

Апостол Иоанн рассказывает об одном таком случае. Ученики Иисуса тоже решили приклеить ярлык. Они проходили

мимо человека, слепого от рождения, и решили спросить Иисуса: «Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился

слепым?» (Иоан. 9:2).

Они даже не подумали, что этот нищий нуждается в помощи. Что он провел всю свою жизнь во тьме. Не подумали, что

он сидит прямо перед ними и слышит все, что они говорят. Они решили обсудить его грехи.

Как они могли быть такими жестокими? Такими бесчувственными. Такими... слепыми.

Каков ответ? (Тебе может не понравится.) Всегда легче обсуждать человека, нежели помогать человеку. Легче

устраивать дебаты о гомосексуализме, нежели быть другом гея. Легче говорить о разводе, нежели помогать разведенным.

Легче осуждать аборты, а не помогать сиротам. Легче ругать систему соцобеспечения, чем помогать бедным.

Легче наклеивать ярлыки. Труднее любить.

Особенно легко устраивать теологические дискуссии. Они придают нам чувство собственной праведности.

Самоправедности.

Пока я исповедую собственные грехи, я имею право исповедовать других. У нас в Бразилии однажды случилась

теологическая дискуссия. Мы, миссионеры, обсуждали, можем ли мы допускать к участию в хлебопреломлении верующих, не являющихся членами нашей церкви. Аргументы? А вдруг они живут в грехе? А вдруг они не истинно верующие? А вдруг их

сердце не право перед Богом? Тогда если мы предложим им Вечерю, они будут делать это недостойным образом, и тем

самым согрешат (см. 1 Кор. 11:27). Поэтому мы решили, что те, кто пришел к нам впервые, принимать участие в

хлебопреломлении не могут.

Мы хотели как лучше. Старались все сделать правильно. Но из этой истории я извлек один урок.

Знаешь, что произошло? На той же самой неделе один мой друг сказал, что хотел бы посетить нашу общину. Мы его

уже долгое время звали в церковь, и вот он решился. Раньше он не проявлял никакого интереса, а тут вдруг

заинтересовался. Сначала я обрадовался, а потом мое сердце буквально ушло в пятки. Но все-таки я сказал ему, что прийти

он может, однако участвовать в хлебопреломлении ему нельзя.

Пока живу, не забуду выражение его лица в тот момент, когда он передавал тарелку с хлебом рядом стоящему.

Больше он в церковь не вернулся. И кто может его в этом обвинить? Мы навесили на человека ярлык, даже не зная, что у

него внутри.

Я не говорю, что теологические дискуссии не нужны. Я не говорю, что стоит забыть доктрины и пренебречь святостью.

Ни в коем случае. Я просто хочу сказать, что есть что-то неправильное в нашем желании наклеивать ярлык на человека, не

узнав его. Тебе бы понравилось?

«А, так ты безработный?» (Значит, бездельник.)

«А, так вы бухгалтер?» (Значит, зануда.)

«Он ходит в епископальную церковь!» (Значит, либерал.)

«Он ходит в епископальную церковь и голосует за демократов!» (Значит, безнадежный либерал.)

«О, извините! Я не знала, что вы в разводе». (Значит, распутник.)

«Он фундаменталист». (Значит, тупоголовый и узколобый.)

Ярлыки. Однажды один знакомый наклеил ярлык и на меня. Мы спорили о каких-то этических проблемах. И где-то в

ходе разговора он поинтересовался, чем я занимаюсь в жизни. Я сказал, что работаю в церкви. «А, все ясно!» — сообщил он

и замолчал.

Мне хотелось протестовать. «Нет, тебе не стоит так говорить. Ты не можешь подгонять меня под какой-то стандарт. Я

не просто какая-то церковная крыса. Я же служитель. Ты не должен отождествлять меня со всеми этими спекулянтами и

лицемерами, которых, вероятно, когда-то встречал. Так нечестно».

Ярлыки. Это так удобно. Приклеиваешь ярлычок на человека и знаешь* на какую полочку его положить.

А если бы Бог так же поступал с нами? Если бы Он судил нас по внешности? По тому, где мы выросли? Или чем

зарабатываем на жизнь? Или по нашим ошибкам молодости? Но Он ведь так не делает? Правда?

«Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мат. 7:1,2).

Будь осторожен в суждениях. Это не значит, мы не должны отличать правильное от неправильного. Это значит, нам не

стоит выносить приговор. Сколько даешь благодати, столько и получаешь.

У Иисуса был совершенно иной взгляд на человека, рожденного слепым. Он видел в нем не возможность для начала

дискуссии, а возможность для проявления Божьей любви. Почему слепой? «Это для того, чтобы на нем явились дела Божий»

(Иоан. 9:3).

Оцени перспективу! Человек перестает быть жертвой судьбы. Он становится чудом, ожидающим своего исполнения.

Иисус не приклеил ярлык. Иисус помог. Христос гораздо больше заботился о его будущем, нежели прошлом.

С кем ты мог бы отождествить себя в этой истории? Некоторым, возможно, кажется, что они подобны слепцам, сидящим у дороги. Вы становились предметом всеобщего обсуждения-осуждения. На вас все время смотрели как бы со

стороны. Иначе говоря, навешивали ярлыки.

Если так, запомни то, что запомнил тот слепой. Даже если все остальные тебя отвергают, Христос тебя принимает.

Когда все тебя бросают, Христос тебя находит. Когда никто тебя не хочет, Христос предъявляет на тебя Свои права. Когда

никто не уделяет тебе своего времени, Христос предлагает тебе целую вечность.

Другие же скорее похожи на наблюдателей. На судей. Вы приклеиваете людям ярлыки. Вы стучите молотком и

провозглашаете подсудимого виновным, даже не выслушав факты. Если это про тебя, прочитай еще раз слова Иисуса и

пойми наконец в чем суть Божьей работы: «Мне должно делать дела Пославшего Меня, доколе есть день» (Иоан. 9:4).

Так что же делает Бог? Он принимает людей. Любит, а не судит. Заботится, а не осуждает.

Поэтому в следующий раз, прежде чем навесить ярлык, хорошенько подумай.

26. В поисках Мессии

Как Его узнать?

«Тут некоторые из Иерусалимлян говорили: ...Но мы таем Его, откуда Он; Христос же когда придет, никто не будет знать, откуда Он».

Иоанна 7:25-27

Представь, что Иисус пришел в вашу церковь. Я имею в виду, не символически, а реально. Физически. В наше время. В

вашу церковь.

Ты бы Его узнал? Это было бы не так просто. На Нем бы не было каких-то специальных религиозных одежд.

Сомнительно, чтобы Он одевался так в наши дни. Приди Он сегодня в церковь, на Нем бы была самая обычная одежда.

Ничего фантастического. Пиджак, галстук, туфли. Но, может быть, даже без галстука.

У Него бы было обычное имя. «Иисус» в Его время было самым обычным именем. Я бы предположил, что Его бы звали

Джим, Тэрри или, например, Элиот.

Мне лично нравится Элиот. И вот, Элиот, Божий Сын, приходит в твою церковь.

Конечно, Он не будет из Назарета, из Израиля. Он придет из какого-нибудь крошечного городишка, типа

Холлоу-Пойнт, Честер-Сити или Маунт-Плезент. И будет обычным рабочим. В те времена Он был плотником. Нет особых

причин думать, что Он бы сильно изменился. Но допустим, профессию решил бы поменять. Например, стал бы сантехником.

Элиот, сантехник из Маунт-Плезент.

Бог-сантехник?

Ходят слухи, что Он накормил полный стадион людей. Другие рассказывают, будто Он исцелил сына сенатора от

Миссисипи. Некоторые утверждают, что это и есть Божий Сын. Другие уверены, что это просто какое-то недоразумение. А ты

даже не знаешь, что и подумать.

И вот, однажды в воскресенье, Он пришел. Где-то в середине служения зашел через заднюю дверь и сел. Когда

прославление закончилось, пересел поближе к сцене. А после сбора пожертвований Сам вышел на сцену и объявил: «Это вы

обо Мне поете. Я Сын Божий!» Затем взял бы поднос с вином и хлебом. «Этот хлеб есть тело Мое. Это вино есть кровь Моя.

Празднуя Вечерю Господню, вы вспоминаете Меня».

Что бы вы о таком подумали?

Разозлились бы? «Да как Он осмелился? Как непочтительно! А еще называет Себя Элиотом, Сыном Божьим».

Заинтересовались бы? «Подождите, как же Он может быть Божьим Сыном? Он же не учился в семинарии и даже

колледж не закончил. Хотя есть в Нем что-то...»

Уверовали бы? «Я конечно не могу отрицать, что все это похоже на безумие. Но и отрицать те дела, что Он творит, тоже нельзя!»

Так легко критиковать современников Иисуса за то, что те в Него не поверили. Но если поразмыслить о том, как

выглядел Его приход, можно понять их скептицизм.

Иисус не укладывался в их представление о Мессии. Прошлое не то. Происхождение не то. Место жительства не то.

Мессия же не может быть из Назарета. Крохотный провинциальный городишко. На весь город один светофор. Не так

представляли себе иудеи Мессию, и вместо того чтобы поменять свои представления, они отвергли Его.

Он был одним из них. Иисус из Назарета. Элиот из Маунт-Плезент. Кормил толпы Своими натруженными руками.

Воскрешал из мертвых простых мужиков в засаленных рабочих фартуках и бейсболках.

Евреи ждали царя в сияющей небесной колеснице. А получили парня в сандалиях на босу ногу, Его галилейский

выговор, Его нравоучения.

И вот, многие Его не приняли.

Многие до сих пор не принимают.

Мы полны предубеждений. Так ведь? Мы до сих пор уверены, что знаем, по какому телефону Бог звонит и на какой

машине ездит. Нам кажется, мы знаем, как Он должен выглядеть. Хотя Он всегда был известен Своей способностью

удивлять.

Мы думаем, что Бог говорит посредством мира в нашем сердце. Но иногда Он говорит посредством боли.

Мы думаем, Он говорит только через церковь. Но иногда Он говорит и через неверующих.

Мы ищем ответы на свои вопросы исключительно среди протестантов. А Он возьми да и явись католикам.

Мы примемся искать Его у католиков, а Он придет к квакерам.

Нам кажется, Он должен являть Себя на рассвете, в лучах встающего солнца. Но Его, случается, слышат и в темноте

ночи.

Мы ждем Его на вершине собственного триумфа, но бывает, что еще отчетливей Его слышно в отчаянии трагедии.

Нам придется позволить Ему Самому решать.

Нам придется отложить собственные предубеждения. А иначе совершим ту же ошибку, что недавно допустила одна

женщина из Балтимора.

Наше радиослужение решило устроить мою встречу со слушателями. После обычной передачи я остался в студии, чтобы встретиться со слушателями. Эти люди никогда меня не видели, но много раз слышали мой голос. И вдруг маленькая, уже немолодая дама выступила вперед.

Читать книгу онлайн Нежный гром - автор Макс Лукадо или скачать бесплатно и без регистрации в формате fb2. Книга написана в 2009 году, в жанре Религия, религиозная литература. Читаемые, полные версии книг, без сокращений - на сайте Knigism.online.