Вообще нельзя не признать, что как «Principles» Мальтуса, так и два других названных выше сочинения, которые должны были в отдельных пунктах подробнее развить эти «Principles», в значительной мере обязаны своим возникновением тому, что Мальтус завидовал успеху книги Рикардо[4] и пытался снова выдвинуться на первое место, которое Мальтус, как искусный плагиатор, мошенническим путем захватил до появления книги Рикардо. К тому же в книге Рикардо проведение определения стоимости, хотя еще и абстрактное, было направлено против интересов лендлордов и их прихлебателей, которые Мальтус защищал еще более непосредственно, чем интересы промышленной буржуазии. При этом нельзя отрицать, что у Мальтуса имелся известный интерес к мудрствованиям в области теории. Однако все его выступления против Рикардо — и самый характер этих выступлений — были возможны только потому, что Рикардо запутался во всякого рода непоследовательностях.

В своих выступлениях против Рикардо Мальтус использовал в качестве отправных пунктов, с одной стороны, вопрос о возникновении прибавочной стоимости[5], а с другой стороны — ту трактовку, которая дана у Рикардо выравниванию цен издержек[6] в различных сферах применения капитала, рассматриваемому в качестве модификации самого закона стоимости, и проходящее через всю книгу Рикардо смешение прибыли и прибавочной стоимости (прямое отождествление их). Мальтус не распутывает эти противоречия и quidproquo{1}, а перенимает их от Рикардо, чтобы, опираясь на эту путаницу, опрокинуть рикардовский основной закон стоимости и т. д. и преподнести своим покровителям приятные для них выводы.

Заслуга Мальтуса в указанных трех его сочинениях состоит, собственно говоря, в том, что он делает ударение на неравном обмене между капиталом и наемным трудом, тогда как Рикардо по сути дела не объясняет, каким образом из обмена товаров по закону стоимости — по содержащемуся в них рабочему времени — проистекает неравный обмен между капиталом и живым трудом, между определенным количеством накопленного труда и определенным количеством непосредственного труда, т. е. в сущности оставляет невыясненным происхождение прибавочной стоимости (потому что у Рикардо капитал обменивается непосредственно на труд, а не на рабочую силу). [754] Один из немногих позднейших приверженцев Мальтуса, Кейзнов, в предисловии к вышеупомянутому сочинению Мальтуса «Definitions» etc. чувствует это и потому говорит:

«Обмен товаров и их распределение» (заработная плата, рента, прибыль) «должны рассматриваться отдельно друг от друга… Законы распределения не целиком зависят от тех законов, которые относятся к обмену» (Предисловие, стр. VI, VII).

В данном случае это означает не что иное, как то, что соотношение заработной платы и прибыли, — обмен капитала и наемного труда, накопленного труда и непосредственного труда, — не совпадает непосредственно с законом обмена товаров.

Если рассматривать использование стоимости денег или товара в качестве капитала, т. е. рассматривать не их стоимость, а капиталистическое использование их стоимости, то ясно, что прибавочная стоимость есть не что иное, как избыток того труда, которым распоряжается капитал — товар или деньги, — над количеством труда, содержащимся в самом этом товаре, не что иное, как неоплаченный труд. Кроме содержащегося в самом товаре количества труда (которое равно сумме труда, заключенного в содержащихся в товаре элементах производства, плюс присоединенный к последним непосредственный труд), товар покупает еще и избыток труда, который в товаре не содержался. Этот избыток образует прибавочную стоимость; от его величины зависит степень увеличения стоимости капитала. И это избыточное количество живого труда, на который обменивается товар, составляет источник прибыли. Прибыль (точнее — прибавочная стоимость) возникает не из овеществленного труда, который якобы обменивается на свой эквивалент — на равное количество живого труда, а из той части живого труда, которая в этом обмене присваивается без уплаты за нее эквивалента, из неоплаченного труда, присваиваемого капиталом в этом мнимом обмене. Следовательно, если отвлечься от посредствующих звеньев этого процесса, — а Мальтус тем более имеет право отвлечься от них, что у Рикардо эти посредствующие звенья отсутствуют, — если рассматривать лишь фактическое содержание и результат процесса, то увеличение стоимости, прибыль, превращение денег или товара в капитал получаются не оттого, что товары обмениваются соответственно закону стоимости, т. е. пропорционально тому рабочему времени, которого они стоят, а скорее наоборот, оттого, что товары иди деньги (овеществленный труд) обмениваются на большее количество живого труда, чем то, которое в них содержится, или на них затрачено.

Единственной заслугой Мальтуса в вышеупомянутых его сочинениях является заострение этого пункта, выступающего у Рикардо тем менее отчетливо, что Рикардо всегда предполагает готовый продукт, подлежащий дележу между капиталистом и рабочим, не останавливаясь на том обмене — на том опосредствующем процессе, — который приводит к этому дележу. Заслуга эта сводится затем на нет вследствие того, что использование стоимости денег или товара в качестве капитала, а потому и их стоимость в специфической функции капитала, Мальтус смешивает со стоимостью товара как такового. Поэтому, как мы увидим, он в дальнейшем изложении возвращается к нелепым представлениям монетарной системы — profit upon expropriation[7] — и вообще впадает в самую безотрадную путаницу. Таким образом, вместо того чтобы пойти дальше Рикардо, Мальтус в своем изложении пытается отбросить политическую экономию назад не только по сравнению с Рикардо, но даже по сравнению со Смитом и физиократами.