Я, Айз Седай и офицер Ча Аман Лим Арнадил, пишу эти строки в стеддинге. Мой ум еще достаточно ясен, хотя плоть постепенно разрушается порчей, и мизинец моей правой руки уже потерян. Я пишу эти строки, желая хоть немного отвлечься от пустоты, ощущаемой ныне вместо оскверненного, но страстно влекущего, саидин. Над моей головой — шелестящая зелень древ стеддинга, чьи хозяева любезно согласились принять меня как гостя. Тут я уже несколько дней. Незнаю, насколько хватит моих времени и желания, но пока они есть — я постараюсь использовать их для данных записей. Возможно, их когда нибудь прочтет давшая мне жизнь..О свет, пусть она сможет понять, почему я выбрал свой путь! ..начну по порядку. Я всегда любил последовательность, не стану пренебрегать ею и ныне. Я — часть поколения, чьи детство и юность пришлись на смутное время падения нашей цивилизации в тень, а затем — и в кошмар войны тени. Подобно многим, я родился в разделенной семье — отец последовал за драконом и стал одним из его близких сподвижников и одним из лучших солдат армии света, а мать, как и существенная часть женщин — Айз Седай, оказалась в оппозиции дракону. У меня остались обрывочные воспоминания о первых годах жизни, которые прошли в моей еще целой семье, в небольшом уютном особняке в пригороде Пааран Дизена. Ласковый, мелодичный голос матери.. Осторожно держащие меня руки отца — здоровенные, словно лопаты, поросшие густым черным волосом.. Вкусный запах свежей выпечки, которую так любила стряпать мать.. Позже Теламон оказался достаточно влиятельным, чтоб помочь своему соратнику забрать меня и распорядится мною, как тот считал нужным. 3начительная часть моей жизни прошла в Пааран Дизене; там я обучался в элитной академии, готовящей командиров — направляющих для сил безопасности 3ала слуг. Я незнал сугубо мирного времени. 3дание академии — шестиэтажный каменный куб близ центра великого Паарана — не отличалось особыми удобствами. Нас, Учащихся, число которых колебалось от нескольких десятков до полутора сотен, держали в строгости. Подьем — на заре, изнурительные упражнения с единой силой, изматывающие часы физподготовки; часы отдыха и сна занимали около трети суток. Нарушения дисциплины сурово карались, причем фантазия воспитателей порой отличалась в этом болшой изобретательностью. Я рос бойким, смышленым мальчуганом. Успешно завоевывал авторитет сверстников благодаря своей изобретательности, придумывая забавные проказы и способы избежать заслуженных за них наказаний. Отец навещал меня нечасто, и интервалы между его посещениями становились все реже — армия тени наступала. А я меж тем заканчивал обучение в академии, растянувшееся почти на 10 лет. Отчасти благодаря природному уму, отчасти — изза усидчивости, я добился четвертого места в рейтинге академии, и мог претендовать на присвоение себе статуса Ча Аман, чтобы войти в элитную боевую группу светлых мужчин — направляющих. Статус Айз Седай вкупе с правом посещать и говорить в зале слуг я получил в день своего совершеннолетия; впрочем, в зале слуг я бывал нечасто — бОльшую часть времени сьедали учебные занятия, а позже — боевые операции. Долгожданное мною зачисление в ряды Ча Аман произошло после первого моего боевого задания — дерзкого удара по тылам тени. Несколько стойбищ троллоков было выжжено, около сотни приспешников тени — убиты. На официальной церемонии отец ограничился скупой улыбкой улыбкой и крепким рукопожатием; позднее, отдыхая вместе со мной в офицерском клубе, он тепло заметил:
— Сынок, если б ты знал как я рад за тебя..такие бойцы нужны дракону как саидин.. До удара по шайол гул я и мои товарищи поучаствовали еще в некоторых подобных операциях. 3а успех последней я получил второе имя вкупе с новой золотистой нашивкой ввиде когтя на рукав своего парадного багряного кафтана. Однако полученная тяжелая рана — меня серьезно обожгла сеть огня при ликвидации одного из отрекшихся — помешала мне отправится к шайол гул вместе с драконом..пошли отец и его товарищи, которых позже назовут сотней спутников Тогда, примерно за сутки до удара по шайол гул, я видел отца в последний раз — когда тот, подтянутый в парадном кафтане, навестил меня, отдыхавшего после исцеления в казарме. Мы говорили о ходе войны, ее перспективах..отец намекнул, что в скором времени он вместе с соратниками будет участвовать в чемто грандиозном..в чемто, о чем он не хотел говорить прямо, ограничившись лишь намеками. О дальнейших судьбе отца у меня нет точных сведений, до меня дошли лишь слухи, что он погиб у роковой горы я горько пожалел, что не смог тоже отправится к роковой горе, и отчасти жалею до сих пор. Поскольку остатки армий тени после запечатывания Отверстия еще оставались реальной угрозой, я, благодаря своим лидерским качествам, смог оказатся тем, кто возглавил новую боевую группу светлых мужчин — направляющих. До тех пор, пока не стало известно о порче. Группа фактически распалась, но не могу осуждать своих бойцов. Я сам был потрясен тем, что устраивали мои обезумевшие товарищи по несчастью, потрясен почти столь же сильно, как и предрешенной мне участью. Я боролся с подступающим безумием, предпочитая гнить заживо. Пытаясь отсрочить неизбежное, я решил укрытся тут, в стеддинге Джизару..
— Приветствую вас, старейшина Дол, — почтительно произнес Арид, отрываясь от раскладывания лежащей пред нем на каменном столе желтовато — белой кучи зерен в аккуратные кучки, которым вскоре предстояло очутится в кожаных мешочках — до времени сева. Вошедший — пожилой огир, ушные кисточки которого уже поседели, равно как длинные усы и бородка, кратко кивнул. Он остановился близ порога, не удостоив внутренность жилища особого внимания. Помещение вцелом было таким же как в болшинстве жилищ стеддинга Джизару — каменные стены, ограничивающие пространство примерно 2О на 2О ярдов. Потолок, крашенный в цвет молодой листвы. Несколько деревянных кресел; напротив входа — каменный очаг. В боковой стене темнела дверь еще в одно помещение — спальню или кладовку.
— Вижу, ты еще возишся с семенами, — ворчливо произнес старейшина; взгляд его круглых, как чайные блюдца, глаз быстро прошелся по кучкам зерен Ноздри крупного носа, занимавшего болшую часть лица Дола, раздулись — огир принюхался. Он ощутил слабый запах жареного — видать, Арид готовил себе еду несколько часов назад. Он словно пытается упрекнуть меня, огорченно подумал Арид. Юный огир видел — старейший одет в рабочие серо — зеленые куртку и короткие штаны, коегде заляпанные свежими грязно — бурыми пятнами — значит, он совсем недавно работал. Одежда Арида — суконная зеленая рубаха — была чиста.
— Я уже рассортировал их, — заметил Арид.
— Я зашел, чтоб напомнить — твой приятель собирается покинуть нас.. — Дол скользнул взглядом по выбритой голове Арида и шагнул за каменный порог, жестом приглашая юношу следовать за собой.
— Неприятная весть..хоть и ожидаемая, — отозвался Арид, послушно следуя за старейшиной. Молодой огир и впрямь был огорчен — за неполных два месяца он успел сдружится с укрывшимся в стеддинге от порчи Айз Седай. Возможно, дело было в том что этот человек увлекательно рассказывал о войне тени, на которой Арид еще не побывал, в отличии от этого Айз Седай и его отца, одного из ста спутников. В лице Арида Айз Седай нашел благодарного слушателя. Огир, которому на днях исполнялось полвека, мечтал — ему удастся убедить старейшин отпустить его из стеддинга, и он сможет вступить в армию света. Война с приспешниками еще продолжалась, несмотря на запечатанное узилище темного, и людям нужна помощь. Всей душой Арид ощущал — размеренная жизнь в стеддинге постепенно приедается ему..Однако юный огир пока ни с кем не делился своими мечтами и стремлениями. Ни с кем, кроме Лима Арнадиля — обосновавшегося в их стеддинге Айз Седай, командира остатков Ча Аман. С наслаждением вдыхая свежий утренний воздух, они неторопливо шли по тропинке, петлявшей в густом зеленом траве змеей, мимо курганов — жилищ огир. Густые сплетения трав и разноцветных цветов плотно покрывали курганы; за ними вставала стена леса. А в густой небесной синеве сияло солнце, даря пока еще мягкое тепло. Цветами были украшены и одежда — платья, кафтаны древесных оттенков — изредка встречавшихся на соседних тропках огир. Дол одобрительно фыркнул в усы, отметив покорность Арида. Тот еще юн, но трудолюбив, с готовностью берется за любую работу, не отлынивает.. нужны такие огир стеддингу, ох нужны, особенно сейчас, в мире, раздираемом обезумевшими от порчи... Они дошли по тропке до небольшой поляны, залитой светом солнца и окруженной, словно часовыми, кольцом деревьев — буков, грабов, гикори. Ближе к краю поляны, на замшелом валуне размером чуть болше головы взрослого огир, сидел мужчина . Черноволосый, зеленоглазый, лет 30-ти на вид, но виски уже посеребрила седина, а в глазах была заметна плохо скрытая боль. Черно — синяя льняная куртка, серые брюки грубого сукна, черные краги. На длинных, раскинутых на примятой траве ногах — кожаные сапоги до колен. Он не сразу заметил огир, поскольку покрывал серый лист бумаги четкими рядами темно — синих сторок, быстро возникавших изпод стила, которое мужчина крепко держал тонкими длинными пальцами. Второй рукой Айз Седай держал лист и подложенный под него плоский деревянный брусок. От мужчины исходил легкий запах разложения, словно от начавшего гнить трупа; впрочем, сейчас зловоние едва ощущалось — его подавляли нежные ароматы трав и цветущих древ. Едва заметив огир, Айз Седай легко вскочил с камня; обменялся приветствиями с огир. Разговор начал Дол; Арид, как младший, пока не вступал в разговор.
— Благодарю вас и совет старейшин, за то что вы приютили меня, почтенный Дол, — произнес затем Айз Седай, снизу вверх поглядвая на огир..
— Но я вынужден всетаки покинуть стеддинг, поскольку не в силах более обходится без саидин.
— Понимаю, — прогудел Дол. — Удерживать тебя, Лим Седай, мы не в вправе. Хотя в мире и прибавится еще один обреченный безумец, и притом опасный, мысленно закончил Дол. Из деликатности он не стал говорить это вслух. Судя по кривой улыбке Лима, он догадывался о мысли огир.
— Вам тоже стОит покинуть стеддинг, и поскорее, — заметил Айз Седай, переведя взгляд с огир на сияющую солнечным золотом кору младого бука позади него. — Мои..товарищи по несчастью могут разломать и землю вокруг вашего стеддинга, тогда он провалится в море, или будет залит лавой, или..
Айз Седай умолк; впрочем, продолжать нетребовалось.
— Мы уже думаем о необходимости покинуть стеддинг, — степенно произнес Дол.. — не беспокойся насчет нас, Лим Седай. Я и другие старейшины уже исподводь готовим наших огир к будущему исходу.. Он взглянул на солнце и попрощался с Айз Седай, стараясь не растягивать, но несколько минут церемонный обмен проальными фразами таки занял. Лим с грустной улыбкой посмотрел на удалявшегося огир и приблизился к Ариду. Взгляд Айз Седай чуть потеплел.
— Друг мой, пора простится и нам. Я немного жалею что столь много рассказал тебе о войне — ты можешь стать потерянным для своего племени, когда твоя помошь будет ему особенно необходима..
— Тень еще не добита, — с жаром произнес Арид. Он уселся на траву, привалившись спиной к шершавому стволу граба.
— Я не хочу сделать меньше, чем наши прославленные огир-воители, Лим!
— Похвальное желание. Только помни — я и другие мужчины-направляющие — сейчас более страшная угроза миру, а значит и вам, огир, чем остатки темных армий. Цивилизация агонизирует..
— Ты не совершишь зла, — уверенно произнес Арид. — Я верю тебе...
Айз Седай на несколько сенкунд прикрыл глаза, насыщая их живительным светом солнца. Прошло несколько минут молчания, наполненного лишь убаюкивающим шелестом листвы, стрекотом кузнечиков и трескотней лесных пичуг.
— Я неоскверню твое доверие, алантин, — устало сказал Лим. — клянусь светом. ..Он стоял, закрывшись щитом саидин от мелкого моросящего дождя, которым словно плакали хмурые свинцово — серые тучи, обложившие небо над развалинами Пааран Дизена. Слабо воняло гарью и разложением. Прямо пред Лимом, футах в 10-ти, возвышался полуразрушенный куб здания. В его серых стенах зияли многочисленные дыры, змеились трещины, обглоданными костями в проломах виднелись опорные балки.. Впрочем, не в не в лучшем состоянии.были и здания по обе стороны улицы, над которыми в небо впивались обломанные серо-черные зубья высотных зданий. Грусть — вот какое чувство почти безраздельно владело сейчас Лимом. Великий Пааран в руинах, едва ли в нем найдется хотя бы сотня неповрежденных зданий..Великолепные сады превратились в кучи обгоревшего мусора, пруды, прежде криситально чистые — в ямы, полные зловонной жидкой грязи, а от населения, прежде бесчисленного, остались жалкие, вымирающие кучки оборванцев, ютящихся в руинах.. Лим ощутил покалывание и резко обернулся. Футах в 20-ти от него по усыпанной каменным крошевом улице шла высокая женщина, лишь на несколько дюймов ниже Лима; дождевые струи обтекали ее, оставляя сухими платье цвета морской волны, пышную гриву рыжих волос, стягивающий их серебристый обруч-диадему.. На полуоткрытой низким декольте груди красовался белый полупрозрачный камень, висящей на охватывающей тонкую шею золотой цепочке. Айз Седай знал идущую к нему женщину, хоть и не так хорошо, как мог бы, но так уж сплелся узор его юности. Она остановилась в нескольких ярдах от Лима, невозмутимо встретившего насмешливый взгляд больших голубых глаз. Да, он неоднократно видел — хотя гораздо чаще опосредственно чем вживую — это гладкое бледное лицо с небольшим тонким носом, капризным ярко-алым ртом, тонкими темными бровями.. На вид женщине было около 30-ти лет. Она демонстративно принюхалась, сморщив изящный носик, и насмешливо произнесла вместо приветствия.
— А ты еще гниешь.. рассчитываешь отсрочить этим безумие?
— Это тебя не касается, — угрюмо ответил Лим. — 3ачем ты здесь?
— 3ахотелось узнать, чем ты займешся по возвращении в Пааран, — женщина скривила полные губы, мельком оглядев простую одежду собеседника: черный суконный кафтан, серые краги, заляпанные грязью кожаные сапоги. — Наблюдатели сообщили мне, что ты забрел в этот район. Как я и ожидала, ты явился поглазеть на руины своей академии..
