Я сам себе супы варю
и сам себе белье стираю.
Поэт поздоровался жестко,
Не брезгая мыльной рукой:
«Ну как поживаете, тезка?
Смотрите, денечек какой!»
Вас, Маяковский, любит вечность,
у вас порядочный музей.
Как жил я? Неблагополучно:
жена убежала опять.
Приятно ли собственноручно
кухарить, скоблить и стирать?
Когда я свой тельник матросский
стирал и от гнева дрожал,
не брезгая, Саша Твардовский
мне мыльную руку пожал.
Сказал он, почти не робея:
«Плюнь! Дружба превыше любви!
Ты, Саша, понравлюсь тебе я —
меня просто тезкой зови!»
Мне нравился тезка Твардовский,
а я ему даже вдвойне!
И бронзовый В. Маяковский
не меньше тянулся ко мне.
«Ты тоже куда-нибудь выйдешь.
Держись, — он сказал, — за друзей:
дружил я с кем надо — и, видишь,
порядочный вышел музей!»
Источник: [1]
...Теперь хочу побыть неверной.
Уйду с любым нелюбым вместе.
Полно у меня женихов...
Прижал меня к стене в потемочках.
Развязал мой вороток на тесемочках.
...Но запретных плодов переела
И на них не могу смотреть.
Надоело быть простой, обыкновенной,
Захотела быть коварной и неверной.
Из-за мужней грубости и глупости
Отказалась я от однолюбости.
Ни тебя я не хочу, ни быта,
Посиди-ка у разбитого корыта.
К счастью, у меня для мужиков-то
Есть приманка — импортная кофта.
Декольтированная и вся сквозная:
В ней и не шагнешь — не соблазняя!
А фигурка у меня? А цвет у личика?
Поскорей бы налететь на обидчика!
Выхожу — а чё, нельзя? — с желаньем лютым
Изменить тебе скорей с любым нелюбым!
Даром что душа уходит в пятки
(Есть у нас в Рязани жеребятки...).
На душе неясно и тревожно:
Что потом, а что мне сразу делать можно?
Сразу переесть запретных яблок —
Так сведет, пожалуй, челюсть набок...
Переела как-то, помню, было дело,
И три дня потом на них я не глядела.
Хорошо бы мне отведать их сегодня —
Не с тобою — с тем, кто проще и свободней,
Кто сумеет быстро и в потемках
Разобраться в чувствах и в тесемках,
И нащупать тело плотное, не кости,
Приглашающее в гости!
Источник: [1]
Я вырос парнем работящим,
Красивым, проще говоря!
...Повстречал в лесу корову,
А за нею двух ребят.
Похвалились мы друг дружке...
Я ворчу и скриплю, как диван...
А жена моя думает: «Пьян».
Убегая от законной,
Я с ружьем подался в лес,
Где в корове незнакомой
Вызвал стойкий интерес.
Повздыхали мы сначала:
Дескать, скучно, дескать, глушь,
А потом она сказала,
Что ее оставил муж.
Что понизились удои
В результате у нее.
«Плюнь, — сказал я, — хуже вдвое
Положение мое.
Я как лошадь работящий,
Говоря точней, красив.»
А жена скрипит:
«Скрипящий
Ты диван. Без перспектив».
«Сбрось, — мычит корова, — камень:
Разводись, а я дождусь». —
«Жди, — ответил я, — рогами,
Может, я обзаведусь».
Источник: [2]
...Мир становился все синее
и все похожей на меня.
Мир до меня был много плоше.
Ни той, ни этой стороной
не мог он, бедный, стать хорошим,
пока не встретился со мной.
Мир, видя, как он несуразен,
стал подражать чертам моим:
всем лучшим в нем он мне обязан,
а всем нелучшим в нем — другим!
Источник: [3]
...Шатаюсь, отчаянно рад
За заячий каждый орешек,
Оброненный зиму назад...
«Выходи, — кричит, — учитель,
Целоваться научу!»
...Выходи за меня, за моих дней орду.
Ежедневно ученицам
Я сознанье потрясал,
Помогая им влюбиться
В то, во что влюблялся сам.
То есть в заячьи орешки
И в буренкины блины.
Но они в меня, конечно,
Были больше влюблены.
Вот отличница (учтите!)
Чуть притронулась к плечу:
«Выходи к доске, учитель,
Целоваться научу!»
Я? К доске? О чем ты просишь?
Ох, за вами глаз да глаз!..
Да и... ты ведь поматросишь
Да и бросишь. Знаем вас!
Не могу к доске я выйти.
Мне дороже честь моя!
За меня сперва ты выйди,
А потом целуй меня.
Посмотрела с сожаленьем:
«Замуж? Дурочку нашел!
Чтобы ты за поведенье
Каждый день мне ставил «кол»?
Ты мне нужен как любитель.
Познакомиться хочу.
Выходи к доске, учитель.
Целоваться научу!»
Источник: [2]
Я родился... А правда, когда я родился?
День рождения в памяти не сохранился.
Ах, боже мой, какой я старый, —
Я помню, помню снег в Москве.
Господи! Был я вчера молодой.
Боже мой! Как же памятью я прохудился!
Позабыть миг, когда я на свет появился!
Тех поэтов, что помнят родство, почитаю,
Не без зависти их мемуары читаю:
Как они перед родами самовнушались.
Как решались (ведь теплого места лишались!)
Выбираться из мрака кромешного в люди,
Как впервые им встретились мамины груди.
Боже! Вроде просвет в моей памяти бедной!
Помню... снег... Не уверен, но, кажется... белый...
Это было... в июле... Нет, вроде... зимою...
На тридцатом году... С ним... Ну с этим... со мною...
Боже! Господи! Что мне за память досталась!
Или — ранняя это... пожилость и старость?..
Источник: [1]
(Борис Слуцкий)
Знаю со времен древних:
нет биографических данных.
Биографические взятые есть,
что и прошу учесть
при изучении моей биографии
с элементами лирической
и физической географии.
Я, то есть мой
физический герой,
был а начале второй мировой
стрелкой, указывающей на Запад, вперед.
Но уже через год
стал единственным самодвижущимся дотом,
который считал своим долгом
в случае необходимости один
взять лично и непосредственно город Берлин.
В качестве вышеупомянутого дота
я всякие границы переходил,
за что и был повышен:
в звании завода
победы производил.
С тех пор и пребываю в убеждении:
победа — мое произведение!
Единственное, что после победы меня омрачало:
карьеру пришлось начинать сначала.
Оформился ломом,
и уже через год
в будущее я проламывал ход.
Подверженный прямоте, сына-ломенка
учил я:
не бей сироту-кирпичонка!
А получив нарезку, я стал болтом,
но мучился нестандартностью потом.
Самоусложнился.
Достиг вершины
в должности машины:
полтысячи только гаек-болтов!
Колеса навесил,
крылья пегасьи поставил.
Носился, пугая кобелей и котов,
не особенно придерживаясь
дорожных и грамматических правил.
День за днем,
год за годом
физически отрабатывал лирические грехи,
пока не вырос
и не стал заводом,
производящим
лирико-физические стихи!
Источник: [1]
Зашвырнуть бы в самый дальний угол
жизнь мою — сомнение мое!..
Сын уборщицы, в интеллигенты
в туфлях, сбитых набок, выхожу...
Цвет лица приобретаю бледный
и плевком окурков не гашу.
Сплюнешь.
Да еще подошвой разотрешь.
Зашвырнуть бы в самый дальний угол
жизнь мою и шкафом придавить:
с университетских лет на убыль
и пошла моя блатная прыть!
Блудный сын уборщицы, я вижу,
что не удалась мне жизнь моя:
в люди потому я и не вышел,
что в интеллигенты вышел я...
Брит, обут, умыт, одет по моде,
обхожусь без мата и без драк,
не курю, не пью, не бью по морде
ни людей, ни кошек, ни собак.
Извлекаю штопором я пробки,
а не зубом, что привычней все ж.
выражаясь вежливо и кротко:
— Ах ты, еш твою, коньяша, клеш!..
Даже на кого-то натыкаясь,
нехороших слов не говорю,
и в платок, а не в кулак сморкаюсь,
и перстом не лазаю в ноздрю!
Это пытка страшная! В пылу лишь
редко-редко душу отведешь:
матюкнешься, дашь по морде, сплюнешь
и еще подошвой разотрешь!
Источник: [1]
Лает собака с балкона,
С девятого этажа.
Странно и беспокойно
Вдруг встрепенулась душа.
Что ты там лаешь, собака?
Что ты мне хочешь сказать?..
Лает собака с балкона,
Надо ее поддержать.
Нету такого закона,
Чтобы собак обижать!
Тошно ей там. Надоело.
Кошку куснуть — не моги...
И даже малое дело
Делать ей там не с ноги.
Пес! Как мне это знакомо!
Близок по духу ты мне.
Кто-то привязан к балкону,
Кто-то, напротив, к жене...
Друг! Совмещенные блага
Не для возвышенных душ!
Как я мечтаю, собака,
О выселении в глушь!
Все! Два билета достану,
Сядем с тобою в вагон.
Весело будет и странно
Видеть пошедший перрон.
...Если ж, здоровьем рискуя,
Я на ходу соскочу,
Знай: это жизнь городскую
Допрезирать я хочу!..
Источник: [4]
...Бегу, аукую, кричу —
вдоль полушарий.
Хватаю мысли — нечет? чет? —
в потемках мозга.
А все ж чего-то из меня
уже не вышло.
По времени недели две,
не так уж много,
в своей блуждал я голове,
в потемках мозга.
Во мраке собственных мозгов
я заблудился
(все это происки врагов,
я убедился).
Кто я и что я? Нечет? Чет?
Ничто иль нечто?
Поэт? Прозаик? Ангел? Черт?
О чем и речь-то...
Я был в стихах и так хмырем,
рекой, чалдоном,
березой, кедром, глухарем
и телефоном!
Сыграв ролей примерно сто,
едва не вою:
вдруг потому я то и то,
что «не того» я...
Из колеи и роли я,
поймите, выбит
тем, что чего-то из меня
уже не выйдет.
В потемках мозга моего
оно застрянет
и быть ничем ни для кого
меня заставит.
И пусть простят меня мозги,
я их обижу:
в мозгах не вижу я ни зги
и не увижу!
Источник: [2]
(Читая книгу четверостиший Эдуарда Балашова «Чаша»)
1.
Не калечит груз, а лечит,
И — сгибая до земли:
Хочешь, чтоб шагалось легче,
Гору на себя взвали!
2.
Не смог ты укротить свой пыл,
По пустяку вдруг распалился.
Вспылил — и тут же распылился
И всю округу опылил.
3.
Сколько на тебе пиявок,
Скорпионов, змей вдобавок —
Злоба, зависть, жадность, страх...
Как еще ты не зачах?
4.
Всеми бедами чревата
Твердая валюта — злато.
Ну а мне, пожалуй, люб —
Мятая бумажка — рубль.
5.
Справедливо, что течет
Время все-таки не в рот
Ротозея и глупца —
В рот поэта-мудреца.
Источник: [1]
Раз в год, в преддверье холодов,
Отводят воду из прудов.
...А я не прожил бы и дня,
Когда б хоть раз вот так меня!
На берегу прудовых волн
Стоял я, дум и мыслей полн,
И вдаль глядел: туда, куда
Спускали воду из пруда.
И думал я, затылок мня:
А вдруг вот так же и меня?
Вдруг состоят мои труды
Процентов на сто из воды?
Когда начнут меня спускать —
Где мне спасения искать?
Одно со мной мирит меня:
Сегодня к месту вспомнил я,
Что только после «Вешних вод»
Тургенева признал народ.
Авось я доживу до дня,
Когда вот так же и меня!..
Источник: [1]
(Иван Лысцов)
Реченья моего села
Внедрить — проблемка и задачка:
Надысь, кажись, пошли дела,
Намедни — вышла неудачка...
Читателей перепужал
Своим я словом самовитым?
Союз писателей дрожал,
Когда я баял, шибист видом:
В немочьице омжили всклень
И в согре вытули задроги,
А слетенью напросный спень,
Взволченившись, склонулся в слоге!..
Вот так тверезый я пишу
И в набруневшем виде тоже.
А квелых слов не выношу.
И вам их выносить — негоже!
Источник: [1]
Наша русская крапива
И ожжет и пожалеет.
Вот бы в тропики такую,
Все бы людям было легче.
Наша русская крапива —
Наилучшая крапива.
Заграничная крапива
Ей в подметки не годится.
Нагишом в своей крапиве
Я сидел часа четыре!
Из крапивы чужеземной
Через полчаса дал деру.
Наши пчелы — гуманисты,
Наши — жалостливо жалят.
За границей пчелы — звери,
Норовят зажалить насмерть.
Волк не наш жалеть не будет,
Если съест он человека.
Наш так плохо не поступит:
Он и съест и пожалеет.
Вот бы всем такого волка,
Все бы людям было легче...
Источник: [х]
За что меня так не любили?
Чувствительного по природе.
Меня округлости изводят...
...Еле девушки ползут
И за пазухами даже
По два яблока несут...
Счастья и не видел я, признаться,
А виной чувствительность моя:
Доводили до рукоприкладства
Женские округлости меня!
Девки, да и бабы молодые...
Сколько ж натерпелся я от них,
Выясняя: яблоки иль дыни —
Что растет за пазухами их?
У одной за пазухой однажды
Я нашел арбузы.
Высший сорт!
Но она сказала:
— Лезет каждый!
Вырасти свои и лапай, черт!
Источник: [1]
Я нечаянно родился
В этой самой стороне.
Не лучше ль будет мне уйти...
На караванные пути
Гусей и уток.
Где придется умереть,
Я пока не знаю.
Я родился ненароком,
Невзначай и невпопад.
Это мне и вышло боком,
Очевидцы говорят.
В стороне не той к тому же,
И в пустой, и в холостой.
Но всего, пожалуй, хуже,
Что у матери не той.
То есть мог бы я родиться
При принятье должных мер
У большой и важной птицы,
Журавлихи, например.
Но мириться все равно я
Не хотел и попросил
Поработать надо мною
Гусака. По мере сил.
Я руками десять суток
Отмахал. Напрасный труд!
В караван гусей и уток
Непернатых не берут.
Но клянусь, что в перья эти
Я умру, а оперюсь.
Чтоб сказали после смерти
Обо мне:
— Хорош был гусь!..
Источник: [1]
(Татьяна Смертина)
Нет терпежу,
Из дома выхожу.
А во дворе-то стоит
Коза глупая,
На мена глядит,
Глазами лупая.
Бородой трясет,
Наблюдает:
Мол, баской придет —
Забодает.
За козою-то корова
Нежно мыкает
И — здорово, мол, зарева! —
Ногами брыкает.
Гляди-ко, заржала лошадь,
Мала, вишь, жилплощадь.
Гляделки напрягаю,
Лошадь запрягаю.
А ночь-то темна,
А лошадь-то черна,
Не видно ни хрена.
Еду да думаю,
Да тут ли она,
Некрещена сатана?
Где хвост, где голова,
Сама не ведает.
Те кричу ей слова,
Что не следует.
Тьфу ты, нечиста сила,
Тут же отомстила.
Не простила,
Хвост задрала,
Свое взяла!
Опомнившись, в смущении
Попросила прощения
За физиологическое упущение...
Источник: [1]
И тогда самым спелым наливом
Я коня и ее угощал.
Ты опять, любовь, готовишь дубль.
Рыбачка Катя прямо у реки
Махала ручкой, а потом и ножкой...
Но, мрачно сплюнув, Гриня
Нехорошо сказал про матерей...
Я с двумя закрутил тут недавно:
Им обеим я мил был и люб!
Ах, любовь, до чего ж своенравна:
Мне опять приготовила дубль!..
Их обеих любовью великой
Полюбил я, рискуя пропасть,
Сивку — ту за глаза с поволокой,
А Катюху — за пегую масть!
И пока мне рыбачка махала
Ручкой нежной и ножкой нагой,
Лошадь морду мне все подставляла:
Поцелуй меня, мол, дорогой!
И убил я — такая оплошность! —
Гриню-грузчика тем наповал,
Что и Катю-рыбачку, и лошадь
Я один, без него, целовал.
Гриня нежности наши увидел —
И расстроился, и озверел:
Маму Катину словом обидел,
Да и Сивкину не пожалел.
Поперечностъ мою, скажем прямо,
Не учел он, нарвался на дубль:
Так сказал я про Гринину маму,
Что — он ахнул и... вытащил рубль!
Источник: [1]
Живу у вдовушки в деревне,
Зову ее своей царевной.
Она по-царски в день субботний
Стирает мне мое исподнее...
Как живется вдовушке в деревне?
Хорошо. Точнее — как царевне.
Вот она — ну разве не принцесса! —
мне приносит ландыши из леса.
И, немножко очумев с дороги,
моет мне талантливые ноги.
В персональной парит меня бане,
восхищенно чмокая губами,
а потом, хоть я мужчина в теле,
в чистые несет меня постели.
Угощает медом и блинами,
руки мне целуя временами,
а потом, уже совсем в запарке,
носит то по кружке, то по чарке.
И, шепнувши: — Спи, мой бобылишка... —
мне стирает нижнее бельишко.
...То есть, рассуждая по-рыцарски,
вдовушка со мной живет по-царски.
Источник: [1]
Была зима, но таял смех.
Мы целовались до упаду.
...Почувствовать: вот я живая,
горячая подле тебя.
Ты быть согласен завоеванным,
раз победителем не смог.
Аника-воин мой, меня
ты завоевывал так вяло,
что завоевываться я
тебе сама же помогала.
Среди зимы — и грех и смех! —
мы целовались до упаду.
Но только мы упали в снег,
как ты заверещал:
— Не надо!..
Заныл, завыл, что ты не муж,
тоски и страха не скрывая,
но вдруг учуял: я — живая,
да и горячая к тому ж!
Ты просиял лицом зареванным
и, носом шмыгая, изрек,
что быть согласен завоеванным,
раз победителем не смог.
Собрав все силы — понимала:
покладист не всегда мужик... —
тебя я окружила, смяла
и оккупировала вмиг!
Источник: [1]
...И одного хотелось мне бы —
Лежать на крыше и плевать...
Хотя и сам принадлежал
К действительности я советской,
На все советское плевал
Я с непосредственностью детской.
Плевать, что кто-то там нашел
Верблюжьими мои повадки.
Весь первый год плевал на пол
Я с высоты своей кроватки.
В три года я спокойно мог
До стен и до окон доплюнуть,
В пять лет освоил потолок,
Пошел бы выше, надо думать,
И переплюнул всех потом,
И одержал бы все победы,
Но все испортило мне то,
Что записался я в поэты.
Пришлось мне, не жалея сил,
Писать стихи, такая жалость, —
Зарыт талант мой главный был,
И птица синяя умчалась.
Но старая любовь моя,
Знать, глубоко пустила корни,
До облаков доплюнуть я
Сумел, но, правда, с колокольни...
Источник: [1]
...Ты шла к Ивану Грозному,
зажав кастет в руке.
В тебя влюбился Меншиков,
гуляка и бандит...
Бывают родословные древней
и революционнее едва ли:
при встрече с прапрабабушкой моей
монархи и монархини дрожали!
Без помощи товарищей, одна
она их покалечила немало.
Ивану, скажем, Грозному она
кастетом ребра все переломала!
А двести лет спустя и на Петра
с дубьем ходила — тот с трудом отбился!
Она была еще не так стара:
в нее гуляка Меншиков влюбился!
Но прапрапрапрабабушка моя
и этому все нужное отбила.
...Трясет, спасибо генам, и меня
от антимонархического пыла!
Пусть мне твердят, что нет у нас царя,
но я противиться не в силах зову:
пойду — кастет ржаветь не должен зря! —
в Большой театр, к Борису Годунову!
Источник: [1]
...Ни Вальки Лапина не повстречал пока,
Ни Мишки Зорина, ни Левы Дехтермана.
Там встречает меня Азаренков Василий...
И Венька Белянкин шепчет стихи...
И сказал Ванька Семин...
Не позабыть — да я помру скорее! —
Подробностей осенней обороны:
Всем отделеньем дуемся, зверея,
В очко — на автоматные патроны.
