Весной 68–го года, когда
последняя треть двадцатого века
плывет, как сон, к своему финалу,
пришла пора сажать книги в землю,
чтобы из их страниц
вырастали овощи и цветы.
Самое время перемешать фразы
с землей, солнце со знаками
препинания, дождь с глаголами,
и чтобы червяки проползали
сквозь вопросительные знаки,
звезды лили свет на распускающиеся
предлоги, а в заголовках
собиралась роса.
Одна у нас надежда –
дети и семена, которые мы дали им,
и сады, которые мы растим вместе.
Молюсь, чтобы прошло
тридцать два года, и чтобы
овощи и цветы напоили двадцать
первый век и рассказали бы ему,
что они были когда‑то книгами,
которым дали жизнь влюбленные руки
Я счастлив, что живу в мире, где
книги превращаются в тысячи
садов, и где дети играют
в садах и учатся у нежных
зеленых побегов
Друзья в панике твердят одно
и то же. Они говорят о конце
света, о темноте и катастрофе.
Я слушаю внимательно
и отвечаю: Нет, это не конец
света. Все еще только начитается, как
только начинается эта книга.
Наверное, весна 68–го — хорошее
время, чтобы заглянуть в свою кровь
и увидеть, как цветет сердце –
так овощи и цветы будут
смотреть каждый день в свои
сердца и видеть, что солнце
отражает, словно громадное зеркало,
их жажду жить и быть красивыми.
