Работал я в крупной и авторитетной инженерно-технической фирме. Полученная профессиональная подготовка и несомненные приметы одаренности не только помогли мне добиться прочного положения в коллективе, но и создали (замечу без лишней скромности, вполне заслуженно) репутацию надежного, знающего и быстро растущего специалиста. Однако я был еще довольно молодым и не настолько мудрым, как сам себя считал. Потому-то и наломал дров в том деле, о котором и хочу сейчас рассказать.

     Наша компания занималась, в основном, патентами. Как считали некоторые, в ущерб всему остальному. Но сын ведущего партнера был человеком в своем роде выдающимся, и его престарелый отец почти всегда разрешал герру Вильгельму – дадим ему, скажем, фамилию Моритц – делать то, что тот считал нужным. И надо признать, что чаще всего герр Вильгельм действовал правильно. Он отличался осмотрительностью, к тому же ему содействовал второй партнер, герр Герхардт, еще более осторожный и намного более опытный.

     Сами патенты и законы, их регулирующие, вещи довольно мудреные. Те, кто не сталкивался с этим, и представить себе не могут, какие осложнения здесь могут возникнуть и в какие дебри при этом случается попасть. Чтобы благополучно довести патентный корабль до порта назначения, требуется исключительная сообразительность в сочетании с осмотрительностью, но, пожалуй, больше всего – умение держать язык за зубами. Что ж, болтуном я никогда не был и к тому же, занимаясь серьезными делами, не расхаживал с таким видом, будто вот-вот взорвусь от переполняющих меня тайн, что, на мой взгляд, так же опасно, как и болтливость. Во время поездок, которые частенько выпадали на мою долю, никто из встречавшихся мне в пути и предположить не мог, что у меня в голове прячется что-то еще, кроме обычного для молодого человека интереса к окружающей обстановке. Однако много раз, если что-то в поведении попутчиков вызывало у меня подозрения, мне случалось проводить бессонные ночи в поезде или укладываться спать в гостинице, пряча под подушкой заряженный револьвер. Потому что время от времени – конечно, не по моей вине – наши секреты просачивались-таки наружу. И когда, не дай Бог, эти секреты были связаны с заказами или контрактами правительства, то мы, говоря попросту, буквально садились в лужу, а если этого порой и удавалось избежать, то лишь благодаря энергичным усилиям и здравому смыслу моих начальников.

     Однажды утром, а было это в конце ноября, меня пригласили в личный кабинет герра Вильгельма. Я обнаружил там его и герра Герхардта у стола, сплошь заваленного листами бумаги, на которых виднелись цифры, расчеты и красиво исполненные чертежи.

     – Лутц, – сказал герр Вильгельм. Вообще-то, крещен я как Людвиг, то есть Луис, но он знал меня с детства и нередко называл уменьшительным именем. – Лутц, мы собираемся доверить вам задание чрезвычайной важности. Готовьтесь отправиться завтра в Лондон.

     – Хорошо, – ответил я. – Буду готов.

     – Садитесь в прямой экспресс до Кале. Пожалуй, это лучший маршрут, особенно в этот сезон. Ночь проведете в поезде и как раз успеете на пароход, так что в Лондоне будете уже к вечеру. Ночью хорошо отдохнете и утром на свежую голову возьметесь за работу.

     Я поклонился в знак согласия, но рискнул высказать свое предложение:

     – Если, как я понял, мне предстоит дело исключительной важности, то не лучше ли будет отправиться пораньше? Я бы мог… Да, я бы мог в ускоренном порядке уладить запланированные на предстоящие два дня дела и выехать уже сегодня вечером.