Трубачева Мария Петровна.
Голубь Григорий Васильевич.
Шеремет Степан Тимофеевич.
Тысячная Анна Ивановна.
Гаркуша Пелагея Терентьевна.
Карась Павел Федорович.
Карась Елизавета Сидоровна.
Муравейко Михаил Семенович.
Муравейко Галина Акимовна.
Пышный.
Чечик.
Таня.
Девушка
Юноша.
Перед занавесом появляются девушка и юноша с гитарами. Они исполняют песню под собственный аккомпанемент.
У тропки, у дороженьки
Стоит верба, качается...
И сколько здесь исхожено,
Где поле начинается.
Земля, земля-красавица,
Поля, поля зеленые...
Кто здесь кому понравится,
Те будут век влюбленные.
А если ветры схватятся,
Холодные, студеные?
Куда пойдут-закатятся,
Пойдут куда влюбленные?
Земля, земля-красавица;
Поля, поля зеленые...
Кто здесь кому понравится,
Те будут век влюбленные.
Пойдут они до вербочки,
К ее стволу прислонятся
И веточками, веточкой
От холода заслонятся.
Земля, земля-красавица;
Поля, поля зеленые...
Кто здесь кому понравится,
Те будут век влюбленные.
(Уходят.)
Открывается занавес. Дом Пелагеи Терентьевны Гаркуши. Чистая комната с белыми занавесками на окнах. Много фотографий на стенах. Буфет. Вышитые полотенца. Расписные тарелки. Кувшины. Стол, покрытый цветной клеенкой. Старый диван. Полочка с книгами. Несколько стульев. Радиоприемник. Играет музыка. Пелагея Терентьевна ставит чашки в буфет. Стук в дверь.
Гаркуша. Кто там?
Голос Тысячной. Это я — Тысячная.
Гаркуша (открывая дверь). Заходи, заходи, Ивановна. С чем пришла?
Тысячная. С чем к тебе, Терентьевна, может явиться директор Дома культуры?
Гаркуша. На лекцию пригласить или на самодеятельность... Лето не больно жаркое... Для развития культуры самое подходящее. Чем же я развитию твоей культуры могу помочь?
Тысячная. Очень даже можешь помочь, Терентьевна.
Гаркуша. Или как «експонат» понадобилась?
Тысячная. «Експонатов» у нас в совхозе и без тебя хватает... Тут дело серьезное. Человек один нужный в командировку к нам приехал. А Дом приезжих? На ремонте стоит... А консультанта хотелось бы получше определить.
Гаркуша. Кто, кто?
Тысячная. Консультант... Специалист по массовой работе...
Гаркуша. А что же ему у меня делать? Я сама кому хочешь консультацию дам. К тебе приехал — ты его к себе на постой и определяй!
Тысячная. Определила бы, да боязно — мужа дома нет...
Гаркуша. Вот и в самый раз.
Тысячная. Мне этот самый раз так отыграется потом, что и подумать страшно. Не знаешь, что ли, моего ревнивца? Приедет с курсов, устроит представление.
Гаркуша. Ревнивых учить нужно по горячему следу... Я своего покойного много раз учила.
Тысячная. Выучила?
Гаркуша. Выучила... Да толку что? Учила, учила, а он все одно помер.
Тысячная. Но мой-то еще не помер... Приходится учитывать положение. Возьми, Терентьевна, постояльца.
Гаркуша. Как же я его возьму, когда у меня докторша живет.
Тысячная. У тебя ж три комнаты. Она — в одной, он — в другой, а ты здесь посередочке.
Гаркуша. Это что ж мне, так бессонно посередочке и лежать?
Тысячная. Да что вы, бабушка? Он же из центра.
Гаркуша. Он Марию Петровну напугает, а она людей лечит. Не то лекарство выпишет, отравит еще кого. Невозможно постояльца пускать, Ивановна, просто даже опасно.
Тысячная. Опасность, между прочим, с другой стороны намечается.
Гаркуша. Откуда же еще?
Тысячная. От самой твоей Марии Петровны.
Гаркуша. Да что ты?! Она же тихая, как рыбка.
Тысячная. Рыбка тоже — плавает-плавает да хвостом всплеснет.
Гаркуша. Не верь наговорам.
Тысячная. Женское население совхоза обижается на докторшу. Мужики наши на прием записываются и сидят у нее по полчасу каждый. Женщинам через них не протолкнуться. Я б вообще холостых женщин в сельские местности на работу не брала. Хотят бабоньки директору совхоза товарищу Шеремету петицию подать.
Гаркуша. Какую еще петицию?
Тысячная. Чтобы выдвинул товарищ Шеремет нашу докторшу куда подальше... В область или в район хотя бы... Теперь от работы без особых доказательств освобождают редко, все больше выдвигают с повышением на другое место.
Гаркуша. Ей же довольны все. Где же другую такую возьмут, работящую, красивую?
Тысячная. Вот именно, что не все. А нам для спокойствия, в крайнем случае, можно и некрасивую взять.
Гаркуша. В таком случае мужики обижаться будут. А возраст у него какой?
Тысячная. Лет на тридцать потянет.
Гаркуша. Не годится в постояльцы. Ей же самой двадцать девятый.
Тысячная. Вот и добре... Ты раскинь мозгами, Терентьевна... А вдруг он ей по душе придется?.. Всем польза будет. Не дело, что она в таком зрелом возрасте одинокая. Или кто у нее имеется тайно?
Гаркуша. Не замечала.
Тысячная. Письма получает?
Гаркуша. Получает, но не густо. Без волнениев письма.
Тысячная. А ты откуда знаешь?
Гаркуша. Бросает письма на подоконник, а я в свободное время почитываю.
Тысячная. Газеты надо читать, бабушка.
Гаркуша. А я и газеты и письма. Мои-то детишки редко пишут, вот я ее письма и почитываю.
Тысячная. А говорят, ты добрая женщина.
Гаркуша. А чего ж мне злой быть?
Тысячная. Если бы добрая была, помогла бы одинокой женщине. И женское население в совхозе успокоила бы.
Гаркуша. А если увезет он ее с собой?
Тысячная. Подберем другой кадр на основе полученного опыта. И у меня культработа перестала бы страдать. А то вместо того чтобы в Дом культуры идти, такую дома культуру наводят, что все лекции по боку идут. Помоги, Пелагея Терентьевна...
Гаркуша. Так надо ж ее спросить.
Тысячная. А чего ее спрашивать? Хата же твоя.
Гаркуша. Хата-то моя, да совесть кроме хаты у меня еще имеется. Я совсем было на тот свет собралась с воспалением легких, а она вернула... Сама ночи не спала. Вот с Марией Петровной договорюсь, тогда и скажу.
Тысячная. Закабалила она тебя своим лечением, бабушка. Скоро она придет?
Гаркуша. Должна бы уже.
Тысячная. Так я появлюсь за ответом в скорости. (Уходит.)
Гаркуша закрывает за ней дверь. Опять стучат.
Гаркуша. Кто там?
Голос Карася. Это я, бабушка, — Карась.
Гаркуша (открывая). Вот только Карася не хватало. С чем пришел?
Карась (входя с кошелкой в руках). С абрикосами, бабушка. Подарочек принес.
Гаркуша. Значит, решил побаловать старую абрикосами?
Карась. Да как сказать, бабушка... Вы тут в данное время вроде не одни живете. Так вот, значит, подарочек Марии Петровне... Ну и вам, конечно, по совместительству.
Гаркуша. А ты б ей прямо там, в полуклинике, и вручил бы.
Карась. Зачем же хрупкой женщине тяжести носить?
Гаркуша. А ей бы кто, может, и сюда принес.
Карась. Вот я и предусмотрел, с доставкой на дом. Абрикосики-то свеженькие, сам с дерева снимал, чтобы не повредить какой.
Гаркуша. Аккуратный ты.
Карась. Положено... Садовод все-таки... У фруктов организм, как у женщин, нежный, с ними надо осторожно обращаться.
Гаркуша. За что ж подношение такое?
Карась. Мария Петровна меня от малярии излечила. Как же не отметить такой факт?
Гаркуша. Памятливая у тебя голова.
Карась. На воздухе много нахожусь, ветром продувает.
Гаркуша. Оно и видно, что продувает... Выдуло из памяти, что малярии у нас почитай уже лет двадцать пять нет. С тех пор как болота высушили.
Карась. Малярия не малярия, а простуда случилась. Так передадите?
Гаркуша. Зачем передавать? Оставь на столе, заметит. Кошелку-то освободить?
Карась. Другим разом зайду. Только передайте Марии Петровне, что от Павла Федоровича Карася.
Гаркуша. Карась-то ты карась, да не там плаваешь.
Карась. Я не плаваю, я элементарную благодарность выражаю.
Гаркуша. Что ж, спасибо тебе, садовод. Передам благодарность твою.
Карась. Спасибо вам, бабушка. За корзинкой я другим разом зайду... Когда Мария Петровна сама дома будет. (Уходит.)
Гаркуша начинает пересыпать абрикосы на блюдо, но передумывает и сыплет их обратно в кошелку. Стук в дверь.
Гаркуша. Кто там?
Голос Елизаветы. Это я, бабушка, — Елизавета Карась.
Гаркуша. Началось движение. Заходи.
Елизавета (входя с узелком в руке). Здравствуйте, Пелагея Терентьевна.
Гаркуша. Здравствуй, Лизавета, здравствуй. С чем пришла?
Елизавета. С вопросиком пришла.
Гаркуша. А много вопросов?
Елизавета. Один, бабушка.
Гаркуша. И стоило из-за одного-то туфельки топтать?
Елизавета. Может, и не стоило, но для проверочки.
Гаркуша (ставя кошелку под стол). Задавай твой вопросик, а то у меня делов по дому много.
Елизавета. Может, мне пригрезилось, а может, и в реальности... Был у тебя сейчас мужик мой?
Гаркуша. Не помню.
Елизавета. Что ж ты, бабушка, совсем память потеряла?
Гаркуша. Болезнь у меня такая, склероз.
Елизавета. Хорошо тебе, докторша квартирует. Все болезни моментально, можно сказать, определяет. Так был у тебя муженек мой — Карась?
Гаркуша. А что ему у меня делать?
Елизавета. Вот и я ж так думаю, что нечего. (Поднимает кошелку.) Как же так — Карася не было, а кошелочка наша с абрикосами у тебя находится?
Гаркуша. А с чего ж ты решила, что твоя это кошелочка? В кооперации кошелок таких цельная полка одна к другой стоит. Уж если что кооперация начнет выпускать, так только на одну колодку. Меченая, что ли, у тебя кошелка?
Елизавета. Не то чтобы меченая, но примета имеется. Возьми, бабушка, блюдо с буфета.
Гаркуша. А зачем тебе блюдо?
Елизавета. А ты высыплешь абрикосики на блюдо и газетку достанешь с исподу. Если эта газетка за шестнадцатое число данного месяца будет, то и окажется, что кошелочка эта моя и абрикосики из нашего сада. (Подает блюдо с буфета.) Сыпь, бабушка, абрикосики.
Гаркуша (высыпая абрикосы в блюдо). И откуда у тебя фантазия такая?
Елизавета. Без фантазии, бабушка, сейчас жизнь ничтожной будет. (Подает газету Гаркуше.) Читать обучена?
Гаркуша. Обучил господь бог.
Елизавета. Господь бог не иначе у вас ликбезом руководил. Какое число, бабушка?
Гаркуша. Пятнадцатое.
Елизавета. Шестнадцатое, бабушка.
Гаркуша. И верно, шестнадцатое... Пятерку с шестеркой спутала.
Елизавета. Цифру можно спутать, а вот муженька своего я ни с кем не спутаю. Так что, бабушка, по всем данным был Карась здесь. Газетка за вчерашнее число. Кошелочка-то новая, вот я ее каждый день новой газеткой и устилаю. А теперь, бабушка, сыпь абрикосики обратно в кошелку, заберу я ее.
Гаркуша. Подарок же... Жадная ты, Лиза.
Елизавета. Не тебе он их принес, а докторше. Не жалко было б тебе, а докторше жалко.
Гаркуша. Лечила она его, внимание проявляла.
Елизавета. Она за то зарплату получает.
Гаркуша. Ну, получает... А это благодарность, подарок.
Елизавета. Порядочные женщины подарки не берут. Порядочные женщины на свою зарплату существуют.
Гаркуша. Это если зарплата порядочная.
Елизавета. Сыпь обратно. Спешу я.
Гаркуша. Ты Карася своего уличать собираешься?
Елизавета. Собираюсь.
Гаркуша. А как же ты его уличишь, если кошелку обратно заберешь?
Елизавета. А я на тебя сошлюсь.
Гаркуша. У меня опять склероз этот может объявиться.
Елизавета. Что же я, должна оставлять кошелку?
Гаркуша. Советую оставить.
Елизавета. С абрикосами?
Гаркуша. Без них тара цены не имеет.
Елизавета. А ты поможешь мне Карася уличить?
Гаркуша. Для этого ты на материальные затраты должна решиться.
Елизавета. Решусь. Предусмотрела. Вот тебе десяток яичек. (Подает узелок.)
Гаркуша. Чтоб за такой пустяк я такого мужика уличила?
Елизавета. Еще десяток принесу.
Гаркуша. Еще два и две курочки-несушки.
Елизавета. Одну несушку.
Гаркуша. Две.
Елизавета. Одну несушку и одного петушка.
Гаркуша. Только чтоб молодой петушок был.
Елизавета. Старых не держим.
Гаркуша. Только учитывай, докторша его от малярии вылечила. А то б до сих пор трясся.
Елизавета. Его не от малярии, а от Марии этой трясет. Только лечить его буду я своими средствами. Птицу-то тебе битую принести или живую?
Гаркуша. Ежели Карась твой будет битый, зачем же мне птицу такую же?
Елизавета уходит.
Гаркуша уносит узелок. В комнату входит Трубачева.
Трубачева. Пелагея Терентьевна, вы дома?
Гаркуша (выходя). А где ж мне быть, голубушка? Устала небось?
Трубачева. Большой прием был... Странная какая-то у вас местность, все мужчины болеют.
Гаркуша. И не говори... Такой хлипкий мужской пол пошел. Только благодаря тебе и держатся на поверхности. Сюда даже добираются. Вот ты вылечила Карася...
Трубачева. Садовода?
Гаркуша. Его, милая, его... А он тебе абрикосики принес... Погляди, какие. Первый сорт.
Трубачева. Но это же... это же... нехорошо... Зачем вы взяли?
Гаркуша. Он же из своего сада, не из казенного. Подарочек. Теперь это образцами продукции величают. Кому поросеночка, кому сазанчика, а тебе абрикосики.
Трубачева. Образцы? Чушь какая!
Гаркуша. А ты не сердись. Люди так устроены: за добро добром отвечают. Ты им, они тебе. Еще хотела тебя спросить... Тут мужчина один приехал из центра.
Трубачева. Ко мне?
Гаркуша. Ко всем. Среди людей работать, среди масс... Консультант, одним словом... Просили ко мне определить на жительство.
Трубачева. А как же я?
Гаркуша. А он на срок... Недели две, а там опять в центр... Не осердишься, если я его в свою комнату поселю, а сама здесь на диванчике...
Трубачева. Собственно, я не могу возражать. Делайте, как вам удобнее.
Гаркуша. Я об твоих удобствах забочусь. Некуда человека определить. Люди вокруг семейные. Спасибо тебе, голубушка, за разрешение.
Стук в дверь.
Заходите.
Входит Тысячная с кошелкой в руках.
Тысячная. Здравствуйте, Мария Петровна.
Трубачева. Здравствуйте, Анна Ивановна.
Тысячная. Я за ответом, бабушка.
Гаркуша. Веди своего постояльца.
Тысячная. Спасибо, бабушка. Выручили. (Трубачевой.) Уж извините нас. Из центра человек... А они, знаете, как? Приезжают, когда могут. Доцент какой-то, человек, по видимости, интеллигентный. Может, и вам будет повеселее?
Трубачева. Обо мне не беспокойтесь.
Тысячная. У меня профессия такая, чтобы обо всех беспокоиться. (Гаркуше.) Тут я кой-что прихватила. (Отдает кошелку.) Ну и бутылочку, конечно. (Трубачевой.) Не возражаете? Массовая работа без этого напитка не обходится. И вы уж примите, пожалуйста, сегодня участие в этой работе. Товарищ Шеремет придет. Находит время приезжего специалиста встретить...
Трубачева. У меня лекция завтра в полеводческой бригаде. Подготовиться надо...
Тысячная. Вот вы с нами и подготовитесь... (Уходит.)
Гаркуша (вынимая продукты и раскладывая все по тарелкам). Неудобство тебе, голубушка... Но, считай, единственный раз. Яишенку, пожалуй, изжарить надо. С сальцем.
Трубачева. У вас как будто все продукты кончились?
Гаркуша. Кончились, а потом появились... Приобрела десяточек, свеженьких... Да и свои курочки снеслись. Гостей хлебом-солью надо встречать.
Трубачева. Тогда я все же приведу себя в порядок.
Гаркуша. Приведи, приведи, красавица... Все ж таки гости будут, в нашей одинокой жизни развлечение.
Трубачева уходит в свою комнату. Гаркуша накрывает на стол. Стук в дверь.
Заходите, заходите.
В комнату входят Шеремет, Тысячная и Голубь с чемоданчиком и портфелем.
Шеремет. Здравствуйте, Пелагея Терентьевна. Как живем?
Гаркуша. Вашими молитвами, товарищ директор.
Шеремет. Значит, хорошо живете. Да и чего вам плохо жить, дом просторный.
Гаркуша. Личная собственность досовхозного периода.
Шеремет. Совхоз молодой, обстроится. Все в порядок придет. (Голубю.) Тут Дом приезжих старый был. Сейчас реконструкцию делаем, гостиница будет. Но пока приходится выкручиваться. Надеюсь, у бабушки, то есть Пелагеи Терентьевны, вам будет неплохо. Доктор тут у нее проживает...
Голубь (кашлянув). Доктор?
Шеремет. Да, женщина одна молодая... Квартиру ожидает... (Гаркуше.) Так где товарищу поселиться?
Гаркуша. Вот здесь ваша комната будет. (Уходит с Голубем.)
Шеремет. Какой-то он малословный консультант, а массовой работой занимается.
Тысячная. Поживет — разговорится... Может, Мария Петровна его подлечит, останется подольше.
Шеремет. Ну, ты свои любовные сюжеты не развивай... Откуда у тебя страсть такая?
Тысячная. Фильмики влияют.
Шеремет. Лекций надо побольше, обсуждений разных, дискуссий...
Тысячная. Этим тоже не пренебрегаем. Две недели назад дискуссию провели «Что такое счастье?»
Шеремет. Выяснили этот вопрос?
Тысячная. В основном, Степан Тимофеевич. Одни говорили, что видят счастье в учебе, другие — в работе...
Шеремет. А ты в чем видишь свое личное счастье?
Тысячная (с вызовом). А я в культурно-просветительной работе.
Шеремет. Хорошая ты женщина, Анна Ивановна, но шельма все-таки. Это же прикладная часть жизни.
Тысячная. А что ж мне еще делать? Муженек в агрономии по уши завяз. А мне уже сорок лет...
Шеремет. Сорок лет — бабий век, сорок пять — баба ягодка опять.
Тысячная. Против данного тезиса не смею возражать.
Шеремет. А Мария Петровна-то дома?
Тысячная. А у вас что, Степан Тимофеевич, тоже простуда?
Шеремет. Ну-ну, ты брось свои намеки.
Тысячная. Я бы бросила, да не знаю, в какую сторону.
Входят Гаркуша и Голубь.
Гаркуша. Григорий Васильевич говорит, комната им нравится.
Тысячная. А перинка как, годится?
Шеремет. Ты, Анна Ивановна, всегда скажешь такое... (Голубю.) Анна Ивановна у нас литературы всякой много читает.
Гаркуша. Может, к столу присядете?
Шеремет. И правильно... Только, по-моему, у нас не все еще здесь?
Гаркуша (открывая дверь). Мария Петровна!
Входит Трубачева.
Шеремет. Принимайте гостей... Познакомьтесь, товарищ Голубь Григорий Васильевич. (Голубю.) А это наш врач, Мария Петровна. Терапевт, между прочим. Очень даже большим уважением в совхозе пользуется, хотя и работает у нас сравнительно недавно.
