Мсье Ле Труадек
Бенэн
Трестальон
Шарль-Огюст Жослэн
Изящный господин
Полицейский инспектор
Мадмуазель Роланд
Мадам Трестальон
Старая рулеточница
В садах Монте-Карло
Бенэн, Ле Труадек и супруги Трестальон, появляющиеся мимоходом.
Бенэн. Вас ли я вижу, мсье Ле Труадек, досточтимый и славный профессор, и где, в садах Монте-Карло?
Ле Труадек. Ах, мой дорогой мсье Бенэн, как я рад!
Бенэн. Вам не помешали ваши лекции во Французской Коллегии? Это радость для меня, это честь для княжества, — но большое несчастие для парижан.
Ле Труадек. Да, правда, в этом году было много народу, чрезвычайно лестная посещаемость: всякий раз по меньшей мере семнадцать человек, дорогой мсье Бенэн, с самого начала курса. Для географии это невиданное дело.
Бенэн. О, о!.. Однако вы здесь, мсье Ле Труадек?
Ле Труадек. Э-э… Вы тут живете, дорогой мсье Бенэн?
Бенэн. Я сюда приехал за табаком; я, видите ли, курю трубку.
Ле Труадек. Ах, вот как! И что же, достали?
Бенэн. Достал немного.
Ле Труадек. Я очень рад.
Бенэн. Но вы-то, досточтимый и славный профессор?
Ле Труадек. Я? Милый мой мсье Бенэн…
Супруги Трестальон проходят по сцене.
Мсье Трестальон. Здравствуйте, мсье Песмес.
Уходят.
Ле Труадек. Они живут в том же пансионе, что и я. Я поселился в пансионе. Это мсье и мадам Трестальон. Очень корректные люди. Мы часто встречаемся здесь, где-нибудь в саду, на скамейке. Они не решились подойти, видя, что я не один.
Бенэн. Я бы не хотел…
Ле Труадек. Нет, нет! Мой дорогой мсье Бенэн, я так рад…
Бенэн. Но этот господин, по-видимому, иностранец?
Ле Труадек. Почему это?
Мне показалось, что он как-то странно произнес ваше имя. Вместо того, чтобы ясно вымолвить: Ле Труадек, он прошамкал что-то вроде…
Ле Труадек. Он сказал: Песмес.
Бенэн. Совершенно верно! Вот забавно! Неправда ли, в этом произношении есть что-то азиатское?
Ле Труадек. Э-э!.. Я должен вам сказать… В этом пансионе я называю себя Песмес.
Бенэн. Песмес?.. А!
Ле Труадек. Да, чтобы мне никто не мешал. И вы меня очень обяжете, если при других не будете называть меня настоящим моим именем.
Бенэн. Хорошо, хорошо, дорогой и досточтимый профессор!
Ле Труадек. И также не зовите меня профессором.
Бенэн. Отлично! Я буду вас звать дружище и могу говорить вам ты, если угодно.
Ле Труадек. Нет, зовите меня просто мсье Песмес.
Бенэн. Чудесно! Словом, вы сюда явились инкогнито?
Ле Труадек. Да, в некотором роде… ах!
Бенэн. Вы вздыхаете, мсье Песмес?
Ле Труадек. С глазу на глаз вы вполне можете говорить мне: профессор.
Бенэн. Ладно! Вы вздыхаете, досточтимый и славный профессор.
Ле Труадек. Э-э!.. У меня невольно вырвалось выражение печали… Мой дорогой мсье Бенэн, вы явились кстати. Никогда еще я так не нуждался в верном друге.
Бенэн. Профессор, моя преданность…
Ле Труадек. Ах, мсье Бенэн, никогда не делайтесь знаменитым!
Бенэн. Знаменитым? Нет, я и не собираюсь.
Ле Труадек. Слава… если бы вы знали!
Бенэн. Даже не будучи с ней знаком, я представляю себе, какие муки, какие огорчения… Вас, должно быть, жестоко травят завистники…
Ле Труадек. Не столько это…
Бенэн. Преследуют поклонники…
Ле Труадек. Э!
Бенэн. Изводят все те, кто ищет в географии умиротворения для души…
Ле Труадек. Хо!
Бенэн. Держу пари, что каждая почта приносит вам письма со всех пяти континентов… Но, впрочем, может быть, континентов не пять?
Ле Труадек. Нет, мсье Бенэн, их всего три.
Бенэн. Три? И то много.
Ле Труадек. Да. Но дело не в этом, мсье Бенэн… Я влюблен.
Бенэн. О!
Ле Труадек. Я влюблен в актрису.
Бенэн. Ай!
Ле Труадек. Влюблен до потери сознания.
Бенэн. Меня мороз по коже пробирает… Но при чем же тут слава?
Ле Труадек. Слава, мсье Бенэн?.. Слава была причиной всему. Да. Я вам объясню. Когда я не был знаменит — потому что, как никак, было время, когда я не был знаменит…
Бенэн. О да!
Ле Труадек. Мои враги замалчивали мои открытия.
Бенэн. Да.
Ле Труадек. Когда я не был знаменит, я мало ел, не любил вина, пищеварение у меня было медленное, дорогой мсье Бенэн, а мысли были только честные.
Бенэн. Скажите!
Ле Труадек. Последняя моя… как бы это сказать?… последняя моя чувственная слабость восходит к октябрю 1904 года… я ошибаюсь, к октябрю 1903 года, когда был конгресс демографической статистики.
Бенэн. К октябрю 1903 года?
Ле Труадек. Да. А потом этот успех и вся эта слава…
Бенэн. Столь заслуженная, мсье Ле Труадек…
Ле Труадек. В некотором роде заслуженная… Словом, после моего избрания в Институт, носившего в некотором роде характер триумфа, я стал другим человеком. У меня огромный аппетит. Я люблю вино, особенно красное бургонское…
Бенэн. А!
Ле Труадек. И… какие только мне не приходят мысли.
Бенэн. О!
Ле Труадек. Да. Вначале даже не верилось. Однажды мне захотелось пойти в театр.
Бенэн. Э!
Ле Труадек. Потом захотелось пойти еще раз.
Бенэн. Вот как!
Ле Труадек. Я побывал по очереди в разных театрах.
Бенэн. Так.
Ле Труадек. Потом стал ходить все в один и тот же…
Бенэн. Боже мой!..
Ле Труадек. …Ходить туда каждый вечер. И, проснувшись однажды утром, я понял, что вот уже больше месяца, как влюблен в актрису. Да… подойдите ближе, я вам скажу ее имя: мадмуазель Роланд.
Бенэн. Мадмуазель Роланд?.. Да ведь она здесь, мадмуазель Роланд.
Ле Труадек. Вот именно. Когда я узнал, что она едет в Монте-Карло, я не мог не поехать сам. Сверхъестественная сила, мой дорогой мсье Бенэн.
Бенэн. Сверхъестественная? Вот как!.. Как бы там ни было, вы влюблены в мадмуазель Роланд?
Ле Труадек. Да. Вы, может быть, с ней знакомы?
Бенэн. Знаком. А что об этом думает мадмуазель Роланд?
Ле Труадек. Должно быть, ничего не думает, потому что я с ней не говорил.
Бенэн. Вы не открыли ей своих чувств?
Ле Труадек. Я ограничивался тем, что каждый вечер многозначительно ей аплодировал. Но мне всякий раз давали другое место, и потом всегда бывало много народу. Боюсь, что она меня так и не заметила.
Бенэн. Да, это возможно.
Ле Труадек. Здесь я изучил ее привычки. Она каждый день проходит этим садом, возвращаясь с репетиции, и я стараюсь оказаться у нее на дороге. Странно, что ее все еще нет… Но вы говорите, вы с ней знакомы?
Бенэн. Знаком я с ней довольно мало. В общем, если положение таково, как вы его описываете, то, по-моему, отчаиваться вам нечего.
Ле Труадек. Ах! Вы так думаете?
Бенэн. Да, да! Это просто маленький остаток молодости, каким-то образом сохранившийся и ищущий выхода. Ничего серьезного… мимолетная тревога.
Ле Труадек. Но…
Бенэн. Хотите, я вам дам совет?
Ле Труадек. Само собой… то есть…
Бенэн. Уезжайте с первым же поездом и возобновляйте ваши лекции во Французской Коллегии. Что вы читаете в этом году?
Ле Труадек. Я читаю… но вы это говорите не серьезно.
Бенэн. Я говорю совершенно серьезно. В вашем распоряжении еще два часа, чтобы уложиться.
Ле Труадек. Что это вы мне говорите?
Бенэн. Единственно разумное, что вам можно сказать.
Ле Труадек. Это свыше моих сил.
Бенэн. Преодолейте это маленькое искушение. Добавьте к вашей многославной жизни прекрасный эпизод: «Воздержанность Ле Труадека». Иначе вам может грозить весьма унизительная роль.
Ле Труадек. Весьма унизительная?.. Я как раз и хочу вам объяснить. Вот уже год, как меня слишком балует слава. Я могу впасть в гордыню, в высокомерную самонадеянность. Это великая опасность, мсье Бенэн. Время от времени хорошо бывает вспомнить о скромном уделе человека. Не кажется ли вам, что немного унижения принесло бы мне в некотором роде пользу?
Бенэн. Вы старый шутник, вот что, досточтимый и славный профессор. Если вам так уж необходим урок скромности, скажите себе, что половина ваших современников считает вас дураком.
Ле Труадек. Мсье Бенэн…
Бенэн. Станьте на их место, вдумайтесь в их доводы и вы с ними согласитесь.
Ле Труадек. Но, мсье Бенэн…
Бенэн. Это вам обойдется дешевле, чем волочиться за женщинами.
Ле Труадек. Мсье Бенэн, я знаю, вы любите пошутить. Я убежден, что, шутя, вы хотите оказать мне услугу. И ваш совет, чтобы я вернулся к своей работе, по-своему хорош. Мне даже кажется, что я и сам, в глубине души, питаю это намерение. Но для того, чтобы я был спокоен в будущем, мне бы очень следовало, перед тем как уехать, добиться маленького результата. Мне достаточно будет увидеть мадмуазель Роланд, поговорить с ней два, три раза, и я уеду удовлетворенным. Согласитесь, что это разумно. Так как вы знакомы с мадмуазель Роланд…
Бенэн. Я с ней незнаком! Если вы кому-нибудь поклонились на улице, это еще не значит, что вы с ним знакомы.
Ле Труадек. Вот видите, вы всё таки ей поклонились. Так вот, она сейчас здесь пройдет. Вы ей поклонитесь. Она вам ответит. Вы скажете друг другу несколько слов. Вы меня представите. Я…
Бенэн. Кто вас замещает во Французской Коллегии?
Ле Труадек. Никто. Но это ничего не значит.
Бенэн. А ваши семнадцать слушателей?
Ле Труадек. У них найдутся другие занятия… Значит, решено, мой дорогой мсье Бенэн, вы меня представляете, я…
Бенэн. За кого вы меня принимаете, досточтимый и славный профессор? За синьора Аморозо, пребывающего в Неаполе? Нет, в жизни мне многое пришлось испытать. Но я еще никогда не поставлял молодых девушек старикам.
Ле Труадек. Здесь несомненное недоразумение, мой дорогой мсье Бенэн.
Бенэн. В этом деле вы на меня не рассчитывайте. Мадмуазель Роланд — чистая и святая девушка…
Ле Труадек. …чистая и святая девушка…
Бенэн. Сами вы знаменитый ученый, чьи бдения драгоценны для человечества. Я не сделаю ничего, не соглашусь ни на что, что могло бы набросить тень на ее добродетель и на ваш гений.
Ле Труадек. Чистая и святая девушка? О, возможно ли это… а я-то думал… чистая и святая девушка… Так, значит, в этой испорченной среде… она сумела сохранить… цветок невинности. О! Вы уверены в этом?
Бенэн. В чем?
Ле Труадек. В ее добродетели.
Бенэн. Так же, как в вашем гении.
Ле Труадек. Чистая и святая девушка! Мой дорогой мсье Бенэн, я боюсь, что вы могли меня не так понять. В моих намерениях нет ничего двусмысленного. В наши дни талант нуждается в поддержке. И если он соединяется с такой редкой, с такой драгоценной чистотой, мсье Бенэн, то разве не долг человека с сердцем предложить ему чисто отеческое покровительство? Мсье Бенэн, я вижу, вы не знаете, какой бездной испорченности мы здесь окружены. А то бы вы содрогнулись. Мадмуазель Роланд уже четыре дня в Монте-Карло. Нельзя терять ни минуты. Прочь преступное равнодушие! Подумайте, мсье Бенэн, подумайте о цветке ее невинности!
Бенэн. Ваше рвение меня поражает, досточтимый и славный профессор. Сколько есть людей, которым до добродетели нет никакого дела!
Ле Труадек. Это преступники, мсье Бенэн! Но вот и мадмуазель Роланд! Вот она! Скорее поклонитесь ей, мсье Бенэн, и представьте меня! Представьте меня!
Бенэн, Ле Труадек, мадмуазель Роланд.
Мадмуазель Роланд. Ах! Мсье Бенэн!
Бенэн. Мадмуазель.
Ле Труадек. (Бенэну). Представьте меня!
Бенэн отводит Роланд в сторону.
Мадмуазель Роланд. Удивительная страна! Я здесь первый раз в жизни, а не могу пройти и ста метров без того, чтобы не встретить знакомых. Я словно в своей родной деревне.
Бенэн. Не правда ли? Вот именно. Что-то деревенское, родное и виргилиевское. Не было бы людей счастливее, чем земледельцы Монте-Карло, если бы они знали…
Ле Труадек. Представьте меня!
Как выше.
Мадмуазель Роланд. Я хочу сказать, что когда родился в Вожираре… Но вы только не вздумайте смеяться надо мной, мсье Бенэн. А вы сами, что вы здесь делаете?
Бенэн. Я приехал вам аплодировать.
Ле Труадек. Представьте меня.
Как выше.
Мадмуазель Роланд. Чтобы мне аплодировать! Держу пари, что вы приехали играть в рулетку. Вы меня научите, хорошо? Я бы охотно вернулась миллионершей.
Бенэн. Это естественно.
Ле Труадек. Представьте меня.
Мадмуазель Роланд. Это ваша старая обезьяна, что танцует у вас за спиной?
Бенэн. Да, но вы не бойтесь. Это член Института.
Мадмуазель Роланд. Что вы говорите? Член Института? Я хочу с ним познакомиться. Это мне может пригодиться. Представьте меня.
Ле Труадек, одновременно с ней. Представьте меня.
Бенэн, Ле Труадеку. Как Песмеса или как Ле Труадека?
Ле Труадек. Как… да, как Ива Ле Труадека.
Бенэн. Позвольте вам представить Ива Ле Труадека, знаменитого географа, члена Института, человека, который открыл Доногоо-Тонка. Позвольте вам представить прекрасную мадмуазель Роланд.
Ле Труадек. Мадмуазель, я чувствую глубокое волнение, видя вас так близко. До сих пор я принужден был любоваться вами слишком издали. В эту минуту осуществляется заветное мое желание.
Мадмуазель Роланд. Так вы занимаетесь здесь исследованиями? Здесь должны встречаться такие редкие растения. Когда я была маленькой, я очень любила географию.
Ле Труадек. Самое редкое растение, мадмуазель, у меня перед глазами. И я знаю, что оно украшено чудеснейшим из всех цветов — цветком невинности.
Бенэн. Хм! (Он хочет увести Роланд). Вы меня извините, профессор, если я вас покину на несколько минут. Мне надо проводить мадмуазель, а она торопится.
Мадмуазель Роланд. Да нисколько!
Бенэн. Да, да! (Подталкивает ее). Вам осталось очень мало времени. Мы были бы в отчаянии, если бы вы опоздали из-за нас.
Мадмуазель Роланд. Я вас уверяю, что…
Бенэн. Мсье Ле Труадек отлично это понимает. (Ле Труадеку). Посидите тут, я вернусь через три минуты.
Ле Труадек. С мадмуазель?
Бенэн. Вернусь, вернусь. Не волнуйтесь.
Уходит, подталкивая Роланд.
Ле Труадек, Трестальон.
Трестальон, прежде чем подойти, он подождал, чтобы Ле Труадек остался один. Вы один, мсье Песмес?
Ле Труадек. Нет, нет!.. То есть да, пока.
Трестальон. Я оставил мадам Трестальон у магазинов на Бульваре. Меня это не интересует. Вы нас не заметили, когда мы недавно вам кланялись?
Ле Труадек. Нет… да, да, да.
Трестальон. Я шел из казино. Разбойничий вертеп, мсье Песмес.
Ле Труадек. А!.. Вы там сегодня недолго побыли.
Трестальон. Мне хотелось перебить невезение. Как вам кажется, правильно я поступил? Одни говорят: «Зло надо пресекать в корне». Другие… В двадцать минут я проиграл двести франков. Три раза выходил ноль. Такие вещи следовало бы запретить.
Ле Труадек. Вы туда еще вернетесь?
Трестальон. Может быть, да, может быть, нет. Словом, я вас спрашиваю: вы, предположим, карманный вор или взломщик. Вы попадаетесь. Что? Ведь так бывает в жизни. Вас арестуют. Вас судят и упекают. Иной раз — два года тюрьмы из-за сущего вздора: из-за шести луи в комоде. А здесь — тысячи и тысячи франков ежедневно! И не прячутся. Это несправедливо.
Ле Труадек. Само собой.
Трестальон. О кражах со взломом вы можете думать, что вам угодно. Мнения свободны. Но это не ремесло лентяев. Что? Эти молодцы рискуют жизнью всякий раз, как перелезают через забор или карабкаются по водосточной трубе. А то бывает, что дом охраняется: трах, трах! А здесь чем рискует банк? Я хотел бы знать, на кой прах платят столько денег депутатам.
Ле Труадек. Депутатам?
Трестальон. Вот именно, депутатам. Словом, как никак, а меня обокрали, и я даже не могу пожаловаться комиссару… Ха-ха! Комиссар… Господин комиссар… Кстати, я должен вам задать вопрос, который вертится у меня на языке с того самого дня, как вы поселились в пансионе… Мы с вами никогда не встречались?.. Прежде?… Да.
Ле Труадек. Встречались? Мы с вами?
Трестальон. Давно уже, мсье Песмес, давно. Заметьте, это только мое впечатление. Может быть, я ошибаюсь.
Ле Труадек. Вы, наверное, ошибаетесь.
Трестальон. А потом мы, наверное, изрядно изменились, и вы, и я; хотя вы, по-видимому, очень хорошо сохранились. Все же мне казалось, что мы не в первый раз с вами встречаемся в одном и том же… пансионе. Хо, это иносказательно. Хо!
