"История идей есть история смены
и, следовательно, борьбы идей"
"Люди только потому считают себя
свободными, что свои действия они
сознают, а причин, которыми
эти действия определяются, не знают".
Настоящая книга возникла как попытка обобщения итогов не только ряда теоретических и экспериментальных исследований. Она является также результатом долгих и порой очень страстных споров.
Обстоятельства сложились так, что автору пришлось на протяжении нескольких лет участвовать в дискуссиях по поводу разных сторон теории «бессознательного», в которых противопоставлялись психоаналитические, психосоматические и феноменалистические подходы к этой теории, с одной стороны, и диалектико-материалистическое понимание проблемы неосознаваемых форм психики и высшей нервной деятельности — с другой. У нас интерес к подобным противопоставлениям заметно возрос после специального совещания при Президиуме Академии медицинских наук СССР, посвященного вопросам критики фрейдизма (1958). За рубежом же присутствие советских делегатов на научных конгрессах, на которых затрагивались вопросы теории сознания, теория функциональной организации мозга, вопросы клинических расстройств психики и т.п., нередко приводило к обсуждению (иногда даже «сверхпрограммному») темы «бессознательного» как области, в которой особенно резко проявляется различие исходных методологий и стилей подхода к коренным вопросам учения о мозге.
Подобные дискуссии были начаты по случайному поводу еще в 1956 г., на Европейском совещании по электроэнцефалографии (Лондон), а затем продолжены в развернутой форме на I Чехословацком психиатрическом конгрессе (Ессеники, 1959), на конференции, посвященной рассмотрению вопросов методологии психоанализа, состоявшейся по инициативе Министерства здравоохранения и Академии наук Венгрии (Будапешт, I960), на III Всемирном психиатрическом конгрессе (Монреаль, 1961), на конференции, посвященной вопросам теории нервного регулирования (Лейпциг, 1963), на III Международном конгрессе по психосоматической медицине и гипнозу (Париж, 1965), на симпозиуме по проблеме сознания и «бессознательного», состоявшемся в Берлине (ГДР) в 1967 г. и в некоторых других случаях.
Внимание, которое уделяется в зарубежных аудиториях подобным дискуссиям, понятно. Психоанализ и разнообразные примыкающие к нему течения до настоящего времени пользуются на Западе широкой популярностью. Вместе с тем немало западных психологов и клиницистов видит слабые стороны этой концепции и необходимость пересмотра ее положений [128].
Для нас на современном этапе актуальным является не столько выявление этих слабых сторон (эта фаза критики хорошо представлена во многих обстоятельных работах, опубликованных за последние годы [261, 262, 207, 47, 135, 206 и др.]), сколько теоретическое обоснование адекватной трактовки «бессознательного».
В настоящей книге и сделана попытка такого обоснования. Автор использовал опыт, накопленный им при непосредственных встречах со сторонниками психоаналитического понимания проблемы «бессознательного» на перечисленных выше зарубежных конгрессах, а также материалы дискуссий, которые проводились при его участии в аналогичном плане в отечественной и зарубежной периодической печати [6, 10, 9, 12, 13, 16, 5, 213, 7, 214, 268, 8, 188, 248, 11, 186, 123, 78].
Не подлежит сомнению, что предлагаемая работа, основные положения которой формировались в эмоциональной обстановке заостренной, подчас, полемики, сама еще во многом является дискуссионной. Автор менее всего претендует на то, чтобы она рассматривалась как очерк уже сложившейся, окончательно формулируемой концепции. Препятствия, которые еще долгое время будут стоять на пути создания такой концепции, очень велики. Они вытекают не только из того, что внимание к проблеме «бессознательного» в нашей науке было длительно ослаблено, и не только из выраженной «междисциплинарности» этой проблемы — из положения ее на «стыке» ряда областей знания, прежде всего таких, как психология, учение о высшей нервной деятельности, теория биологического регулирования, психиатрия и неврология. Трудности, которые возникают на настоящем этапе при попытках анализа любой мозговой функции, обусловлены прежде всего тем, что такой анализ не может проводиться в отвлечении от общего быстрого развития представлений о принципах организации мозговой деятельности, характерного для современной нейрофизиологии. А когда речь заходит о проблеме «бессознательного», эти трудности становятся особенно ощутимыми, ибо развитие, о котором мы только что упомянули, отражающее сближение учения о мозге с кибернетикой, заставляет во многом изменять понимание существа и роли «бессознательного», преобладавшее на протяжении предшествующих десятилетий. Поэтому мы хотели бы сразу сформулировать общее теоретическое положение, раскрытию которого будет посвящено все последующее изложение.
Фрейдизм пытался построить теорию «бессознательного» в полном отрыве от физиологического учения о мозге. Эта позиция была, возможно, вынужденной (обусловленной слабостью нейрофизиологии конца прошлого века). Тем не менее она оказалась пагубной. Хотя психоанализом были затронуты некоторые очень важные проблемы и факты, научно раскрыть их он не смог. Теоретические построения психоанализа — это миф. Концепция психоанализа создавалась для объяснения реальных сторон работы мозга, перед которыми, однако, ход исследований надолго остановился из-за невозможности научно их объяснить.
В состоянии ли мы спустя более чем полвека использовать нейрофизиологические представления для углубления идеи «бессознательного»? Да, в состоянии, если будем иметь в виду определенный аспект этих представлений: не столько отражение в них каких-то конкретных мозговых механизмов, сколько определенные тенденции их развития, объясняющие, почему мы вынуждены признать реальность «бессознательного» как одной из форм работы мозга и с какими свойствами нейронных сетей можно (очень гипотетически) связывать выполнение некоторых функций «бессознательного».
Ио главное при попытках ввести проблему «бессознательного» в контекст общего учения о мозге заключается в другом. Мы подошли сейчас, по-видимому, к новому, исключительно важному этапу в развитии этого учения, связанному с пониманием того, что нервные процессы (как и многие другие) можно изучать в двух разных планах: а) непосредственно начиная их анализ с рассмотрения их конкретной материальной природы и вытекающих из этой природы особенностей их динамики и энергетики (что было вполне рациональным на этапе развития классической нейрофизиологии, имевшей дело с относительно немногими и относительно простыми системами) и б) изучая эти процессы вначале абстрактно лишь как своеобразные проявления переработки информации, чтобы затем, используя результаты этого изучения, получить возможность глубже и тоньше расшифровать и конкретную организацию их материальной природы (что является единственно адекватным способом исследовать взаимодействия множества сложнейших систем, лежащих, как это стало нам более ясно теперь, в основе адаптивного поведения).
